 |
Глава 9. УДО.
|
|
|
|
Разговоры о вечном. Человек привыкает ко всему. И порой кажется, что устроенный им самим привычный распорядок дня уже никогда не изменится. Поэтому очень трудно бывает принять перемены. Кажется, что это будет продолжаться вечно.
Но вечным не бывает ничего. Всё, когда-либо, должно заканчиваться. Боря, естественно, понимал, что в тюрьме он не на пожизненном сроке. Тем не менее, желания освободиться по УДО это не убавило. Каждый конец квартала он подходил к доске почёта искать свою фамилию в списке на поощрения. И находил себя там в сентябре, декабре, марте. В апреле Боря подсчитал. С момента ограбления «Макдоналдс» прошло полтора года. Остался год до освобождения. Это больше половины всего срока. Пора писать на УДО.
Он мог написать и по одной трети срока, когда прибыл в колонию. Но тогда у него ещё не было поощрений. А выйти условно-досрочно без поощрений практически невозможно. А за время пребывания в колонии, он установил какие судьи более добрые, какие суровые, и подсчитал свою возможность выйграть суд.
К моменту, когда Боря решился стать «удошной рожей» уже перешёл на общий режим Кальмар. Ему не добавили за побег срока, просто сделали перережим, так как с момента побега прошло менее трёх суток при возвращении в колонию. Ильюха досидел свой срок и вышел по звонку прямо из ШИЗО на волю. Той же дорогой освободился Лебединский. Варяг потерялся где-то в командировке. А Пончик перевёлся в коровник. Правда новой дояркой он не стал, видимо, там есть и другие обязанности.
Доярок сменилось примерно трое за время, которое Боря ходил за молоком. Первый был пьян и однажды оставил Борю и весь лагерь без молока. За Борей пришли инспекторы с КПП в ту ночь:
|
|
|
– Ждёшь, Пахомов?
– Ну да.
– Иди в лагерь. Молока не будет. Дояр пьяный, мы его в ШИЗО закрыли. На завтраке с ним теперь увидишься только.
Естественно, пришлось идти в лагерь пустым. Да ещё и позднее обычного, пропуская традиционный вечерний душ.
Особые отношения у Бори сложились с расходчиками. Они постоянно ему предъявляли, что ночью он возвращается в лагерь без сигнала.
– Пойми, Брюс Всемогущий, когда ты идёшь в темноте к лагерю, тебя от мусора не отличишь. Мы можем ошибиться. Делай условный знак зажигалкой вот так: чирк, чирк. Мы хоть понимать будем, что мужик идёт, а не мусор.
Боря не сразу понял, что от него требуется. Он сначала чиркал зажигалкой у столовой, а после шёл до барака. И опять сталкивался с претензиями.
– Да я чиркнул там около столовой, когда отправился в барак.
– Да нет, Брюс Уиллис, это не катит. Возьми с собой жигу и чиркай всю дорогу, чтоб от тебя искры отлетали. Тогда мы тебя заметим.
Прямо перед тем, как написать заявление на УДО, Боря познакомился с БОР-ом. Так называли сокращённо называли заместителя директора колонии по безопасности и оперативной работе. Вообще у директора колонии много было заместителей: замполит, зам по БОР, зам по снабжению и т. д. Но именно БОР считался вторым человеком в зоне после «хозяина», и порой вёл себя так нагло, что брал ответственность и повыше директора.
Состоялось знакомство тогда, когда по привычке Боря привёз на завтрак чифир вместо чая, а дежурил Коля, который обычно чифир пропускал. Но в этот раз он попросил его вылить на улицу и привести обычный чай. Такой поведение Коли удивило Борю. Он сходил в столовую заменил чай, после чего в ШИЗО заглянул тот самый БОР. Когда Боря раздавал кашу и чай, он услышал неприятные выкрики в свой адрес. А Коля доложил БОР-у, что баландёр принёс чифир вместо чая. БОР на это отреагировал мгновенно:
– Слышь, ты, говнюк малолетний! Ещё раз принесёшь чифир вместо чая, я тебе голову откручу, понял?
|
|
|
Ростом БОР был более двух метров, но не тощий, как все переростки, а широкий в плечах, и огромным торсом. Казалось, один удар БОР-а способен убить такого дохляка как Боря. И когда такая туша угрожала, сталоновилось понятно, что этот тип слов на ветер не бросает.
Но следующая встреча с БОР-ом была более приятной. Занося в колонию молоко, он встретил по дороге Сергея Викторовича.
– О, баландёр! Ну-ка, постой! Что несёшь?
– Молоко, Сергей Викторович.
– Молоко? – Переспросил БОР. – Это хорошо. Скажи, по честному, ты заносил в ШИЗО запреты когда-нибудь?
– Сигареты пробовал…
– Разве это запрет?! Ах, да. В ШИЗО запрет, точно. Не, я про серьёзное что-нибудь: наркотики, малявы, телефоны, симки, карты?
– Не ни разу. Ваши инспектора сигареты нашли, когда я пытался пронести, отобрали, а меня избили.
– Избили? Ну ты смотри, мне не попадайся с запретами, а то я бью посильнее этих дохляков.
Едва ли удары дубинкой Вани Гудка можно назвать слабыми. Однако, видя комплекцию БОР-а сразу понятно, что этот тип будет бить сильнее. Вечерком, там же на КП БОР предложил Боре снять его с отметок. А правда, неужели построения не достаточно построений, зачем ещё и ходить в журнале расписываться. Это столько времени отнимает. Сразу после этого разговора Боря по привычке пришёл на КП, чтоб расписаться в журнале, но там дежурил Коля, и он сказал:
– Пахомов, можешь не расписываться. Тебя сняли с профучёта.
Эти мелкие разговоры с БОР-ом, практически, никто не замечал. А вот когда Боря, возвращаясь с завоза присел на лавочку поговорить с Сергеем Викторовичем, тогда-то за ним и проследили. БОР сам предложил Боре присесть рядом:
– Присаживайся! С магазина что ли идёшь?
– С завоза, – ответил Боря. – В магазин просто по дороге заглянул.
– Ну, бывает! Носил сегодня что-нибудь в ШИЗО запрещённого.
Боря решил, что такому бугаю надо говорить только правду. Поэтому ответил:
– Баланду из отдельного котла только. Никаких сигарет, зажигалок.
– Да ладно врать тебе! По глазам вижу, что носил. Если будут малявы, давай мне почитать, понял?
Боря кивнул. Он ожидал, что заместитель по безопасности и оперативной работе, скорее всего этим будет интересоваться. В душе он думал, что не даст ему ни одной малявы на прочтение, да и не дают ему зеки мульки передавать, вышел из доверия. А вот во что БОР играет, Боря понимал прекрасно. Не зря он уже полтора года сидит по тюрьмам.
|
|
|
– Кто из инспекторов тебе больше всего разрешает проносить? Валера, наверное?
– Не сказал бы. Он запреты тщательно ищет, а вот баланду пропускает любую.
– А самый крутой кто? Ваня?
– Да. Он вообще ничего не пропускает. Ещё этот Лёша, картавит который…
Боря имел ввиду Алёнку, но вряд ли БОР знает прозвища своих сотрудников, которые дают им зеки.
– А Рома Цыганёнок?
– Рома и Лёха молодой самые нормальные, ничего не говорят мне.
– Ясно. Коля и Чика, наверное, тоже нормально всё пропускают.
Боре не нравился этот разговор и он попробовал его развернуть в другую сторону. БОР же продолжал своё:
– Да и зачем сейчас что-то передавать им в ШИЗО? Порядочных не вижу среди них. Ты не подумай, я за вас. Я не против, чтоб ты передал сигареты. Только мне сообщай кому и когда.
– Если б не возможность выйти по УДО, я бы сейчас сам, наверное, в ШИЗО закрылся. Надоела такая работа.
– Ты сколько сидишь?
– Полтора года.
– А сколько давали?
– Два с половой.
– Пиши на УДО. Подойди к отрядникам, должны помочь. Если не будут помогать, ссылайся на меня. Скажи «БОР разрешил». Хотя не… Скажи лучше «Зам по БОР-у разрешил». А то скажут, чё такой обнаглевший. Напиши заявление, приедет судья, через два месяца выйдешь. У тебя уже больше полсрока есть. Надо будет, лишнее поощрение тебе напишем, характеристику тебе дадим.
– Спасибо!
– Не за что. Поблагодаришь, когда освободишься.
Боря встал и пошёл в лагерь. Настроение было приподнятое. Он спланировал день, когда напишет заявление на УДО. Однако, вечером Рыцарь и Белый, всё-таки испортили ему настроение.
Вообще Боря собирался взять вещи для одного из новых зеков в ШИЗО и направлялся прямиком в его семейку. Это был Шиша, и его семейник находился рядом с семейкой Сорняка. Но до семейки Боря не дошёл, так как его тормознул расходчик:
|
|
|
– Белый и Рыцарь хотят с тобой пообщаться, срочно к ним!
Пришлось изменить свои планы и подняться на второй этаж. Здесь у окна находился проходняк Рыцаря с Белым. Боре предложили присесть на подоконник, и начали неприятный разговор. Первым вопрошал Белый:
– Сегодня ребята сообщили, что видели, как ты общался с БОР-ом. Выкладывай, о чём говорил? Кого сдавал?
– Я насчёт УДО с ним разговаривал. Мне пора как бы.
– Ты с ним час примерно говорил. За это время можно было всю движуху ему передать.
– Понимаешь, Боря – Сказал Рыцарь. – Общаться с такими людьми, как БОР, надо аккуратно. Вот ты сболтнёшь случайно, а он зацепится. И всю движуху нам испортит. Как потом будешь? Обоснуй после этого, что ты не ссученный.
– Так что давай, не отпирайся, – Продолжил Белый. – А говори, как есть. Ты рассказывал ему, кто из мусоров к нам наиболее лояльный.
– Ну да. – Ответил Боря. Хотя уже понимал, в какую сторону клонят ребята.
– Зачем? – Возмутился Рыцарь. – Про кого именно ты сказал?
– Там Лёха молодой, Валера, Коля, Рома Цыган…
– Мля… – Отреагировал Белый. – Хоть понимаешь, что ты сделал?
Боря уже начинал понимать, но помотал головой.
– Коля и Валера, конечно, похрен. Не особо-то они и лояльные. А вот Лёха и Рома…
– Пойми, Боря! – Учительским тоном наставлял Белый. – Они хоть и мусора. Но делают нам добро. Поэтому подставлять их под БОР-а ни за что не нужно. Если ты будешь ему рассказывать, кто из мусоров пропускает запреты, а кто нет, он будет всегда ставить на ШИЗО тех, кто не пропускает. А Лёху и Рому от ШИЗО отстранит навсегда. Понимаешь, теперь?
– Белый, это хорошо, что он про Саню-АУЕ ничего не сказал. – Облегчённо выдохнул Рыцарь. А потом передумал: – Или сказал?
– Нет, – Отмазывался Боря. – Я про такого вообще не вспомнил. Он редко бывает в ШИЗО.
– А про нас, что-нибудь говорил? – Интересовался Белый.
– Я-то ничего не говорил. – Ответил Боря. – Но по тому, как БОР разговаривал, мне стало понятно, что он знает, кто смотрящий за зоной. Кто за ШИЗО.
– Ошибаешься, Боря! – Ответил Рыцарь. – Он про меня ничего не знает. И путь ещё долго не будет знать.
– Вообщем, так, Боря. – Подытожил Белый. – Иди, продолжай работать. Делай пацанам красиво, что они просят. И давай поменьше таких разговоров. Сейчас мы тебе ничего не предъявим. Но ещё раз ты вот так поговоришь с БОР-ом, как сегодня, и пойдёшь в закрывашки, понял?
Боря кивнул. Ему разрешили покинуть проходняк. Он пошёл за вещами для Шиши. Через пару дней Шиша поднялся в лагерь и пошёл в столовую предъявлять Боре за его медлительность.
– Присаживайся, малой! Ты чего так по гадски относишься к ШИЗО?
|
|
|
– Как я отношусь? Я что тебе, что-то не принёс? – Удивлялся Боря.
– А вот так. Я же тебе сказал принеси зубную пасту, а ты почему меня кинул?
– Я же принёс её тебе!
– Когда ты принёс? Утром? А вечером я что должен с грязными зубами ложиться? Ты вообще понимаешь, что ты сделал?
– У меня был разговор с Рыцарем. Важный, поэтому я до твоего проходняка не дошёл.
– Ты мне зубы-то не заговаривай. Ты понимаешь, что своим отношением ты делаешь себе только хуже? Я что тебе плохого сделал, что ты меня так кидаешь? Я по жизни работяга, всю жизнь работаю. Здесь просто забухал, в ШИЗО попал. А ты как к говну ко мне отнёсся. Вот знаешь, я с ребятами из лагеря перетёр, они все как один говорят, что если встретят тебя на свободе, руки не подадут, а просто плюнут в рожу да и всё.
К концу разговора Боря искренне перестал понимать, что он плохого сделал Шише. Но не он первый, не он последний устраивал ему такую взбучку за ШИЗО. Редкие экземпляры были ему благодарны за проделанную работу. В основном, каждый хотел подняться и побить Борю. А правда, какая разница на ужин, или на завтрак он принесёт зубную пасту. Да и как прикажешь, это всё принести, если Боря один, а новеньких в ШИЗО иногда человек двадцать бывает? Это сколько рук надо иметь, чтоб всё принести? А сколько свободного времени нужно, чтоб это всё ещё собрать по лагерю? А ещё надо к Рыцарю за сгущёнкой и тушёнкой подходить. А ещё столовские обязанности: поход за молоком, на завоз, резка хлеба по вечерам.
Через пару дней, Шишу обнаружили мёртвым на своей шконке. Врач постановил причиной смерти передоз афметамина. Событие это спровоцировало внеплановый шмон в лагере. Боря побросав свои столовские дела побежал искать свой баул, чтоб водрузить его на законное место в каптёрке. А по дороге услышал, что толкуют мужики про шмон:
– Искали наркоту. Но баулы особо не досматривали, такое ощущение, что им стукачи-суки сдали, где лежит наркота. Поэтому быстро оторвались от баулов и шконок, и полезли в тот самый схрон, который ещё вчера, после смерти Шиши придумали.
Ваня Гудок сообщил Боре, что по инструкции большая проверка из Москвы зоне светит только в том случае, если будет больше четырёх трупов в год. А труп пока один, так что можно расслабиться. И вообще в прошлом году за месяц до приезда Бори, один зек вздёрнулся около шконки, прямиком после ночного обхода. Так что смерть в тюрьме – явление привычное. Естественно, в разумных пределах. И пределы эти установлены руководством ФСИН: четыре трупа в год.
Пока колония обсуждала смерть одного из мужиков, сидящего за хранение наркоты, Боря на скорую руку переписал образец для подачи на УДО. Как выяснилось к образцу надо приложить: копию приговора, с печатью «приговор вступил в законную силу», характеристику по месту работы до ограбления «Макдоналдс», гарантию трудоустройства. Ну а Михалыч обещал самолично написать и приложить к бориному заявлению характеристику по месту отбывания наказания.
– Пахомов, у тебя большие шансы выйти по УДО. Так что пиши скорее не затягивай. Копию протокола возьмёшь в спецчасти, а характеристики пускай тебе маман привезёт на свиданку.
Боря быстро отшумел домой о том, что подаёт на УДО и что ему нужны характеристики. В спецчасти оказалось, что Боря привёз из Москвы две копии приговора суда, но только одна с печатью о вступлении в законную силу. Девушка, отвечающая за наличие таких приговоров уже хотела отправить Борю звонить в суд, чтоб прислали ещё одну копию, но вспомнила, что в колонии копия приговора может быть и без таковой печати. Поэтому отдала Боре копию приговора с печатью, чтоб тот приложил её к своему заявлению.
Начало и конец срока Боря прочитал на бирке и указал в заявлении, что отбыл уже полтора года из двух с половиной данных судом. Писал он медленно, чтоб было красиво и читабельно. Через кого-то из ребят достал гелевую ручку. Вообще доставать нужные предметы Боря уже давно научился в колонии. Здесь это было легче, чем на централе. По закону Боря мог подавать по прошествии десяти месяцев, что составляло одну треть от его срока. Но подавал он сейчас, когда прошло почти две трети срока. Когда заявление было готово, он не торопился отдавать его отрядникам ждал маман, когда та приедет на свиданку. И это не заставило себя долго ждать. Обнимашки, целовашки, передачка, деньжата, но самое главное: она привезла характеристику с «ПАО Сбербанк», где сообщалось, что Боря – ценный сотрудник, которым банк дорожит. И заявление со своей работы, где сообщалось, что его готовы взять на работу. К сожалению, «Сбербанк» не приписал, что готов восстановить Борю в должности.
Собрав все эти документы, Боря пошёл в кабинет Михалыча. Тот просмотрел всё и сказал ему:
– Иди гуляй! Всё будет в лучшем виде.
Через неделю пришло уведомление, что документы приняты к рассмотрению Явасским городским судом, и заседание будет назначено через сорок пять суток после подачи заявления. После этого Боря прознал, что Казак каждый вторник носит судье покушать в свиданочный корпус. Так как после заседаний судья остаётся в зоне ночевать. Судья была каждый раз разная. Боря объяснил ситуацию, что он подал на УДО, и хочет сам носить жраву судьям в свиданочные комнаты, чтоб познакомиться с ними и произвести впечатление.
Каждый вторник, принося поднос с едой по заказу судьи, он желал ей приятного аппетита и врал, что сам готовил. Надеялся, что они его запомнят. Внезапно Борю вызвали на краткосрочную свиданку. Боря недоумевал, кто мог приехать. Ведь мать была недавно и всё отдала. Если бы прошло больше месяца было б логично, передачка закончилась. Но по её расчётам она закончиться не должна. Значит приехала скорее всего не мать. Оказалось, что поджидал его в комнате для краткосрочных свиданий адвокат Гусев.
– Здравствуй, Боря!
– Здравствуйте, Виктор Фёдорович.
– Я слышал ты подаёшь на УДО. А значит тебе нужен адвокат. Я принёс соглашение. Тебе его нужно подписать. Здесь судьи суровые и процент удовлетворения уловно-досрочных заявлений крайне низок.
Что-то не понравилось Боре настроение Виктора Фёдоровича. Откуда ему известно, сколько человек выходит по УДО из подавших? По бориным подсчётам, всё зависит от судьи. Вот например, Володя-баландёр вышёл у самого строгого судьи. А есть такие, кто отпускает наоборот всех подряд. И чем же поможет адвокат, если он не знает, как Боря сидит? И не знает, кто из мусоров как к нему относится. Было ощущение, что присутствие адвоката в суде, только испортит всё о чём Боря успел договориться: с БОР-ом, с Михалычем, со спецчастью, с младшим составом, и уже вышел на судей. Поэтому недолго подумав, он ответил:
– Виктор Фёдорович, я к вам хорошо отношусь. Спасибо за помощь на этапе следствия и в суде. Но по УДО я постараюсь выйти как-нибудь сам. Я почти со всеми договорился и наладил отношения. Вы можете только всё испортить.
– Ты меня удивляешь, Боря. Что может испортить квалифицированный адвокат?
– Во-первых, здесь выходит по УДО половина тех, кто подаёт. А вы говорите – низкий процент, следовательно, вам неизвестна реальная картина происходящего. Я каждый вторник слежу за судами и могу точно сказать, что там происходит. А во-вторых, я уже договорился с администрацией. Договорился с БОР-ом, договорился с отрядниками, уже вышел на судей. Колония меня отпускает, осталось только, чтоб судья поставил печать.
– Странное решение. Признаться я этого не ожидал. Интересно, кто тебя надоумил? Не мог же ты сам до такого догадаться.
– Сам! Именно сам! В России всё решает коррупция, кумовство, связи. И вот именно последнее здесь я и налаживаю. У меня появились связи в местном ФСИН.
Смелое заявление заставило адвоката потерять дар речи. Он первым смял своё соглашение и вышел из комнаты свиданий. После досмотра, отпустили и Борю. Отступать некуда, позади Москва: осталось дело за малым, подготовиться к суду.
Сорок пять суток Боря дожидался суда. За это время успели выйти на свободу Рыцарь и Белый. Первым освободился Белый. Спустя неделю прозвенел «звонок» и для Рыцаря. Боря с ним встретился около тюремного магазина, когда ходил за молоком.
– Привет! На свободу?
– Да. Всё сделал пораньше, чтоб выйти. Да теперь вот жду Белого. Чё-то он запаздывает. Я мог бы как и все освободиться в три, чтоб не ждать. Да Белый сказал: делай всё раньше, как я. Вот теперь, стою кукую.
Боря мысленно был рад за Рыцаря. У него теперь другие проблемы. Боря о таких только мечтал.
– А у меня суд через месяц.
– Да. Ты говорил.
Они попрощалиь и Боря через КПП вернулся обратно в колонию.
Новым смотрящим за ШИЗО стал киргиз Киялбек, которого все звали Колей. Он сильно отличался от Рыцаря. Если прежний был помягче и мог решить проблему не повышая голос, то киргиз орал постоянно. А вот с поставкой продуктов для кичи у него было хуже. Порой сгущёнки не было совсем и Боре приходилось либо покупать её за свой счёт, либо имитировать сгущёнку молоком. Более того, сам Киялбек на три дня загремел в ШИЗО, и не увидев сгущёнки в каше, стал предъявлять Боре, что тот её кушает.
– Коля, не вопрос, – утверждал Боря. – Просыпайся со мной в пять утра. Иди в столовую и посмотри сам как я замешиваю сгущёнку в кашу. Только мешаю я тщательно, чтоб мусора не увидели, что она там есть. Чтоб ёё ощутить, надо пробовать кашу, а не смотреть на неё.
Но новые зеки играть по таким правилам не хотели. Они требовали, чтоб сгущёнка в каше не только ощущалась на вкус, но и видна была глазу. А для Бори это означало возобновление ударов дубинкой по утрам и УДО подвисало под вопросом. Иваныч же рассказал ему более интересную историю:
– Когда Гусь ходил в ШИЗО. Ему тоже блатные сгущёнку давали для каши. Так он её ел. Это ты честный такой, а они одну банку в кашу, другую съедали. Я сначала думал они покупают, или им приходят передачки такие. А нет, оказывается, это шизовскую сгущёнку они ели.
Но с Гуся уже не спросишь, он на свободе. А вот Боре такие подозрения ни к чему. Дошло до того, что некоторым мусорам он стал прямо говорить: да, каша со сгущёнкой. Но Валера и Коля на такую наглость ничего не говорили. Алёнка кашу строго проверял, а связываться с Ваней Боря больше не рисковал. Хотя Ваня знал, что хоть каша и без сгущёнки, но сахар-то туда Боря точно добавляет. Его не было видно и Ваня был доволен. Гудок переставал гудеть!
Наконец настал день суда. Боря оделся по приличнее. И попросил Казака отправить на завтрак в ШИЗО кого-нибудь другого, так как ему самому надо в суд. Суд проходил в колонии, и Боря уже знал, что кабинет для этого дела находится рядом с кабинетом БОР-а. Судилось тогда семь человек. Двое подавали на поправки. Трое на УДО. Один на изменение режима на более мягкий, хотя что может быть мягче колонии-поселение?! Эти шестеро пришли сами в суд. Ещё одного нарушителя должны были привести из ШИЗО. В его отношении рассматривалось дело о перережиме. По графику первым шёл Боря. Когда ему сказали «Заходи», он вошёл. Сам, впервые – не под конвоем.
– Здравствуйте, ваша честь! – поприветствовал Боря судью.
– Осужденный Пахомов, у вас есть что добавить к вашему ходатайству?
– Да, ваша честь! Я по почте получил ещё одну дополнительную справку. О том, что в случае условно-досрочного освобождения я устраиваюсь на работу в «НПО Энергомаш».
– Ага! Гарантия трудоустройства. Передайте, пожалуйста, через сотрудника колонии.
Сотрудником колонии был начальник отряда Михалыч. Он передал бумагу судье. После чего прокурор обратился к нему:
– Вы, как сотрудник колонии, что скажете об осужденном Пахомове?
– Отличный парень. Старательный трудолюбивый. Работает без выходных. Брал на себя двойную нагрузку: кормил одновременно и ШИЗО, и карантин. Вобщем, заслуживает условно-досрочного освобождения.
Прокурор не унимался:
– Осужденный Пахомов, скажите, а как так получилось, что вы пошли именно в «Макдоналдс»? И вообще раскаиваетесь ли вы в содеянном.
– Да. Я раскаиваюсь. Это была глупая шутка. В дальнейшем я ничего подобного повторять не собираюсь.
– А пневматический пистолет?
– Избавлюсь от него.
– У меня всё.
Судья добавила:
– Если никто ничего не хочет добавить, тогда суд удаляется для принятия решения.
Судья удалилась ровно на одну минутку. В принятое заранее решение вставила борину фамилию и распечатала. Вернувшись озвучила:
– Судья Стяжкина, с участием прокурора Балконова, представителем УФСИН Коробейникова, осужденного Пахомова, рассмотрев в открытом заседании ходатайство об условно-досрочном освобождении Пахомова Борислава Григорьевича, установил. Пахомов Борислав Григорьевич осужден приговором Тверским районным судом города Москвы по части первой статьи сто шестьдесят первой УК РФ к двум годам и шести месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии-поселение. Наказание осужденный отбывает в ФКУ КП№8 города Явас Республики Мордовия. Осужденный Пахомов ходатайство поддержал. Представитель администрации исправительного учреждения Коробейников Александр Михайлович, характеризуя осужденного положительно, ходатайство поддержал. Прокурор ходатайство поддержал. Как видно из материалов дела на момент рассмотрения ходатайства осужденный отбыл две трети срока назначенного наказания. Действующих взысканий (Боря затаил дыхание на этом месте, вспоминая ШИЗО в Самарском ТПУ) не имеет. Имеет три поощрения за примерное поведение и добросовестное отношение к труду и активное участие в воспитательных мероприятиях. На основании изложенного и руководствуясь статьёй 397 УПК РФ постановил. Освободить осужденного Пахомова по приговору Тверского районного суда города Москвы условно-досрочно на десять месяцев. Обязать осужденного на период оставшегося наказания: что в соответствии со статьёй 79 УК РФ суд может постановить об отмене условно-досрочного освобождения в случае злостного нарушения общественного порядка, предусмотренного КоАП РФ. Постановление вступает в законную силу спустя 10 суток со дня его вынесения. Осужденный Пахомов – судья изменила интонацию, обращаясь к Боре. – На воле, постарайтесь оправдать доверие оказанное вам судом.
Боре вручили копию постановления. Он вышел не веря своему счастью. По тому как горели борины глаза, стоящие зеки в коридоре, ожидающие своей очереди, догадались, что на этот раз он выиграл суд. Один из них вышел на балкон и прокричал кому-то внизу:
– Один есть!
И поднял палец вверх. Что означало, хоть у кого-то получилось выиграть суд. Боря пришёл в столовую, там уже стоял готовый обед для ШИЗО, поскольку был уже полдень. Не переодеваясь, он стал собирать столовые приборы для обеда. По привычке позвонил на КП: «Сколько человек в ШИЗО? ». Получив ответ, он взял на два комплекта посуды больше.
Инспектировал ШИЗО в этот день Ваня Гудок. Набело осмотрел Борю и стал дожидаться, когда из суда приведут зека-перережимника. Боре он велел наливать, но пока не спешить раздавать.
Отрядник Серёга привёл под конвоем в одиночку зека, которого Боря раньше встречал в колонии от силы раз пять не больше. Он даже не помнил его имени. Но с виду он был мужик. На блатного не похож. Интересно за что ему назначили перережим. Разговор с Ваней был короткий:
– Куда ходил?
– В суд.
– И что в суде?
– Перережим. Через десять дней на общий поеду.
– Принёс запрет?
– Нет, конечно. Откуда?
Ваня тщательно досматривал карманы и рукава. Мужик держал руки разведёнными, чтоб облегчить ему эту задачу. Вдруг Гудок обнаружил под изгибом рукава две сигаретки.
– А это что? Охренел что ли?
И так врезал ему в солнечное сплетение (в душу), что зек, падая зацепил и отрядника Серёгу. Тот еле удержавшись на ногах, принялся придерживать и приведённого из суда нарушителя режима. Сигаретки были изъяты и уже под ваниным конвоем зека направили в хату под крышу.
Раздавая баланду Боря сообщил Ване:
– Я тоже сегодня в суд ходил.
– А у тебя что?
– УДО.
– И что? Отказали?
– Нет. Отпустили.
– Ты не расслабляйся. Найду запрет, УДО отменится. У нас это быстро происходит.
Боря сомневался, но на всякий случай на запреты не соглашался. Мало ли что. При раздаче ужина Ваня сказал, что уходит в отпуск и с Борей уже вряд ли увидится. Ну и хорошо. Скоро он не только Ваню, но и остальных инспекторов больше видеть не будет.
|
|
|
