Сражение на Забе и бегство Марвана

После получения известия о потере Куфы Марван покинул Харран и переместился в Макисин на Хабуре, где пробыл целый месяц, собирая войска. В понедельник 3 раби 1/20 октября 749 г. он ушел оттуда в Мосул. Там он стал лагерем около города и окопался рвом, продолжая собирать войско, и лишь в начале января 750 г. покинул его, направляясь в Ирак. Он появился на границе Ирака только через четыре месяца после утраты Куфы, в начале января 750 г.

Небольшое, из нескольких тысяч человек, хорасанское войско под командованием Абу Ауна, располагавшееся в Шахразуре, тоже не пыталось продвинуться в направлении Мосула. Абу Салама прислал ему 3000 воинов. С этими силами Абу Аун двинулся к низовьям Большого Заба. Затем уже Абу-л-Аббас прислал ему в несколько приемов еще 5500 воинов и назначил командующим своего дядю Абдаллаха ибн Али. К этому времени к Забу подошел и Марван. В этот момент Абу-л-Аббас отправил на помощь дяде Мусу ибн Ка‘бу с 30000 воинов.

Муса ибн Ка‘б прибыл 16 января 750 г. С этого момента началась подготовка к решающему сражению.

Определить численность сторон непросто. Средневековые авторы называют разные цифры с явной тенденцией преувеличить численность войска Марвана (100000, 120000 и даже 150000) при 20000 у Абдаллаха ибн Али. Последнюю цифру можно признать близкой к действительности.

Противники расположились на разных берегах Большого Заба, Марван – на правом, Абдаллах – на левом. Сражение начал Абдаллах. 5000 его воинов переправились через реку и напали на лагерь Марвана. Бой длился до вечера, нападавшие вернулись в свое расположение при свете факелов. В ответ Марван навел наплавной мост в пяти милях ниже лагеря Абдаллаха ибн Али и по нему переправил свое войско на левый берег под командованием своего сына Абдаллаха. Переправившись, он сразу стал окапываться, готовя надежный плацдарм для всего войска. Абдаллах ибн Али направил против него четырехтысячный отряд под командованием ал-Мухарика ибн Гаффара (? ). Абдаллах ибн Марван выслал ему навстречу ал-Валида ибн Му‘авийу, который в упорном бою разгромил противника и захватил много пленных, среди которых оказался и ал-Мухарик. Его со всеми пленными доставили к Марвану. Ал-Мухарик, желая избежать позора предстать пленным перед своим врагом, а то и казни, при допросе у Марвана выдал себя за простого воина-кайсита из Куфы, даже узнал среди отрубленных голов, принесенных Марвану с поля боя, голову ал-Мухарика, а ночью сбежал к своим.

Используя первый успех, Марван переправил свое войско на левый берег для генерального сражения 25 января 750 г. Поначалу перевес был на стороне сирийцев, которые, по выражению одного из хорасанцев, участника сражения, были, как железные горы. Чтобы выстоять против натиска сирийской конницы, хорасанцы спешились и выставили копья, этот строй был трудно преодолим для конницы, и Марван приказал конникам бану сулайм в пешем строю атаковать хорасанцев, но йемениты не пожелали поддерживать Марвана, опиравшегося на кайситов, и отказались, сказав: «Прикажи это сакасик! », – а сакасик указали на сакун, а сакун – на гатафан. Атака сорвалась, и инициатива перешла к хорасанцам. Возможно, такое неповиновение объяснялось тем, что названные племена были южно арабскими, враждебно настроенными к Марвану. Сирийцы не выдержали натиска хорасанцев и обратились в бегство. Марван не смог удержать их и сам отошел на другой берег. На мосту была страшная давка, многие падали и тут же тонули. Чтобы избежать преследования, Марван приказал обрубить мост. Но, оказавшись в безопасности на другом берегу, он не попытался или не смог собрать в укрепленном лагере свое дезорганизованное войско или хотя бы вывезти из него военное имущество. С остатками войска Марван прошел по восточному берегу Тигра до Мосула, где мог бы получить подкрепление, но комендант не открыл перед ним ворот города, будто бы притворившись, что не знает его голоса. Он уничтожил наплавной мост и пошел дальше по тому же берегу до Балада и там переправился через Тигр. Абу-л-Аббас, узнав о разгроме главного врага, пожаловал участникам сражения по 500 дирхемов и еще прибавку к жалованию по 80 дирхемов в год.

Через семь дней после сражения Абдаллах ибн Али повел свое войско по следам Марвана. На подходе к Мосулу его встретила городская верхушка, одетая в черные одежды, и сдала ему город. Абдаллах ибн Али назначил управлять Мосулом Мухаммада ибн Сула, сына тюркского владетеля Дихистана. Вероятно, он был не единственным представителем тюркской и иранской знати, поднявшейся на волне аббасидского движения. Марван провел в Харране двадцать дней, безуспешно пытаясь собрать новое войско. При приближении Абдаллаха ибн Али он ушел в Киннасрин, оставив оборонять Харран своего двоюродного брата и зятя Абана ибн Йазида ибн Марвана. Киннасрин был центром военного округа, в котором формировались войска, воевавшие в Малой Азии с византийцами. Здесь также можно было надеяться собрать войско.

А в это время Абдаллах ибн Али подошел к Харрану. Зять и двоюродный брат Марвана, Абан, не стал рисковать жизнью ради неудачливого родственника, и, надев черную одежду, вышел во главе горожан встречать победителя, и был прощен. Абдаллах ибн Али разрушил дом, в котором находился в заключении Ибрахим, и двинулся вслед за Марваном к Киннасрину. По дороге он задержался на два дня в Манбидже, и там к нему явились посланцы из Киннасрина, уже покинутого Марваном, с изъявлением покорности. В Манбидже к нему прибыло подкрепление в 4000 человек, присланное Абу-л-Аббасом. Движение аббасидской армии превращалось в триумфальное шествие.

А Марван уходил все дальше на юг. Жители Химса встретили его с подарками, но когда он уходил через два или три дня, химсцам стало ясно, насколько невелико его войско, и, вспомнив недавние обиды, решили на него напасть. Марван издалека заметил пыль, поднятую конницей преследователей, и оставил засаду. Когда химсцы, несмотря на уговоры, напали на Марвана, на них сзади из засады напала конница. Химсцы обратились в бегство. Марван преследовал их до города, но для осады города у него не было ни сил, ни времени, и он продолжил свой путь к Дамаску. Дамаск был последней надеждой. Арабы Южной Сирии были опорой династии, и их вряд ли могло обрадовать появление на их землях чужаков. Марван оставил в Дамаске своего двоюродного брата и зятя ал-Валида ибн Йазида, поручив ему оборонять город, пока не соберется сирийское войско, сам же ушел в Палестину. Найти там поддержку тоже не удалось. У него не было денег, чтобы купить ее, и не было достаточно войска, чтобы эти деньги добыть. Палестина в это время оказалась во власти некоего ал-Хакама ибн Диббана, в руках которого находилась и палестинская казна. Более того, даже свободно выйти из Палестины, не получив согласия вождя бане джузам, обитавших на юге, Марван не мог.

Тем временем к Дамаску подошел Абдаллах ибн Али, к которому на подходе к городу присоединился брат Салих ибн Али с 8000 воинов, присланный Абу-л-Аббасом для подкрепления. Дамаск не открыл перед ним ворота, его плотно обложили со всех сторон, осада затянулась. В городе, возможно, ощутилась нехватка продовольствия, во всяком случае, там началась междоусобица, в которой был убит Валид ибн Йазид, после чего в среду / 22 апреля 750 г. горожане открыли ворота. Они получили прощение за то, что не сдались сразу, южная стена города была разрушена, чтобы впредь не сопротивлялись высшей власти.

Абдаллах ибн Али задержался в Дамаске на 15 дней, не торопясь догнать и уничтожить Марвана. Пользуясь этим, Марван по приморской дороге через ал-Ариш ушел в Египет.

Из Дамаска Абдаллах ибн Али через Байсан прошел в центр Палестины, к Рамле, и, как незадолго до этого Марван, встал на реке Абу Футрус. По-видимому, это пришлось на первые дни шаввала, когда праздновалось окончание поста, и Абдаллах ибн Али пригласил Умаййадов якобы для вручения им подарков, обычных в эти дни. По ходу приема поэт начал читать стихи, оскорблявшие Умаййадов. Старейший из них возмутился, но Абдаллах велел читать дальше, а затем дал знак людям, и те стали проламывать головы Умаййадам палицами. Один из сидевших где-то с края крикнул, напоминая о родстве Умаййадов с Хашимитами, но Абдаллах ответил, что убиение ал-Хусайна уничтожило эти узы родства, и избиение было доведено до конца. Тела убитых были сложены вместе, Абдаллах приказал их накрыть ковром, и воссел на них, как на троне, сказав, что это месть за ал-Хусайна, но и она еще не достаточна.

Сообщается, что на Абу Футрусе было убито 72 человека, не ясно только, были ли все они убиты на том приеме, или в это число входят убитые при иных обстоятельствах. Известно, что Абдаллах отправил некоторых Умаййадов к Абул-Аббасу, и тот убил их и распял. Число 72 не случайно – считалось, что именно столько родственников и спутников ал-Хусайна было убито в Кербела.

Хотя во власти Аббасидов теперь была вся Сирия и Палестина, в Ираке продолжал сохраняться очаг упорного сопротивления им в ал-Мадаине. Почему Ибн Хубайра и остатки его сторонников перебрались туда из Васита – неизвестно.

Несмотря на явное бессилие Марвана, без боя отдавшего всю Сирию, Ибн Хубайра продолжал упорно сопротивляться в ал-Мадаине. Брат халифа, Абу Джа‘фар, командовавший боевыми действиями, был вынужден идти на переговоры. В первой декаде июня 750 г. с предложением о заключении мирного договора явился Хасан ибн Кахтаба, обещавший, что в договоре будут учтены все пожелания другой стороны. Переговоры затянулись на полмесяца. Наконец, в пятницу 25 июня договор был подписан. Всем, кто примет присягу новому халифу, гарантировалась полная амнистия, а Йазиду ибн Хубайре предоставлялось право с 500 сторонниками оставаться в течение 50 дней в восточной части города, не принимая присяги, после чего он должен сделать окончательный выбор. В субботу ворота были открыты, осаждавшие символически вошли в город и вышли. На следующий день город был уже по-настоящему открыт для всех.

Йазид ибн Хубайра, усыпленный обещанием гарантии неприкосновенности, приехал к Абу Джа‘фару. Абу Джа‘фар обратился к нему в пренебрежительной манере и напомнил об особых правах своего рода на власть. Ибн Хубайра ответил ему, не выказав смирения, и Абу Джа‘фар приказал его казнить, невзирая на гарантию неприкосновенности, данную договором. В тот же день казнен был не только Йазид и его брат, но и секретарь, а также другие лица из его окружения. Одному из таких приближенных удалось укрыться в городе. Через три дня глашатай возвестил, что ему дается гарантия неприкосновенности, он поверил, объявился и тут же был казнен. Такое даже в те жестокие времена было неслыханным. Нарушить данное слово считалось недопустимым.

Марван уходил в Египет, когда Ибн Хубайра еще держал оборону. В Восточном Хауфе (восточная сторона Дельты) он появился 2 июня 750 г. Недели две он пытался найти поддержку у местных арабов, но они и прежде относились к нему прохладно, и поддержки в Фустате он не нашел – многие уже начали носить черное. В Александрии были те же настроения, и уйти на запад не представлялось возможным. А Салих ибн Али уже подходил к Египту. У Марвана оставался один выход – уходить на юг, в Верхний Египет. Он переправился на западный берег, в Гизу, в буквальном смысле слова сжег за собой мосты, поджег запасы зерна, и пошел на юг. Во вторник 13 июня в Фустат вошел Салих ибн Али.

Марван ушел за файюмский рукав Нила и разрушил мост. Здесь, за широким протоком, текущем между высоких берегов, в Бусире, можно было не опасаться внезапного нападения большой массы конницы и дождаться разлива Нила.

Салих ибн Али сам возглавил войско, вышедшее добивать Марвана. После первых столкновений след Марвана исчез. Одному из разъездов Салиха удалось захватить пленного, который сообщил о месте, где укрылся Марван. Марван со своим небольшим отрядом принял неравный бой и был убит. Лишь немногим его сотоварищам удалось остаться в живых после этого боя. Среди них был сын Марвана, Абдаллах, который с остатками отряда отца с большими приключениями пробился через Нубию и Эфиопию к Баб эль-Мандебскому проливу и переправился в Йемен.

Последний умаййадский халиф погиб 1-го или 5-го августа 750 г. Первая дата, основанная на египетской исторической традиции, представляется более надежной. Салих возвратился в Фустат в воскресенье 16 августа 750 г., но недолго оставался в нем, получив назначение наместником Палестины и Урдунна с непосредственным подчинением халифу. Наместником Египта стал Абу Аун. На этом, в сущности, закончилось завоевание Аббасидами Халифата. Другие важные провинции также были отданы в управление: Абу Джа‘фару были поручены Джазира, Арминия и Азарбайджан, а область Мосула – другому брату Абу-л-Аббаса, Йахйе. Но никто из них не обладал такой властью и могуществом как Абу Муслим, царивший на территории от Хамадана до Самарканда. Абу-л-Аббас и Абу Джа‘фар с опасением смотрели на своего благодетеля, которому были обязаны властью.

Приход Аббасидов к власти оказался не простой сменой одной династии родственного происхождения другой, близкой по происхождению, с тем же языком и религией. В силу обстоятельств, связанных с организацией пропаганды и составом участников движения, Аббасиды помимо своей воли оказались, в отличие от Умаййадов, ориентированы не на бывший византийский запад Халифата, а на иранский восток. Это не было заявлено, но, поскольку главным противником в борьбе за власть были сирийцы, то Аббасиды не могли сделать своей резиденцией ни Дамаск, ни Харран, ни какой-либо другой сирийский город. Естественно было обосноваться в Ираке. Конечно, новой столицей должна была бы стать Куфа, но многолюдный город с беспокойным населением не прельстил Абу-л-Аббаса, и он разместился в его северном пригороде, ан-Нухайле, а потом построил новую резиденцию, ал-Хашимийу, около ал-Анбара. Но в любом случае центром Халифата оставался Ирак.

Перенос столицы в восточную половину государства – в некотором отношении аналогичен переносу Петром I столицы на берег Балтийского моря, только в одном случае в новую столицу город привлек к себе западноевропейцев, а в другом – хорасанцев и мавераннахрцев. Многочисленные мавлы, пришедшие с победной армией, не могли уже быть мусульманами второго сорта, – утратив монополию на власть, арабы утратили монополию на ислам. Это произошло без какого-то указа, его не требовалось, поскольку равенство всех мусульман было декларировано в самом вероучении. Болезненная проблема налогового неравноправия мусульман-неарабов, нередко упоминавшаяся в умаййадское время, при Аббасидах не упоминается, интернационализация ислама, прошедшая после победы Аббасидов, имела огромное значение для его распространения. Эти изменения осознавались современниками и особенно следующим поколением, имевшим возможность оценить последствия происшедшего во временной перспективе. Суть этих изменений прекрасно охарактеризовал историк середины IX в. Абу Тахир Тайфур: «И перешла власть от сынов Умаййи к сынам ал-Аббаса при этом [сочетании звезд], и отошла вера магов от дихканов, и приняли они ислам во время Абу Муслима, и был этот переход похож на начало новой общины [верующих] (милла)». В этом смысле аббасидский переворот действительно можно оценивать как революцию в истории мусульманского мира. Ислам перестал быть религией только арабов, и для его развития открылись большие возможности. В этом отношении не будет ошибкой сказать, что с падением Умаййадов Халифат из арабского превратился в мусульманский. Но произошло это помимо воли новой династии, под действием объективных причин.