Структура. Структурализм

Структура

Понятие «структура», которое историки долгое время противопоставляли понятию «событие», рассматривалось ими как точка опоры, позволяющая окончательно порвать с событийной историей и за

хаотичным потоком событий обнаружить константы, закономерности и преемственность, на которые до сих пор но большей части не обращали внимания при анализе обществ прошлого. Однако использование историками понятия «структура» не является само собой разумеющимся. Изначально оно пришло из лингвистики и после Второй мировой войны широко распространилось среди антропологов, а затем и во всех гуманитарных науках. Но тогда им обозначалась скрытая, ахроничная, вневременная архитектура некой совокупности. А чтобы его могли использовать историки, следовало придать ему историчность и освободить от внев-ременности и инвариантности. Именно это имел в виду Пьер Шоню, когда писал: «Структура есть все то, что в обществе или в экономике обладает достаточной длительностью, скрывающей ее движение от обычного наблюдателя [... ]. Эти структуры не являются неподвижными» (Chaunu P. Seville et Atlantique, 1504-1650. P., 1959). В этом же состоял смысл трехчастного деления исторического времени, введенного в книге Ф. Броделя «Средиземноморье и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II» (1949). Десять лет спустя броделевская большая длительность станет восприниматься как своего рода ответ историков на структуралистский вызов, как способ отчасти усвоить структуралистские инновации, допустив при этом длительность, т. е. изменение структуры. Результатом примата

и притягательности этой квазииммобильной истории во французской историографии на протяжении двадцати лет станет значительное замедление пульса времени, заметное в книгах по истории. Так будет продолжаться до 1970-1980-х гг., отмеченных «возвратом события» (Пьер Нора), когда историки вновь обратят внимание на короткое время и заново переосмыслят соотношение между структурой и событием.

♦ Геоистория, Глобальная история/Тотальная история, Диахрония, Событие, Структурализм

Структурализм

В 1950-1960-е гг. структурализм оказывал заметное влияние на интеллектуальную жизнь Франции. По меньшей мере на два десятилетия умами французской интеллигенции овладели знаки и структуры. Это направление мысли, вдохновленное структурной лингвистикой Фердинанда де Соссю-ра (1857-1913), проявило себя во всех гуманитарных науках. Не связанный с какой-то определенной дисциплиной, структурализм был прежде всего особым взглядом и общим методом изучения явлений человеческой жизни, повлиявшим на антропологию и социологию, психоанализ и философию, литературную критику, а затем и на историю. Работы антрополога Клода Леви-Стросса, семиолога Ролана Барта, психоаналитика Жака Лакана, философов Луи Альтюссера и Мишеля Фуко ознаменовали

расцвет критической мысли и золотой век молодых социальных наук, стремящихся к научной и институциональной легитимации.

Структуралистская мысль претендовала на выдвижение единой обширной исследовательской программы, которая ляжет в основу всех наук; суть ее - проникновение в глубинные, бессознательные и вневременные структуры социальных практик. Радикальность и интересовавшая их проблематика у этих мыслителей, разумеется, различались, но у всех приверженность структурализму проявлялась в стремлении обнаружить структурное бессознательное, выявить невидимую на первый взгляд подлинную упорядоченную систему абстрактных соотношений, позволяющую понять организацию и функционирование людей внутри данного общества. Мишель Фуко, например, в книге «Слова и вещи» (1966) пытался обнаружить скрытое за разнообразными мыслями и знаниями определенной эпохи эпистемологическое основание («эписте-му»), которое делает эти мысли и знания возможными и составляет организующий принцип данной культуры. Как показал Франсуа Досс в своей фундаментальной «Истории структурализма» (Dosse F. Histoire du structuralisme. T. 1-2. P., 1991-1992), структурализм нес в себе философию подозрения, демистификации и разоблачения. В нем был скрыт глубокий пессимизм и явственно выступала критика европоцентризма и западной модерности, изнан-

ку которой структуралисты пытались показать, обращая внимание на фигуры ребенка, сумасшедшего и дикаря.

Отношения структурализма с исторической дисциплиной поначалу складывались непросто. Понятия «история» и «структура» долгое время оставались антиномичными, и сближение между ними казалось невозможным, потому что структура, понимаемая как архитектура отношений внутри данной совокупности, была ахроничной и вневременной. Отдавая предпочтение синхронии, структурализм делал диахронию малозначимой и отрицал объединяющую роль истории среди общественных наук. Самый радикальный теоретический вызов был брошен, несомненно, со стороны социальной антропологии Клода Леви-Стросса, который в 1949 г. обвинил историю в недостатке научности, так как она не способна строить модели и проникать в глубинные бессознательные структуры общественной жизни. С институциональной точки зрения представители новых гуманитарных наук также были заинтересованы в радикальном разрыве с историей, которая во Франции представляла собой дисциплину, крепко институционализированную и давно узаконенную. Лишь в конце 1950-х гг. Фернан Бродель сумел дать достойный ответ на структуралистский натиск. Опираясь на наследие основателей «Анналов» и учитывая инновации, привнесенные новыми общественными науками, Фернан Бродель попы-

тался объединить их, выдвинув понятие «большая длительность», т. е. квазииммобильное структурное время; с его точки зрения, вокруг этого понятия мог бы образоваться язык, общий для всех социальных наук. Отказ от событийности, замедление темпоральности, пристрастие к повторяющимся феноменам, интерес к ментальности и к предметам исследования антропологии фактически стали признаками настоящей структурализации истории в 1960-1970-е гг.

♦ Диахрония, Структура