7. Путин — идейный президент. 8. Патриотизм

7. Путин — идейный президент

А теперь, чтобы доказать, что у Путина есть идеология, вернемся ненадолго к истории. Почти десять лет назад, 31 декабря 1999 года, первый президент России Б. Н. Ельцин сделал нашей стране и нашему народу такой подарок, какой не делал до него ни один верховный правитель России, — ушел в отставку. И в соответствии с Конституцией назначил и. о. президента В. В. Путина, который уже с лета 1999-го был премьер-министром. Это было грандиозное событие, значимое не только для России, но и для всего мира, и оно породило такой информационный «девятый вал», который накрыл собой многие предшествующие события. Все они отошли на задний план на фоне главной сенсации — отставки Ельцина. И очень жаль, так как буквально накануне — 30 декабря 1999 года — в некоторых федеральных СМИ появилась статья под названием «Россия на рубеже тысячелетий»[98], автором которой был некто В. В. Путин, премьер-министр России[99]. Я помню, как читал эту статью именно 30 декабря в «Независимой газете» и какое сильное впечатление она произвела на меня и моих коллег. Эта статья была в лучшем смысле слова сенсационной, но последующие события перекрыли впечатление от нее — и статья как-то сразу забылась. Мы все были озабочены новым Путиным — Путиным-президентом, и поддались на провокацию западных СМИ, которые больше года повсюду талдычили «Who is Mr. Putin? ». Мы должны были сказать: откройте глаза! А мы сами вместо того, чтобы обернуться назад и внимательно просмотреть высказывания Путина времен его премьерства, восприняли его как бы «с чистого листа» и тоже начали гадать: «Ху из, мистер Путин? ».

Почему это произошло, понятно. Мы все были захвачены многолетним сериалом под названием «схватка в Кремле» с ее безыдейной борьбой за власть между различными группировками и как-то не ожидали, что Россию возглавит человек, у которого есть не просто свои взгляды, но своя идеология, своя политическая философия, свой образ будущей России[100]. Однако это было именно так. В статье «Россия на рубеже тысячелетий» Путин просто-напросто сказал, что он идет во власть со своей идеологией. И именно эта идеология стала основой союза Путина и будущего путинского большинства. Спустя полгода после прихода к власти Путин сказал (интервью «Известиям» от 14 июля 2000 года): «Наше общество уже сильно повзрослело. Меняются люди, их понимание жизни. И я убежден, что сейчас контуры новой общенациональной идеологии уже определяются». Стоит только добавить, что эти контуры определялись с подачи самого ВВП. В этом было предложение Путина по части нового «общественного договора», о котором президент говорил в первом своем послании Федеральному собранию[101]. Граждане России почувствовали, что их образ будущей России совпадает с образом будущей России у Путина. Этот образ стал основой для общенационального консенсуса, который в свою очередь позволил замирить страну и добиться пресловутой стабильности.

Теперь давайте посмотрим статью, а именно ту ее часть, которая называется « Российская идея ». Согласитесь, что это название говорит о многом. Путин рассуждает о расколе в обществе и ставит задачу консолидации на основе « основополагающих идеологических ориентиров ». И тут начинается самое интересное. Путин, не отрицая «общечеловеческих ценностей», говорит о том, что консолидация должна проходить на основе « исконных, традиционных российских ценностей ». Отметим пока что слова «исконные» и «традиционные» и посмотрим, что это за ценности.

8. Патриотизм

Во главу угла своей идеологии Путин ставит патриотизм. Это было как взрыв идеологической бомбы. Напомню, что в 90-е годы слова «патриот», «патриотизм» (о чем напоминает и сам ВВП) были не просто ругательными. При помощи этих слов политики снимали с дистанции своих оппонентов. Определение «патриот» могло выбить политика в маргинальное поле, так как ассоциативный ряд был примерно такой: патриот — Макашов — Васильев — «Память» — антисемитизм — черносотенство — погромы. Путин же говорит, что для большинства граждан России это слово сохранило свое первоначальное, полностью позитивное значение. Тем самым Путин определяет свою задачу — возвращение слова «патриот» в легальный, публичный политический дискурс.

Для Путина патриотизм — «это стремление сделать свою страну краше, богаче, крепче, счастливее… источник мужества, стойкости, силы народа»[102]. Более того, «утратив патриотизм и связанные с ним национальную гордость и достоинство, мы потеряем себя как народ, способный на великие свершения»[103]. Впрочем, к патриотизму как краеугольному камню путинской политической философии мы еще вернемся, когда будем обсуждать особенности идеологического спектра.

А сейчас зададимся вопросом: что делает Путин, возвращая слово «патриотизм» и, разумеется, все стоящие за ним смыслы в легальный политический дискурс? Путин выступает в полном смысле слова как идеологический боец, выходит на передовую линию идеологического фронта и отвоевывает, реабилитирует слово «патриотизм». Это яркий пример борьбы за слова, то есть (вспоминаем, что политика — текст, а идеология — метатекст) борьбы за собственно политику. Путин подает нам пример того, что отдавать слова — нужные нам, правильные слова — оппонентам мы не имеем права. За слова, лозунги, тексты, символы и имена надо бороться. Это и есть линия идеологического фронта. Если политика — это текст, то слова — это то, без чего она не станет самой собой.

В этой связи я вспоминаю эпизод идеологической войны, который произошел несколько лет назад. Выйдя 11 июня, накануне Дня России, в Москве на Большую Дмитровку, я увидел растяжку, где были написаны два слова, сочетание которых повергло меня поначалу в шок: «Слава России! ». Я знал, и все люди, мало-мальски знакомые с российской политикой, тоже знали, что это лозунг РНЕ, «баркашовцев». Что он делает на Дмитровке, около Государственной Думы? И тут до меня дошло, что просто-напросто мы отобрали лозунг у «баркашовцев». Мы сделали его своим и тем самым заставили РНЕ работать и придумывать новый. Это пример того, что мы должны не выбрасывать за борт слова и лозунги, заляпанные грязными руками разного рода экстремистов и политических отморозков, а отбирать их, отвоевывать. Слово, которое, согласно библейскому тексту, было в начале, — это ценность сама по себе, но для русской политической культуры — культуры слова — это ценность особая, определяющая. Об этом неоднократно писали самые выдающиеся русские мыслители.