 |
Начало литературной деятельности
|
|
|
|
Блок начал свою литературную деятельность в 1903 г. в качестве участника декадентско-символистского движения, представлявшего в России на рубеже ХIХ и XX веков искусство буржуазного упадка. Идейно-эстетические принципы этого искусства сводились, в основном и главном, к пропаганде крайнего индивидуализма и полной незаинтересованности в служении «вопросам общественным», к погружению во всякого рода темные субъективно-идеалистические и мистические «учения», к противопоставлению «жалкой», «серой» действительности - и блаженных, иллюзорных «иных миров», во имя которых призван творить истинный художник - жрец и пророк, «маг» и «теург». Реальной исторической подоплекой декаданса была охватившая известный круг буржуазно-дворянской художественной интеллигенции боязнь грядущей революции, стремление укрыться от чреватой переменами действительности в якобы автономной области «чистого искусства» и фантазии.
Чем больше росла писательская слава Блока, тем очевиднее становился разлад его с буржуазной литературной средой. С каждым годом он все больше уходит в себя, решительно и бесповоротно порывает связи со многими прежде близкими ему людьми, стремится как можно больше изолироваться от пестрого и шумного «балагана» модернистов, эстетов и снобов, задававших тон в буржуазном искусстве его времени.
Пускай зовут: Забудь, поэт!
Вернись в красивые уюты!
Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой!
Уюта - нет. Покоя - нет, -
вот творческий лозунг Блока, который он сделал своим житейским правилом. Ему претили сытое самодовольство, беззаботность и безответственность декадентствующих мещан, предававшихся кощунственному пиру во время чумы. Он не искал ни уюта, ни покоя, а жил «в огне и холоде тревог» - печально, сложно и трудно, безоглядно растрачивая свои душевные силы.
|
|
|
Блок начал с лирики, индивидуалистическая и субъективистская сущность которой носила обнаженно демонстративный характер. Он начал с погружения в «сны и туманы», с мистической веры в потусторонние «миры иные», с презрительного равнодушия к миру здешнему. Юношеская лирика Блока на крайне невнятном языке, полном таинственных намеков и иносказаний, говорила о глубоко интимных переживаниях «уединенной души», безучастной к тому, что окружает ее в действительности:
Душа молчит. В холодном небе
Всё те же звезды ей горят.
Кругом о злате иль о хлебе
Народы шумные кричат…
Она молчит, - и внемлет крикам
И зрит далекие миры…
Юный Блок признавался с завидной откровенностью, что «страдает крайним индивидуализмом» и «не чувствует участия народа и общества» в том, что составляет предмет его духовных исканий.
Такому демонстративному отчуждению от мира в сильнейшей степени способствовали условия, в которых сформировалась личность поэта. Но наиболее существенно, что уже тогда, в ранней молодости, Блок задается вопросом о соотношении частного и общего, личного и «мирового», - вопросом, который навсегда остался для него самым важным и волнующим. Уже тогда им овладело романтическое чувство причастности человека «всемирной жизни», ощущение слитности и нераздельности своей индивидуальной души со всеобщей и единой «Мировой душой». Он утверждал, что слышит, как рядом с ним «отбивается такт мировой жизни». Но само соотношение личного и мирового в тогдашней его трактовке носило глубоко мистифицированный и тем самым искаженный характер.
Блок в ту пору еще начисто исключал из понятия общего и целого такую категорию, как народ, человеческое общество. Целое и общее для него - абстрактно понимаемый, не наполненный никаким социально-историческим содержанием «мир», «вселенная», даже шире того - «космос». «Я и мир», «Вселенная - моя отчизна» - таковы поэтические формулировки, в которые Блок пытался облечь владевшее им чувство единства человека с миром. Только для реальной человеческой жизни с ее повседневными горестями и радостями в этой широкой, всеобъемлющей картине не находилось места.
|
|
|
Утверждая свой иллюзорный идеал «всеединства», гармонического согласия поэта о миром, в котором нет живых людей, Блок был тем не менее полон утешительных надежд на чудесное преображение жизни в будущем. «Вселенский голос плачет о прошлом покое и о грядущем перевороте». В «Стихах о Прекрасной Даме» выражено в личном переживании ощущение вечного всемирного бытия, которое якобы способно открыть перед человеком путь из окружающего его мрака «глухой ночи» - к «вселенскому свету» грядущего «ослепительного дня»:
Верю в Солнце Завета,
Вижу зори вдали.
Жду вселенского света
От весенней земли.
Так в сознании поэта, сильно затуманенном мистикой, происходила подмена трезвого понимания реальных закономерностей общественно-исторического развития - утопическими надеждами на некое вселенское чудо, воплощающееся в образе далеких и манящих «зорь». Такие звонкие, ликующие ноты громко звучат в «Стихах о Прекрасной Даме» и подчас совершенно заглушают горькие жалобы на «жалкую юдоль».
В этом сказалась глубоко затаенная, но несомненная жизненная сила Блока, которая но позволила ему остаться всего лишь перелагателем в стихи тощих мистических отвлеченностей. Да и то сказать - если бы не было в нем этой силы, разве мог бы он стать таким поэтом, какого мы знаем, - трагическим поэтом страсти и отчаянья, но вместе с тем и поэтом «свободной мечты», столь чутким к ходу истории и к противоречиям действительности. По глубокому определению самого Блока, «Стихи о Прекрасной Даме» - это «сны и туманы, с которыми борется душа, чтобы получить право на жизнь».
В 1903 году Блок развивает целую концепцию художественного творчества как выражения жизненной силы. Он соглашается, что «силы к жизни» у него, может быть, и не так много («это уж лежит в натуре»), но все же она есть и проявляется как раз в стихах. Художественное творчество может питаться и жить только этой силой. Оно не терпит безжизненных «умствований», сухих абстракций. «Поэт… как бы он ни глубоко погрузился в отвлеченность, остается в самой глубине поэтом, значит - любовником и безумцем. Когда дело дойдет до самого важного, он откроет сердце, а не ум, и возьмет в руки меч, а не перо, и будет рваться к окну, разбросав все свитки стихов и дум, положит жизнь на любовь, а не на идею. Корень творчества лежит в Той, которая вдохновляет, и она вдохновляет уже на все, даже на теорию, но, если она потребует и захочет, теории отпадут, а останется один этот живой и гибкий корень».
|
|
|
Здесь предугадана вся творческая судьба Блока. Вот где таилась та сила, которая в дальнейшем позволила поэту выйти из потемок метафизики к свету жизни. Живой и гибкий корень творчества пророс сквозь мистическую схоластику, сквозь всякого рода ложные теории, которые отпали ветхой чешуей, открыв миру подлинное - прекрасное и трагическое - лицо музы Блока.
Корень этот пробивается уже и в ранних стихах. При всей сгущенности их мистической окраски, в них бьется живая, человеческая страсть. Она - и в стихах, обращенных к любимой «розовой девушке» (образ ее «идеализирован» в соловьевском смысле, но в этом образе явно сквозят «земные черты»), и в топком чувстве родной природы, в зримых приметах русского пейзажа, и национальной характерности образов и мотивов, ведущих происхождение от русского сказочного и песенного фольклора. Все это позволило Блоку уже тогда создать превосходные стихи, которые обогатили русскую классическую лирику любви и природы, которые живут и всегда будут жить как истинная поэзия, вне каких бы то ни было мистических осмыслений и толкований.
Самый образ лирического героя в ранних стихах Блока двоится. Это не только «безрадостный и темный инок», покорный раб «Вечной Девы», но и просто «красивый и высокий» юноша, соучастник звенящей и буйствующей природы, который сам говорит о себе: «Я и молод, и свеж, и влюблен», который начинает прислушиваться к «битве жизни» и готов в «мятежный час» сбросить с души своей иго завораживающих мистических снов.
|
|
|
Все это присутствует еще в потенции - больше как предвестие и предчувствие, но нота тревоги звучит все громче год от года и вскоре становится господствующей. Меняется сама природа этой неясной душевной тревоги. Жизнь уединенной души, устремленной в «иное», оказывается, как-то и в чем-то пересекается не только с иллюзорной «всемирной жизнью», но и с реальной жизнью века. «Мое тамошнее треплется в странностях века», - признается Блок в 1902 году. В дальнейшем тема власти «века» над индивидуальной душой приобретает для поэта все большее значение. Он начинает искать в условиях времени, в неблагополучии эпохи разгадку человеческой трагедии, той проклятой раздвоенности, которая истерзала человека нового времени. Много лет спустя Блок имел основание сказать: «…что везде неблагополучно, что катастрофа близка, что ужас при дверях, - это я знал очень давно, знал еще перед первой революцией».
В 1903 году Блок уже накануне поворота. Он начинает проявлять определенный скепсис в отношении соловьевской схоластики, говорит, что «душа уж как-то не требует прежних громоздких и отвлеченных обобщений». Как «реакция» на «богословие» и «вздыхающую усталость», ему «кажется возможным такое возрождение стиха, что все старые жанры от народного до придворного, от фабричной песни до серенады - воскреснут».
Поворот осуществился в стихах, составивших цикл под знаменательным заглавием: «Распутья». Здесь звучат совсем иные, новые и неожиданные для певца «Вечной женственности», ноты - «жестокой арлекинады», чертовщинки, своеобразной демонологии, возникают темы «дисгармонии», утраты прежней веры, в изобилии появляются какие-то «косматые, кривые и рогатые чудища». Все это тоже шло главным образом от декадентства, но представляло собою самый разительный контраст с молитвенным тоном и розово-лазурным колоритом «Стихов о Прекрасной Даме».
И, наконец, в творчестве Блока возникает и вскоре выдвигается на первый план тема капиталистического города с его социальными и бытовыми контрастами. Пусть в своих ранних «городских» стихах Блок еще далек от точного изображения действительности, пусть город еще предстает в них по большей части как некая фантасмагория, как призрачный мир, населенный таинственными «черными человечками» и «красными карликами», но в обращении поэта к теме города была и другая, гораздо более существенная, сторона - гневное разоблачение и моральное осуждение социального неравенства. Сильное стихотворение «Фабрика», написанное в конце 1903 года, - важный момент идейно-творческой эволюции Блока. Здесь в образе кого-то «недвижного» и «черного» он впервые попытался художественно выразить свое еще смутное представление о бесчеловечной власти капиталистического Молоха. Вскоре он скажет многозначительные слова: «Я пробовал искать в душах людей, живущих на другом берегу, - и много находил… Сети мои наполняются уж другими рыбами».
|
|
|
К тому времени Блок превратился в профессионального литератора. Тогда же он устанавливает личные связи в декадентско-символистском литературном лагере - в Петербурге (с Д. Мережковским и 3. Гиппиус) и в Москве (с В. Брюсовым и особенно - с кружком молодых поэтов-соловьевцев во главе с Андреем Белым). В конце 1904 года вышел в свет первый сборник лирики Блока - уже упоминавшиеся выше «Стихи о Прекрасной Даме». Книга получила некоторый, впрочем очень незначительный, резонанс. У Блока появились пылкие поклонники среди литературной молодежи (тот же А. Белый и его друзья). Журнально-газетная критика отнеслась к книге как к типическому явлению «новомодной» декадентской поэзии. Между тем сам поэт уже уходил из круга тех интересов, настроений и тем, которые были отражены в его первой книге.
Итак, с самого раннего периода его творчества Блок был полон возвышенным представлением о роли поэта. «Только о великом стоит думать, только большие задания должен ставить себе писатель, ставить смело, не смущаясь своими личными малыми силами; писатель ведь звено бесконечной цепи, от звена к звену надо передавать свои надежды, пусть несвершившиеся, свои замыслы, пусть недовершенные».
Заключение
Александр Блок жил и творил в первое двадцатилетие XX века - века социальных катастроф, классовых битв, великих революционных переворотов. В марте 1903 года состоялся литературный дебют Блока. Ранний Блок, бесспорно, - первый лирик своего времени. Поэт вошел в литературу как певец Прекрасной Дамы. Удивительное откровение юной души - высший взлет, озаренность, романтический порыв, томление, предчувствие, восторг, душевная чистота - это ранний Блок.
«Стихи и Прекрасной Даме» - явление, стоящее особняком в русской поэзии. Уже само название стоит вне традиции: культа Прекрасной Дамы наша поэзия не знала ранее. Культ творит сам поэт. Это - высокое, верное, рыцарское служение юноши-поэта своей мечте о нездешней любви, беззаветное восхищение той, кто кажется ему высшим воплощением земного совершенства, царицей мира, Вечной Женственностью. Каждая встреча с ней - событие, имеющее глубокий смысл, за ним - тайна.
Однако постепенно образ Прекрасной Дамы тускнел, раздваивался. Начиналась страшная, никем не изжитая трагедия души. В записной книжке 1904 г. поэт признается, что Прекрасная Дама его покинула - навсегда. Она отошла «в поля без возврата». Единая направленность творчества раннего Блока - всецелая погруженность в мечту - исчезла. Мир зрелого Блока становится многообразен. Мир тревожный, страшный, но и влекущий. Здесь путеводным огоньком мерцает вдали тот образ, который чем дальше, тем будет все ярче и светлее - образ Родины.
То новое и творчески самобытное, что внес в русскую и мировую поэзию Александр Блок, определяется особенностями исторического развития России в эпоху империализма и пролетарских революций. Александр Блок по силе своего песенного голоса, по глубине его, искренности, по охвату темы, по огромности своего поэтического характера, по связи его с исторической жизнью нашей Родины является несомненно великим русским поэтом. Если он сам признавал силу того, что «лишь из числа произведений «исповеднического» характера выбираются историей великие произведения искусства, то и мы можем отнести его творчество, полное этой горячей искренности, самой настоящей исповеди сердца и души, к категории непреходящих явлений, получающих всеобщее признание.
Список литературы
1. Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994.
2. Берковский И.Я. О мировом значении русской литературы. Л., 1975.
. Блок А. Собрание сочинений в восьми томах. Под общ. ред. В.Н. Орлова и др. М.; Л., 1960-1968.
. Блок и современность / Сост. Ст. Лесневский. М., 1981.
. Бушмин А.С. Преемственность в развитии литературы. Л., 1975.
. Дологополов Л.К. Александр Блок. Личность и творчество. Изд. 2-е, перераб. и доп. Л., 1990.
. «Записные книжки» Блока. М., 1965.
. Книпович Е. Об Александре Блоке. Воспоминания. Дневники. Комментарии. М., 1987.
. Крейд Вадим. Встречи с «Серебряным веком» // Воспоминания о «Серебряном веке». М., 1993.
. Крук И.Т. Поэзия Александра Блока. М., 1970.
. Максимов Д.Е. Поэзия и проза А. Блока. Л., 1975.
. Скафтымов А.П. Нравственные искания русских писателей. М., 1972.
. Соловьев В.С. Соч. В 2 т. М., 1988. Т.2.
. Тимофеев Л.И. Александр Блок. Изд. 2-е, перераб. и доп. М., 1998.
|
|
|
