 |
Жеваданский зверь
|
|
|
|
Общепринято, что Жан Гренье был последним случаем оборотничества во Франции и с его осуждением завершились происшествия во всей Франции. Однако, звери, скрывающиеся на задворках разума французов, уйти отказались. Всё вернулось в 1764 г. с появлением пресловутого Жеваданского зверя в высокогорном массиве Центрального округа. В деревне Лангонь, в Жевадане, подобное волку свирепое животное начало убивать людей, которые оказывались у кромки леса. Список убитых быстро вырос до одиннадцати и включил двух рабочих. Хотя убийства наверняка были делом стаи волков, а не какого-то отдельного зверя, возвращение древних страхов прошлых веков ликантропии не заняло много времени. Хотя вероятность нападений настоящими стаями волков не отрицалось, предания, и жизненный опыт народа также предполагал наличие оборотней. Циркулирующие старые народные сказки и слухи начали воплощать в картинах и тиражироваться в печатных изданиях. Множество гравюр на дереве отображали чудовищ дьявольского вида и грозных полулюдей, полуволков. Также имелись отчеты, питающиеся продолжающейся истерией, о замеченных странных существах, местами похожих на людей, скрывающихся в лесах Мазеля де Грезе. (Один отчет даже говорил, что одно из них было в образе волка, спереди с медными пуговицами, будто волчья шкура, как пальто, надета на человеке). Женщины, идущие на мессу, часть пути сопровождались весьма волосатым человеком, который исчез, как только они помянули имя Христа. Это было верным признаком, что их преследователь был оборотнем на службе Дьявола. Зверь больше не попадался на глаза, и скоро убийства прекратились. Страхи, однако, не ушли.
Многие из предполагаемых встреч со зверем были не более чем народными россказнями и домыслами, но они служили доказательствами его существования, но для формального подтверждения, что оборотни не существуют, уверенности не хватало, особенно в сельских умах. Народные байки о людях, которые могли превратиться в зверей, и в частности в волков, говорящих человеческим языком (чтобы отвратить людей от Бога), все еще были широко распространены, особенно во Франции.
|
|
|
Великое зло Гаро [29]
Французский собиратель таких сверхъестественных рассказов или новелл, Шарль Перро, признавал важность таких историй. В 1697 он издал сборник народных преданий, в которых имелась одна история об оборотне со специфическим лейтмотивом – упоминанием говорящего волка-разрушителя. Он имел дело с пухленькой маленькой симпатичной девочкой, которая должна была пройти темным лесом, чтобы передать кое-какие продукты больной бабушке. Она была одета в свой любимый капор из красной ткани. На ее пути в лесу встречается с волком, который вступает с ней в беседу. Зверь расспрашивает о короткой дороге к дому ее бабушки, и также узнает, что старушка больна и прикована к постели. Он не нападает на девочку из-за присутствия поблизости нескольких лесорубов. Тогда волк выражает беспокойство о здоровье старухи и говорит, что навестит ее, но предлагает идти разными путями, чтобы увидеть, кто доберется до бабушкиной избушки первый. Девочка идет более длинным путем, отвлекаясь на сбор лесных цветов и погоню за бабочками. Волк, тем временем, уже стоит у двери хижины и, подражая голосу маленькой девочки, спрашивает бабушкиного разрешения ему войти, после чего запрыгивает в кровать к старухе и съедает ее. Затем надевает длинную ночную рубашку покойницы и забирается в кровать и ожидает прихода маленькой девочки. Когда она приходит, волк притворяется прикованной к постели старухой. Происходит беседа между ними о размерах глаз, рта и зубов. В конце разговора волк себя обнаруживает, набрасывается на маленькую девочку и съедает ее. И нет никакого счастливого конца в этой истории. История – конечно, прототип известной детской сказки Малышка в красном капоре[30] в изложении Перро конца XVII века, собравшая в основу, кажется, истории Жиля Гарнье и Жана Гренье и оборотней Полини, происходившими более чем столетием ранее. В них, по некоторым свидетельствам французских судов над оборотнями, волки выбирали жертвами слабых и беззащитных маленьких детей, таких как Красная Шапочка и прикованных к постели бабушек. Действительно, вполне возможно, что история Красной Шапочки начиналась как ужасный рассказ об оборотне. Странно только, что героиня Перро не боится разговора с волком и не ощущает нереальности происходящего, когда зверь говорит с нею. Можно предложить, что первоначально Красная Шапочка встретила оборотня в его человеческом облике (Перро делает все возможное, чтобы показать оборотня волком, а не как получеловеческим перевертышем), который ее не пугает, но в последующем столкновении в обличье зверя он пожирает ее.
|
|
|
В оригинальной французской концовке рассказа Красная Шапочка погибает в челюстях волка, но немецком варианте, предложенном братьями Джекобом и Вильгельмом Гримм, – окончание намного благополучнее. Эта сказка была издана в 1812 г. в их известных Старых детских сказках[31]. Эта немецкая история известна как Красный Капюшон или Красная Шапка, что дает нам знакомое название Красная Шапочка. В этой версии, в критической точке параллельного рассказа Перро, на крики маленькой девочки привлекают внимание проходящего охотника. Догадываясь о случившемся, он нападает на волка, разрезает его живот охотничьим ножом, вызволяет Красную Шапочку и ее бабушку. При всех этих действиях волк, кажется, спит после обильной еды, так что они зашивают в живот зверя большой камень, принесенный Красной Шапочкой. Волк просыпается и пытается убежать, но вес камня тянет его вниз, и он умирает.
История Красной Шапочки, несомненно, отразила многие древние легенды и рассказы, существовавшие задолго до Перро. Цвет капора или шапки героини – цвет крови; девочка или чрезвычайно наивна или преднамеренно введена в заблуждение, разговором с волком (т. е. зверь выступает в роли соблазнителя); подразумевается, что демоническая сила (волк) маскируется под человека: это есть во всех легендах, простирающихся вглубь почти до доисторических времен. И также бытует мнение, что исходная легенда о Красной Шапочке была старым Гугенотским рассказом со скрытым политическим смыслом. Предположительно она распространялась после Резни на день св. Варфоломея и разрабатывалась, чтобы символизировать дикость французской монархии – красный был цветом свободы (красные колпаки иногда носили гугеноты как символ их независимости).
|
|
|
Какие бы ни существовали предания, есть некоторые сомнения, что сказка о Красной Шапочке и ей подобные истории удерживали образы волков и оборотней на первом месте в умах сельского обывателя.
|
|
|
