Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Религия в культуре современности




В земной жизни, в условиях физического и социального неравенства людей, живущих в мире полном лжи, несправедливости, горя и зла, мировые религии утверждают, что все люди исходно равны, что у каждого есть возможность иной, более совершенной жизни. В условиях причинно- следственных и социальных зависимостей, человеческого рабства и буддизм, и ислам, и христианство по-разному провозглашают и отстаивают свободу духа. Свобода эта – не своеволие, не произвол индивида. Она и гарантируется и ограничивается Богом, для которого (в исламе и христианстве) все возможно и вера, в которого дает все степени позитивной свободы.

В мире распрей, раздоров, эгоизма мировые религии вроде бы содействуют духовному единению людей (одной веры). В мире бесчеловечном религиозные представления содержат в себе призыв и требование быть человечными, совестливыми и ответственными, терпимыми и милосердными. И что особенно важно, религиозная вера упрощает для человека решение мучительной проблемы смысла жизни. Отдельная жизнь, ощущаемая как момент вечной жизни, становится исходно и очевидно осмысленной.

И поскольку вера в Бога (по крайней мере, в мировых религиях) видится в качестве осмысляющей, облагораживающей, одухотворяющей силы, то кажется очевидным, что религия не просто феномен культуры, а необходимый элемент ее высшего уровня.

Эта очевидность – только следствие того, что религия рассматривается в качестве идеала, при отбрасывании всех внутрирелигиозных противоречий, при забвении того, как каждая из религий реализуется в неидеальном мире, при отвлечении от вопросов об основании веры и о различиях между религией как идеальной верой и религией как верой социально-организованной и оформленной в конкретной церкви, в конкретных культах, в окостеневающих формах, в попытках подавления духа.

 

 

Неоднозначность оценок религии в качестве явления культуры на сегодняшний день совершенно очевидна. Дело в том, что в XIX–XX веках ярко проявилась позиция человека, которому Бог уже не нужен. Или нужен какой-то совершенно абстрактный Бог, а точнее религия, в которой Бог выступает выражением всечеловеческого единения и всеобщей любви, но по сути лишен всех атрибутов божественности. Мировые религии, особенно христианство, давно обросли спекулятивными философскими и теологическими построениями. Обожествленный разум человека как бы исчерпал веру в конкретного Бога. Ценность религиозной веры в наш век безудержного научно-технического и промышленного прогресса кажется, по меньшей мере, сомнительной. Б. Рассел, например, напоминал о том, что если движение за реформацию церкви и содействовало освобождению человека, то М. Лютер (духовный отец реформации) в то же время мог писать о Копернике следующее: "Люди слушают новомодного астролога, который тщится доказать, что вращается земля, а не небесная твердь, Солнце и Луна... Этот дурак хочет перевернуть всю астрономию, но Священное Писание говорит, что Иисус повелел остановиться Солнцу, а не Земле."[118] Вера в Бога, как считал Рассел, не дает человеку видеть мир таким, как он есть, и не бояться его. А в идеале по Расселу: "Хорошему миру нужны бесстрашный взгляд и свободный разум".[119] Правда, Рассел хотел бы сохранить проповедуемые христианством поклонение, смирение, любовь, но не страх, не суеверия, не догмы: "Дело первостепенной важности сохранение религии, не зависящий от догм, принять которые не позволяет нам интеллектуальная честность."[120] Однако, возникает вопрос, что в такой религии остается религиозного? В ХХ веке для многих из тех, кто хотел бы сохранить религию, возродить религиозность, божество как бы устраняется, или становится просто безличным воплощением высших духовных ценностей, необходимых для обеспечения гармонии в обществе.

С точки зрения З. Фрейда, например, вера в Бога это иллюзия, а религия коллективный невроз. Фрейд заявил, что у разума нет высших инстанций и что воспитывать надо не веру, а чувство реальности. Один из последователей Фрейда Э. Фромм считал, что Фрейд защищал нравственное ядро религии от нее самой (от веры в Бога). Фромм писал: "Многие проповедники веры в Бога являются по своей человеческой установке идолопоклонниками, или лишены веры, в то время как некоторые наиболее пылкие "атеисты", посвятив свои жизни благу человечества, делам братства и любви, обнаруживают веру и глубокую религиозность."[121] Но что же за религиозность без Бога?

Во всяком случае, очевидно, что мыслителями ХХ века былпроизнесен приговор традиционной религии. Но это был приговор и традиционной культуре в целом, старой морали, прежним эстетическим представлениям. Приговор, который в то же время содержал в себе призыв к поискам новых ценностей (и обновление старых, если возможно) для спасения чрезмерно рационализованной и оскопленной потребительством (сведенной к низшему уровню) культуры.

При этом понимание религии то вроде бы кардинально изменяется, и она начинает описываться как "осознанная до конца вера в идеальные ценности" (Франк С.). И тогда она фактически отождествляется со вполне светской культурой на ее высшем уровне. То утверждается, что в наше время вся человеческая культура должна служить задаче строительства дома Божьего.[122] Но и в том и в другом случае сохранение человеческой культуры, ее смысл, ее развитие ставятся в зависимость от веры.

Современный человек подталкивается к мысли, что человечество теряет культуру, утрачивая религиозную веру. И речь идет все же о вере в Бога, без которого религия не может быть религией. До сих пор кажется, что для человека неизбежен выбор между тем, что Бог есть, и тем, что его нет.[123] Выбравший первое, по мнению Б. Паскаля, почти ничего не теряет в случае, если выбор ошибочен. Зато обрести он может многое, в том числе и вечное блаженство, если выбор оказался верным, если Бог есть. Выбравший второе рискует потерять все, кроме некоторых весьма сомнительных благ земной жизни, в том случае, если Бог все-таки есть. Если Бога нет, то он и при этом ничего не обретает. А не выбирать, как считал Паскаль, нельзя. Выбор делается, хотим мы этого или нет. И должен делаться в пользу веры.

Паскаль в своем рассуждении был вроде бы убедителен. И его мысли недаром снова стали интересными для людей ХХ века, ибо это век массового сомнения в ценностях, заложенных традиционной культурой. Речь не о прямом атеизме, хотя он и распространен, а о подрыве веры в единого Бога, в единые ценности Добра, Красоты, Любви, в единый спасительный Разум (в науку, технику, в единый идеал человеческого общества, понимаемый, скажем, как коммунизм).

Древние цивилизации имели иной, более чувственно-конкретный характер ценностей, в том числе и высших. Но постепенно, к ХХ веку, была достигнута высокая степень абстракции ценностей жизни, определяющих ее смысл: абстракции Бога (будь то Христос, Будда или Бог мусульман), абстракции идеального типа общества (будь это коммунизм или Всеединство. Вл. Соловьева), абстракции идеального Человека (или группы, слоя, класса). И именно в этот исторический момент появилось странное представление о том, что Бог умер. Ф. Ницше, ярче всех выразивший эту странность, был, по-видимому, более прав, чем даже сам предполагал. Абстрактные боги и абстрактные вечные ценности агонизируют на протяжении всего ХХ века. Ибо там, где обозначалось высшее Добро, там оказывалось и высшее Зло, и оно воплощалось в жизни гораздо конкретнее, чем Добро. Там, где Любовь, там и Ненависть, где Красота Уродство, где Разум, там и непроходимая Глупость, где Бог, там и Дьявол.

Дело в том, что вера в Бога, в Добро, Любовь, Красоту, Свободу есть всегда чья-то вера.Каждый человек (или каждый конкретный социум) знает и ценит своего Бога, свое Добро, свою Красоту, свою Свободу. И чем сильнее и страстнее эта вера, тем она обычно и нетерпимее. Тем больше она в оппозиции к другой вере и к неверию, тем она требовательнее, тем больше может превращать ценности своей веры в их противоположность для других. И тогда моя свобода то и дело оборачивается чьим-то рабством, мое Добро Злом для кого-то. И если бы только в мыслях и чувствах, но ведь и в действиях.

Выбор, о котором писал Паскаль, не так прост. Не просто между верой и неверием в Бога, а между конкретностями Веры и конкретностями неверия же. Опасна не только активная страстная вера, но и активное страстное неверие. Как показывает история, крайности религиозной и антирелигиозной установок стоят друг друга. И в истории России, наряду с утверждением православия и его ценностей, развивалось сектантство, обнаружился и утвердился раскол, широко проявилось презрение к официальной церкви, зрело тяготение к неофициальным ценностям. В Советском Союзе, возникшем после революции в России, утверждение официального атеизма, видимый отказ от всех форм религии, притеснение верующих сочетались со стремлением внедрить веру в новые абсолютные ценности. На место слепой веры в божественное откровение ставилась слепая вера в марксистское учение. На место ожидания Царства Божьего – ожидание пришествия коммунизма. Но несоответствие реальной жизни ценностям, утверждавшимся религией ли, официальной ли идеологией, вело к фактическому разрушению веры и в дореволюционной России, и в послереволюционный период.

Сейчас, когда в нашей стране на всех уровнях происходит отказ от фальшивых идеалов, наблюдается движение к возрождению религиозной веры и ее ценностей. И такое возрождение начало казаться чуть ли не панацеей от массового нравственного оскудения. И вот уже появились первые симптомы активного насаждения религиозности. Введение Закона Божьего в некоторых школах, в качестве пока необязательного предмета, уже насторожило. Затем всерьез стали обсуждать якобы необходимость придания православию статуса государственной религии. Настораживают и попытки (в том числе и через средства массовой информации) установить тесную связь религии и нравственности как прямую зависимость, в том смысле, что религиозность влияет на нравственность именно и только положительно, а отказ от веры в Бога якобы неизбежно ведет к безнравственности. Если это так, то выбор между верой и неверием должен быть сделан обязательно и конечно, в пользу веры в Бога.

Но, во-первых, вера в Бога так же, как и вера в коммунизм, вовсе не гарантия нравственного совершенства, а неверие вовсе не непременный признак безнравственности. И дело не только в том, верят ли искренне, истинно или нет. Самая искренняя вера в ценности абсолютного порядка как раз и вела чаще всего к страшным результатам в жизни общества. Во-вторых, неверие, проявляющееся как разрушение веры, как свержение богов и кумиров, само по себе тоже не ведет ни к чему, кроме пустой свободы без ценностей.

Над всем этим стоит задуматься, и особенно в России, где из казенной веры в идеалы коммунизма и казенного же (хотя и неполного) атеизма сейчас совершается переход... А вот к чему? К официальной и столь же казенной религиозности? Но ведь это уже было, и это вовсе не так заманчиво, как кажется некоторым. Но скажут: нужны же идеалы, нравственные ценности?! Нужны, конечно. И не только нравственные, но и эстетические. Но очень сомнительно, чтобы введение Закона Божьего в школе вместо атеистического ликбеза, и установление Библии в качестве настольной книги, вместо краткого курса истории КПСС или "Капитала", успешно решали на сегодня (а главное на завтра, на перспективу) проблему идеалов и нравственных ценностей, красоты и гармонии жизни, интереса к ней. Особенно если христианизация населения пойдет столь же навязчиво, как шла его атеизация. Абсолютное отсутствие святынь смертельно опасно для человека и общества. Но и абсолютизация святынь (мы-то по своей истории это хорошо знаем) тоже не подарок.

Естественно, что очень многое зависит от того, что реально происходит с людьми, каким становится человек в процессе воспитания, социализации, инкультуризации. Что пробуждается в нем, что становится устойчивым в плане приоритетных ценностей. Что ставится на место ценностей прежних поколений, на место прежних богов, прежних идолов. Как отмечал Э. Фромм: "Идолами бывают не только изображения в камне и дереве. Идолами могут стать слова, машины, вожди, государство, власть и политические группы. Наука и мнение ближних тоже могут быть идолами; для многих идолом стал сам бог."[124] Фромм призывает прекратить споры о боге и объединиться в деле разоблачения современных форм идолопоклонства, независимо от того, религиозные мы люди или нет. Но, борясь с идолами, религиозными или светскими, необходимо также всеми силами утверждать живые формы человечности на любой, религиозной или нерелигиозной основе. И это означает, что надо утверждать, сохранять и обогащать культуру, которая в своем бытии нередко отождествляется с нравственностью.

 

 

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...