Партии на II Съезде Советов.

Второй Съезд Советов открылся в 10 часов 45 минут вечера 25-го октября. Это был решающий момент восстания. Приблизительно в 11 часов должен был начаться обстрел Зимнего, где еще заседало правительство, не терявшее надежды на победу, поскольку Керенский выехал на фронт за войсками и все организации „демократии¹⁴ высказались за поддержку Временного Правительства.

Это были часы, определявшие судьбы решительного сражения между силами рабочего класса и силами буржуазии.

Всероссийский Съезд Советов, каждая его партия, каждая его группа, каждый его делегат были поставлены перед необходимостью сказать, с кем они: с Кишкиным, руководившим Временным Правительством, и Керенским, мобилизовавшим красновские войска против революционного Петрограда, или с петроградскими рабочими и солдатами, направившими орудия Петропавловки и „Авроры*⁴ на Зимний.

И поэтому важнейшее значение II Всероссийского Съезда Советов не только в том, что он в своем большевистском большинстве оформил и возглавил борьбу рабочих за власть, но и в том, что он с исключительной ясностью вскрыл, обнажил из под шелухи слов действительное место, действительное значение, действительное классовое и политическое лицо каждой партии, каждой группы, каждого участника величайшей исторической драмы.

Вечернее заседание 25-го и ночное 26-го имеют огромное историческое значение. Они выразили в сухих, плохо переданных, наспех записанных репликах основное соотношение классов и партий в стране, как оно сложилось в итоге двух революций и в начальный момент третьей — первой пролетарской революции. Записанное в нескольких страницах хроникерского отчета соотношение классов и партий пройдет в основном в неизменных чертах дальше через годы существования пролетарской республики.

Огромное большинство на Съезде принадлежало большевистской партии. Большевики, составлявшие ничтожное меньшинство на первом Съезде Советов, теперь имели 390 делегатов из общего количества делегатов, примерно, в 650 человек. Перед открытием Съезда состоялось непродолжительное заседание большевистской фракции с участием Ленина. Оно обнаружило полное единодушие с Лениным и с ЦК не только представителей крупных пролетарских Советов, но и всего кадра провинциальных руководителей большевистских Советов, т. е. фактически всего руководящего кадра большевистской партии.

Вопрос о необходимости и целесообразности восстания даже не является предметом дискуссии для огромного большинства делегатов. Подавляющее большинство делегатов большевиков привозят на Съезд решимость итти в бой с буржуазией до конца. Отдельные представители местных большевистских Советов, недостаточно правильно оценивавшие общее соотношение сил, исходя из особенностей и трудностей захвата власти в тех или иных уголках страны, здесь, перед лицом событий, вскрывающих соотношение классовых сил, в решающем пункте страны, целиком идут за Лениным. Революционная решимость большевистских делегатов, согласно традиций большевистской партии, не остается в Петрограде материалом для длинных резолюций, многоречивых фракционных собраний. Каждый делегат Съезда — солдат восставшей армии. Делегаты посылаются агитаторами и комиссарами в полки и на заводы. На фабриках, заводах, в казармах — они подкрепляют питерские большевистские кадры своим энтузиазмом и организационным опытом руководителей миллионных масс. Такова была ленинская фракция II Съезда Советов, решившего вопрос о власти.

Меньшевики и с. -р. ’ы, всего четыре месяца назад — на I Съезде Советов — составлявшие огромное большинство Съезда, теперь составляют ничтожное меньшинство II Съезда Советов. Меньшевиков, включая и бундовцев, насчитывается не больше 80 человек; правых с. -р. ’ов вместе с эсеровским центром — не больше 60 человек. Их роль определяется в первые же минуты Съезда.

Меньшевик Дан, от имени ВЦИК’а 1-го созыва, открыл Съезд Советов. Тем самым он признал законным этот Съезд. Тем самым он признал, что попытка меньшевиков и с. -р. ’ов сорвать Съезд не удалась. В своей краткой вступительной речи Дан определил сразу место меньшевиков в гражданской войне, заявив о полной солидарности со своими партийными товарищами, которые „находятся в Зимнем дворце под обстрелом, самоотверженно выполняя свой долг министров, возложенный на них Центральным Исполнительным Комитетом"... Это заявление было лишь логическим выводом из постановления ЦК меньшевиков, заранее решившего не принимать участия в Съезде Советов и в противовес Съезду договориться с Временным Правительством о новой правительственной комбинации буржуазии.

Это заявление было выводом из доклада Дана на заседании меньшевистской фракции еще 23-го октября, когда Дан противопоставлял переходу власти в руки Советов новую правительственную комбинацию из тех же старых знакомцез из Временного Правительства. В крайнем случае Дан был согласен даже (! ) на замену Терещенко представителем „демократии" в случае, если Терещенко не поведет соответствующей политики. Это заявление, наконец, было лишь выводом из решения фракции меньшевиков уже 24-го октября — под кнутом большевистского выступления — пойти на однородную комбинацию правительственных деятелей из лагеря мелкой буржуазии, при одновременном осуждении как выступления большевиков, так и провокации этого выступления со стороны Временного Правительства.

Те, с кем солидаризировался Дан, еще до Съезда Советов вызвали в Петроград воинские части для усмирения большевиков, мобилизовали все, что могли, для расправы с революционными питерскими рабочими: 25-го утром послали Керенского к Краснову привести в Петроград корниловские войска, назначили кадета Кишкина „диктатором", предоставили ему исключительные полномочия по водворению порядка в столице и подчинили ему все военные и гражданские власти.

Дан открыл историю меньшевиков в советский период солидаризацией с Кишкиным, мобилизовавшим юнкеров против петроградских рабочих, и Керенским, мобилизовавшим корниловскую гвардию.

Меньшевики на Съезде солидаризовались с правительством, защищаемым юнкерами и обстреливаемым рабочими, солдатами и матросами.

Все, что в дальнейшем меньшевики и с. -р. ’ы говорили и делали на Съезде Советов, а еще в большой мере то, что они без всяких разговоров делали за стенами Смольного, было лишь простым выводом из их солидаризации с кадетом Кишкиным и корниловцем Керенским. Они отказались выделить в президиум Съезда своих представителей, несмотря на большевистское предложение составить президиум Съезда Советов на основе пропорционального представительства всех фракций. О том, что скрывается за этим отказом, тут же разъяснили „социалисты" — Хараш и Кучин, — выступившие в роли представителей от армии.

Если Дан еще считал необходимым прикрывать свою солидаризацию с Керенским и Красновым резолюцией меньшевистской фракции Съезда о необходимости оказывать отпор попыткам Керенского раздавить восстание вооруженной силой, то Хараш и Кучин выступают без всяких фиговых листков — с объявлением войны II Съезду Советов.

Хараш, делегат комитета XII армии, от имени меньшевиков и с. -р. ов заявил: „Меньшевики и социалисты-революционеры считают необходимым отмежеваться от всего того, что происходит, и собрать все общественные силы, чтобы оказать упорное сопротивление попыткам захватить власть".

Кучин от имени фронтовой группы (12 армейских комитетов из 14) считает необходимым мобилизацию всех сознательных революционных сил для спасении революции... „Отныне арена борьбы переносится на места, — там необходима мобилизация сил".

Это объявление войны несколько запоздало. В тот час, когда выступали Хараш и Кучин, Зимний ведь защищался юнкерами, а Керенский вместе с Красновым направились в Остров, чтобы оттуда во главе казаков двинуться на Петроград.

Но все же значение этого запоздалого объявления войны в том, что меньшевики и с. -р. ’ы брали на себя тем самым прямую ответственность за каждый шаг контрреволюции, за юнкерские. пули, за казацкие штыки.

Немедленно вслед за этим объявлением войны Всероссийскому Съезду Советов, Хинчук от имени меньшевиков, Гендельман от имени правых с. -р. ’ов — заявляют, что они покидают Второй Съезд Советов. Их никто со Съезда не прогонял. Их никто со Съезда не исключал. Они ушли со Съезда согласно решений своих фракций сами, добровольно сделав выбор между революцией и контрреволюцией. К ним, конечно, присоединились бундовцы.

Заблаговременно меньшевиками и с. -р. 'ами был подготовлен центр, которому предстояло формирование антипролетарских сил на случай слабости или гибели Временного Правительства. Это был Комитет общественной безопасности. Еще 24-го октября меньшевики и с. -р. ’ы начали подготовку второй линии окопов для буржуазии на случай падения Временного Правительства; сначала в Предпарламенте, затем вечером 24-го в городской думе и, наконец, в ночь на 25-е на заседании старого ЦИК меньшевики и с. -р. ’ы принимают решение о создании особого Комитета общественной безопасности из представителей городской думы и тех органов „революционной демократии», которые поддерживали правительство.

Еще до открытия Съезда Советов, в 3 часа дня 25-го, состоялось уже второе заседание этого комитета по вопросу об организации гражданской охраны, иначе говоря, обывательской буржуазной гвардии. Начальником „охраны^» назначен тот самый Ю. Мазуренко, который возглавлял усмирительные отряды правительства и ЦИК’а в июльские дни.

Уйдя со Съезда Советов, меньшевикам и с. -р. ’ам оставалось только оформить Комитет общественной безопасности, как политический центр. Это они и сделали совместно с кадетами из городской думы, вместо того, чтобы пойти, как заявил от их имени на Съезде Эрлих, безоружными умирать вместе с городской думой у Зимнего.

Поздно ночью меньшевистско-эсэровско-кадетское большинство городской думы действительно направилось коллективно к Зимнему, чтобы „вместе со своими избранниками умереть^»... Умереть им не пришлось ввиду того, что красногвардейцы и солдаты не пропустили их в Зимний, так же как не пропустили раньше на „Аврору» их делегацию. Чтобы повернуть их назад, не понадобилось пуль: достаточно было простого окрика начальника красногвардейского патруля.

Для комедиантов шествие к Зимнему было не только театральным жестом „под занавес» — они действовали согласно директиве Временного Правительства, пытаясь таким образом дать возможность Временному Правительству продержаться до прибытия войска с фронта. Лидеры крупной и мелкой буржуазии в городской думе подчеркивали отсутствие вооружения у направлявшихся к Зимнему „отцов города», — и это было политическим обманом. Если не были вооружены члены городской думы, то ведь были вооружены юнкера, защищавшие Зимний, казаки направляемые на Зимний Красновым-Керенским, те десятки тысяч солдат, которые получили приказ Керенского двинуться на Петроград. Отсутствие оружия у меньшевиков, с. -р. ’ов, кадетов, попытавшихся разложить войска, наступавшие на Зимний, лишь подчеркивало наличие оружия у юнкеров и казаков.

В 3 ч. 30 м. ночи совместное совещание контр-революционеров, возвратившихся из похода на Зимний и дезертировавших со Създа Советов, постановило образовать „Комитет Спасения Родины и Революции». В Комитет были включены представители городской думы, ЦИК'а первого созыва, Исполкома Всероссийского Совета Крестьянских Депутатов, представители фракций, ушедших со II-го Съезда, ЦК меньшевиков и с. -р’ов, представители предпарламента и представители фронтовых комитетов. Состав почти в точности соответствовал решению предпарламента 24-го октября. Меньшевики и с. -р’ы тем самым оформили себя на весь последующий период в качестве оруженосцев буржуазии, берущих в свои руки оружие, выпадающее из рук Кишкиных.

Скончавшийся, в силу открытия II Съезда, ЦИК первого созыва поспешил легализовать Комитет Спасения Родины и Революции в качестве законного центра контр-революции, объявив несостоявшимся только что открытый меньшевистским лидером Второй Съезд Советов. В своей телеграмме всем Советам и армейским комитетам этот ЦИК сообщал: „ЦИК считает II Съезд Советов несостоявшимся и рассматривает его, как частное совещание делегатов большевиков». Этой телеграммой решения II Съезда объявляются незаконными, все Советы и армейские организации приглашаются сплотиться вокруг ЦИК’а первого созыва. ЦИК обещает созвать новый Съезд, „как только создадутся условия для правильного его созыва"... Под условиями правильного созыва нового Съезда Советов лидеры меньшевиков и с. -р. ’ов явно понимали разгром II Съезда Советов Комитетом Спасения, иначе говоря, разгром юнкерами и казаками красногвардейцев, солдат и матросов.

Меньшевистско-эсэровский ЦИК действовал чрезвычайно последовательно. Он только делал выводы из меньшевистского анализа классовых соотношений в стране. Наиболее точно меньшевистская оценка соотношения классовых сил в стране нашла свое выражение в речи Дана на заседании Центрального Исполнительного Комитета первого созыва в ночь на 25-е октября.

В момент, когда бессилие реакционного правительства дошло до того, что его отказались защищать даже казачьи полки, расположенные в Петрограде, а за большевиками стояли стеной петроградские рабочие, солдаты и матросы, —Дан заявляет: „Никогда контр-революция не была так сильна, как в данный момент"...

В момент, когда большевистскую печать под охрану взяли непосредственнно красногвардейцы и солдаты, — Дан считает: „... на фабриках, заводах и в казармах гораздо более значительным успехом пользуется черносотенная печать... чем социалистическая"...

В тот момент, когда колебания Зиновьева и Каменева были преодолены революционной настойчивостью и решимостью передовых рабочих и солдат Петрограда, —Дан считает: „... большинство масс рабочих и солдат индиферентно относится к политическим вопросам".

В тот момент, когда усилиями петроградского пролетариата, солдат и матросов, победоносно отбивались все атаки Керенского, и народные массы переходили в решающую контр-атаку, Дан предсказывает: „Власть, организованная большевиками, будет свергнута немедленно же широким недовольством масс"...

Такова была позиция Российской Социал-Демократической Рабочей Партии меньшевиков в ночь на 25-е октября. Удивительно ли, что в ночь на 26-е октября они ушли со Съезда Советов, перешли в Комитет Спасения и объявили Съезд Советов незаконным?

Меньшевики-интернационалисты, во главе с Мартовым, не раз за время Февральской революции блестяще критиковали своих соратников из лагеря меньшевиков-оборонцев. Исторические октябрьские дни, беспощадно очищая всякие позиции от словесных маскировок, с особой суровостью проверили позицию меньшевиков-интернационалистов. В заседании предпарламента накануне Съезда Советов именно Мартов, лидер меньшевиков-интернационалистов, предложил Временному Правительству провести маневр, могущий ослабить силы большевистского наступления. Именно по инициативе Мартова вначале меньшевики в своей фракции, а затем большинство предпарламента приняли резолюцию по докладу Керенского, в которой Временному Правительству предлагалось издать закон о передаче земли в ведение земельных комитетов и решительно выступить с предложением союзникам провозгласить условия мира и начать мирные переговоры. Истинный смысл этой резолюции (в конце которой предлагалось для борьбы с большевиками создать Комитет Общественного Спасения) абсолютно точно излагает в своих воспоминаниях Дан: меньшевики и с. -р. ’ы рассчитывали, что „такие меры вырвут почву из-под ног большевиков, эксплоатирующих в своих целях настроение разлагающейся на 99/100 крестьянской армии, и дадут в руки правительства силы, достаточные для противодействия всем попыткам насильственного его низвержения"... („Летопись революции", № 1, стр. 172).

Правительство не могло пойти по пути Мартова, так как это противоречило его классовой природе и всей его политике за все минувшие месяцы. Меньшевиков-интернационалистов не смутило то, что Керенский и Кишкин большие надежды возлагали на казаков и юнкеров, чем на „маневры" и потому отказались выполнить предложение Мартова, Дана, Гоца и Авксентьева. Они также, как и правые меньшевики и с. -р. ‘ы, отказались войти в президиум Съезда Советов. Единственное их отличие от правых собратьев: они несколько часов после ухода правых меньшевиков просидели на Съезде для того, чтобы попытаться уже на самом Съезде его деморализовать и разложить его волю к победе. Не удался этот политический маневр в предпарламенте — может быть удастся того же добиться иным путями на Съезде Советов. Мартов вносит предложение обсудить вопрос о мирном разрешении конфликта. Большевики не возражают против обсуждения этого вопроса. Мартов и Абрамович свое предложение о мирном разрешении конфликта превращают в предложение отправить делегацию для переговоров со всеми сторонниками демократии, приостановив борьбу. По ходу борьбы отложить взятие Зимнего — значило отдать Петроград в руки юнкеров, которые опомнились бы от первой растерянности, в руки буржуазии, которая малейшую оттяжку использовала бы для того, чтобы раздавить рабочих (попутно, она, конечно, покончила бы и с меньшевистскими болтунами). Гул орудийных выстрелов, доносящийся в Смольный, приводит Мартова в состояние бешенства. Когда выясняется, что рабочие несогласны отдаться в руки корниловца Краснова и кадета Кишкина, они на фракционном собрании большинством 14 против 12 голосов решают уйти со Съезда вслед за своими собратьями из лагеря правых меньшевиков и с. -р. ’ов.

В отличие от правых меньшевиков и с. -р. 'ов, часть их и после ухода еще появляется на съездовской трибуне для того, чтобы вторично предложить большевикам договориться с „демократическими организациями», т. е. с Центральным Исполнительным Комитетом I созыва, который объявил незаконным II Съезд Советов, с с. -рами, которые вошли в Комитет Спасения, с Керенским, который шел вместе с Красновым на Петроград, с Кишкиным, которому правительство дало диктаторские права, с юнкерами, которые готовили заговор. Генеральная историческая проверка показала, что, несмотря на шумиху словесных разногласий между правыми и левыми меньшевиками, они на баррикадных боях заняли одно и то же место: против рабочих, за буржуазию.

Левые с. -р. ’ы оказались в большинстве в эсеровской фракции на II Съезде. На заседании фракции перед Съездом они собрали 90 голосов против 60 голосов правых с. -р. ’ов и с. -р. 'ов центра. Больше того — после заявления вождей правых с. -р. ’ов об уходе со Съезда Советов, они из 60 человек, голосовавших на фракции за уход, присоединили к себе значительную часть, фактически не покинувших Съезд вопреки призыву вождей.

Революционная буря прибивала левых с. -р’ов к большевистскому берегу, хотя их верхи делали все для того, чтобы отбиться от берега пролетарской революции. Давление лево-эсеровских низов было настолько большим, что этого не удалось сделать их колеблющимся верхам. Продукт распада недавно могущественной эсеровской партии — левые с. -р. ’ы— в низах своих пошли об руку с большевиками, а в верхах упирались всячески, переходя от лагеря в лагерь, без всяких видимых поводов, голосуя за одни большевистские резолюции и возражая против других.

Каковы бы ни были их голосования, основное в том, что левые с. -р. ’ы явились в тот момент объективными выразителями, накопившейся за время революции в эсеровских низах ненависти к политике предательства народных интересов со стороны эсеровского ЦИК’а и Временного Правительства. Помимо своей воли, без ясной продуманной до конца политической линии,, они выражали в тот момент решение крестьян взять землю во что бы то ни стало, решение солдат бросить фронт во что бы то ни стало.

Их представители вошли в Бюро Военно-Революционного Комитета и здесь работали, по свидетельству тов. Троцкого на заседании Петроградского Совета, прекрасно, в то же время их вождь Колегаев вместе с комиссаром ЦИК'а при штабе ПВО Малевским (правым с. -р. 'ом) вели всерьез мирные переговоры с контрреволюционным штабом...

Они вошли в президиум Съезда Советов, они не ушли со Съезда, они голосовали за большевистское воззвание о переходе власти к Советам; — в момент обстрела Зимнего они же поднялись на трибуну Смольного, чтобы настоять на немедленной ликвидации конфликта...

Они в противовес саботировавшему Съезд Исполкому Всероссийского Совета Крестьянских Депутатов особой телеграммой пригласили на Съезд представителей местных Советов Крестьянских Депутатов, они же сорвали на Съезде предложение Троцкого заклеймить уход меньшевиков и с. -р. 'ов со Съезда.

Их рядовые сторонники из числа матросов и солдат, были в рядах, обстреливавших буржуазно-демократическое правительство, от их имени Камков на трибуне Смольного убеждал большевиков в том, что единственным выходом является создание демократической власти на широкой основе.

На заседании 26 октября они отклонили предложение большевиков дать своих представителей в правительство, протестовали против большевистского решения создать правительство на Съезде Советов и против большевистского состава этого правительства, от их имени Карелин формулировал задачу левых с. -р. ’ов, как задачу посредничества между большевиками и ушедшими со Съезда меньшевиками и с. -р. ’ами.

Это были подлинные попутчики пролетарской революции, — до первых трудностей, до того, как развернутся коренные социалистические задачи революции. Пока основным содержанием революции будет решение задач демократической революции, которых не смогло и не хотело решить правительство Керенского, они будут большевистскими попутчиками...

Таково было их поведение на Съезде, моментами походившее на температуру лихорадящего больного...

Большевики не только не отказались от сотрудничества с левыми с. -р. ’ами, но делали все возможное для того, чтобы этого сотрудничества добиться: на этом этапе революции через левых с. -р. ’ов лежал путь к очень значительной части крестьянских масс, уже оторвавшихся от Керенского, но еще не пришедших к Ленину. Без этих масс нельзя было победить. Вот почему мудрый руководитель большевистской революции Ленин делал все возможное на Съезде, чтобы помочь левым с. -р. ‘ам в этот решающий момент преодолеть колебания и пойти единым фронтом с большевиками...

Меньшевики и с. -р. ’ы, опираясь на свои кадры и используя стихийное доверие масс к буржуазии, превратились в первые дни революции в могущественную организацию, которая составляла в первые месяцы февральской революции основной привод от буржуазии к народным низам. Прошло только 8 месяцев. Они пришли к Октябрю раздробленными на огромное количество фракций, дезорганизованными, с верхами, не только оторвавшимися от низов, но и ненавидимыми ими.

История неслыханно жестока была к меньшевистской и эсеровской партиям. Им удалось вовлечь в свои ряды огромную массу рабочих и особенно крестьян, ослепленных стихийным оборончеством, полных еще неизжитого доверия к буржуазии. Включив в свой состав сотни тысяч рабочих и крестьян, они вели политику поддержки крупной буржуазии, политику саботажа мира, саботажа передачи земли крестьянам, поэтому противоречие между их классовым составом и классовой политикой их верхов привело в октябре эти партии к решающему кризису.

Кадеты, как партия, никакого серьезного кризиса в октябрьские дни не испытывали и не могли испытывать, — их классовая основа в точности соответствовала их политике, их политика в точности соответствовала их классовой основе. Они терпели поражение, но не переживали кризиса. Не всякое поражение, конечно, означает кризис партии.

Другое дело меньшевики и с. -р. 'ы. В незначительных своих кадрах они могли быть и были сознательными сторонниками поддержки буржуазии, в своей верхушке они вели сознательную политику сотрудничества с буржуазией и предательства интересов народных масс. Поскольку же они в февральские дни включили в свой состав огромное количество рабочих и крестьян, кризис рабочего и крестьянского доверия к буржуазии не мог не стать кризисом и этих партий. Поэтому так жалки Центральный Исполнительный Комитет первого созыва, меньшевистский и эсеровский партийные ЦК. У них все в полном порядке: штабы издают свои приказы, их лидеры пишут статьи, произносят речи, у них было все, как в живых партиях. Но живыми массовыми партиями они перестали быть к октябрю. Потеряв массы, они стали пустыми фразерами.

Они грозили, но не имели силы привести свои угрозы в исполнение.

Они проклинали, но над их проклятиями смеялись их же вчерашние сторонники — рядовые рабочие и крестьяне, мартовскими болотными огнями несколько месяцев назад приведенные в их ряды.

Генералы без армии, всерьез на огромной штабной карте намечавшие пути войск, которых у них не было!

Стоит проглядеть перечень огромного количества демократических организаций, стоящих за меньшевиками и с. -р. ’ами_т стоит вспомнить список организаций, входящих в Комитет Спасения, — какое разнообразие организаций, как велико их число, как пышны их названия, как много когда-то было за ними силы! А теперь... Теперь пришла расплата за участие во Временном Правительстве, за саботаж мира, за расправу с земельными комитетами, за июньское наступление, за подготовку к корниловщине, за отвратительную лицемерную болтовню в предпарламенте.

Эта расплата пришла не в виде грозного большевистского-меча (большевики никого не арестовывали и не расстреливали из меньшевиков и с. -р. 'ов, даже членов правительства, социалистов, поспешили освободить из тюрьмы, куда их посадили солдаты, красногвардейцы и матросы), — расплата пришла, прежде всего от собственных партий, в момент когда меньшевистско- эсеровские верхи решили свои партии привести в движение для отпора воинствующему большевизму. Пышные названия, огромное количество демократических организаций, ЦИК’и, огромное количество социалистических партий оказались только театральными декорациями. Керенский прав, обличая меньшевиков и с. -р. ’ов в своих самовлюбленных „воспоминаниях": „боевые силы эсеров и меньшевиков не были во время мобилизованы" („Издалека", стр. 198). Но он неправ, объясняя это политической ошибкой меньшевистского и эсеровского центров. Центры делали все, что могли, но отрядов ведь нельзя было составить из Дана, Гоца, Мартова и Авксентьева. В отряды должны были войти рядовики, низы, а рабоче-крестьянские низы меньшевиков с. -р. ’ов за ними не пошли, тогда когда их верхи захотели противопоставить их большевистским рабочим и солдатам.

Это не значит, конечно, что за меньшевиками и с. -р. ’ами в те дни не было никого. Уходили от них окончательно их низы из рядовых рабочих и крестьянских и солдатских масс, но оставались их кадры в той части, в которой они сознательно не переходили на позиции большевиков и левых с. -р. 'ов, оставались также те элементы буржуазии, которые в мартовские дни пошли к меньшевикам и с. -р. ’ам, как к той силе, которая могла бы удержать революцию на позициях буржуазной демократии. Эти элементы оставались. Их было недостаточно для вооруженного отпора большевикам, но их окажется еще не раз достаточным для того, чтобы в последующие месяцы попытаться, опираясь на юнкеров, кулаков, иногда на рабочую аристократию и на некоторые слои колеблющихся и недостаточно сознательных рабочих, ответить контр-атакой на большевистскую атаку против устоев буржуазного мира.

Одним из побочных свидетелей степени разгрома к октябрю меньшевистско-эсеровской партии может быть та судьба, которая постигла заявление меньшевистско-эсеровских лидеров об уходе со Съезда. Всего должно было уйти около 80 меньшевиков (включая сюда и бундовцев) и около 60 человек с. -р. 'ов. Если исключить отсюда небольшую часть меньшевиков-интернационалистов, представителей Одесского, Барского, Новоград-Волынского, Краснопольского и др. Советов, заявивших, что они остаются на Съезде, то останется группа, примерно в 130 человек, которая должна была покинуть Съезд. В действительности же Съезд покинуло не больше 70 человек. Часть с. -р. ’ов перекочевала к украинским социалистам-революционерам, оставшимся на Съезде. За один день, таким образом, число украинских с. -р. 'ов выросло с 7 до 21 человека (на 14 человек). Часть меньшевиков перекочевала к объединенным интернационалистам, оставшимся на Съезде. Их число за один день выросло с 14 до 35 человек (на 21 чел. ). Число левых с. -р. ’ов в тот же день поднялось до 179 человек, в то время как, по данным бюро фракции, к началу открытия Съезда всех с. -р. 'ов было 193 человека. Иначе говоря, не все 60 человек с. -р. ’ов, правых и центристов ушли со Съезда. Значительная часть их перекочевала к левым с. -р. ’ам, оставшимся на Съезде... Таким образом получилось, что вместо 130 челевек, которые должны были покинуть Съезд, в действительности покинуло Съезд максимум 70 человек; остальные— рядовые члены партии, рядовые делегаты Съезда — не пошли за призывом своих вождей так же, как через 2—3 дня не пойдут рядовые члены партии с. -р. ‘ов Петрограда за призывом Центрального Комитета с. -р. ’ов свергнуть большевистское правительство вооруженной рукой.

Совершенно очевидно, что в октябре (в октябре, а не в июле) меньшевики и с. -р. ’ы совершенно не были той силой, которая могла бы, как это было в июле, победить революционных рабочих. А между тем именно такой силой их считали тт. Каменев и Зиновьев в заявлении от 11 октября. Сопоставляя корниловские дни с октябрем, они писали, что в дни корниловщины большевикам пришлось драться против корниловщины в союзе с с. -р. 'ами и меньшевиками и отчасти даже сторонниками Керенского, в октябре же пролетарской партии пришлось бы драться не только против черносотенцев, кадетов и Керенского и Временного Правительства, но и против ЦИК (с. -р. ’ов и меньшевиков).

Они формально были правы: действительно, драться пришлось и против Центрального Исполнительного Комитета, и против с. -р. ’ов и против* меньшевиков. Но они не были правы в другом, самом главном.

Они не поняли того, что за ЦИКом, за меньшевиками, за с. -р. ’ами в октябре уже не будет ни тех отрядов, с помощью которых они победили июльскую демонстрацию, ни того народного доверия, с помощью которых они в апреле 1917 года преодолели революционное выступление петроградских рабочих и и солдат.

Названия в октябре оставались теми же, что и в апрельские и июльские дни. ЦИК был тем же ЦИК'ом, избранным на июль ском Съезде Советов. Меньшевики и с. -р. ’ы внешне были теми же прежними партиями. В действительности же, как мы видели выше, на лицо оставались лишь названия, лишь формы.

Главного, что было силой ЦИК’а меньшевиков и с. -р. ’ов в первые месяцы Февральской резолюции — доверия народных масс, сплоченности с верхами, низовых кадров рабочих и крестьян, — не сохранили к октябрю ни с. -р. ’ы и меньшевики, ни Центральный Исполнительный Комитет первого созыва.

Меньшевики и с. -р. ’ы (как это признал Керенский, защищаясь от обвинений черносотенно-кадетских элементов в „слабости" ) „слишком щедро тратили безграничный капитал народного к ним доверия, защищая своим авторитетом, своею грудью, человеческую пыль от взорванного здания императорской России". (Керенский: „Издалека" )

Они действительно весь свой авторитет отдали на защиту пыли буржуазии и помещиков и по заслугам были превращены к октябрю в человеческую пыль, для которой не нашлось защитников.

Вот этого не поняли товарищи Каменев и Зиновьев, пугавшие революционных рабочих тем, что в составе их врагов будет Центральный Исполнительный Комитет (с. -р. ’ы и меньшевики).

Большевистская тактика перед октябрем 1917 года дает пример тактики подлинно революционной.

Пять основных черт характеризуют эту тактику.

Первое: под ленинским руководством большевики, решившись на восстание, действительно пошли „до конца", ни на один момент не допуская „игры" с восстанием.

Второе: рассмотрев за пышным зданием эсеровских организаций факт крестьянского восстания, большевики сумели через головы меньшевиков и с. -р’ов и против них увлечь за рабочим классом миллионы крестьян и солдат.

Третье: большевики под ленинским руководством сумели преодолеть, осмеять, выставить на позор перед всеми революционными рабочими колебания в собственной среде, возглавленные тт. Зиновьевым и Каменевым.

Четвертое: большевики не поддались „конституционным иллюзиям", отказавшись от предложения тов. Троцкого приурочить восстание обязательно ко 2-му Съезду Советов и взяли власть до открытия Съезда Советов.

И пятое: в часы неслыханной быстрой победы восстания, проявив подлинно „тройную смелость, большевики и, в первую очередь, Ленин сумели в то же время не дать голове „закружиться", сумели не отвлечься ни на одну минуту от конкретных особенностей, от конкретного своеобразия действительности.

Именно эти условия, как показывает весь ход октябрьских событий, имели решающее значение для успеха пролетарского восстания. Остановимся подробнее на последних, поскольку они меньше всего освещена в нашей партийной литературе.

Все декреты Второго Създа Советов объявлены Съездом действующими „впредь до созыва Учредительного Собрания". Правительство наименовано „временным", „впредь до созыва Учредительного Собрания". Немедленно вслед за II Съездом Советов издается декрет „Временного советского правительства" о созыве Учредительного Собрания в срок. Формалистам от революции может показаться, что, завоевав власть, уничтожив правительство буржуазии, большевики могли бы сразу отбросить всякие разговоры об Учредительном Собрании, объявить открыто стране что Съезд Советов заменяет и отменяет Учредительное Собрание, что Учредительное Собрание, в выборах которого участвовала буржуазия, как низшая форма демократии по сравнению с той, которая была создана Октябрьской революцией, подлежит немедленному и безусловному уничтожению. Большевики не только этого не сделали, но и записали в основные законы Съезда Советов, учредившего Советскую республику, слова „впредь до созыва Учредительного Собрания", а Ленин в своем докладе о мире даже предлагает внести мирные условия „на обсуждение Учредительного Собрания, которое уже будет властно решать, что можно и чего нельзя уступить".

Схоластики могли бы за это обвинить Ленина и большевистскую партию в оппортунизме и уступчивости буржуазии—по меньшей мере — в уступчивости мелкобуржуазным предрассудкам. Но именно схоластики и только схоластики. Большевистская тактика по отношению к Учредительному Собранию имеет особое значение, поскольку она показывает, насколько большевики учитывали все своеобразие положения, не допуская и в момент величайшей революционной победы никакого якобы „левого" „преувеличения революционности". Ленин считался с тем, что выступление большевиков против Учредительного Собрания непосредственно перед Съездом и во время Съезда Советов, вызвало бы колебание значительных слоев мелкой буржуазии, крестьянства и части рабочих, не изживших еще до конца иллюзий доверия к Учредилке. Поэтому до Съезда Советов иллюзиям широких мелкобуржуазных масс, веривших еще в Учредилку, большевики не противопоставляли лозунга „долой Учредительное Собрание". И во время самого Съезда Советов большевики не выставляют лозунга: „долой Учредительное Собрание". Пусть Учредительное Собрание собирается! Пусть оно в лице своего большинства противопоставит себя Съезду Советов и правительству, лишившему власти эксплоататоров, давшему крестьянам землю, борющемуся за мир! Тогда даже те элементы крестьянства, сила которых есть сила колебания, увидят на опыте необходимость выбирать между Советами и Учредительным Собранием. И тогда уже, после 2—3 месяцев опыта пролетарской власти, после того, как земля будет взята крестьянами во исполнение декрета Съезда Советов, после того, как мир и по меньшей мере перемирие из области предположений перейдут в область действительности, — любой отсталый рабочий, огромное больш

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: