 |
Реформация против Возрождения 8 глава
|
|
|
|
Архиепископ Серафим, полемизируя с Булгаковым, отметил, что обвинение в уклоне в сторону римского догмата о непорочном зачатии Девы Марии тот отверг, объявив это учение нелепым, однако Серафиму не понравилось, что у Булгакова «Божья Матерь становится как бы рядом со своим Сыном в деле искупления человеческого рода». В подтверждение своей правоты архиепископ сослался на слова Св. Епифания Кипрского: «Одинаковый вред в обеих этих ересях: и когда унижают Святую Деву и когда, напротив, прославляют Ее сверх должного».
Этого святого за его попытку установить планку, выше которой почитание Девы Марии, по его мнению, не должно подниматься, следовало бы деканонизировать.
«Исхождение», вопреки Лосеву, при нынешнем состоянии Троицы немыслимо вне зависимости от «filioque». Это только семиты могли додуматься до создания женщины «из ребра Адамова», это только у них Авраам мог родить Исаака самолично, без какого бы то ни было участия женщины, как шумерские боги. Так и в Троице: Сын рождается не от Отца, а от Матери, от «Святого Духа», как сказано в Евангелии. И догмат о непорочном зачатии можно было бы действительно распространить до бесконечности, но не до той, что представлялась Лосеву «дурной», а до реальной, до непорочного зачатия всеобщей Матерью не только Бога, но и всего мироздания, как у Гесиода.
Ту борьбу за повышение ранга Девы Марии в небесной иерархии, которую вели сто лет назад русские мыслители, сегодня продолжает во Франции Жан Парвулеско. В своих ответах на анкету журнала «Элеман» (№ 95, 1999г.) «С Богом или без Бога?» он признается, что не может воспринимать Бога иначе, «кроме как в брачном союзе и в постоянном присутствии Марии, в зеркале Непорочного Сердца, в которое он не перестает смотреться, излучая свет и будучи облучаем светом».
|
|
|
Ж. Парвулеско считает конечной целью Божественного Провидения «метаисторическое установление Regnum Sanctum, Imperium Ultimum, современная историческая форма которого раскрывается как революционный проект Евроазиатской Империи последних времен», а активистов этого дела – тайными агентами Божественного Провидения. Суть Церкви он видит «в бесконечном любовном обновлении, в котором брачный союз Бога и Марии или живой огонь Incendium Amoris тайно питает Храм Милосердия, храм любовного союза, окружая его, как огромный огненный вихрь. Всякое любовное обновление и само место этого обновления, его изначальный имперский источник – во взаимном брачном лицезрении Бога и Марии, окруженных пылающим вихрем милосердия, возникающим из этого любовного обновления как чистая песнь».
Однако, Ж. Парвулеско осознает, что «не может быть великого имперского обновления истории, которое не повлекло бы за собой также глубокого обновления религии. Равным образом, всякое великое обновление религии требует, чтобы на уровне истории ему соответствовало имперское обновление».
Ж. Парвулеско задает вопрос: «Каким должно быть внутреннее обновление религии, чтобы оно привело к имперскому обновлению истории мира?… Какое внутреннее изменение религии приведет к тому, что проект… Евроазиатской Империи последних времен станет всецело посюсторонней историко-политической реальностью?»
Ж.. Парвулеско связывает свои надежды с возникновением в лоне римской католической религии «нового теологического и догматического определения роли Марии, что должно привести к потрясению основ, к быстрому процессу обновления, призванного изменить лицо истории в ее конце и установить Империю, которая должна воплотить это обновление в конкретных историко-политических формах. Это глубинное обновление римской католической религии было подготовлено рядом явлений Марии еще с прошлого века: Ла Салетт, Лурд, Фатима, Междугорье. Благодаря великому папе Пию XII римская догматика получила необходимый теологический аппарат. Кульминацией было провозглашение догмы об Успении Марии, что можно считать первым шагом к провозглашению будущей догмы о Брачной и Космической Коронации Марии. Для теологии настало время объявить Марию не только матерью Христа, но и Вечной Супругой Бога и в этом качестве, как Коронованная Владычица неба и земли, она должна получить онтологический статус несотворенной: благодаря Непорочному Зачатию божественность Марии должна стать равной божественности самого Бога».
|
|
|
«Героическое и революционное успение Марии, - по мнению Парвулеско, - станет трансцендентальным прообразом, парадигмой восхождения будущего божественного сверхчеловека к его тайно предопределенному конечному онтологическому статусу. Эти изменения в эволюции рода человеческого, которые называют метаисторическим пришествием Regnum Sanctum, найдут свое оправдание в глубинном обновлении будущей имперской религии Regnum Sanctum, обретут свою божественную меру и свой сверхчеловеческий образец в факте успения Марии и ее последующего высшего Владычества в качестве Sponsa Dei, Супруги Бога, который говорит о ней также «Una est Columba Mea» (обратим внимание, что здесь опять звучит слово «Голубка» – А.И.) и «Una est Magnissima Dea Mea».
«Тайна, которая будет раскрыта в догме о Брачной и Космической Коронации Марии, - заключает Ж. Парвулеско, - откроется в конце также как тайна создания в будущем сверхчеловеческой Империи трансцендентальными бойцами Regnum Sanctum, революционными активистами, вовлеченными сейчас в великие авангардные битвы за создание нашей Евроазиатской империи последних времен».
Евроазиатская империя?
В этом тексте Парвулеско может сразу же насторожить термин «евразийство», однако более близкое ознакомление со взглядами французского мыслителя показывает, что он вкладывает в этот термин совсем иное содержание, чем наши «евразийцы», проповедывающие противоестественный симбиоз Православия с Исламом. В приложении к бельгийскому журналу «Вулуар» № 6 (январь – март 1996г.) опубликована большая статья Парвулеско, посвященная Индии. В этой статье поясняется, из каких именно частей состоит его Евроазиатская Империя последних времен. Этих частей четыре (Парвулеско называет их «четырьмя опорами свода»): франко-германская Большая Европа (т.н. каролингский полюс), Россия, страна евроазиатская только в географическом и ни в каком ином смысле, Индия и Япония. Супротив Индии, я думаю, никто возражать не будет. Хотелось бы только довести до всеобщего сведения, что Индия была в расовом отношении «европейской» страной еще до прихода туда арийцев, в период цивилизации Мохенджо Даро и Хараппы.
|
|
|
Исследователь этой цивилизации Э. Маккей называл в числе ее создателей четыре антропологических типа: протоавстралоидный, средиземноморский, монголоидный и альпийский, но два последних типа были представлены в находках каждый всего лишь одним черепом. «Все черепа, как протоавстралоидного, так и средиземноморского типа – долихоцефальные и обнаруживают сходство с черепами, найденными Вуллеем в Эль-Обейде, автором – в Кише, а также в Анау, Нале и других местах».
М. Ф. Альбедиль в более поздней работе подтверждает: «Можно считать установленным, что жители протоиндийских городов относились к средиземноморской расе» и говорили на языке, близком к дравидским. Ну а где средиземноморская раса, там, естественно, и культ Великой Богини-Матери, и в долине Инда в изобилии находят женские фигурки, тогда как фигурки богов мужского пола встречаются весьма редко. И Богиня-Мать дравидской Южной Индии, как правило, не имеет мужа, подобно греческой Гее у Гесиода. В деревнях этой области богини лишь позже стали получать мужей из ортодоксального индусского пантеона.
Наследием этой доарийской и, тем не менее, европейской цивилизацией является и культ бога Шивы, распространенный, главным образом, на дравидском юге Индии. В паре с Шивой выступает женское божество, Шакти, универсальное женское начало (без которого, как говорит М. Серрано, Шива ни на что не способен), и т.н. тантры – это эзотерические беседы Шивы и Шакти.
|
|
|
Индийский термин «Шакти» более удачен, чем привычная нам София. Шакти это сила, энергия, но отнюдь не «мудрость».
Но если с Индией все в порядке, то появление Японии в качестве четвертого столпа Империи Парвулеско может вызвать некоторое недоумение. М. Серрано вообще считает ошибкой Гитлера союз с Японией: японцы вообще «с другой планеты», поэтому они и не напали на Россию. То, что не напали, это хорошо, но какие расовые компоненты могут роднить нас с японцами?
Прежде всего, примесь айнской крови. Айны слыли в японских преданиях воинственными варварами, свирепыми разбойниками. Они оказали японцам сильное сопротивление. Последние оценили их боевые качества, поэтому, по свидетельству Д. Н. Анучина, правительство микадо поощряло браки японцев-победителей с покоренными айнами, особенно с могущественными родами, которые вошли в японскую феодальную верхушку в качестве князей. От этих браков вели свое происхождение многие японские фамилии. Так что знаменитые самураи это в значительной степени айны по своим истокам. «Народ этот… храбрый на войне, и японцы его очень боятся», - доносил аж в 1565г. иезуит Л. Фроэс. Сами айны смотрели на японцев с презрением, поскольку у них был воинский культ мечей, то для японцев характерна жажда денег.
Айны резко отличаются от окружающих их народов своими пышными усами, густой бородой, волнистыми смоляными волосами и большими глазами прямого, совсем не азиатского разреза. Куда приткнуть их в расовых и лингвистических классификациях, ученые гадают до сих пор. Такие авторитеты как Э. Бельц, Ж.. Монтандон и Э. Фон Эйкштедт четко относили их к европеоидной расе. Советские ученые с этим смириться никак не могли, и все пытались связать айнов с полинезийцами, но, как выяснилось, айны с полинезийцами схожи очень мало, а по группам крови такого сходства вообще не обнаруживается.
Имеет смысл вернуться к осмеянной и забытой гипотезе А. Вивьена де Сен-Мартена, предполагавшего, что на Тихом океане существовала некогда отдельная белая раса, которую он называл «океанической» и считал ее осколками даяков на Борнео, тагалов и бисайя на Филиппинах (единственной католической стране в Азии) и айнов.
Эта гипотеза подтверждается и лингвистическими данными. В книге Ч. М. Таксами и В. Д. Косарева «Кто вы, айны?» на стр. 245 – 247 приведена таблица, содержащая 34 элемента из айнского словарного запаса, которые свойственны и языкам индоевропейской семьи. Профессор Токийского университета Б. Чемберлен не смог подтвердить гипотезу принадлежности айнского языка к «арийским», но не смог ее и опровергнуть.
|
|
|
Советские лингвисты тянули в ту же сторону, что и антропологи: пытались связать айнский язык с австронезийской (малайско-полинезийской) языковой семьей. Но вот незадача: живущий в Париже русский эмигрант В. Рудинский на основании глубокого изучения языков этой семьи пришел к сенсационному выводу: она является всего лишь ветвью индоевропейской семьи! Жаль, что имя В. Рудинского известно только читателям специальной лингвистической литературы и выходящей в Аргентине русской газеты «Наша страна».
Русский исследователь П. Я. Штернберг писал об айнах как о единственной народности Дальнего Востока, у которой сохранился материнский род. Этого достаточно, чтобы отвратить от айнов презрительный взгляд Ю. Эволы, но достаточно и для того, чтобы счесть айнов и японцев с айнской кровью одним из расовых компонентов «цивилизации Мадонны». Не случайно, напомним, верховное божество синтоизма – богиня солнца Аматерасу.
Главную угрозу Ж. Парвулеско, как и А. Дель Валле, видит в транснациональном исламском фундаментализме, ведущем подрывную деятельность на пространстве от Северной Африки до Филиппин, - Ж. Парвулеско называет его «революционной, ночной, античеловеческой силой». Парвулеску, как и дель Валле, разоблачает лживую игру США, которые делают вид, будто борются против исламского фундаментализма, а на самом деле действуют в союзе с ним, стремясь предотвратить возникновение «Евроазиатской Империи». Другим союзником США в этой борьбе Парвулеско считает Китай.
Второй вопрос, который хочется задать Парвулеско, это вопрос о том, насколько совместима идея Империи с католицизмом. Даже в католической Европе императоры соперничали с папами, и Ю. Эвола, как мы помним, утверждал, что Империя соответствует более высокому принципу, чем тот, который представляла сама римская церковь. Что уж говорить об Империи, включающей в себя страны разных конфессий.
О том, на чем может основываться реальное влияние Ватикана, писал Марко Полити в очень интересной статье «Цель императора и легионы папы», напечатанной в итальянской газете «Ла Репубблика» 18 апреля 1999года в разгар агрессии НАТО против Югославии. Папа обратился тогда к Клинтону с призывом прекратить бомбардировки, но не удостоился ответа. Бомбардировки продолжались.
М. Полити тоже вспомнил в этой связи о прошлых конфликтах между императорами и папами. Позиция Иоанна Павла II может показаться чисто «моральной», но это не так, - пишет он. Ватикан сознательно выбрал геополитическую позицию, противоположную позиции США. Канули в прошлое времена, когда Рейган и Войтыла выступали единым фронтом против Москвы. После падения СССР Ватикан Америке больше не нужен, в Белом доме, похоже, руководствуются той же логикой, что и Сталин, который когда-то издевательски спрашивал, сколько у папы дивизий.
В период косовского кризиса Иоанн Павел II систематически выступал с предложениями, шедшими вразрез с линией Вашингтона и НАТО. И дело, как считает М. Полити, вовсе не в «пацифизме» папы, а в его убеждении, что ультиматумы, бомбы и демонизация не помогут решить косовскую проблему. Он не верит в риторику, не верит в то, что оправдано сравнение Милошевича с Гитлером и, прежде всего, не верит, что НАТО имеет законное право наводить порядок в Европе. Это, подчеркивает М. Полити, сугубо политическая позиция. Ее корни уходят в отрицательное отношение папы к стремлению Америки навязать всей планете свои ценности, к ее отказу от разговора с другими на равных, к ее притязаниям на мировое господство.
Ватикан всегда подозрительно относился к идее вселенской Империи. Со Средних веков и до наших дней, каждый раз, когда происходило опасное сосредоточение силы в одних руках, Ватикан старался опереться на какую-то другую силу: против лангобардов он призвал франков, против германских императоров – норманнов, против шведов – Анжуйский дом. Поступая так, папы не позволили превратить себя в простых капелланов при императорском дворе. В геополитике они предпочитают систему сдержек и противовесов (которую так любил наш экс-президент Ельцин). И сегодня, заключает М. Полити, Ватикан стремиться к сохранению геополитического равновесия в Восточной Европе, и возражает против того, чтобы Россию загоняли все дальше в угол.
«Евроазиатская Империя» Парвулеско как раз могла бы стать искомым противовесом амбициям Соединенных Штатов и в этом качестве могла бы рассчитывать на благосклонную поддержку Ватикана.
В свете этой ситуации особый вред наносит возвращение некоторых российских публицистов к антикатолической риторике XIX века. Особенно отличился в этом плане А. Дугин, перл творчества которого – статья «Мы – церковь последних времен», напечатанная в газете «Завтра»(1998г. №1). С пафосом провинциального трагика он призывает рассматривать раскол церквей в XI веке не как разделение единого организма, а как «отпадение от единого организма порченой части», как «отступничество» (апостасию) Запада от «истинной Веры» и «истинного христианского Православия», от «подлинного христианства». Рим лишь «внешне остается христианским», на самом же деле «все связанное с «латинством» носит «зловещий оттенок и явную печать Антихриста», который и стоит собственнолично за отпадением «латинства» от Православия и уже тысячу лет «верховодит» на Западе.
Какой откат назад по сравнению с К. Леонтьевым и М. О. Меньшиковым! Впрочем, сегодня подобные явления неудивительны: после того, как в 1999 году против Югославии выступили единым фронтом США, Европа и мусульманский мир, очень велик соблазн поддаться антизападным и антиевропейским настроениям и несколько переделать название книги А. Дель Валле: «Исламизм, США и Европа: союз против православного славянства». Но соблазнам нужно не поддаваться, а преодолевать их. Во-первых, «православное славянство» отнюдь не едино, как показывают примеры Болгарии и Македонии, Украины и Черногории, да и сами сербы оказались не так уж «крепки в вере», о чем свидетельствует пронатовский переворот, произведенный в Белграде. Во-вторых, не едина и Европа. В ней есть элементы, которые, выражаясь языком генетики, находятся сегодня в рецессивном состоянии, но могут со временем стать доминантными, надо только их стимулировать, а не отталкивать. Внешним проявлением этих латентных, положительных тенденций была, в частности, позиция, занятая Ватиканом в период югославского кризиса. Исходя из этой позиции и следует давать оценку присланному в Москву г-ном Парвулеско «Имперскому католическому манифесту».
Комментируя этот документ в журнале «Атеней» №1 его главный редактор П. Тулаев пишет: «Россия никогда не примет ни духовное главенство Франции, ни политическую гегемонию Германии, тем более в духе Каролингского союза, освященного римско-католической Церковью. Исторический, духовный, интеллектуальный и практический опыт показывает, что Запад Европы всегда рассматривал Россию лишь как инструмент для защиты собственных интересов. Были известные попытки подчинить русское государство Западу… заменить православие – католицизмом, но всегда они кончались крахом». П. Тулаев предполагает у авторов «Манифеста» наличие тайных замыслов в отношении России там, где, несмотря на всю мистику и все фантазии имеет место лишь определенная узость духовного кругозора.
Документ этот, во-первых, коллективный, а во-вторых, многоплановый. Он написан европейскими католиками, которые ставят своей целью построение имперской Европы на базе католической религии. Они призывают не путать эту Европу с нынешней светской европейской конструкцией, которая представляет собой не что иное, как троянского коня уравнительского мондиализма. Они отвергают американский империализм как «систему Смерти». Европа, по их мнению, должна быть католической и европейской, а американская протестантская модель должна быть отброшена.
Возражения есть? Возражений нет. Их у нас и не будет, пока речь идет о Европе в пределах нынешнего Европейского Сообщества. Возражения могут возникнуть у тамошних протестантов, но если католики будут занимать антиамериканскую позицию, а протестанты – проамериканскую, то самая естественная линия поведения для нас – быть на стороне католиков.
Однако, ситуация сразу меняется, как только дело доходит до России. Авторы «Манифеста» считают, что Россия должна стать неотъемлемой частью Европы, и в этом мы с ними согласны. Но частью «Католической Имперской Великой Европы» Россия не может быть и не будет.
О Православии в документе говорится далее, что оно будет «глубоко обновлено оживляющим сближением с католицизмом», но за этим следует штрих, который коренным образом меняет весь смысл текста. Имеется в виду не нынешний католицизм, а католицизм «конца времен и эпохи, следующей за ним», т.е. католицизм, переживший, как надеется Парвулеско, глубокое внутреннее обновление. Загвоздка в том, способен ли католицизм на такое обновление. Парвулеско связывает свои надежды с тем, что католицизм продвинулся дальше православия к почитанию женской ипостаси Божества, и в этом плане влияние католицизма на православие действительно могло бы быть «оживляющим», но те радикальные шаги, которые предлагает Парвулеско, католицизм может и не сделать. Сам Парвулеско волен считать себя «безусловным приверженцем католической веры», но вспомним, что С. Соловьев говорил о своем дяде: в другие времена его сожгли бы на костре. Боюсь, в те времена такая же участь грозила бы и Парвулеско, а его взгляды были бы квалифицированы как явная «ересь».
«Обновленный католицизм» Парвулеско выходит за рамки не только католицизма, но и христианства вообще.
Трудно представить себе католическую Россию, но еще трудней – католическую Индию или католическую Японию. А ведь именно эти три страны Парвулеско величает «четырьмя опорами свода» своей Евроазиатской Империи последних времен. И только когда народы, поклоняющиеся на одном конце света Мадонне, а на другом – богине Аматерасу, осознают, что поклоняются они, по сути, одному и тому же Божеству, которому никогда не будут поклоняться никакие мусульмане или кальвинисты, тогда и сформируется религиозная основа того, что Парвулеско называет «Евроазиатской Империей последний времен», а я – чисто условно – «цивилизацией Мадонны».
А. Блок в молодости думал, что София открывается индивидуумам, а коллективному сознанию она не доступна, но позже осознал ее, как душу русского народа. Как писал А. Белый, Блок ошибался, будто бы откровения ее нельзя передать толпам: именно толпы, народ принял вести о ней, России.
Все начинается, конечно, с отдельных личностей. И в «Имперском католическом манифесте» подчеркивается, что «Империя сначала существует внутри нас. Если мы должны исторически двигаться к созданию европейской Империи, то мы торжественно заявляем, что она не возникнет, если мы до того духовно не построим эту Империю в нас самих». «Мы» Парвулеско это «боевой авангард Империи». Но будь то Империя или цивилизация Мадонны, все зависит от того, пойдут ли за этим авангардом народы. А как сплоченность самого авангарда вокруг общей идеи, так и его способность влиять на массы зависят от крепости сплетения расовых корней. Если эти глубинные связи порваны, их снова не соединить.
Но то, чему суждено соединиться, - соединится.
Декабрь 2000 – февраль 2001
P. S. 2005 года.
Гийом Фай, сам будучи «язычником» призывает заключить исторический компромисс с католиками-традиционалистами, не принявшими решений II Ватиканского собора, который повел католическую церковь не туда, куда хотел бы Парвулеско, а в противоположную сторону. На этом соборе католическая церковь дала крен в направлении протестантизма и фактически изменила Мадонне. Папство перестало быть представительницей Ее цивилизации, последней цитаделью которой остается Православная церковь.
Что же касается союза американских протестантов и исламистов, он сохраняется, несмотря на провокацию ЦРУ 11 сентября 2001 года и борьбу США с «международным терроризмом».
Библиография
В. И. Авдиев. История древнего Востока. 1953
М. А. Алпатов. Русская историческая мысль и Западная Европа XII – XVII в.в., М. 1973
М. Ф. Альбедиль. Забытая цивилизация в долине Инда. Спб., 1991
Аполлодор. Мифологическая библиотека. Ленинград, 1972
Балты, славяне, прибалтийские финны. Рига, 1990
А. Белый. Воспоминания о Блоке. М., 1995
Боги, брахманы, люди. М.,1969
Г. Гейне. Романтическая школа. Соб. соч., М. 1982, т. 4
Г. Гейне. Стихотворения. Поэмы. М., 1984
О. Р. Герни. Хетты. М., 1987
В. Герье. Блаженный Августин. М., 1910
Л. А. Гиндин. Язык древнейшего населения юга Балканского полуострова. М., 1967
А. Горелов. Гроза над соловьиным садом. Л., 1970
Б. Н. Граков. Скифы. Берлин, 1978
Дантовские чтения. М., 1979
Ю. Данэм. Герои и еретики. М., 1967
А. К. Дживелегов. Данте Алигьери. М., 1946
Л. К. Долгополов. Александр Блок. Л., 1980
А. Донини. Люди, идолы и боги. М., 1962
В Древс. Происхождение христианства из гностицизма. М., 1930
П. П. Ефименко. Первобытное общество. Киев, 1953
П. С. Коган. Очерки по истории западноевропейской литературы. М., 1934, т.1
М. А. Коростовцев. Религия древнего Египта. М., 1976
Н. А. Кун. Легенды и мифы древней Греции. М., 1957
Я. А. Ленцман. Происхождение христианства.
К. Леонтьев. Собр. соч., М., 1912-14, т.7
С. Г. Лозинский. История папства. М., 1986
А. Ф. Лосев. Античная мифология в ее историческом развитии. М., 1957
А. Ф. Лосев. Вл. Соловьев. М., 1983
А. Ф. Лосев. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993
А. Ф. Лосев. Эстетика Возрождения. М., 1978
Г. Льюис и Х. Педерсен. Краткая сравнительная грамматика кельтских языков. М., 1954
Э. Людвиг. Гете. М., ЖЗЛ, 1965
Э. Маккей. Древнейшая культура долины Инда. М., 1951
Т. Манн. Собр. соч. М., 1961, т. 10
Н. А. Машкин. История древнего Рима. М., 1949
М. О. Меньшиков. Выше свободы. М., 1998
М. О. Меньшиков. Письма к русской нации. М., 1999
Мифы древней Индии. М. 1975
Дж. Морлей. Новое жизнеописание Оливера Кромвеля. Спб., 1901
А. И. Немировский. Этруски. М., 1983
Ф. Ницше. Ecce homo. Спб., 1911
Дж. Пендлбери. Археология Крита. М., 1950
А. И. Першиц, А. Л. Монгайт, В. П. Алексеев. История первобытного общества. М., «Выс-шая школа», 1982
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. М., 1961, т. 1
Архиепископ Серафим. Защита софианской ереси протоиереем С. Булгаковым перед лицом Архиерейского собора Русской Зарубежной Церкви. София, 1937
В. С. Сергеев. История древней Греции. ОГИЗ, 1948
К. Ф. Смирнов. Савроматы. М., 1964
К. Ф. Смирнов. Сарматы на Илеке. М., 1975
Страны Тихого океана. М., 1942
Ч. М. Таксами, В. Д. Косарев. Кто вы, айны? М., 1990
С. А. Токарев. Ранние формы религии. М., 1990
С. А. Токарев. Религия в истории народов мира. М., 1964
А. С. Фаминцын. Божества древних славян. Вып. 1, Спб., 1884
А. Франс. Восстание ангелов. М., 1958
И. Фридрих. Дешифровка забытых письменностей и языков. М., 1961
Дж. Дж. Фрэзер. Золотая ветвь. М., 1989
И. Фудель. Культурный идеал Леонтьева. «Русское Обозрение», 1895, № 1
Г. Хафнер. Выдающиеся портреты античности. М., 1984
Кн. Д. Цертелев. Философия Шопенгауэра. Спб., 1880, т.1
Л. Шарпантье. Тайны тамплиеров. М., 1998
Ю. А. Шилов. Прародина ариев. Киев, 1995
А. Шопенгауэр. Мир как воля и представление. Спб., 1899
И. П. Эккерман. Разговоры с Гете. Ереван, 1988
Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства. К. Маркс и Ф. Эн-гельс. Соч. изд. 2, т. 21, М., 1961
Этническая ономастика. М., 1984
America`s Intervention in the Balkans. L. A. 1997
D`Apremont, Anne-Laure et Arnaud. Runes. Pardes. 1997
A. Baumler. Bachofen und Nietzsche. Zurich. 1929
Y. Blot. L`Heritage d`Athena. Saint-Brieuc. 1996
P. Broca. Memoires d`anthropologie. Paris. 1871, v. 1
H. Bryn. Der nordishe Mensch. Munchen. 1929
J. P. Cartier. Histoire de la croisade contre les Albigeois. Paris, 1968
O. Chadwick. The Reformation. Penguin Books, 1977
P. Chassard. Les diversites naturelles. Wesseling, 1993
P. Chassard. Morales negatives. Bruxelles, 1995
J. Evola. Les hommes au milieu des ruines. Paris, 1984
J. Evola. Il mito del sangui. Padova, 1994
J. Evola. Le Mysterz du Graal et l`idee imperiale gibeline. Paris, 1985
J. Evola. Revolte gegen die moderne Welt. Vilsbiburg Aeun, 1993
Gunther, Hans F. K. The Racial Elements of European History. Wayne P. A. 1992
F. Hallman. Das Ratsel der Labyrinthe. Ardagger, 1994
E. Krieck. Der Mensch in der Geschichte. Leipzig, 1940.
E. Krieck. Menschenformung. Leipzig, 1941.
J. Mabire. Thule. Editions du Trident. 1986.
H. J. Marquart. Vom Ursprung der Deutschen. Tubingen, 2000.
J. Parvulesco. Rendez-vous an Manoiz du Lac. Curutchet, 1999.
A. Rosenberg. Der Mythus des XX. Jahrhunderts. Munchen, 1936.
G. Sergi. Spezie e varieta umane. Torino, 1900.
M. Serrano. El Cordon dorado. Bogota.
A. del Valle. Islamisme et Etets-Unis: une alliance contre l'Europe. Lausanne, 1997.
J. de Vries. Keltische Religion. Stuttgart, 1961.
|
|
|
