Религиозная основа мирского аскетизма 15 глава

"Приходом (англ.). ** Непогрешимость (лат.).

 

недостойными или неблагочестивыми, с точки зрения старейшин, проповедниками других общин³⁷. Это было по существу то же, что в XVI в. разделяло пресвитериан и индепендентов. Ибо ответственность общины вела к чрез­вычайно серьезным последствиям: прежде всего к утвер­ждению волюнтаристского принципа — права принимать в общину достойных, и только достойных, а затем к суве­ренности отдельных местных общин, совершающих обряд причащения. Лишь местная община, а не какая-либо ад­министративная церковная инстанция межлокального типа (как бы свободно она ни избиралась) могла на основе личного знакомства и непосредственной проверки поведе­ния каждого ее члена судить о его квалификации. И выно­сить такие суждения она могла лишь при ограниченном числе ее членов: принцип суверенности сохранял свою действенность лишь в рамках относительно маленьких общин³⁸. Где общины превышали требуемые границы, там либо создавались кружки, как у пиетистов, либо, как у ме­тодистов, отдельные члены общины разделялись на груп­пы, внутри которых осуществлялась церковная дисципли-на^за, ибо следующим требованием, обусловленным стрем­лением соблюсти чистоту общины причащающихся (у ква­керов молитвенного собрания), была исключительно стро­гая нравственная дисциплина⁴⁰, осуществляемая самоуп­равлением общины. В самом деле, дисциплина внутри аскетических сект была — ив этом она родственна мона­стырской — значительно более суровой, чем дисциплина какой бы то ни было церкви. Сектанты ввели институт по­слушничества⁴¹. В отличие от официальных протестантс­ких церквей секта часто запрещала лицам, исключенным из общины за этические прегрешения, всякое общение с членами общины, другими словами, подвергала их абсо-лютному бойкоту, который распространялся и на деловую сферу; и вообще считалось предпочтительным не устанав­ливать контакты за пределами секты, разве только в слу­чае крайней необходимости⁴². Дисциплина внутри аске­тических сект осуществлялась главным образом мирянами. Ведь не существовало такой духовной власти, которая мог­ла освободить общину от совместной ответственности всех ее членов перед Богом. Значение мирян-старейшин было очень велико уже у пресвитериан. Что же касается инде­пендентов и особенно баптистов, то они вели открытую борьбу против богословского засилья в общине⁴³; парал­лельно, разумеется, шла клерикализация мирян. Миряне,

осуществляя самоуправление, предупреждая, а подчас и отлучая членов общины, постепенно захватывали функ­ции контроля нравов⁴⁴. Господство мирян в церкви нашло свое отражение отчасти в требовании свободной пропо-веди (liberty of prophesying), которое обосновывалось ссылками на устройство ранних христианских общин (это требование резко противоречило не только лютеранскому представлению о значении церковных должностей, но и пожественному порядку в толковании пресвитерианст-ва)⁴⁵; отчасти же — в оппозиции профессиональному свя­щенству и богословской образованности вообще: значение придавалось лишь харизме, а не выучке или должности ⁴⁶. Разумеется, не все секты, и во всяком случае не всегда, делали из этого столь радикальные выводы, как квакеры, которые считали, что на собрании, где шло богослужение, может и должен говорить каждый, но в то же время только гот, на кого нисшел «дух», что, следовательно, профессио­нальных священников вообще не должно быть⁴⁷. Секты обычно считают, что священник выполняет свои функции не «по найму»⁴⁸, а в качестве лица, занимающего почет­ную должность. Он живет либо на добровольные дары⁴⁹, либо состоит одновременно на другой работе, а в данной должности получает лишь компенсацию расходов⁵⁰; в некоторых сектах он в любую минуту может быть отстра­нен от своих обязанностей; иногда создается своего рода миссионерская организация, состоящая из временно про­поведующих в одном и том же «circuit»* странствующих священников⁵¹, — так было у методистов⁵². Там, где долж­ность (в ее прежнем значении) и, следовательно, богослов­ская квалификация сохранялись⁵³, эта квалификация рассматривалась лишь как профессионально-техническая предпосылка, решающей же оставалась харизма состоя­ния благодати: на выявление этого качества и были на­правлены усилия тех инстанций, которые, подобно кромве-левским triers (местные органы, выдающие аттестаты о квалификации, данного лица) или ejectors (духовная дисциплинарная инстанция⁵⁴), занимались проверкой про­фессиональной пригодности священника. Очевидно, что харизматический характер авторитета охранялся так же, как и харизматический характер членства в общине. По­добно тому как кромвелевская армия святых принимала святые дары лишь из рук священников определенной рели-

* Округе (англ.).

.287

 

 

гиозной квалификации, кромвелевский солдат отказывал ся идти в сражение под началом офицера, не входящего вместе с ним в число достойных членов причащающейся общины⁵⁵.

В принципе среди членов секты царил дух ранне христианского братства, так было, во всяком случае, у баптистов и в различных родственных им сектах¹'¹ Многие сектанты считали предосудительным обращаться в государственные судебные инстанции⁵⁷; в случае не обходимости члены секты оказывали помощь пострада и шему⁵⁸. Установление деловых связей вне общины, как правило, не запрещалось (разве что в самых радикалi. ных сектах). Предпочтение братьев было, однако, само собой разумеющимся⁵⁹. С самого начала сложилась система аттестаций (о принадлежности к соответствую­щей общине и поведении⁶⁰ для братьев, уезжающих из данной местности). У квакеров взаимная поддержка применялась так широко, что они в силу связанных с этим непомерных тягот в конечном итоге вынуждены были отказаться от дальнейшей пропаганды своих идей. Сплоченность общин была настолько сильна, что ее с достаточным основанием считают одной из причин зам­кнутости и резко выраженного урбанистического харак­тера поселений Новой Англии в отличие от поселений Юга⁶¹. Все эти свойства свидетельствуют о том, что иллюстрированные различными примерами в начале данного очерка функции современных американских сект и близких к ним по типу объединений являются не чем иным, как ответвлениями, рудиментами и пережитками той системы взглядов, которая некогда господствовала во всех аскетических сектах и общинах, а ныне приходит в упадок. По имеющимся свидетельствам, неимоверное «кастовое высокомерие» сектантов является их исконным качеством⁶².

Что же во всей этой эволюции являлось и является существенным для нашей постановки проблемы? Ведь и в средние века отлучение от церкви вело к весьма серьезным последствиям в политическом и социальном отношении, формально даже более серьезным, чем те, которые оно имело в эпоху свободы сект, и в средние века только христианин мог быть полноправным членом общества. И в средние века, как прекрасно показал А. Шульте, епископ считался более кредитоспособным, чем светский князь, по той простой причине, что в слу-

 

чае неуплаты долга на него можно было воздействовать с помощью дисциплинарных мер церкви. Ведь и для прусского лейтенанта то обстоятельство, что долги угрожают ему отставкой, создавало благоприятные условия для кредита. То же относится и к немецкому студенту-корпоранту. И наконец, в средние века исповедь и дисциплинарная власть церкви служили действенным средством осуществления церковной дисциплины, и эти средства постоянно применялись. В те времена в каче­стве гарантии старались использовать клятвенное обе­щание должника, нарушение которого грозило ему отлу­чением от церкви.

Все это вполне соответствует истине. Однако во всех угих случаях не только характер поведения, которому способствовали или препятствовали эти обстоятельства, был совсем иным, чем тот, который пестовала или подав­ляла христианская аскеза: предоставление более широ­кого кредита лейтенанту или студенту-корпоранту, а в равной мере и епископу основывалось отнюдь не на том, что в них воспитывали определенные деловые качества. И с этим непосредственно связано следующее: если на­правленность этого воздействия по замыслу одна и та же, то характер этого воздействия неминуемо должен был быть совершенно иным. Средневековая церковная дисциплина, как и лютеранская, во-первых, находилась в руках духовных лиц, занимавших определенные долж­ности; во-вторых, она осуществлялась — поскольку она вообще осуществлялась — с помощью авторитарных средств, и, в-третьих, она карала или награждала от­дельные конкретные действия. Церковная дисциплина пуритан и сектантов, во-первых, проводилась отчасти, а во многих случаях и полностью мирянами; во-вторых, средством ее реализации была необходимость само­утверждения, и, в-третьих, она воспитывала или, если угодно, отбирала определенные качества. Последнее наиболее важно. Для вступления в сферу какого-либо сообщества член секты (или кружка) должен был обла­дать определенными качествами, которые, как было по­казано в первом очерке настоящей работы, имели боль­шое значение для развития рационального современного капитализма. Для того же, чтобы прочно утвердиться в данной общине, новый член общины должен был по­стоянно подтверждать наличие у него требуемых качеств: тем самым они непрерывно в нем воспитывались. Ибо,

 

как было показано в предшествующем очерке, от этом» «подтверждения» полностью зависело как его потусто роннее блаженство, так и все его земное существование и социальное благополучие⁶³. Нет, вероятно, более дей ственного воспитательного средства, как нам это изво стно из опыта, чем подобная необходимость социального самоутверждения в кругу товарищей; поэтому-то не прерывное и незаметное воздействие этической дисцип лины сект относилось к авторитарной церковной дисцип лине как рациональное воспитание и продуманный отбор к приказу и аресту. В этом отношении, как и почти во всех других, пуританские секты в качестве наиболее специфических выразителей мирской аскезы служили самой последовательной, а в известном смысле и един ственно последовательной антитезой католического ин ститута универсальной благодати. Самые сильные инди видуальные мотивы и личные интересы служили сохране нию и распространению «буржуазной» пуританской этики со всеми вытекающими из нее последствиями. Это и есть, безусловно, решающий момент для силы проникновения и могущества подобного воздействия. Ибо — мы повто­ряем это еще раз⁶⁴ — не этическое учение религии, а то этическое отношение к жизни, которое поощряется в зависимости от характера и обусловленности средств к спасению, предлагаемых данной религией, является «ее» специфическим «этосом» в социологическом значе­нии этого слова. В пуританизме таковым была опреде­ленная методически-рациональная система жизненного поведения, которая, при известных условиях, проклады­вала путь «духу» современного капитализма. За утвер­ждение своей избранности перед Богом воздавались на­грады в виде гарантии спасения во всех пуританских деноминациях; за утверждение своей избранности перед людьми — награда в виде социального самоутверждения внутри пуританских сект. Оба принципа дополняли друг друга, действуя в одном и том же направлении: они способствовали освобождению «духа» современного ка­питализма, его специфического этоса, то есть этоса современной буржуазии. Образование аскетических об­щин и сект с их радикальным отказом от патриархаль­ных пут⁶⁵, с их толкованием заповеди повиноваться более Богу, чем людям, явилось одной из важнейших предпо­сылок современного «индивидуализма».

В заключение мы позволим себе привести в виде

 

сравнения еще одно последнее замечание для пояснения характера этого«этического воздействия. В средневековых це хах нередко также действовал контроль над сохране­нном общего этического стандарта членов цеха, подоб­ный тому, который осуществлялся посредством церков­ной дисциплины аскетических протестантских' сект⁶⁶. Однако бесспорное различие между воздействием цехо-вой и сектантской дисциплины на хозяйственное. пове­дение отдельных лиц совершенно очевидно. Цех объеди­нил товарищей по профессии, то есть конкурентов. Целью цеховой организации было ограничение конкуренции и проявлявшегося в ней рационального стремления к на­живе. Цех воспитывал в своих членах «буржуазные» добродетели и в известном смысле (подробно мы здесь лого касаться не будем) являлся носителем буржуаз­ного «рационализма». Однако лишь в смысле «продо-вольственной политики» и в духе традиционализма со исеми вытекающими отсюда последствиями, в тех преде­лах, в которых действовало осуществляемое цехом ре­гулирование хозяйственной жизни. Секты же объединяли посредством отбора и воспитательного воздействия не технически квалифицированных людей, связанных про­цессом обучения или семейными отношениями, а сорат­ников по вере, жизненное поведение которых они кон­тролировали и регламентировали исключительно в духе формальной добропорядочности и методической аскезы без какой-либо материальной цели в сфере «продоволь­ственной политики», направленной на ограничение ра­ционального стремления к наживе. Капиталистический успех какого-либо члена цеха вел к искоренению цехо­вого духа — это произошло в Англии и во Франции — и вызывал ужас. Капиталистический успех брата по секте, в том случае если он был достигнут праведным путем, свидетельствовал об избранности человека и о нисхождении на него благодати, поднимал престиж сек­ты, способствовал распространению ее учения и поэтому вызывал всеобщее удовлетворение, на что указывают многочисленные приведенные нами выше документальные данные. Цеховая организация свободного труда в ее за­падной средневековой форме, безусловно (хотя и вопре­ки ее назначению), служила не только препятствием капиталистической организации труда, но и ее необходи­мой предпосылкой, без которой, вероятно, невозможно было бы развитие капитализма⁶⁷. Однако сама по себе

 

цеховая организация труда не могла, конечно, породим буржуазно-капиталистический этос. Ибо не цеховая ор ганизация труда, а лишь методическая регламентация жизни аскетических сект может узаконить и окружит, ореолом его «индивидуалистические» импульсы в области экономики.

ПРИМЕЧАНИЯ

' Новое, значительно переработанное издание статьи, озаглавленной «Церковь и секты» («Kirchen und Sekten»), которая была опублико вана во «Frankfurter Zeitung» 13 и 15 апреля 1906 г., а затем, и несколько расширенном виде, — в «Christliche Welt» (1906, S 558 ff., 557; в предшествующем изложении я неоднократно обращал ся к ней для дополнений). Переработка статьи мотивируется тем, чти разработанное мною понятие секты (противоположное понятию церкви) было, к моему большому удовлетворению, принято Трельчем и подвергнуто всестороннему рассмотрению в его труде «Soziallehren der christlichen Kirchen». Это позволяет нам в рамках настоящего очерка отказаться от дальнейшего теоретического анализа данного понятия, тем более что в прим. 174 (предшествующего раздела) было сказано все, что требовалось для понимания нашей точки зрения. Настоящий очерк содержит лишь самые необходимые дан­ные, дополняющие предыдущее изложение.

² Ввиду значения католиков в качестве избирателей данный прин­цип часто существует только на бумаге (ряду конфессиональных школ предоставляются, например, государственные субсидии).

³ Мы не считаем необходимым останавливаться на этом более под­робно и отсылаем читателей к отдельным томам «American church history» (правда, очень разным по качеству).

⁴ Впрочем, тот факт, что не только каждое заседание Верховного суда США, но и любое партийное собрание (convention) откры­вается молитвой, давно уже превратился в тягостную условность.

⁵ Или если он случайно в качестве самого старого гостя сидел во главе стола, обращение официанта, разливающего суп: «Sir, the prayer, please» («Сэр, молитву, пожалуйста»). На приведенный в тексте типичный вопрос, заданный мне в одно прекрасное воскре­сенье в Портри, я вынужден был ответить следующее: «Я принад­лежу к церкви земли Баден; в Портри мне не удалось обнаружить chapel этой церкви». Дамы приняли это объяснение вполне серьезно и благосклонно: «Он посещает собрания только своей деноминации!»

⁶ «Вера (faith) —лучшее средство от простуды», — заметил один из моих родственников.

⁷ Он обратился к одному из крещеных: «Алло, Билл, что, вода изряд­но холодна?» — на что тот совершенно серьезно ответил: «Джефф, я думал об одном изрядно жарком месте (об аде) и не заметил, холодна ли вода».

⁸ Не вызывает, конечно, сомнения, что соперничество сект в ловле душ, обусловленное в значительной степени и материальной заин­тересованностью проповедников, очень сильно противодействовало подобному отбору именно в Америке. Поэтому конкурирующие де­номинации часто объединялись для ограничения этой практики. (Так, запрещалось легко предоставлять разрешения для венчания в том

 

случае, если вступающие в новый брак были ранее разведены по не­достаточно серьезным с религиозной точки зрения основаниям.) Между тем такого рода разрешения обладали большой притягатель­ной силой для вступления в секту. В этом вопросе в течение некото­рого времен^ баптистские общины как будто склонны были к извест­ной податливости, тогда как и католическая, и лютеранская (Мис-сурийская) церковь проявляли должную строгость, в результате кото­рой, правда, как будто сократилось число и прихожан.

9 В ряде случаев в крупных городах мне рассказывали, что спеку­лянт, занимающийся различными операциями со строительными участками, обычно прежде всего воздвигает (весьма скромную) церковь, затем приглашает питомца какой-либо богословской семи­нарии, платит ему 500—600 долл. и рисует перед ним заманчивую перспективу блестящего положения в качестве проповедника в том случае, если тот сумеет организовать общину и «наполнит участок верующими». Мне показывали развалившиеся строения, напоми­нающие по своим очертаниям церковь, которые свидетельствуют о неудачных попытках такого рода. В большинстве случаев, одна­ко, им сопутствует успех. Добрососедские отношения, Sunday school (воскресная школа) и т. п. необходимы поселенцу, и прежде всего ему необходимы соседи, на которых можно положиться в «этическом» отношении.

10' Секты часто находятся в довольно хороших отношениях, несмотря на острую конкуренцию, которая выражается в характере матери­альных и духовных воздаяний во время вечерних чаепитий общин, а в аристократических церквах — ив характере песнопений (так, тенор бостонской Trinity church, который пел лишь во время вос­кресной службы, получал 8 тыс. долл.). В методистской церкви во время службы, на которой я присутствовал, о вышеописанном крещении баптистов говорилось как о зрелище, поучительном для каждого. Общины решительно отказывались от знакомства с «раз­личиями верований» и вообще совершенно не интересовались дог­матикой. Темой проповеди должны были быть лишь этические проб­лемы. Все прослушанные мной проповеди для среднего сословия были преисполнены типично буржуазной морали с ее требования­ми добропорядочности и приличия; мораль этих проповедей была вполне доморощенная и трезвая, но произносилась она с большой внутренней убежденностью, подчас даже с волнением.

" Assistant по семитскому языку в одном из университетов восточных штатов сказал мне: он сожалеет, что не стал «главой масонской ложи», это позволило бы ему вернуться к деловой жизни. На мой вопрос, чем бы это могло ему помочь, он ответил: если бы он, совершая торговые операции, мог представляться в качестве главы масонской ложи, то ему было бы обеспечено устранение всех кон­курентов и он ценился бы на вес золота.

¹² Некоторые образованные американцы с презрительным раздраже­нием отмечают это как «humbug» (вздор) или пережитки прошло­го, а иногда и вообще отрицают существование подобных явле­ний; многим — что подтвердил мне Уильям Джеймс — они и в самом деле неизвестны. Однако в ряде областей эти рудименты прошлого сохранились, и подчас в весьма гротескных формах.

¹³ «Лицемерие» и конвенциональный оппортунизм, власть условно­стей в вопросах такого рода вряд ли здесь сильнее, чем в Германии, где ведь тоже невозможно представить себе офицера или чинов­ника, не принадлежащего к какому-либо исповеданию, где бур-

 

гомистр Берлина (арийского происхождения!) не был утвержден п должности только потому, что не пожелал крестить ребенка. Pa i лична лишь направленность условностей и «лицемерия»: в Гер мании это — продвижение по службе, в Америке — деловой успех.

¹⁴ На «деньги» как таковые и в Америке можно купить только власть. но не социальный престиж, -хотя деньги, конечно, могут служить средством и для приобретения престижа. Так же обстоит дело и Германии, да и повсюду. В Германии проторенная колея ведет

через покупку дворянского поместья, учреждение фидеикомисса, ж:\ лованное дворянство — это открывает внукам доступ в аристокр;! - тическое «общество». В Америке в соответствии со старой тради цией большим уважением пользовался человек, который сам при обрел свое состояние, а не наследовал его; средством к завоеванию социального престижа были связи с представителями высших со словий, завязанные в аристократических колледжах, а на заре амо риканской истории — принадлежность к аристократической секте (например, пресвитериан, в церквах которых в Нью-Йорке можно было обнаружить на сиденьях пуховые подушки и веера); not же — к аристократическому клубу. Наряду с этим имеет значение тип квартиры (ее местоположение на street — главной улице, ко торая имеется почти во всех средних американских городах), одеж­ды, спортивных склонностей. А с недавнего времени и происхож­дение от Отцов пилигримов, Покахонты или других индейских дам и т. п. Здесь не место заниматься этим более подробно. Мас­совое распространение получили различные бюро переводчиков и агентства, занимающиеся установлением генеалогий плутократов. Все эти подчас весьма гротескные явления относятся к области европеизации американского «общества».

¹⁵ Это не всегда распространяется на немецко-американские клубы. Когда группе молодых немецких купцов (из лучших ганзейских семей), проживающих в Нью-Йорке, был предложен вопрос, по­чему все они стремятся получить доступ в американский клуб, а не во вполне благоустроенный немецкий, эти молодые люди отве­тили: их (немецко-американские) шефы также иногда играют с ними в бильярд, но при этом всегда ощущается, что они пони­мают, как это «мило с их стороны».

¹⁶ В качестве параллели для Германии можно указать на значение студенческих корпораций и патента офицеров резерва для commer-cium и connubium (коммерции и брака) и на значительную соци­альную роль, которую играет «готовность к предоставлению сатис­факции». Суть дела одна, характерное различие — лишь в направ­ленности и материальных последствиях.

¹⁷ См. предыдущее примечание. Вступление в американский клуб (в школьные годы или позднее) всегда знаменует разрыв с немец­кими традициями.

¹⁸ При эмиграции в Новую Англию образование церковной общины часто предшествовало политическому устройству (в соответствии с известным пактом Отцов пилигримов). Так, дорчестерские имми­гранты в 1619 г., до того как они эмигрировали, сплотились в церковную общину и избрали проповедника и учителя. В колонии Массачусетс церковь была формально самостоятельной корпора­цией, членами которой, правда, могли быть лишь граждане Масса­чусетса, но, с другой стороны, состоять членом этой корпорации было необходимо, так как это служило предпосылкой гражданского

полноправия. В Нью-Хейвене вначале (до его насильственной инкор­порации в Коннектикут) обязательной предпосылкой граждан­ского полноправия также была принадлежность к церкви и хорошее поведение (которое обеспечивало допуск к причастию). Напротив, it Коннектикуте (в 1650 г.) township (муниципальные власти) обязаны были содержать* церковь (отход от строгих индепендент-ских принципов в сторону пресвитерианства). Это было уже смяг­чением повседневной практики, ибо после инкорпорации Нью-Хей-псна распределение церковных аттестатов стало обусловливаться безупречностью в религиозном отношении и материальной обеспе­ченностью. В Массачусетсе уже в XVII в. в связи с инкорпорацией Мчна и Нью-Хэмпшира пришлось отказаться от прежней строгости при определении религиозной квалификации, необходимой для по­лучения политических прав. Компромиссные решения были приняты и по вопросу о допуске в церковь новых членов; наиболее знаменитым из них является Halfway-Covenant 1657 г. К membership теперь допускались и те, кто не доказал, что он относится к возрожден­ным, однако к причастию они до начала XVII в. не допускались. 19 Назовем еще ряд старых работ, недостаточно известных в Герма­нии. Очерк истории баптизма дан в книге: V е d d e r. A short his­tory of the Baptists. London, 1897. Относительно Hanserd Knollys см.: Culross. Hanserd Knollys, vol. 2, Baptist manuals. Ed. by P. Gould. London, 1891. К истории анабаптизма: Вах Е. В. Rise and fall of the Anabaptists. New York, 1902. О Смите: Dexter H. M. The true story of John Smyth, the Se-Baptist, as told by himself and his contemporaries. Boston, 1881.

Важнейшие публикации общества Hanserd Knollys society (printed for the Society by J. Hadden, Castle street, Finsbury, 1846—1854) уже приводились выше. Прочие официальные доку­менты см.: The Baptist church manual by J. Newton Brown (Phi­ladelphia, American Baptist Publ. Society 30 s. Arch, street). О ква­керах, помимо названной выше книги Шарплесса, см.: Apple-gar t h, А. С. The Quakers in Pennsylvania (John Hopkins univ. studies in history and political science. Ser. 10, vol. 8—9); Lori-mer G. Baptists in history. N. Y., 1902; Seiss J. A. Baptist system examined (Lutheran public soc, 1902). О Новой Англии (кроме Дойла) см.: Massachusets historical collections; затем: Wee den. Economic and social history of New England 1620— 1789, vol. 1—2; Howe W. D. The Puritan republic. Indianapolis, 1899. Об эволюции идеи «covenant» (ковенанта) в старом пресви­терианстве, его церковной дисциплине и отношении к официальной церкви, с одной стороны, к конгрегационалистам и сектантам — с другой, см.: В u r r a ge. The church covenant idea, 1904; его же: The early English Dissenters, 1912; затем: Macphail W. M. The Presbyterian church, 1918; Brown J. The English Puritans, 1910. Важные документы напечатаны в книге: Usher. The Presbyterian movement. 1584—1589. Cam. Soc, 1905. В этом перечне дан лишь предварительный и неполный список работ, представляющих для нас существенный интерес.

20 Это считалось в XVII в. настолько само собой разумеющимся, что, как уже указывалось выше, Mr. Moneylove (мистер Любитель де­нег) у Беньяна («Pilgrim's progress», в изд. Таухница, с. 114) прямо говорит, что дозволено принять веру для того, чтобы разбо­гатеть, ибо причина, по которой человек становится религиозным, значения не имеет.

 

²²¹ Кроме них, и квакеры, о чем свидетельствует следующий отрывок на который указал мне Э. Бернштейн: «Члены этих обществ держал» слово и свято соблюдали условия договоров не только в тех дел;и которые были связаны с законами страны, но и во всех своих тор говых отношениях. Когда они впервые появились в качестве единою общества, они терпели неудачи в своих торговых делах, так как все и-, кому не нравились их обычаи, старались сократить их клиентуру Однако в скором времени их стали обвинять в том, что они захв.1 тили в свои руки всю торговлю. Это неудовольствие было отчасти вызвано тем, что они не входили ни в какие торговые сделки с дру гими, отчасти же тем, что они никогда не требовали двойной цены:ш свои товары». (С 1 а г k s о n Th. A portraiture of the Christian pro­fession and practice of the Society of Friends. 3d ed. London, 1867, p. 276. Первое издание вышло в 1830 г.)

²² Типично буржуазная этика всех аскетических сект и обществ былм с самого начала тождественна той, которая вплоть до настоящего времени сохранилась в американских сектах. Методистам, например, запрещалось: 1) многословие при покупке или продаже («торговать ся»); 2) торговать товарами, за которые не уплачена пошлина; 3) взи мать проценты, превышающие установленную законом норму; 4) «со бирать сокровища на земле» (то есть превращать капитал в «состоя ние»); 5) брать в кредит без уверенности в том, что деньги могут быть вовремя возвращены; 6) всякое расточительство.

²³ Источником служат высказывания Цвингли (см.: Fussli; I, 228, ср. 243, 253, 263) и его же «Elenchus contra catabaptistas» (Werke, III, 357, 362). Характерно, что Цвингли затратил много усилий на борьбу с антипедобаптистами в своей собственной общине; они же в свою очередь рассматривали «сепаратизм» анабаптистов, то есть их волюнтаризм, как проявление того, что они считали отвергну­тым в Священном писании. Отлучения от церкви всех «wicked liars» (злонамеренных лжецов) и допуска одних только «faithful» (бла гочестивых) и их детей требовали браунисты в петиции Якову 1 (1603). Однако и (пресвитерианское) Directory of church government предположительно 1584 г. (впервые опубликовано в кн.: Pear­son A. Scott. Der alteste englische Presbyterianismus. Heidel­berg, 1912. Diss.) в ст. 37 устанавливает, что к причастию допус­каются лишь те люди, которые подчиняются церковной дисциплине или «litteras testimoniales idoneas aliunde attulerint» («представляют письменные свидетельства о своей добропорядочности»).

⇐ Предыдущая16171819202122232425Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: