Глава 7. Реалити-шоу, или Разговор по душам. (Никита)

О, жизнь – такая предсказуемая штука. Не знаю, у кого как, но у меня все повторяется с завидным постоянством. Сначала период безмятежного счастья, а вслед за ним небывалый душевный раздрай, который влечет за собой слезы, переживания, выяснения отношений, попытки остановить и не быть брошенным. Во всяком случае, раньше так было, теперь стараюсь по возможности держать себя в руках и не устраивать показательных выступлений. Конечно, не стану спорить с тем, что легче кого-то обвинить в своих проблемах, встать в позу и заявить, что виноват кто угодно, кроме тебя, но, по-моему, подобное поведение граничит со страхом перед ответственностью, которую каждый должен нести в соответствии с тем, что заслужил. Натворил что-то, будь добр, ответь за содеянное и не убегай от своих проблем.
Мысли приблизительно такого толка одолевали меня в тот момент, когда я направлялся домой. Солнце светило, дул легкий ветерок, неприветливые люди спешили по своим делам. Я не спешил никуда. Мне просто некуда было спешить, и не к кому. Дома меня ждала пустая квартира, к родителям за город ехать не было никакого желания, а друзья... Только сейчас я осознал, насколько я одинок. Друзей у меня практически не было, а те, что были... Отчего-то в этот момент мне никого из них видеть не хотелось. Одиночество поглощало меня, затапливая каждый квадратный миллиметр моей души, а избавляться от него не было никакой возможности, да, собственно, и желания тоже.
Я шел домой, пил минералку, призванную избавить меня от послевкусия кофе, напоминавшего о том, что я встречался с Максом, и ни о чем не думал. Или думал ни о чем? Возможно, и то, и другое одновременно. Факт остается фактом. Мне было одиноко, и никого, кто мог бы избавить меня от одиночества, на горизонте не мелькало.
Однако одиночество мое продолжалось недолго.
Свернув в нужный мне двор, я заметил машину, которая буквально ползла по тротуару. Можно было бы предположить, что я – параноик, выдумывающий себе от скуки приключения, в том числе и детективной направленности, ведь, как известно: пуганая ворона куста боится, но это не было моей фантазией. Я точно помнил, что эта же машина ехала за мной от самого кафе. Остановился и стал ждать, делая вид, что пропускаю машину вперед. Водитель и не думал двигаться с места, окончательно убедив меня в том, что наблюдение ведется именно за мной. А чего же так непрофессионально? Или навыков никаких не имеется? Ладно, пусть наблюдает, мне не жалко. Единственное, что немного напрягает – ощущение, что я участник какого-то дурацкого реалити-шоу, которые так усиленно взялось демонстрировать наше телевидение.
Несколько шагов, и вновь замираю на месте. Оборачиваюсь, глядя на машину. Если уж понял, что тебя обнаружили – уезжай, не подтверждай свой статус детектива-неудачника. Он и не думает двигаться с места. Все понятно, вновь рассчитывает на то, что я отвернусь и пойду дальше. Странный тип.
Но я не лучше, иначе как объяснить тот факт, что я вместо того, чтобы идти к подъезду, разворачиваюсь и иду к машине. Знаю, тут он развернуться не сможет, нужно или сильно сдать назад, или проехать немного вперед, если не хочет затем лететь в автосервис. А мне уже все равно, что со мной будет, так что и разговор с возможным маньяком меня не пугает. Хоть маньяк, хоть не маньяк...
Кажется, водитель даже доволен остался тем, что я сделал первый шаг, потому что уезжать никуда не стал, продолжил стоять на месте.
«Ауди» с тонированными стеклами. К слову, неплохой выбор. Надо будет и мне машиной обзавестись, права ведь валяются где-то, а я ни разу их на практике и не применил, что-то не тянуло меня к вождению, теперь же отчаянно захотелось пополнить ряды автомобилистов.
Стекло опущено. Опираюсь на дверцу автомобиля, смотрю на смутно знакомого парня.
- Давай поговорим? – предлагаю ему светским тоном.
- С чего это я должен с тобой разговаривать? – в голосе проскальзывают какие-то истеричные нотки. Он мне, определенно, кого-то напоминает.
- С того, что это ты следил за мной, а не я за тобой. Видимо, у тебя есть на то причины, правда?
- И с чего...
- С чего я взял, что ты следил за мной? Так это любому здравомыслящему человеку понятно. И мне тоже понятно.
Он усмехнулся.
- То есть, себя ты здравомыслящим не считаешь?
- Не-а, у меня давно крыша на форсаже отчалила. Потому готов на любую авантюру.
- Заявление многообещающее.
- На любую, кроме сексуальных, - поясняю я. – Хватит с меня экспериментов, бурная молодость, знаешь ли. До сих пор кошмары снятся.
- Почему-то я тебя иначе представлял, - протянул он, разглядывая меня.
- А я тебя вообще никак не представлял, потому что в мои планы не входило с тобой знакомиться, на раз уж ты решил составить мне компанию... Кстати, сесть можно?
- Можно.
Наверное, он ждет, что я сяду рядом с ним, но я выбираю заднее сидение.
- И о чем поговорим? – спросил я, глядя ему в затылок.
- О чем ты хочешь?
- Воспитанные люди для начала представляются. Мое имя ты, наверняка знаешь, вряд ли ты стал бы следить за незнакомым парнем.
- Знаю, - ответил он.
Впрочем, я и не удивился вовсе. Подобное развитие событий было ожидаемым.
- Как тебя зовут?
- Артем Шеглов.
- Что-то знакомое.
Действительно, ведь знакомое, вот только понять не могу, откуда его знаю. Может, просто слышал от кого-то? Или в университете сталкивался?
- Я встречался с твоей подружкой, Настей Серовой.
- Точно. Теперь вспомнил. И что тебе от меня нужно?
- Поговорить, - ухмыльнулся он.
- О небесных кренделях?
- О Максиме Макарове.
- Ух, какая неприятная тема, - нервно засмеялся я. – А можно о ком-нибудь другом. Да хотя бы о Насте. И мне приятнее, и тебе, наверное, тоже.
- Нет!
- Что?
- Мне неприятно говорить о ней. Меня интересует Макаров, а не она.
- Сочувствую, - ухмыльнулся я. – Только мне нечего сказать о нем. Если ты спросишь совета, как его очаровать и сделать ручным, я ничего не смогу посоветовать, потому что меня Максим когда-то бросил, и вообще, я – не самый ценный экземпляр среди тех, кто перебывал в его постели.
- И ты не удивлен моей заинтересованностью в нем?
- Удивлен, но умею держать эмоции при себе, - я вздохнул.
На самом деле, я был очень удивлен подобным поворотом событий. Мне всегда казалось, что Настя-то при выборе парня уж точно не ошибется и выберет себе стопроцентного натурала, который при слове «гей» начинает отплевываться, словно выпил уксуса. Ан нет, не смогла такого выбрать, ошиблась.
Самое удивительно, что за целый год, что Настя провстречалась с Артемом, я ни разу его не видел. То ли Настя мне не доверяла безоговорочно и опасалась того, что я уведу у неё парня, как когда-то увел из-под носа у Максима Мишку, то ли ещё чем руководствовалась, но вместе я их никогда не видел. Вот Максим был чуть ли ни членом семьи, его Серова считала своим лучшим другом, который никогда не предаст, и теперь на свет выплыла такая глупая правда. Лучший друг уводит у неё парня, тот, кого подозревали в предательстве, не сделал ни одной попытки вмешаться в личную жизнь подруги и подпортить ей безоблачное счастье.
- Говори, не молчи, - поторопил я его.
Парень достал из бардачка сигареты, повертел пачку в руках, протянул мне. Надо же, какой вежливый, меня прямо разрывает на кусочки от благодарности.
- Не курю, - лаконично отозвался я и уставился в окно. Его же машина, пусть курит. На чужой территории свои правила диктовать – это моветон сплошной.
Он пощелкал зажигалкой, прикурил и посмотрел на меня, ожидая первого хода.
Что ж, не могу отказать ему в такой малости. Если он хочет услышать мой голос, пусть слышит.
- Если ты хочешь узнать, что у меня было с Макаровым, я не стану тебе об этом рассказывать, потому что ничего хорошего там не было. Если объединить период наших отношений в пару предложений получится нелепый рассказ. Я, как собачка, бегал за своим хозяином, но вместо ласки и нежности получал пинок ногой, скулил и прятался в будке, но стоило Максу только поманить меня, я прибегал, и радовался тому, что меня позвали. Если с тобой сейчас повторяется та же ситуация, я искренне тебе сочувствую.
- Не нужно мне твоего сочувствия, - прошипел парень, покусал губу, потом решился спросить о том, что так его волновало. – Что вас связывает сейчас?
- О, - я воздел глаза к небу, желая поиздеваться над этим Отелло.
Артем мои ожидания оправдывал, медленно, но верно подбираясь к точке кипения.
- Прекращай! Отвечай на поставленный вопрос.
- Ну, тут словами не выскажешь. Если и объяснять, то лишь междометиями, - заметил я.
- Ты...
- Хорошо, не переживай так. Ничего меня с ним не связывает. Наши отношения – это огромный тупик, из которого нет выхода, а я не люблю тратить свое время попусту. Блуждание в тупике нельзя назвать чем-то приятным, поэтому... Выводы делай сам.
- Видел я ваш тупик, - прошипел Щеглов. – Что-то не верится мне в то, что у вас нет взаимопонимания.
- Если хочешь выслушать другое мнение, спроси у Макса. Я сказал то, что думаю. Мне эти отношения не нужны. Дайте мне со своими разобраться.
- Не стой у меня на пути, - с угрозой в голосе произнес он.
Вот в этот-то момент я окончательно убедился в том, что жизнь моя идет по кругу. Одни и те же слова, одни и те же события. Ничего нового, никаких проблесков. Одна темнота. Буквально несколько лет назад я слышал нечто подобное от Макса, когда мои отношения с Ливановым только-только зарождались, такие же слова я сам произносил, когда пытался помешать парочке танцоров выиграть конкурс.
Ещё один мимолетный взгляд.
И озарение. Мгновенное, как вспышка. Все сразу становится на свои места.
Я понимаю, кого я вижу перед собой. Тот же юношеский максимализм, от которого я старательно избавлялся в течение этих лет, те же интонации в голосе и немного истерии, те же повадки. Он похож и одновременно не похож на меня. Он – копия меня трехлетней давности. Наивный парень, глядящий на мир широко открытыми глазами, считающий, что все должны жить так, как хочет он, мечтающий о том, что все окружающие будут любить его. Сверстник, но при этом его жизненная позиция ещё не сформирована окончательно, ему не удержать Макса рядом с собой. Если не изменится. Если изменится, возможно все.
Наверняка, этому парню свойственно говорить все, что он думает, открыто, в лицо. Простодушный. Он не умеет держать чувства и мысли при себе, ему хочется донести свои переживания до окружающих. Думаю, ему не чужды признания в любви, которые Макс так не любит. Его передергивает, когда он слышит эти слова, словно ему не признались в своих чувствах, а ядовитую змею в постель подкинули.
- А то что? – ради интереса поинтересовался я.
- Пожалеешь, - произнесли мы уже в унисон.
- Мне уже говорили такое, - пояснил я, глядя в его растерянное лицо. – Говорили, но я не послушал. А потом пожалел. А потом у меня было три с половиной года безоблачного счастья, и я думал, что так будет продолжаться всегда. А потом у меня на пути появился твой обожаемый Макаров, и вся моя налаженная жизнь полетела в пропасть! Теперь у меня нет того спокойствия, у меня нет того счастья, у меня нет того человека, которого я любил все это время. Знаешь, почему? Потому что мы с ним теперь просто друзья! Понимаешь? Я согласился на дружбу с тем человеком, которого люблю. И сделал это для того, чтобы не потерять его окончательно! Ты хотя бы можешь представить себе, как тяжело находиться рядом с человеком, без которого жизни своей не мыслишь, и при этом не иметь возможности сказать ему о своей любви, обнять его или поцеловать. Вообще ничего сделать не можешь. А ещё я буду свидетелем на его свадьбе. Не правда ли, шикарный утешительный приз? И после всего этого ты считаешь, что я думаю о твоем Максе? Да я о нем и не вспоминаю, потому что в моей жизни и без него дерьма хватает.
- И зачем? – удивленно спросил он.
- Что именно?
- Зачем он предложил тебе быть свидетелем?
- Он не предлагал. Я сам напросился.
- А тебе это все зачем?
- Не поверишь, я – мазохист, - насмешливо произнес я.
- И как он отреагировал?
- Тебе не кажется, что ты лезешь не в свое дело?
- Раз начал рассказывать, рассказывай.
- Он, конечно, пытался меня переубедить, но я настоял на своем, поэтому во время церемонии бракосочетания буду стоять рядом с улыбающимся женихом и пытаться выжать из себя хотя бы жалкое подобие улыбки. Вот и сказочке конец, а кто слушал – тот потратил свое время на мои рассказы.
Открыв дверцу и не дожидаясь других вопросов, я выбрался из машины и зашагал к своему подъезду, оставив Артема наедине с его мыслями и переживаниями, которых сейчас, я уверен, было предостаточно. Пусть подумает, ему полезно. В конце концов, жизнь – совсем не сказка. Верить можно только в лучшее, но ожидать можно чего угодно.
Что нас не убивает, то делает нас сильнее. Правда?
Поднявшись на свой этаж, обшарил карманы в поисках ключей. Руки тряслись, было не по себе. Все-таки зря я ему рассказал обо всем. Наверное, я сделал это от безысходности, потому что больше не было сил держать все в себе. Перемелется - мука будет. Сколько ещё раз мне придется перемолоть все свои переживания, чтобы они перестали давить мне на голову, перестали разрывать душу и сердце на кусочки? Сколько ещё я буду мучиться?
Действительно, многие мои поступки в данный момент лишены смысла. Я понимаю, что не стоило этого делать, не нужно было проситься в свидетели, ведь ничего хорошего мне эта свадьба не принесет. Мне придется переступать через себя, улыбаться окружающим, быть приветливым со всеми гостями и молчать, когда хочется орать так громко, чтобы сорвать голос. Но я не могу испортить это представление, я должен сыграть свою роль так, чтобы публика сказала «Браво» и признала меня талантливым актером.
Меня так все достало.
Да, я – истерик, я – глупый и наивный мальчишка...
Сколько бы я не пытался держать себя в руках, мне все равно хочется выть и стенать, чтобы все поняли, как мне плохо. Да наплевать на всех, чтобы Мишка это увидел, но именно из-за него я и не могу выставить свои переживания на всеобщее обозрение. Если ломать жизнь, так только себе, если идти на дно, то только в одиночку. Я не имею права тянуть его за собой. Потому что люблю его своей глупой, наивной, БОЛЬНОЙ ЛЮБОВЬЮ... И если он выздоровел, я не имею права вновь его заражать.
Я стою перед зеркалом, смотрю на бледное лицо, на котором видна вымученная улыбка. Бью кулаком по стеклу, и оно разлетается на кусочки. То же самое стало и нашей любовью, которая не поддается реанимации. Она умерла, а я должен жить дальше. И позволить жить дальше другим людям... В первую очередь, тому, кого люблю.