 |
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. 13 глава
|
|
|
|
Мама покачала головой.
– Это не то, что я бы выбрала для тебя, Ти‑Джей. И ни одна мать такое не выбрала бы для своего сына. Но я понимаю, каково вам пришлось вдвоем на острове. Сложно не привязаться к товарищу по несчастью в таких обстоятельствах.
– Она отличная девушка.
– Знаю. Мы бы не наняли ее, если бы думали по‑другому. – Мама поставила чашку на стол. – Когда ваш самолет упал, часть моей души умерла, Ти‑Джей. Я чувствовала себя виноватой. Я ведь знала, как ты сердился из‑за того, что придется провести лето вдали от дома и друзей, но пренебрегла твоим мнением. Убедила папу, что лучше провести отпуск где‑то далеко отсюда, чтобы ты сосредоточился на учебе и не отвлекался. Частично это было правдой, но основная причина крылась в том, что я знала: дома мне придется уступить тебя друзьям. Ты наконец выздоровел и больше всего хотел, чтобы все стало как раньше, до болезни. Но я повела себя эгоистично. Настояла на том, чтобы провести лето с сыном. – На мамины глаза навернулись слезы. – Теперь ты взрослый, Ти‑Джей. За свои двадцать лет ты пережил больше, чем многие за всю жизнь. И я не стану мешать вашим с Анной отношениям. Теперь, когда ты снова здесь, я всем сердцем хочу, чтобы ты просто был счастлив.
Я впервые заметил, как постарела мама. Ей исполнилось сорок пять, но со стороны можно было дать лет на десять больше.
– Спасибо, что ты не против, ма. Анна очень много значит для меня.
– Понимаю. Но вы с Анной находитесь на разных этапах жизненного пути. Боюсь, что тебе будет больно.
– Не будет. – Я поцеловал маму в щеку и ушел в свою комнату. Вытянулся на кровати и принялся мечтать об Анне, выкинув из головы мамины причитания о разных этапах жизни.
|
|
|
Глава 53 – Анна
Мы с Ти‑Джеем ехали в лифте на двенадцатый этаж, где располагалась квартира его родителей.
– Не трогай меня. Даже не смотри неподобающе, – предупредила я.
– А можно мне хотя бы думать о всяких грязных вещах?
Я покачала головой.
– Шутки не помогут. Боже, как мне паршиво.
– У меня классная мама. Я же тебе цитировал ее слова о нас. Просто расслабься.
Том Каллахан позвонил Саре на мобильный первого января. Заметив высветившееся на дисплее имя, я подумала, что звонит Ти‑Джей, но когда сняла трубку, меня поприветствовал Том и спросил, не желаю ли я на следующий день прийти к ним на ужин.
– Нам с Джейн нужно кое‑что с вами обсудить.
«Пожалуйста, пусть это будет не про то, что я спала с вашим сыном».
– Конечно, Том. В котором часу?
– Ти‑Джей обещал заехать за вами в шесть.
Следующие сутки после звонка Тома Каллахана меня перманентно тошнило. Я никак не могла решить, купить ли Джейн букет или фигурную свечу, и в итоге взяла и то, и другое. А в лифте я совсем разнервничалась. Передала пакет с подарком и букет Ти‑Джею и вытерла потные ладони о юбку.
Двери лифта открылись. Ти‑Джей поцеловал меня и сказал:
– Все будет хорошо.
Я набрала в грудь воздуха и пошла за ним.
Квартира Каллаханов на Лейк‑Шор‑драйв была со вкусом декорирована в бежевых и кремовых тонах. На возвышении в углу просторной гостиной стоял рояль, а по стенам были развешаны картины импрессионистов. Большой резной кофейный столик окружали мягкий диван, диванчик для двоих и кресла с вышитыми подушками.
Том подал аперитивы в библиотеке. Взяв бокал красного вина, я села в кожаное кресло. Ти‑Джей занял место рядом со мной. Том и Джейн устроились на диванчике напротив. Джейн выбрала белое вино, а Том – похоже, виски.
– Спасибо, что пригласили, – сказала я. – У вас очень красиво.
– Спасибо, что пришли, Анна, – ответила Джейн.
|
|
|
Все выпили по глотку. В комнате повисла тишина.
Ти‑Джей – единственный, кто чувствовал себя вполне комфортно, – глотнул пива и положил руку на спинку моего кресла.
– Журналисты интересуются, не согласитесь ли вы с Ти‑Джеем провести пресс‑конференцию, – приступил к делу Том. – В обмен они перестанут вам досаждать.
– Что думаешь, Анна? – спросил Ти‑Джей.
Меня обуял ужас, но я до чертиков устала от того, что репортеры постоянно таскаются за мной по пятам. Возможно, если ответить на их вопросы, они действительно оставят нас в покое.
– Это будут показывать по телевидению? – спросила я.
– Нет. Я настоял, что мы готовы согласиться только на закрытую пресс‑конференцию. Пусть в помещении телеканала, но транслировать в эфир ее не будут.
– Если репортеры после этого от нас отвяжутся, то я обеими руками за.
– И я, – поддержал Ти‑Джей.
– Тогда я обо всем договорюсь, – кивнул Том. – Есть кое‑что еще, Анна. Ти‑Джей уже в курсе, что я пообщался по телефону с юристом чартерной авиакомпании. Катастрофа произошла из‑за смерти пилота, но спасательный плот не был обеспечен требуемым по закону аварийно‑спасательным оборудованием, а ответственность за эту ошибку ложится и на авиакомпанию, и на производителя. Обе стороны допустили преступную халатность. Законодательство в области авиации весьма запутанное, и суду предстоит выяснить размеры ответственности каждой из сторон. Дело может затянуться на годы. Но авиакомпания предпочитает пойти с вами на мировую и судиться напрямую со второй стороной. Заключите соглашение, по которому не станете подавать иск на авиаторов.
Голова закружилась. Я прежде думать не думала о судебных исках по поводу преступной халатности.
– Даже не знаю, что сказать. Я бы и так не стала подавать на кого бы то ни было в суд.
– Тогда предлагаю вам согласиться на мировую. Судебного процесса в таком случае не будет. Вам придется дать показания под присягой, но это можно сделать и здесь, в Чикаго. Так как на момент катастрофы вы являлись моим наемным работником, мой адвокат может провести переговоры за вас.
– Да, такой вариант меня устраивает.
– Возможно, процедура займет несколько месяцев.
– Я согласна, Том.
|
|
|
За ужином к нам присоединились Алексис и Грейс. Ко времени, когда мы сели за стол, все уже держались посвободнее, чему значительно поспособствовала вторая порция аперитивов. Все отнекивались от второго захода, но все равно выпили.
Джейн подала говяжью вырезку, жареные овощи и печеный картофель. Алексис и Грейс украдкой поглядывали на меня и улыбались. Я помогла Джейн убрать со стола и сервировать теплый яблочный пирог с мороженым на десерт.
Когда мы с Ти‑Джеем собрались уходить, Том протянул мне конверт.
– Что это?
– Чек. Мы по‑прежнему должны вам за репетиторство.
– Вы ничего мне не должны. Я же не выполнила свою работу.
Я попыталась вернуть конверт.
Мужчина вежливо отвел мою руку.
– Мы с Джейн настаиваем.
– Том, прошу…
– Просто возьмите, Анна. Нам будет приятно.
– Ладно. – Я положила конверт в сумочку. – Спасибо за все, – сказала я Джейн.
Я посмотрела ей в глаза, и она не отвела взгляд. Не каждая мать приняла бы так тепло подружку сына, которая гораздо старше его, и мы обе это понимали.
– Всегда пожалуйста, Анна. Заглядывайте к нам еще.
Ти‑Джей заключил меня в объятья сразу же, как только двери лифта закрылись. Я выдохнула и опустила голову ему на грудь.
– У тебя чудесные родители.
– Я же тебе говорил, что они классные.
Ко всему прочему Каллаханы были весьма щедрыми. Потому что позже тем же вечером открыв конверт, я обнаружила там чек на двадцать пять тысяч долларов.
* * *
Пресс‑конференция должна была начаться в два. Том и Джейн Каллахан стояли поодаль. Том держал небольшую видеокамеру – единственную, на которую было разрешено снимать.
– Ясное дело, о чем они будут спрашивать, – вздохнула я.
– Ты не обязана отвечать, если не хочешь, – подбодрил Ти‑Джей.
Мы сели за длинный стол перед морем журналистов. Я непроизвольно постукивала правой ногой по полу, а Ти‑Джей наклонился и легонько погладил меня по бедру. Но не стал задерживать руку надолго.
Кто‑то прикрепил к стене большую карту с двадцатью шестью атоллами Мальдивских островов. Представительница пресс‑службы новостного канала, назначенная модератором пресс‑конференции, начала объяснять репортерам, что мы с Ти‑Джеем больше трех лет прожили на необитаемом острове, судя по всему, значительно пострадавшем из‑за цунами. Лазерной указкой она ткнула в остров Мале, откуда мы вылетели.
|
|
|
– Наши герои летели отсюда вот сюда, – показала она на другой остров, – но из‑за сердечного приступа у пилота самолет упал где‑то посередине.
Первый вопрос задал журналист из заднего ряда. Ему пришлось докрикиваться до нас.
– О чем вы подумали, когда поняли, что у пилота инфаркт?
Я наклонилась к микрофону и сказала:
– Боялись, что погибнем, и гадали, сможет ли он посадить самолет.
– Вы пытались ему помочь? – спросил другой журналист.
– Анна пыталась, – подключился Ти‑Джей. – Пилот попросил нас надеть спасательные жилеты, занять свои места и пристегнуть ремни. Когда он повалился на руль, Анна отстегнула свой ремень и пошла делать ему массаж сердца.
– Как долго вы находились в открытом море, пока не добрались до острова?
На этот вопрос ответил Ти‑Джей:
– Точно не определить. Солнце село примерно через час после падения самолета и встало вскоре после того, как мы доплыли до берега.
Весь следующий час мы отвечали на вопросы. Нас спрашивали обо всем: от добывания и приготовления пищи до конструкции построенной нами хижины. Мы рассказали о сломанной ключице Ти‑Джея и о почти убившей его лихорадке. Упомянули налетавшие бури и подробно описали, как дельфины спасли Ти‑Джея от акулы. Говорили о смертоносном цунами и о счастливом воссоединении в больнице. Казалось, всех потряс рассказ о перенесенных нами лишениях, и я немного расслабилась.
Затем журналистка из первого ряда, женщина средних лет с хмурым лицом, спросила:
– Какие отношения были между вами на острове?
– Это к делу не относится, – отрезала я.
– Вы знаете, каков возраст сексуального согласия в штате Иллинойс? – настаивала она.
Я не стала указывать, что остров находился не в Иллинойсе.
– Конечно, знаю.
На случай, если кому‑то об этом не известно, журналистка решила внести ясность:
– Возраст согласия в штате Иллинойс составляет семнадцать лет, за исключением случаев, когда одной из сторон является представитель власти, например, учитель. В таких случаях возраст согласия увеличивается до восемнадцати лет.
– Законы не были нарушены, – заявил Ти‑Джей.
– Иногда жертв насилия заставляют лгать, – парировала журналистка. – Особенно если насилие произошло в юном возрасте.
– Не было никакого насилия, – не поддался Ти‑Джей.
Следующий вопрос она адресовала напрямую мне:
|
|
|
– Как думаете, согласятся ли налогоплательщики Чикаго выплачивать зарплату учителю, подозреваемому в сексуальных домогательствах к ученику?
– Да не было никаких домогательств! – взорвался Ти‑Джей. – Как до вас достучаться?
Хотя было понятно, что вопросы о природе наших отношений неизбежны, я никогда не рассматривала возможность того, что нас обвинят во лжи или сочтут, что я принудила Ти‑Джея к сексу. Посаженные журналисткой ядовитые семена наверняка дадут щедрые всходы, подпитываемые сплетнями и умозрительными заключениями. Каждый, кто прочтет о нас, усомнится в моей порядочности и начнет фантазировать по поводу моих действий. По меньшей мере мне будет очень сложно найти работу в школе, что, скорее всего, прикончит мою преподавательскую карьеру.
Когда мозг закончил переваривать, что журналистка наделала своими вопросами, у меня едва хватило времени отодвинуть стул и метнуться в женский туалет. Я распахнула дверь кабинки и наклонилась к унитазу. Перед пресс‑конференцией я не смогла проглотить ни кусочка, и желудок лишь впустую сокращался, ничего не извергая. Кто‑то открыл дверь.
– Все нормально, Ти‑Джей. Выйду через минуту.
– Это я, Анна. – Голос был женским.
Я вышла из кабинки. В туалете стояла Джейн Каллахан. Она распахнула объятия, и это было невероятно похоже на то, как сделала бы моя собственная мама. Я бросилась ей на грудь и разрыдалась. Когда я перестала всхлипывать, Джейн дала мне салфетку и сказала:
– СМИ постоянно нужны сенсации и они надергивают жареные факты из чего угодно. Думаю, нормальные люди поймут, что к чему.
Я вытерла глаза.
– Надеюсь.
Когда мы вышли из туалета, Ти‑Джей и Том ждали нас в коридоре. Ти‑Джей подвел меня к стулу, усадил и сел рядом.
– Ты как? – Он обнял меня, а я положила голову ему на плечо.
– Уже лучше.
– Все обойдется, Анна.
– Может, и обойдется, ответила я. – А может, и нет.
Следующим утром я читала отчет о нашей пресс‑конференции в газете. Не так кошмарно, как я ожидала, но и хорошего тое мало. В статье не подвергались сомнению мои преподавательские навыки, но в тексте присутствовал парафраз заявления той журналистки, что вряд ли какая‑либо школа согласится принять меня на работу после нашей робинзонады.
Я протянула газету вошедшей Саре. Та прочла статью и возмущенно фыркнула.
– И что ты собираешься делать? – спросила сестра.
– Поговорю с Кеном.
Кен Томлинсон шесть лет был директором школы, в которой я преподавала. Он тридцать лет трудился в системе общего образования, а его любовь к ученикам и поддержка учителей сделали Кена одним из самых уважаемых людей в округе. Он не тратил времени на беспокойство по пустякам и частенько рассказывал ужасно смешные неприличные анекдоты.
Я просунула голову в его кабинет около семи утра через несколько дней после пресс‑конференции. Кен отодвинул стул и встретил меня у двери.
– Девочка, ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть. – Он обнял меня. – Добро пожаловать домой.
– Я получила ваше сообщение на автоответчик Сары. Большое спасибо за звонок.
– Я хотел, чтобы ты знала, что мы помним о тебе. Наверное, тебе потребуется время, чтобы заново ко всему привыкнуть. – Кен сел за стол, а я устроилась на стуле напротив него. – Я догадываюсь, зачем ты пришла.
– Вам кто‑нибудь звонил?
Он кивнул.
– Звонили. Некоторые родители рвались уточнить, вернешься ли ты в школу. Хотелось сказать им начистоту, что на самом деле думаю об их беспокойстве, но не смог подобрать достаточно приличных слов.
– Понимаю, Кен.
– Я бы с удовольствием позволил тебе вернуться на работу, но спустя два месяца после авиакатастрофы, потеряв всякую надежду на твое возвращение, нанял на твое место другого преподавателя.
– Понимаю. Я и сама пока не готова взяться за работу.
Кен наклонился вперед и поставил локти на стол.
– Люди пытаются представить события не так, как случилось в реальности. Это заложено в человеческой природе. Заляг ненадолго на дно. Пусть шумиха утихнет.
– Я бы никогда не причинила вреда ученику, Кен.
– Знаю, Анна. Я ни на минуту в тебе не усомнился. – Он встал и сказал: – Ты хороший учитель, Анна. Не позволяй никому утверждать, что это не так.
Скоро коридоры должны были наполниться учениками и учителями, а мне хотелось выскользнуть из школы незамеченной. Я встала и сказала:
– Спасибо, Кен. Твое мнение много для меня значит.
– Приходи еще, Анна. Нам всем хочется тебя повидать.
– Обязательно зайду.
* * *
Подробности пресс‑конференции распространялись как лесной пожар, и спустя короткий промежуток времени нашу историю муссировал уже весь мир. К несчастью, большинство публикаций были неверны, притянуты за уши и ужасно далеки от истины.
У каждого имелось свое мнение о моих предосудительных действиях, и наши отношения с Ти‑Джеем активно обсуждались на форумах и в блогах. Ведущие поздних ток‑шоу посвящали мне целые монологи, а обидных шуточек придумали столько, что я совсем перестала смотреть телевизор, предпочитая одиночество в окружении книг и музыки, по которым истосковалась на острове.
Над Ти‑Джеем тоже издевались, высмеивая его десять классов образования с непременной оговоркой, что он вполне может обойтись и без школьных знаний, пустив в ход преподанные мной навыки.
Мне не хотелось выходить из дома из‑за опасения, что люди будут на меня пялиться.
– Представляешь, в интернете можно купить практически все, что угодно. – Я сидела на диване рядом с Ти‑Джеем и щелкала по клавиатуре Сариного ноутбука. – Доставка прямо до двери. Наверное, я больше никогда в жизни не выйду из дома.
– Нельзя всю жизнь прятаться, Анна, – возразил Ти‑Джей.
Я напечатала в поисковой строке «мебель для спальни» и нажала клавишу ввода.
– Хочешь поспорить?
Спустя несколько недель пришла бессонница. Сначала стало сложно уснуть. С разрешения Сары Ти‑Джей часто ночевал у нас, и я подолгу прислушивалась к его ровному дыханию, но не могла расслабиться. Затем, даже умудрившись заснуть, я вдруг просыпалась в два или три часа ночи и лежала без сна до рассвета. Часто мне снились кошмары, обычно о том, как я тону, и я просыпалась в холодном поту. Ти‑Джей заметил, что по ночам я часто кричу.
– Возможно, тебе стоит снова показаться врачу, Анна.
Вусмерть усталая, я согласилась.
– Острое стрессовое расстройство, – констатировала врач через несколько дней. – На самом деле, весьма распространенное заболевание, Анна, особенно у женщин. Драматические события зачастую впоследствии приводят к бессоннице и тревожному состоянию.
– И как это лечится?
– Обычно сочетанием когнитивной психотерапии и лекарственных препаратов. Некоторым пациентам становится лучше при приеме легких антидепрессантов. Могу выписать тебе снотворное.
Некоторые из моих друзей в свое время глотали антидепрессанты и снотворное, но жаловались на побочные эффекты.
– Я бы не стала ничего принимать, если существуют другие варианты.
– Возможно, тебе стоит сходить к психотерапевту.
Я была готова испробовать все что угодно, лишь бы проспать целую ночь напролет.
– Почему бы и нет?
Я записалась к психотерапевту, чей номер нашла в телефонном справочнике. Ее кабинет располагался в старом кирпичном здании с осыпающимся крыльцом. Я обратилась к администратору, и пять минут спустя врач открыла дверь зала ожидания и назвала мое имя. У нее была добрая улыбка и крепкое рукопожатие. На вид ей было лет пятьдесят.
– Розмари Миллер.
– Анна Эмерсон. Приятно познакомиться.
– Пожалуйста, садитесь. – Женщина указала мне на кушетку, а сама устроилась на стуле напротив и протянула мне визитку. На низком столике рядом с кушеткой горела яркая лампа. У окна стоял горшок с фикусом. По всей комнате были расставлены коробки бумажных салфеток.
– Я следила за вашей историей в новостях. Не удивлена, что вы здесь.
– Я страдаю бессонницей и тревожным расстройством. Лечащий врач предложила мне обратиться к специалисту.
– Ваше расстройство вполне закономерно, учитывая, что вы пережили. Вы когда‑нибудь посещали психотерапевта?
– Нет.
– Мне бы хотелось начать с предыстории.
– Ладно.
В течение сорока пяти минут она задавала вопросы о родителях, о Саре и об отношениях между нами. Затем расспросила о прежних связях с мужчинами, а когда я вкратце рассказала ей о Джоне, начала задавать уточняющие вопросы, выспрашивая подробности. Я неловко заерзала, гадая, когда же мы перейдем к лечению бессонницы.
– Возможно, мне потребуется задать вам еще несколько вопросов о прошлом в ближайшие недели. А теперь хотелось бы обсудить проблемы с вашим сном.
«Наконец‑то».
– Я не могу заснуть, а если умудряюсь, то проспать до утра не получается. Часто снятся кошмары.
– Какие?
– Что я тону. Акулы. Иногда цунами. Обычно в тревожных сновидениях присутствует вода.
Кто‑то постучал в дверь, и врач глянула на часы.
– Простите, у нас вышло время.
«Должно быть, она шутит».
– На следующей неделе можем начать терапевтические упражнения.
Такими темпами я смогу нормально выспаться лишь через несколько месяцев. Врач пожала мне руку и проводила в вестибюль. Выйдя на улицу, я бросила ее визитку в урну.
Когда я вернулась домой, Ти‑Джей и Сара сидели в гостиной. Я плюхнулась Ти‑Джею на колени.
– Как все прошло? – спросил он.
– Не думаю, что это мне поможет.
– Иногда на поиски хорошего специалиста уходит много времени, – заметила сестра.
– Я не думаю, что она плохой врач. Просто хочу сначала попробовать кое‑что другое. А если это не поможет, пойду к ней снова.
Я вышла из комнаты и через несколько минут вернулась в спортивных штанах и водолазке, на которую натянула футболку и нейлоновую ветровку. Надев шапочку, я села на диван зашнуровать кроссовки.
– Куда это ты собралась? – поинтересовался Ти‑Джей.
– На пробежку.
Глава 54 – Ти‑Джей
Я поднял последнюю коробку по ступенькам, ведущим в новое жилище Анны. Оно представляло собой крохотную однокомнатную квартирку в пятнадцати минутах езды от дома Сары и Дэвида.
– Куда ее поставить? – спросил я, переступая порог и отряхивая волосы от капелек дождя.
– Да куда угодно. – Анна протянула мне полотенце, и я снял промокшую футболку и вытерся.
– Пытаюсь отыскать простыни, – сказала Анна. – Пока тебя не было, привезли кровать.
Мы принялись шерстить коробки и, найдя постельное белье, застелили кровать.
– Последний штрих, – выдохнула Анна и поставила на прикроватную тумбочку какое‑то небольшое устройство, воткнув вилку в ближайшую розетку.
– Что это? – спросил я, развалившись на кровати.
Анна нажала на кнопку, и комната наполнилась шумом океанского прибоя, почти заглушившим барабанящий по окнам дождь.
– Занятный приборчик. Заказала по каталогу «Все для дома».
Анна растянулась рядом со мной. Я взял ее руку и поцеловал ладошку, затем притянул Анну к себе. Она расслабилась и податливо прижалась ко мне.
– Я счастлив. А ты счастлива, Анна?
– Да, счастлива, – прошептала она.
Я держал ее в объятиях. Слушая шум дождя и бьющихся о берег волн, я воображал, будто мы по‑прежнему на острове и ничего не изменилось.
Анна не предлагала мне переехать к ней, я просто поселился у нее без специального приглашения. Иногда я ночевал у родителей, чтобы порадовать их, и мы с Анной частенько заглядывали к ним поболтать или поужинать. Анна пару раз сводила Алексис и Грейс по магазинам, от чего сестры пришли в щенячий восторг.
Анна не брала у меня денег в долю за аренду квартиры, поэтому я платил за все остальное, но ей это не нравилось. У меня был трастовый фонд, учрежденный родителями еще когда я был ребенком. С восемнадцати лет я получил право пользования и теперь мог свободно распоряжаться деньгами. Средств на счете с избытком хватило бы на мелкие расходы, машину и оплату обучения в колледже. Родители хотели знать – и постоянно меня об этом спрашивали, – каковы мои дальнейшие планы, но я пока не определился, чем хочу заниматься. Анна ничего не говорила, но я знал: она ждет, что я начну учиться, чтобы получить диплом об общем образовании.
Люди иногда узнавали нас на улице, особенно когда мы шли вместе, но постепенно Анна привыкала выходить из дома. Мы регулярно гуляли в парке, хотя до весны оставалось еще несколько недель. Ходили в кино, а иногда в рестораны, но Анне больше нравилось есть дома. Она готовила любые блюда, какие мне хотелось, и я постепенно набирал вес. Анна тоже поправилась. Проводя руками по ее телу, я больше не чувствовал выступающих костей, а ощущал под ладонями плавные изгибы.
По вечерам Анна шнуровала кроссовки и отправлялась на изнурительную пробежку. Она возвращалась домой, снимала пропотевшую одежду и принимала долгий горячий душ, после чего ныряла ко мне в постель. У нее хватало сил заняться со мной любовью, а потом она отключалась и спала без задних ног всю ночь напролет. Иногда ей снились прежние кошмары или мучила бессонница, но уже не так часто, как раньше.
Мне нравилась наша жизнь, и я не хотел ничего в ней менять.
* * *
– Бен пригласил меня навестить его в выходные, – поделился я с Анной за завтраком спустя несколько недель.
– Он же в университете Айовы, да?
– Ага.
– Там чудесный студенческий городок. Ты прекрасно проведешь время.
– Уезжаю в пятницу. На пару с одним из однокашников Бена.
– Осмотри сам университет, не только бары. Возможно, после сдачи ДОО ты захочешь поступить именно туда.
Я не стал говорить Анне, что меня не интересует колледж в другом штате, вдали от нее. Да и любой колледж поблизости мне, если честно, по барабану.
* * *
В углу общежитской комнаты Бена покачивалась двухметровая пирамида из пивных банок. Я перешагнул через пустые коробки от пиццы и кучи грязного белья. Пол был усеян учебниками, теннисными туфлями и пустыми бутылками от лимонада.
– Господи, как ты живешь в таком свинарнике? – скривился я. – А в лифте вообще кто‑то нассал.
– Наверное, не дотерпел до сортира, – не впечатлился Бен. – Вот твое удостоверение.
Я прищурился, разглядывая чьи‑то водительские права.
– С каких это пор я двадцатисемилетний блондин ростом метр семьдесят?
– С этого момента. Готов идти в бар?
– А то. Куда кинуть вещи?
– Да пофиг, чувак.
Сосед Бена уехал домой на выходные, поэтому я бросил спортивную сумку на его кровать и вышел из комнаты вслед за другом.
– Двинули пешком, – предложил я.
К девяти вечера вечеринка была в самом разгаре. Я проверил мобильный, но сообщений от Анны не поступало. Я подумал, а не позвонить ли ей, но знал, что Бен непременно поднимет меня на смех, поэтому сунул телефон обратно в карман.
Бен пригласил к нам за столик еще нескольких человек. Никто меня не узнал. Я влился в компанию как обычный студент колледжа, на что и надеялся.
Я сидел между двумя подвыпившими девушками. Одна из них мигом опустошила рюмку водки, а вторая задержала свою у губ. Она наклонилась ко мне, глядя на меня остекленевшими глазами, и пробулькала:
– Ты такой сексуальный!
Затем отставила рюмку и блеванула прямо на стол. Я вскочил, опрокинув стул.
Бен сделал мне знак идти за ним, и мы вышли из бара. Я глубоко втягивал в себя морозный воздух, чтобы очиститься от мерзкой вони.
– Хочешь перекусить? – предложил Бен.
– Конечно.
– Пицца?
– Давай.
Мы сели за столик в задней части пиццерии.
– Анна советовала осмотреть студгородок. Говорит, мне бы не помешало подумать о поступлении сюда после получения ДОО.
– Чувак, будет офигенно. Сможем снять квартиру на двоих. Что думаешь?
– Не‑а, не катит.
– Почему?
Я достаточно напился, чтобы сказать честно.
– Я просто хочу быть с ней.
– С Анной?
– Да, осел, с кем же еще?
– А она чего хочет?
К нашему столику подошла официантка и поставила между нами большую пиццу с колбасками и пепперони. Я положил два куска на свою тарелку и признался:
– Не уверен.
– Вы обсуждали, ну там, свадьбу, детей?
– Я бы женился на ней хоть завтра. – Я откусил кусочек пиццы. – Пожалуй, с ребенком имеет смысл немного погодить.
– А она готова ждать?
– Не знаю.
Глава 55 – Анна
В ожидании столика мы со Стефани заказали по бокалу вина у стойки.
– Значит, Ти‑Джей уехал на выходные к другу? – спросила Стефани.
– Да. – Я глянула на часы. Три минуты девятого. – Наверное, уже полным ходом надираются. По крайней мере, я на это надеюсь.
– Тебе без разницы, что он напьется?
– А ты помнишь, что мы сами вытворяли в колледже?
Стефани улыбнулась:
– И каким чудом нас ни разу не арестовали?
– Короткие юбки и слепая удача. – Я глотнула вина. – Хорошо бы Ти‑Джей тоже это пережил. Не хочу, чтобы он чувствовал, будто что‑то в жизни упустил.
– Ты пытаешься убедить в этом себя или меня?
– Никого я не пытаюсь убедить. Просто не считаю правильным его в чем‑либо ограничивать.
– Мы с Робом надеемся встретиться с твоим Ти‑Джеем. Раз он для тебя важен, нам не терпится с ним познакомиться.
– Спасибо. Очень мило с твоей стороны, Стеф.
Бармен поставил перед нами еще два бокала вина.
– Привет от парней в углу.
Стефани выждала минуту, а затем сняла со спинки стула сумочку. Порывшись в недрах, достала помаду и зеркальце и снова повернулась ко мне.
– Ну?
– Симпатичные.
– Ты же замужем!
– Ну, я ведь не собираюсь пойти с одним из них домой. Кроме того, Роб знал, что мне нравится флиртовать, когда женился на мне. – Она накрасила губы и промокнула их салфеткой. – А мне никто не покупал выпивку аж с середины девяностых, так что заткнись.
– Мы должны подойти и поблагодарить, или можно просто не обращать внимания? – спросила я.
– А ты не хочешь с ними пообщаться?
– Нет.
|
|
|
