 |
Дональд пендлитон. Служба атташе. 4 глава
|
|
|
|
Я понял, в чем дело. Кто-то из них притворяется. Этот кто-то все продумал и решил, что выдаст себя, если откажется от спейсолина. Он хорошо заплатил врачу, чтобы вместо спейсолина ему впрыснули, скажем, физиологический раствор. А, может, придумал еще что-то.
Один из них притворялся. Не так уж и трудно это имитировать. Комики по визиону частенько разыгрывают такие сценки. Вы их наверняка видели.
Тут я впервые спросил себя: «А вдруг это дело окажется мне не по зубам?»
На часах 20.30. На карту поставлена моя работа, моя репутация, а заодно и бедная моя голова. Я отложил эту проблему на потом и подумал о Флоре. Она-то вечно ждать не будет. Да что там вечно, она не станет ждать и полчаса!
Интересно, а сможет притворщик и дальше играть со мной в ассоциации, если его подвести вплотную к опасной теме? А, черт, надо попробовать:
– Выключи сонар, котик! – крикнул я в коридор.
– По крышам котики охотятся поодиночке, – с готовностью откликнулся Липски.
– Котики кошки будут котята, – дополнил Ферручи.
Харпонастер был совсем краток:
– Котята – утята.
Я попытался снова – очень осторожно, ведь, очухавшись, они вспомнят всю эту странную беседу:
– Я думаю, здесь сходятся сотни космических линий…
Это должно было развернуть их извилины в сторону спейсолина.
– Линии по глине или звери к водопою шкуры принесут большую пользу прибыль по лесам…
– Полосатые преступники глину месили…
– Мешали шоколад с жареным картофелем на седле барашка…
Дальше они принялись неразборчиво вторить друг другу. Из всех их откровений я уловил только «карты» и «рты». Не густо.
Я подбросил им еще пару фраз, но ничего не добился. Преступник, кто бы он ни был, хорошо попрактиковался или от природы умел подбирать свободные ассоциации. И он постарался, чтобы слова уводили в сторону. Тем более, что все уже понял – и кто я такой, и что мне нужно. Двух других можно не опасаться, но этот – ЗНАЕТ. И дразнит меня. Все трое наговорили такого, что могло указывать на вину. «Охотятся по одиночке», «большая прибыль», «преступники». Двое честно несли околесицу, третий забавлялся. Кто? Как найти этого третьего?
|
|
|
Крыса была готова погубить Галактику. Больше того крыса убила моего друга. Более того – она не пускает меня к Флоре.
Проще всего было бы обыскать их. Двое под спейсолином не пошевелятся, не почувствуют ни страха, ни злобы и уж тем более не станут сопротивляться.
Если хоть один из них шевельнется – он попался. Невиновные потом все вспомнят. Вспомнят обыск. И устроят грандиозный скандал. Вонь пойдет на всю Галактику. Служба огребет очередную порцию оплеух, в шуме и неразберихе выплывет секрет обработанного спейсолина – так какого черта?!
Я вздохнул. Один шанс из трех – наткнуться сразу на того, кто нужен. Один из трех – а я не всемогущ.
О, бедная моя голова!
О, Флора!
Я тоскливо посмотрел на часы. 21.15. Куда, к чертям, ушло время? И что мне делать?
Метнувшись к ближайшей видеокабине, я позвонил Флоре немножко поговорить с ней, понимаете, чтобы как-то оживить дела, если их еще можно было оживить. Я говорил себе: «Она не ответит». Я старался подготовить себя к этому. Есть же другие девушки, есть же другие…
Правда, других девушек не было.
Будь Хильда в Марсопорте, мне бы и в голову не пришло связываться с Флорой, но Я БЫЛ В МАРСОПОРТЕ БЕЗ ХИЛЬДЫ и, с Флорой уже связался.
Сигнал гудел и гудел, а я все не решался разъединиться.
Ответь! Ответь! И она ответила. Она сказала:
– Это ты?
– Конечно, душа моя. Кто же еще?
– Многие. Те, что не заставляют девушек ждать.
– У меня почти все в ажуре, дорогая. Еще чуть-чуть…
– Что у тебя в ажуре? Опять этот твой пластон?
|
|
|
Господи, при чем тут пластон? Ах, да, вспомнил: когда-то меня угораздило ляпнуть, что я работаю агентом по сбыту пластоновых изделий. Еще и ночную рубашку пластоновую приволок в доказательство. Чудо, как она в ней смотрелась!
– Слушай, дай мне еще полчасика, – простонал я.
Ее губы задрожали:
– Я тут сижу одна…
– Я тебя утешу, – с отчаяния я готов был ринуться в ювелирный магазин, стараясь не вспоминать, что для зоркого глаза Хильды любая прореха в моем банковском счете будет заметнее туманности Конская Голова на фоне Млечного Пути. Вот до чего я дошел.
– У меня было назначено такое классное свидание, и я им пожертвовала, – добавила Флора.
– Ты только сказала, что у тебя кое-что намечалось…
Это было непростительной глупостью.
– Кое-что намечалось?!
Она действительно сказала так. Но упаси вас бог спорить с женщиной! Можно подумать, я этого не знал…
– Он обещал мне целое состояние на Земле!..
Флора говорила и говорила об этом состоянии на Земле. Не было в Марсопорте девчонки, которая не надеялась бы рано или поздно получить состояние на Земле. Но сосчитать, кому это удалось, можно по шестым пальцам ваших рук. Я пытался остановить ее. Куда там!
–…и вот я сижу совсем одна, – закончила она и отключилась.
Она была права. Стоит кому-то проведать, что к ней не пришли, и все будут говорить, что к ней не приходят, а значит – она уже не та. Такой вечер и впрямь может обойтись ей дорого. Я чувствовал себя последним пакостником во всей Галактике.
Когда я возвращался в зал ожидания, часовой у двери отдал мне честь. Я разглядывал трех бизнесменов и меланхолично размышлял, с кого бы я начал, если бы удалось разжиться ордером на их удушение. Пожалуй, с Харпонастера. Так славно обхватить руками его тонкую длинную шею, упираясь большими пальцами в кадык…
При этой вдохновляющей картине у меня вырвалось восторженное «у-мм» – и мои клиенты зашевелились.
Ферручи сказал:
– Ум животных расположен горизонтально как если видеть многомерный танец…
Длинношеий Харпонастер сказал:
– Танец занятие племянниц и по столбам лез кот…
Липски сказал:
– Скот держат в краале деньги в банке…
– Банка пива хорошая вещь…
– Вещи надо беречь…
– Беречь если честь…
|
|
|
– Есть…
И все.
Они смотрели на меня. Я – на них. У них не было никаких эмоций (во всяком случае, у двоих). У меня – никаких мыслей. А время шло.
Я смотрел на них и думал о Флоре. Мне пришло в голову, что терять, пожалуй, больше нечего, так почему бы…
– Джентльмены, – начал я, – в этом городе живет девушка. Имени ее вам не называю, чтоб не скомпрометировать, но позвольте, джентльмены, вам ее описать…
Так я и сделал. Последние два часа до того меня разгорячили, что вдохновенное описание прелестей Флоры изливалось прямо из глубин моего мужского подсознания. Троица не перебивала. Люди под спейсолином становятся по-своему вежливыми и никогда не перебивают говорящего. Поэтому-то они и изъяснялись по очереди.
Иногда я делал паузы в слабой надежде, что один из них скажет нечто новое.
– Океаны шампанского со взбитыми сливками…
– Округлых и нежных, как полет в облаках…
– Леопарды насилия с марсианскою девушкой флота…
Они были безнадежны. Я продолжал:
– Эта девушка, джентльмены, снимает квартиру с низкой гравитацией. Вы можете спросить, на что ей низкая гравитация? Позволю себе объяснить вам это, джентльмены…
И уж я постарался, чтобы им ничего не пришлось додумывать. Я им не оставил простора для фантазии. Они, конечно, все это запомнят, но не думаю, чтобы кому-нибудь пришло в голову преследовать меня за это: уж скорее начнут разыскивать, чтобы спросить телефончик…
Я расписывал им все в мельчайших подробностях с тщательностью и любовной тоской в голосе, пока динамик не объявил о прибытии «Пожирателя пространства».
– Вставайте, джентльмены, – сказал я громко. – К тебе, убийца, это не относится!
Мои магнитные наручники защелкнулись на запястьях Ферручи прежде, чем я закончил фразу.
Ферручи отбивался, как дьявол. Он-то не был под спейсолином. Обработанный спейсолин нашли в плоских пластиковых пакетиках, прикрепленных к внутренней стороне бедер. На вид они не отличались от кожи, их можно было только нащупать. А для того, чтобы окончательно убедиться в их содержимом, оказалось достаточно простого ножа.
|
|
|
…Потом Рог Кринтон, сияющий, одуревший от радости, взял меня за лацкан мертвой хваткой:
– Как ты это сделал? Чем он себя выдал?
– Один из них только притворялся наспейсолиненным, – объяснил я, безуспешно пытаясь высвободиться. – Так я им рассказал (тут я придержал язык: детали его, знаете ли, не касались), ну, об одной знакомой. Двое, напичканные спейсолином, никак не отреагировали. А у Ферручи дыхание участилось, на лбу выступила испарина. Ну, а раз мой увлекательный рассказ его пробрал, значит, он не принимал спейсолина. Теперь ты меня отпустишь?
Он отпустил, и я чуть не сел на пол.
Я так нацелился исчезнуть, что ноги несли меня прочь, но я все-таки заставил себя обернуться:
– Эй, Рог, – поинтересовался я, – не мог бы ты мне черкнуть чек кредитов этак на тысячу? Без занесения на мой счет… За службу, сослуженную Службе?
Тут я убедился, что он действительно не в себе от радости и очень своевременной благодарности. Скупердяй Рог Кринтон вдруг, выпалил:
– Конечно, Макс, конечно. Десять тысяч, если хочешь!
– Хочу, – ответил я. – Еще как хочу.
Он заполнил официальный чек Службы на 10 000 кредиток деньги лучшего сорта в доброй половине Галактики. Вручая его, он широко улыбался, и можете быть уверены, что я улыбался еще шире.
Как он собирался отчитываться за этот чек – его дело. Главное, я не должен был отчитываться перед Хильдой!
В который раз я стоял в кабине видеофона и звонил Флоре. Мне нельзя было рисковать получасом на дорогу. За эти полчаса она вполне могла подцепить кого-нибудь, если уже не подцепила. Хоть бы она ответила, хоть бы она…
Она ответила, но к долгому разговору была не расположена. Судя по всему, я застал ее в последнюю минуту.
– Я ухожу, – заявила она. – На свете есть еще порядочные мужчины. А тебя я не желаю больше видеть! И я буду вам очень признательна, мистер Каквастам, если вы отключитесь от моего аппарата и не станете поганить его своей…
Я молчал. Стоял, затаив дыхание и держа чек так, чтобы он был ей виден. Просто стоял и просто держал чек.
На слове «поганить» она его заметила. Флора вообще редко что-нибудь читала, но слова «десять тысяч кредитов» умела прочесть быстрее самого башковитого ученого, в Солнечной системе.
Она ахнула:
– Макс! Это мне?!
– Все тебе, детка. Я же говорил, что мне надо провернуть небольшое дельце. Хотел сделать тебе сюрприз.
– Ой, Макс, какой ты милый! Я никуда не собиралась, просто пошутила. Приезжай! – Она сняла жакет.
– А как насчет твоего свидания? – поинтересовался я.
– Я же сказала, что пошутила, – промурлыкала она. Жакет соскользнул на пол, и пальцы Флоры взялись за брошь, составлявшую большую часть ее блузки.
|
|
|
– Еду, – сказал я слабым голосом.
– Со всеми этими кредитами? – игриво добавила она. – Не растеряешь, по пути?
– Со всеми до единого, – ответил я и вывалился из кабины. Теперь все. Теперь уже все.
Кто-то окликнул меня. И этот кто-то бежал ко мне.
– Макс! Макс! Рог Кринтон сказал, что ты еще здесь. Маме уже лучше, и я взяла билет на «Пожирателя пространства». А что это за десять тысяч?
Я застыл.
– Здравствуй, Хильда, – сказал я не оборачиваясь.
Только потом я обернулся и сделал самое трудное за всю свою злосчастную службу в Космосе.
Я ей улыбнулся.
Пер. с англ. Е. Гаркави
Гордон Диксон
ВОИН
Из-за перегрузки Лонг-Айлендского космопорта посадка корабля с Фриланда задерживалась. На пустом бетонном поле у стены космопорта стояли два полицейских офицера. Поднятые воротники плащей плохо защищали от дождя, а крыши поблизости не было. Дождь сменился снегом, и по посадочному полю побежали волны поземки. И в это снежное месиво опускался космический корабль.
– Приземлились, – лейтенант Манхэттенской полиции Тибурн не слишком обрадовался.
– Говорить с ним, наверное, лучше мне.
– Разумеется, это же твоя работа, – Бриген, офицер полиции космопорта, рассмеялся. – Я же просто представитель космопорта. Встречу его на своей территории, представлю тебя и «до свидания». Честно говоря, не понимаю, что это вы так волновались. Черт с ним, с этим Кенебуком, с его миллионами и бандитами. Пусть бы этот боевик его прикончил, вам же спокойнее.
– Это еще большой вопрос, кто из них кого прикончит. Кенебук тоже не ягненок, – озабоченно сказал Тибурн. – А мы постараемся вообще не допустить убийств.
Огромный, как гора, корабль возвышался посреди посадочной площадки. В нем открылся посадочный люк, и развернулся пассажирский трап. В толпе спускающихся пассажиров оба офицера сразу заметили нужного им человека.
– Ну и дылда, – вырвалось у Бригена, и он взглянул на Тибурна, как бы ища поддержки.
– Эти профессионалы с Дорсая все очень высокие, – Тибурн почти дрожал от холода и передергивал плечами. – Там генетически вывели касту воинов.
– Я слышал, что они высокие, но этот, кажется, просто великан, – Бриген почти оправдывался.
Первые пассажиры уже заходили в космопорт, и офицеры поспешили навстречу невозмутимому дорсайцу. Они подошли достаточно близко и откровенно разглядывали его. Войн был в штатском, но его манера держаться придавала и такой одежде вид формы. Тибурн не раз встречался с дорсайскими воинами и всегда отмечал их заметное сходство, возможно – следствие генетических экспериментов.
Но этот не был похож на остальных. Словно это не обычный живой человек, а только воин, рожденный для сражения. Полиция успела получить на него анкетные данные. Родился в Форели на Дорсае. Имеет брата-близнеца. В примечаниях сказано, что брат его уравновешен и общителен, а сам Ян замкнут и мрачноват.
И приближавшийся офицер вполне соответствовал этой характеристике.
Тибурну вспомнилась старая шутка о Дорсае. Говорили, что если бы его жители захотели завоевывать, то им не смог бы противостоять даже союз всех 13 миров. Тибурн никогда об этом не задумывался. Но офицер, шедший ему навстречу, заставлял почувствовать разницу между Землей и Дорсаем. Это человек, чья жизнь и смерть подчинены другим законам.
Тибурн отмахнулся от этих путаных мыслей. «Солдат, как солдат, просто настоящий профессионал», – успокаивал он себя.
Ян поравнялся с ними, и офицеры шагнули ему навстречу.
– Господин командующий Ян Грэм? – выступил вперед Бриген. Я – Кай Бриген из полиции космопорта, а это Вальтер Тибурн из полиции Манхэттена. Не могли бы вы уделить нам несколько минут для разговора?
Ян Грэм кивнул. Было заметно, что это его не волнует. Он спокойно последовал за полицейскими, слегка сдерживая шаг, чтобы не заставлять их бежать. Они обогнули здание космопорта и подошли к незаметной железной двери с надписью «Посторонним вход запрещен». Служебный лифт поднял их на верхние этажи. Весь путь проходил в молчании.
Ян сидел в кресле и спокойно и безразлично рассматривал сидевшего напротив Тибурна и стоящего у стены Бригена. А Тибурн глаз не мог оторвать от тяжелых, массивных рук воина, лежащих на подлокотниках кресла. Они были даже красноречивее, чем замкнутое, каменное лицо.
– Господин командующий, – Тибурн, наконец, решил заговорить, – мы получили сведения, что вы прибыли на Землю для встречи с одним человеком. Это правда?
– Я должен навестить родственника моего погибшего офицера, – ответил Ян. Голос у него был более живой, чем лицо, хотя ему и не хватало выразительности.
Чувствовалось, что он привык скорее скрывать, чем выдавать чувства. Тибурн подумал, что с этим человеком будет трудно.
– Это Джеймс Кенебук?
– Вероятно, он, – ответил Ян. – У меня в армии был лейтенант Бриан Кенебук. Три месяца назад он погиб. Джеймс Кенебук его старший брат.
– И вы наносите визиты семьям всех своих погибших офицеров? – недоверчиво спросил Тибурн.
– Это мой долг. Особенно, если они погибли на боевом посту.
– Понятно, – Тибурн почувствовал себя неловко и сменил тему разговора.
– Оружия вы, разумеется, не привезли?
Так же невозмутимо Ян ответил:
– Нет.
– Понимаю. Да это и не особенно важно. – Тибурн снова взглянул на тяжелые спокойные руки, – я думаю, что вы сами очень опасное, а может, и смертельное оружие. Вы в курсе, что у нас на учете в полиции все профессиональные боксеры и каратисты?
Ян кивнул.
Тибурн облизнул губы. Он чувствовал, что начинает злиться. Черт бы побрал такую работу. И плевать мне на Кенебука и все его миллионы! Стоит из-за этого нервы трепать.
– Ладно, командир. Давайте говорить откровенно. Полиция Северного Фриланда сообщила нам, что вы обвиняете в смерти своего офицера его брата Джеймса Кенебука.
Ян молча слушал, изредка вскидывая глаза на говорившего.
– Мы хотели бы выслушать ваши объяснения, – Тибурн повысил голос.
Ян продолжал молчать, и возникла напряженная пауза.
– Лейтенант Бриан Кенебук, – раздался спокойный голос Яна, – был командиром отряда в 36 солдат. Не рассчитав ситуацию, он завел свои отряд в окружение. Выйти оттуда и добраться до своих частей смогли только пятеро: он и четыре солдата. За это он предстал перед трибуналом. Обвинение в безответственности и непродуманных действиях, в смерти людей. Все четыре уцелевших солдата дали показания против него. Вам известен Кодекс Чести Наемников? Согласно ему Бриан Кенебук был приговорен к расстрелу.
Ян был так спокоен и убедителен, что слушателям нечего было сказать. Долгая звенящая пауза заставила Тибурна действовать:
– Непонятно, при чем здесь Джеймс Кенебук. Бриан отличился там у вас и был наказан по вашим законам. Если уж кого-то обвинять в этой смерти, то, скорее, вас и ваше командование. Вы же обвиняете того, кого там и близко не было. Джеймс Кенебук с Земли не выезжал.
– Вы знаете, – пояснил Ян, – что Бриан был его братом.
Тяжело и холодно прозвучало в тишине это спокойное утверждение. Тибурн почувствовал, как сжимаются его пальцы. Он набрал воздуха и заговорил, как на докладе начальству:
– Командир, мне вас, конечно, не понять. Вы, дорсайцы воины от природы, а я только землянин. Но я также полицейский Манхэттена, и я отвечаю за спокойствие и безопасность в этом округе. Джеймс Кенебук проживает здесь, и, следовательно, я отвечаю и за его безопасность.
Тибурн вдруг почувствовал, что избегает встречаться глазами с Яном, и заставил себя взглянуть ему прямо в лицо. Ян был все так же спокоен.
– Я обязан предупредить вас, что нам известно о ваших планах. Из вполне достоверных источников мы знаем, что вы решили отомстить за смерть офицера Бриана Кенебука, убив его брата Джеймса Кенебука. Информация неофициальная, поэтому мы не можем задержать вас, пока вы соблюдаете наши законы. Здесь, командир, Земля, а не воюющая периферия.
Тибурн замолк, ожидая, что Ян хоть как-то отреагирует. Но тот продолжал спокойно слушать.
– Ни Кодекс Чести Наемника, ни законы пограничных планет не имеют здесь юридической силы. Здесь свои законы, и они исключают самосуд. Как бы ни был виноват человек, пока суд не вынесет ему приговор, его никто не смеет и пальцем тронуть. Нравится вам это или нет, но дело обстоит именно так.
Тибурн снова взглянул в глаза гостя. Все то же спокойствие. Вздохнув, он продолжал:
– Возможно, вы твердо решили убить Кенебука, не думая, чего это будет вам стоить. Тогда я бессилен.
Он снова помолчал, давая возможность возразить, но Ян был так же невозмутим.
– Я понимаю, что вы можете просто подойти к Кенебуку и убить его голыми руками, и вас никто не успеет остановить.
Но я вас предупреждаю, что в этом случае вы будете немедленно арестованы. И ни я, ни суд не усомнятся в вашей виновности. Запомните, командир, на Земле убийство – это преступление, которое не остается безнаказанным!
– Я понимаю, – сказал Ян.
– Слава богу! – Тибурн, наконец, услышал его голос и по чувствовал себя увереннее, – вы трезвомыслящий человек, как все профессионалы. Я считал, что вы, дорсайцы, избегаете смертельного риска. А убийство Кенебука – для вас риск, безусловно, смертельный. Поймите это как следует.
Ян взглянул на полицейского, словно спрашивал, закончил ли тот свою проповедь.
– Минуточку! – Тибурну приходилось нелегко. Все, что было сказано до того, он тщательно обдумал и подготовил, но, честно говоря, не очень верил, что это подействует на дорсайца.
– Командир, вы человек военный и, значит, должны быть реалистом. Понимаете ли вы, что все, что вы знаете и умеете, на Земле бессмысленно? А того, что вам могло бы по мочь, у вас нет и вы беспомощны? А у Кенебука есть все! Прежде всего деньги и немалые. Знакомства во всех слоях общества до самого дна. Здесь, на Земле, он родился и вырос. Он здесь свой, он знает все и умеет этим пользоваться. – Тибурн внимательно посмотрел на собеседника, решая, стоит ли говорить дальше.
– Я надеюсь, вы меня поняли. Здесь, на Земле, вы можете просто исчезнуть, и никто не докажет, что в этом виноват Кенебук. А вот если с ним что-то случится, вам не миновать трибунала. Так что обдумайте все как следует.
Ян был так же невозмутим. Ни одна мысль, ни одно чувство не отразились на его спокойном лице. Если он и понял предостережение Тибурна, то это не было заметно.
– Благодарю вас, – Ян прочно держался в рамках официальности. – Если вы закончили, то я бы хотел пойти устраиваться.
– Это все, командир, – Тибурн так и не понял, что из сказанного воспринял собеседник.
Как только за Яном закрылась дверь, Тибурн откинулся в кресле и закрыл глаза, стараясь избавиться от ощущения унижения.
Бриген чувствовал себя не лучше.
Ян вышел из вокзала к стоянке такси и поехал в гостиницу «Джон Адамс». Он снял номер в том крыле здания, где проживали приезжие, и запросил инфослужбу о местопребывании Джеймса Кенебука. Ему ответили, что тот проживает в этом же здании, в крыле для постоянных жильцов.
Ян отправил Кенебуку визитку с просьбой о встрече и заказал себе завтрак. Потом он занялся распаковкой багажа. Сигнал пневмопочты раздался как раз тогда, когда он вынимал маленькую запечатанную коробочку. На подносе пневмопочты лежала его визитная карточка, и на обороте ее было написано: «Приезжайте немедленно. К.». Тем временем Тибурн поднялся в комнату над номерами Кенебука и включил аппаратуру наблюдения за Яном. Как бы ни злился он на собственное бессилие, сейчас следовало сосредоточиться на получаемой информации. По закону он не имел пока права вмешиваться. Тибурн видел, как Ян прошел по коридору, застеленному мягким ковром, к лифту. Спустился на этаж. Задержался на минуту у толстой стеклянной двери, разделяющей номера приезжих и постоянных жильцов «Джона Адамса». Ян положил свою визитку с приглашением Кенебука под расположенный на двери монитор. С тихим шипением дверь раздвинулась. Ян быстро шагнул вперед к, лифту. Он вышел из лифта на 30 этаже и оказался в холле, где его уже ждали трое мужчин, коренастые и крепкие (один из них, с тяжелой выпяченной челюстью, был даже выше Яна) и чертовски опасные. Тибурн, видевший их на экране телевизора, сразу узнал старых знакомых по полицейской картотеке. Это были асы подворотни. Наверняка, Кенебук нанял их, как только узнал о приезде Яна. Их сила, как и владение любым оружием, делали их достаточно опасными. С первого взгляда было ясно, что они не раз проводили время за тюремной решеткой. Цепные псы, сливки Нью-йоркского дна. И с первого же шага Ян оказался среди них. Он на секунду замер. А дальше началось что-то странное. Эти трое словно окаменели. Тибурн видел, что они собирались обыскать Яна, когда нечто остановило их, как приморозило. Что-то изменилось в самой обстановке, и они это учуяли. Почувствовал это и Тибурн, хоть и видел все только по телевизору, почувствовал, сам не понимая – что. И только через некоторое время до сознания дошло.
Изменился сам Ян. Он не шевелился и выглядел таким же терпеливо выжидающим, как и в бюро космопорта. Он и был таким до той минуты как, шагнув из лифта, оказался в окружении трех громил. Он был готов и спокойно ожидал их действий. Тибурн мгновенно понял: любой, кто коснется дорсайца, будет мертв. Одного прикосновения смертоносной руки будет вполне достаточно. Тибурн впервые видел влияние силы профессионала с Дорсая, силы настолько очевидной, что она не нуждалась в словах. Сам вид Яна нес угрозу. И если его окружали цепные псы, то сам он мог быть только волком. И эта разница шла и дальше. Пес, почти любой, проигрывая в бою, убегает или сдается. Волк же или побеждает или умирает.
Когда стало ясно, что никто из встречающих не испытывает желания познакомиться с ним поближе, Ян сделал следующий шаг. Он спокойно прошел мимо громил, не задевая их, подошел к внутренней двери, нажал ручку и вошел.
Он оказался в салоне с огромным окном, залитым дождем. Огромный, как гимнастический зал, салон был полон людей. Дамы в богатых бальных платьях, парадно одетые мужчины. Кое-кто держал в руках бокалы. Воздух был пропитан сигаретным дымом, запахом духов и вина. Никто не обернулся на входящего Яна, но он чувствовал, что общее внимание сосредоточено на нем.
Он прошел через весь салон к окну, у которого стоял очень высокий мужчина. Он был атлетически сложен и, седовласый, скуластый, смотрелся совсем неплохо. На подходящего к нему Яна он смотрел с явным изумлением.
– Грэм? – нервно спросил он. Голос был странный, какой-то неуверенный. Он то отдавал чем-то блатным, то срывался на дискант капризного ребенка.
– Что с моими людьми, – он заставил себя пошутить, – ты, случаем, не проглотил их?
– Неважно, – четко проговорил Ян. – Ты Джеймс Кенебук? Вы с братом похожи.
Кенебук посмотрел в глаза дорсайца.
– Извините, – он отставил бокал на тут же появившийся поднос и, пройдя через толпу в холл, плотно прикрыл дверь. Во внезапно наступившей тишине отчетливо и громко долетал из-за двери его сердитый голос. Он вернулся в комнату красный от злости и снова обратился к Яну:
– Они должны были тебя встретить и предупредить меня…
Он замолчал, ожидая объяснений Яна, но тот молча разглядывал его. И под его взглядом Кенебук краснел все сильнее.
– Ну, – он решился, наконец, заговорить, – тебя, наверное, прислал Бриан? Что ты мне о нем скажешь? – И добавил, прежде чем Ян успел ответить. – Знаю, что он убит. Не стоило ехать с этим сообщением. Хотя мне приятно было бы услышать, что Бриан был отличным парнем, рисковым и смелым, ну, что просил не завязывать ему глаза перед расстрелом и что-то вообще такое…
– Нет, – Ян покачал головой, – героем он не был.
Кенебук как-то резко дернулся.
– И ты перся в такую даль, чтоб сказать это? Я думал, вы дружили…
– Я его не любил, – так же спокойно пояснил Ян.
Кенебук в растерянности уставился на него.
– Что я могу сказать о Бриане? – продолжал Ян. – Его интересовали только слова, это нехорошо для солдата и еще хуже для офицера. Если бы до начала Фриландской кампании у меня было время разобраться, я снял бы его с командования. По его вине мы потеряли 32 человека.
– Вот оно что, – Кенебук пристально посмотрел в глаза Яна, – значит, ты в этом винишь себя?
– Нет, – Ян ничего не добавил к этому отрицанию, но даже Тибурн, наблюдавший все по телевизору, понял его.
– Так почему бы тебе не оставить все это в покое? Зачем нужно было сюда ехать? – Кенебук не понимал и опять начинал злиться.
– Из чувства долга.
Кенебук замер… Ян потянулся к карману, в котором могло быть оружие. Он двигался намеренно медленно, чтоб окончательно не перепугать Кенебука. В руках его оказался маленький пакет.
– Это личные вещи Бриана.
Он положил, пакет на столик возле Кенебука. Тот немедленно уставился на пакет. Кровь отлила от его щек, и лицо скоро стало белее седых волос. Он осторожно потянулся к пакету, словно боясь, что тот взорвется. И вдруг быстро схватил пакет. Потом поднял на Яна вопрошающий взгляд:
– Это здесь? – он подчеркивал слово «это».
– Это личные вещи Бриана, – повторил Ян.
– Да… спасибо, – с трудом произнес миллионер. Заметно было, как он старался держать себя в руках, но голос его не слушался. – Это все?
– Да, – подтвердил дорсаец.
Они посмотрели друг другу в глаза.
– До свидания, – Ян повернулся и вышел. Громилы из холла исчезли, и Ян спокойно прошел к лифту.
Тибурн опередил его, так как служебный лифт шел без остановок. Он встретил Яна в его комнате. Ян ничуть не удивился и прошел прямо к столику, на котором стояла бутылка дорсайского виски, принесенная, пока его не было. Он налил себе бокал.
– Слава богу, все кончилось хорошо, – Тибурн был доволен, вы встретились, поговорили и оба остались живы. Когда вы теперь улетаете?
– Вы ошибаетесь, наш с ним разговор еще впереди. Выпьете немного?
– На службе не положено, – Тибурн опять расстроился.
– Мне придется здесь еще задержаться, – спокойно продолжал дорсаец. Он плеснул виски во второй бокал и поднес его Тибурну. И против своего желания тот подчинился и взял выпивку. Ян подошел к огромному, во всю стену, окну.
За окном уже стемнело. Далеко внизу, у подножья небоскреба, светились огни города. По стеклу ползли тяжелые капли холодного дождя.
|
|
|
