Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Генералам двенадцатого года 2 глава




Так мчались Вы в снежный вихрь,

Взор к взору и шубка к шубке.

 

И был жесточайший бунт,

И снег осыпался бело.

Я около двух секунд —

Не более – вслед глядела.

 

И гладила длинный ворс

На шубке своей – без гнева.

Ваш маленький Кай замерз,

О, Снежная Королева.

 

26 октября 1914

 

6. “Ночью над кофейной гущей…”

 

Ночью над кофейной гущей

Плачет, глядя на Восток.

Рот невинен и распущен,

Как чудовищный цветок.

 

Скоро месяц – юн и тонок —

Сменит алую зарю.

Сколько я тебе гребенок

И колечек подарю!

 

Юный месяц между веток

Никого не устерег.

Сколько подарю браслеток,

И цепочек, и серег!

 

Как из-под тяжелой гривы

Блещут яркие зрачки!

Спутники твои ревнивы? —

Кони кровные легки!

 

6 декабря 1914

 

7. “Как весело сиял снежинками…”

 

Как весело сиял снежинками

Ваш – серый, мой – соболий мех,

Как по рождественскому рынку мы

Искали ленты ярче всех.

 

Как розовыми и несладкими

Я вафлями объелась – шесть!

Как всеми рыжими лошадками

Я умилялась в Вашу честь.

 

Как рыжие поддевки – парусом,

Божась, сбывали нам тряпье,

Как на чудных московских барышень

Дивилось глупое бабье.

 

Как в час, когда народ расходится,

Мы нехотя вошли в собор,

Как на старинной Богородице

Вы приостановили взор.

 

Как этот лик с очами хмурыми

Был благостен и изможден

В киоте с круглыми амурами

Елисаветинских времен.

 

Как руку Вы мою оставили,

Сказав: “О, я ее хочу!”

С какою бережностью вставили

В подсвечник – желтую свечу...

 

– О, светская, с кольцом опаловым

Рука! – О, вся моя напасть! —

Как я икону обещала Вам

Сегодня ночью же украсть!

 

Как в монастырскую гостиницу

– Гул колокольный и закат —

Блаженные, как имянинницы,

Мы грянули, как полк солдат.

 

Как я Вам – хорошеть до старости —

Клялась – и просыпала соль,

Как трижды мне – Вы были в ярости! —

Червонный выходил король.

 

Как голову мою сжимали Вы,

Лаская каждый завиток,

Как Вашей брошечки эмалевой

Мне губы холодил цветок.

 

Как я по Вашим узким пальчикам

Водила сонною щекой,

Как Вы меня дразнили мальчиком,

Как я Вам нравилась такой...

 

Декабрь 1914

 

8. “Свободно шея поднята…”

 

Свободно шея поднята,

Как молодой побег.

Кто скажет имя, кто – лета,

Кто – край ее, кто – век?

 

Извилина неярких губ

Капризна и слаба,

Но ослепителен уступ

Бетховенского лба.

 

До умилительности чист

Истаявший овал.

Рука, к которой шел бы хлыст,

И – в серебре – опал.

 

Рука, достойная смычка,

Ушедшая в шелка,

Неповторимая рука,

Прекрасная рука.

 

10 января 1915

 

9. “Ты проходишь своей дорогою…”

 

Ты проходишь своей дорогою,

И руки твоей я не трогаю.

Но тоска во мне – слишком вечная,

Чтоб была ты мне – первой встречною.

 

Сердце сразу сказало: “Милая!”

Все тебе – наугад – простила я,

Ничего не знав, – даже имени! —

О, люби меня, о, люби меня!

 

Вижу я по губам – извилиной,

По надменности их усиленной,

По тяжелым надбровным выступам:

Это сердце берется – приступом!

 

Платье – шелковым черным панцирем,

Голос с чуть хрипотцой цыганскою,

Все в тебе мне до боли нравится, —

Даже то, что ты не красавица!

 

Красота, не увянешь за лето!

Не цветок – стебелек из стали ты,

Злее злого, острее острого

Увезенный – с какого острова?

 

Опахалом чудишь, иль тросточкой, —

В каждой жилке и в каждой косточке,

В форме каждого злого пальчика, —

Нежность женщины, дерзость мальчика.

 

Все усмешки стихом парируя,

Открываю тебе и миру я

Все, что нам в тебе уготовано,

Незнакомка с челом Бетховена!

 

14 января 1915

 

10. “Могу ли не вспомнить я…”

 

Могу ли не вспомнить я

Тот запах White-Rose[21]и чая,

И севрские фигурки

Над пышащим камельком...

 

Мы были: я – в пышном платье

Из чуть золотого фая,

Вы – в вязаной черной куртке

С крылатым воротником.

 

Я помню, с каким вошли Вы

Лицом – без малейшей краски,

Как встали, кусая пальчик,

Чуть голову наклоня.

 

И лоб Ваш властолюбивый,

Под тяжестью рыжей каски,

Не женщина и не мальчик, —

Но что-то сильней меня!

 

Движением беспричинным

Я встала, нас окружили.

И кто-то в шутливом тоне:

“Знакомьтесь же, господа”.

 

И руку движеньем длинным

Вы в руку мою вложили,

И нежно в моей ладони

Помедлил осколок льда.

 

С каким-то, глядевшим косо,

Уже предвкушая стычку, —

Я полулежала в кресле,

Вертя на руке кольцо.

 

Вы вынули папиросу,

И я поднесла Вам спичку,

Не зная, что делать, если

Вы взглянете мне в лицо.

 

Я помню – над синей вазой —

Как звякнули наши рюмки.

“О, будьте моим Орестом!”,

И я Вам дала цветок.

 

С зарницею сероглазой

Из замшевой черной сумки

Вы вынули длинным жестом

И выронили – платок.

 

28 января 1915

 

11. “Все глаза под солнцем – жгучи…”

 

Все глаза под солнцем – жгучи,

День не равен дню.

Говорю тебе на случай,

Если изменю:

 

Чьи б ни целовала губы

Я в любовный час,

Черной полночью кому бы

Страшно ни клялась, —

 

Жить, как мать велит ребенку,

Как цветочек цвесть,

Никогда ни в чью сторонку

Глазом не повесть...

 

Видишь крестик кипарисный?

– Он тебе знаком —

Все проснется – только свистни

Под моим окном.

 

22 февраля 1915

 

12. “Сини подмосковные холмы…”

 

Сини подмосковные холмы,

В воздухе чуть теплом – пыль и деготь.

Сплю весь день, весь день смеюсь, – должно быть,

Выздоравливаю от зимы.

 

Я иду домой возможно тише:

Ненаписанных стихов – не жаль!

Стук колес и жареный миндаль

Мне дороже всех четверостиший.

 

Голова до прелести пуста,

Оттого что сердце – слишком полно!

Дни мои, как маленькие волны,

На которые гляжу с моста.

 

Чьи-то взгляды слишком уж нежны

В нежном воздухе едва нагретом...

Я уже заболеваю летом,

Еле выздоровев от зимы,

 

13 марта 1915

 

13. “Повторю в канун разлуки…”

 

Повторю в канун разлуки,

Под конец любви,

Что любила эти руки

Властные твои

 

И глаза – кого-кого-то

Взглядом не дарят! —

Требующие отчета

За случайный взгляд.

 

Всю тебя с твоей треклятой

Страстью – видит Бог! —

Требующую расплаты

За случайный вздох.

 

И еще скажу устало,

– Слушать не спеши! —

Что твоя душа мне встала

Поперек души.

 

И еще тебе скажу я:

– Все равно – канун! —

Этот рот до поцелуя

Твоего был юн.

 

Взгляд – до взгляда – смел и светел,

Сердце – лет пяти...

Счастлив, кто тебя не встретил

На своем пути.

 

28 апреля 1915

 

14. “Есть имена, как душные цветы…”

 

Есть имена, как душные цветы,

И взгляды есть, как пляшущее пламя...

Есть темные извилистые рты

С глубокими и влажными углами.

 

Есть женщины. – Их волосы, как шлем,

Их веер пахнет гибельно и тонко.

Им тридцать лет. – Зачем тебе, зачем

Моя душа спартанского ребенка?

 

Вознесение, 1915

 

15. “Хочу у зеркала, где муть…”

 

Хочу у зеркала, где муть

И сон туманящий,

Я выпытать – куда Вам путь

И где пристанище.

 

Я вижу: мачта корабля,

И Вы – на палубе...

Вы – в дыме поезда... Поля

В вечерней жалобе...

 

Вечерние поля в росе,

Над ними – вороны...

– Благословляю Вас на все

Четыре стороны!

 

3 мая 1915

 

16. “В первой любила ты…”

 

В первой любила ты

Первенство красоты,

Кудри с налетом хны,

Жалобный зов зурны,

 

Звон – под конем – кремня,

Стройный прыжок с коня,

И – в самоцветных зернах —

Два челночка узорных.

 

А во второй – другой —

Тонкую бровь дугой,

Шелковые ковры

Розовой Бухары,

Перстни по всей руке,

Родинку на щеке,

Вечный загар сквозь блонды

И полунощный Лондон.

 

Третья тебе была

Чем-то еще мила...

 

– Что от меня останется

В сердце твоем, странница?

 

14 июля 1915

 

17. “Вспомяните: всех голов мне дороже…”

 

Вспомяните: всех голов мне дороже

Волосок один с моей головы.

И идите себе... – Вы тоже,

И Вы тоже, и Вы.

 

Разлюбите меня, все разлюбите!

Стерегите не меня поутру!

Чтоб могла я спокойно выйти

Постоять на ветру.

 

6 мая 1915

 

 

“Уж часы – который час…”

 

Уж часы – который час? —

Прозвенели.

Впадины огромных глаз,

Платья струйчатый атлас...

Еле-еле вижу Вас,

Еле-еле.

 

У соседнего крыльца

Свет погашен.

Где-то любят без конца...

Очерк Вашего лица

Очень страшен.

 

В комнате полутемно,

Ночь – едина.

Лунным светом пронзено,

Углубленное окно —

Словно льдина.

 

– Вы сдались? – звучит вопрос.

– Не боролась.

Голос от луны замерз.

Голос – словно за сто верст

Этот голос!

 

Лунный луч меж нами встал,

Миром движа.

Нестерпимо заблистал

Бешеных волос металл

Темно-рыжий.

 

Бег истории забыт

В лунном беге.

Зеркало луну дробит.

Отдаленный звон копыт,

Скрип телеги.

 

Уличный фонарь потух,

Бег – уменьшен.

Скоро пропоет петух

Расставание для двух

Юных женщин.

 

1 ноября 1914

 

“Собаки спущены с цепи…”

 

Собаки спущены с цепи,

И бродят злые силы.

Спи, милый маленький мой, спи,

Котенок милый!

 

Свернись в оранжевый клубок

Мурлыкающим телом,

Спи, мой кошачий голубок,

Мой рыжий с белым!

 

Ты пахнешь шерстью и зимой,

Ты – вся моя утеха,

Переливающийся мой

Комочек меха.

 

Я к мордочке прильнула вплоть,

О, бачки золотые! —

Да сохранит тебя Господь

И все святые!

 

19 ноября 1914

 

Германии

 

Ты миру отдана на травлю,

И счета нет твоим врагам,

Ну, как же я тебя оставлю?

Ну, как же я тебя предам?

 

И где возьму благоразумье:

“За око – око, кровь – за кровь”, —

Германия – мое безумье!

Германия – моя любовь!

 

Ну, как же я тебя отвергну,

Мой столь гонимый Vаtегlаnd[22],

Где все еще по Кенигсбергу

Проходит узколицый Кант,

 

Где Фауста нового лелея

В другом забытом городке —

Geheimrath Goethe[23]по аллее

Проходит с тросточкой в руке.

 

Ну, как же я тебя покину,

Моя германская звезда,

Когда любить наполовину

Я не научена, – когда, —

 

– От песенок твоих в восторге —

Не слышу лейтенантских шпор,

Когда мне свят святой Георгий

Во Фрейбурге, на Schwabenthor[24].

 

Когда меня не душит злоба

На Кайзера взлетевший ус,

Когда в влюбленности до гроба

Тебе, Германия, клянусь.

 

Нет ни волшебней, ни премудрей

Тебя, благоуханный край,

Где чешет золотые кудри

Над вечным Рейном – Лорелей.

 

Москва, 1 декабря 1914

 

“Радость всех невинных глаз…”

 

Радость всех невинных глаз,

– Всем на диво! —

В этот мир я родилась —

Быть счастливой!

 

Нежной до потери сил,

…………………………

Только памятью смутил

Бог – богиню.

 

Помню ленточки на всех

Детских шляпах,

Каждый прозвеневший смех,

Каждый запах.

 

Каждый парус вдалеке

Жив – на муку.

Каждую в своей руке

Помню руку.

 

Каждое на ней кольцо

– Если б знали! —

Помню каждое лицо

На вокзале.

 

Все прощанья у ворот.

Все однажды...

Не поцеловавший рот —

Помню – каждый!

 

Все людские имена,

Все собачьи...

– Я по-своему верна,

Не иначе.

 

3 декабря 1914

 

“Безумье – и благоразумье…”

 

Безумье – и благоразумье,

Позор – и честь,

Все, что наводит на раздумье,

Все слишком есть —

 

Во мне. – Все каторжные страсти

Свились в одну! —

Так в волосах моих – все масти

Ведут войну!

 

Я знаю весь любовный шепот,

– Ах, наизусть! —

– Мой двадцатидвухлетний опыт —

Сплошная грусть!

 

Но облик мой – невинно розов,

– Что ни скажи! —

Я виртуоз из виртуозов

В искусстве лжи.

 

В ней, запускаемой как мячик

– Ловимый вновь! —

Моих прабабушек-полячек

Сказалась кровь.

 

Лгу оттого, что по кладбищам

Трава растет,

Лгу оттого, что по кладбищам

Метель метет...

 

От скрипки – от автомобиля —

Шелков, огня...

От пытки, что не все любили —

Одну меня!

 

От боли, что не я – невеста

У жениха...

От жеста и стиха – для жеста

И для стиха!

 

От нежного боа на шее...

И как могу

Не лгать, – раз голос мой нежнее, —

Когда я лгу...

 

3 января 1915

 

Анне Ахматовой

 

Узкий, нерусский стан —

Над фолиантами.

Шаль из турецких стран

Пала, как мантия.

 

Вас передашь одной

Ломаной черной линией.

Холод – в весельи, зной —

В Вашем унынии.

 

Вся Ваша жизнь – озноб,

И завершится – чем она?

Облачный – темен – лоб

Юного демона.

 

Каждого из земных

Вам заиграть – безделица!

И безоружный стих

В сердце нам целится.

 

В утренний сонный час,

– Кажется, четверть пятого, —

Я полюбила Вас,

Анна Ахматова.

 

11 февраля 1915

 

“Легкомыслие! – Милый грех…”

 

Легкомыслие! – Милый грех,

Милый спутник и враг мой милый!

Ты в глаза мои вбрызнул смех,

Ты мазурку мне вбрызнул в жилы.

 

Научил не хранить кольца, —

С кем бы жизнь меня ни венчала!

Начинать наугад с конца,

И кончать еще до начала.

 

Быть, как стебель, и быть, как сталь,

В жизни, где мы так мало можем...

– Шоколадом лечить печаль

И смеяться в лицо прохожим!

 

3 марта 1915

 

“Голоса с их игрой сулящей…”

 

Голоса с их игрой сулящей,

Взгляды яростной черноты,

Опаленные и палящие

Роковые рты —

 

О, я с Вами легко боролась!

Но, – что делаете со мной

Вы, насмешка в глазах, и в голосе —

Холодок родной.

 

14 марта 1915

 

“Бессрочно кораблю не плыть…”

 

Бессрочно кораблю не плыть

И соловью не петь.

Я столько раз хотела жить

И столько умереть!

 

Устав, как в детстве от лото,

Я встану от игры,

Счастливая не верить в то,

Что есть еще миры.

 

9 мая 1915

 

“Что видят они? – Пальто…”

 

Что видят они? – Пальто

На юношеской фигуре.

Никто не узнал, никто,

Что полы его, как буря.

 

Остер, как мои лета,

Мой шаг молодой и четкий.

И вся моя правота

Вот в этой моей походке.

 

А я ухожу навек

И думаю: день весенний

Запомнит мой бег – и бег

Моей сумасшедшей тени.

 

Весь воздух такая лесть,

Что я быстроту удвою.

Нет ветра, но ветер есть

Над этою головою!

 

Летит за крыльцом крыльцо,

Весь мир пролетает сбоку.

Я знаю свое лицо.

Сегодня оно жестоко.

 

Как птицы полночный крик,

Пронзителен бег летучий.

Я чувствую: в этот миг

Мой лоб рассекает – тучи!

 

Вознесение 1915

 

“Мне нравится, что Вы больны не мной…”

 

Мне нравится, что Вы больны не мной,

Мне нравится, что я больна не Вами,

Что никогда тяжелый шар земной

Не уплывет под нашими ногами.

Мне нравится, что можно быть смешной —

Распущенной – и не играть словами,

И не краснеть удушливой волной,

Слегка соприкоснувшись рукавами.

 

Мне нравится еще, что Вы при мне

Спокойно обнимаете другую,

Не прочите мне в адовом огне

Гореть за то, что я не Вас целую.

Что имя нежное мое, мой нежный, не

Упоминаете ни днем ни ночью – всуе...

Что никогда в церковной тишине

Не пропоют над нами: аллилуйя!

 

Спасибо Вам и сердцем и рукой

За то, что Вы меня – не зная сами! —

Так любите: за мой ночной покой,

За редкость встреч закатными часами,

За наши не-гулянья под луной,

За солнце не у нас на головами,

За то, что Вы больны – увы! – не мной,

За то, что я больна – увы! – не Вами.

 

3 мая 1915

 

“Какой-нибудь предок мой был – скрипач…”

 

Какой-нибудь предок мой был – скрипач,

Наездник и вор при этом.

Не потому ли мой нрав бродяч

И волосы пахнут ветром!

 

Не он ли, смуглый, крадет с арбы

Рукой моей – абрикосы,

Виновник страстной моей судьбы,

Курчавый и горбоносый.

 

Дивясь на пахаря за сохой,

Вертел между губ – шиповник.

Плохой товарищ он был, – лихой

И ласковый был любовник!

 

Любитель трубки, луны и бус,

И всех молодых соседок...

Еще мне думается, что – трус

Был мой желтоглазый предок.

 

Что, душу черту продав за грош,

Он в полночь не шел кладбищем!

Еще мне думается, что нож

Носил он за голенищем.

 

Что не однажды из-за угла

Он прыгал – как кошка – гибкий...

И почему-то я поняла,

Что он – не играл на скрипке!

 

И было всё ему нипочем, —

Как снег прошлогодний – летом!

Таким мой предок был скрипачом.

Я стала – таким поэтом.

 

23 июня 1915

 

Асе

 

Ты мне нравишься: ты так молода,

Что в полмесяца не спишь и полночи,

Что на карте знаешь те города,

Где глядели тебе вслед чьи-то очи.

 

Что за книгой книгу пишешь, но книг

Не читаешь, умиленно поникши,

Что сам Бог тебе – меньшой ученик,

Что же Кант, что же Шеллинг, что же Ницше?

 

Что весь мир тебе – твое озорство,

Что наш мир, он до тебя просто не был,

И что не было и нет ничего

Над твоей головой – кроме неба.

 

<1915>

 

“И все вы идете в сестры…”

 

И вс е вы идете в сестры,

И больше не влюблены.

Я в шелковой шали пестрой

Восход стерегу луны.

 

Вы креститесь у часовни,

А я подымаю бровь...

– Но в вашей любви любовной

Стократ – моя нелюбовь!

 

6 июля 1915

 

“Спят трещотки и псы соседовы…”

 

Спят трещотки и псы соседовы, —

Ни повозок, ни голосов.

О, возлюбленный, не выведывай,

Для чего развожу засов.

 

Юный месяц идет к полуночи:

Час монахов – и зорких птиц,

Заговорщиков час – и юношей,

Час любовников и убийц.

 

Здесь у каждого мысль двоякая,

Здесь, ездок, торопи коня.

Мы пройдем, кошельком не звякая

И браслетами не звеня.

 

Уж с домами дома расходятся,

И на площади спор и пляс...

Здесь, у маленькой Богородицы,

Вся Кордова в любви клялась.

 

У фонтана присядем молча мы

Здесь, на каменное крыльцо,

Где впервые глазами волчьими

Ты нацелился мне в лицо.

 

Запах розы и запах локона,

Шелест шелка вокруг колен...

О, возлюбленный, – видишь, вот она —

Отравительница! – Кармен.

 

5 августа 1915

 

“В тумане, синее ладана…”

 

В тумане, синее ладана,

Панели – как серебро.

Навстречу летит негаданно

Развеянное перо.

 

И вот уже взгляды скрещены,

И дрогнул – о чем моля? —

Твой голос с певучей трещиной

Богемского хрусталя.

 

Мгновенье тоски и вызова,

Движенье, как длинный крик,

И в волны тумана сизого,

Окунутый легкий лик.

 

Все длилось одно мгновение:

Отчалила... уплыла...

Соперница! – Я не менее

Прекрасной тебя ждала.

 

5 сентября 1915

 

“С большою нежностью – потому…”

 

С большою нежностью – потому,

Что скоро уйду от всех —

Я все раздумываю, кому

Достанется волчий мех,

 

Кому – разнеживающий плед

И тонкая трость с борзой,

Кому – серебряный мой браслет,

Осыпанный бирюзой...

 

И все – записки, и все – цветы,

Которых хранить – невмочь...

Последняя рифма моя – и ты,

Последняя моя ночь!

 

22 сентября 1915

 

“Все Георгии на стройном мундире…”

 

Все Георгии на стройном мундире

И на перевязи черной – рука.

Черный взгляд невероятно расширен

От шампанского, войны и смычка.

 

Рядом – женщина, в любовной науке

И Овидия и Сафо мудрей.

Бриллиантами обрызганы руки,

Два сапфира – из-под пепла кудрей.

 

Плечи в соболе, и вольный и скользкий

Стан, как шелковый чешуйчатый хлыст.

И – туманящий сознание – польский

Лихорадочный щебечущий свист.

 

24 сентября 1915

 

“Лорд Байрон! – Вы меня забыли…”

 

Лорд Байрон! – Вы меня забыли!

Лорд Байрон! – Вам меня не жаль?

На........ плечи шаль

Накидывали мне – не Вы ли?

И кудри – жесткие от пыли —

Разглаживала Вам – не я ль?

 

Чьи арфы......... аккорды

Над озером, – скажите, сэр! —

Вас усмиряли, Кондотьер?

И моего коня, – о, гордый!

Не Вы ли целовали в морду,

Десятилетний лорд и пэр!

 

Кто, плача, пробовал о гладкий

Свой ноготь, ровный как миндаль,

Кинжала дедовского сталь?

Кто целовал мою перчатку?

– Лорд Байрон! – Вам меня не жаль?

 

25 сентября 1915 г.

 

“Заповедей не блюла, не ходила к причастью…”

 

Заповедей не блюла, не ходила к причастью.

– Видно, пока надо мной не пропоют литию, —

Буду грешить – как грешу – как грешила: со страстью!

Господом данными мне чувствами – всеми пятью!

 

Други! – Сообщники! – Вы, чьи наущения – жгучи!

– Вы, сопреступники! – Вы, нежные учителя!

Юноши, девы, деревья, созвездия, тучи, —

Богу на Страшном суде вместе ответим, Земля!

 

26 сентября 1915

 

“Как жгучая, отточенная лесть…”

 

Как жгучая, отточенная лесть

Под римским небом, на ночной веранде,

Как смертный кубок в розовой гирлянде —

Магических таких два слова есть.

 

И мертвые встают как по команде,

И Бог молчит – то ветреная весть

Язычника – языческая месть:

Не читанное мною Ars Amandi![25]

 

Мне синь небес и глаз любимых синь

Слепят глаза. – Поэт, не будь в обиде,

Что времени мне нету на латынь!

 

Любовницы читают ли, Овидий?!

– Твои тебя читали ль? – Не отринь

Наследницу твоих же героинь!

 

29 сентября 1915

 

“В гибельном фолианте…”

 

В гибельном фолианте

Нету соблазна для

Женщины. – Ars Amandi[26]

Женщине – вся земля.

 

Сердце – любовных зелий

Зелье – вернее всех.

Женщина с колыбели

Чей-нибудь смертный грех.

 

Ах, далеко до неба!

Губы – близки во мгле...

– Бог, не суди! – Ты не был

Женщиной на земле!

 

29 сентября 1915

 

“Мне полюбить Вас не довелось…”

 

Мне полюбить Вас не довелось,

А может быть – и не доведется!

Напрасен водоворот волос

Над темным профилем инородца,

И раздувающий ноздри нос,

И закурчавленные реснички,

И – вероломные по привычке —

Глаза разбойника и калмычки.

 

И шаг, замедленный у зеркал,

И смех, пронзительнее занозы,

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...