 |
Глава 5. Распределение.
|
|
|
|
Каждый молодой человек, по мере взросления, задумывается о таком важном деле, как поиск работы. Это помогает молодым людям стать чуть более самостоятельным и освободиться от родительской гиперопеки. Да и вообще, человек комфортнее себя чувствует, когда на кармане есть какие-никакие денежные знаки. Вольный человек ищет работу, где он будет меньше напрягаться и больше зарабатывать. Этот принцип не очень полезный для общества, зато позволяет каждому взрослому работнику, быть уверенным в завтрашнем дне и в своей покупательской способности.
В тюрьме к такому вопросу как работа относятся по особенному. Каждый зек держится за свой статус, и стремится его не уронить. По уголовной иерархии, высшей кастой считаются блатные. И они стараются ими остаться. Они и определяют статус остальных зеков. Одним работать по статусу вообще не положено. Естественно, блаткомитет найдёт для них свои блатные обязанности по криминальной обстановке. Такие как следить и собирать общак, смотреть за поведением всех остальных и решать, кому статус опустить, а кому поднять. И если у них не получается это делать, то с них есть определённый спрос. Поэтому блатным тоже нелегко приходится. В таких зонах, куда попал Боря, те, кто отказывается от работы, терпят жестокие побои от администрации дубинками, руками, сапогами и прочие издевательства. Но выйдя из этого целыми и почти невредимыми, они зачастую поднимаются в статусе и выходят на свободу как одни из самых опасных рецидивистов. Они и смотрят за положением и соблюдением АУЕ в других зонах.
Другая многочисленная каста – мужики – всегда готова пойти на работу, но чтоб не опуститься до быков или козлов, они вынуждены отказываться от многих работ, в которых есть некоторые привелегии. Им нельзя устраиваться в столовую, в баню, библиотеку, подписывать сто шестую статью уголовно-процессуального кодекса. Соглашаться мыть продол, подметать улицы, строить локалки, чистить запретки.
|
|
|
Естественно, блаткомитет интересуется, кем был человек на свободе. И не может поднять статус зеку, который на свободе работал дворником, а в тюрьме решил закосить под блатного и отказываться от любой работы. Такого побьют не только тюремные инспекторы, а даже блатные предъявят чего это вдруг он решил.
Боря распределения ждал с особой опаской и волнением. Он уже удержался от подписания сто шестой статьи и дважды отказал завхозу помыть продол. В него вселилась уверенность, что теперь-то точно рога не наденет. По плану получалось следующее: сказать, что на свободе работал в банке, подрабатывал диск-жокеем в клубе, и попроситься на швейку. А если не получится, то согласиться хотя бы на промку стулья колотить.
В день прихода комиссии по распределению, Ильюха по традиции построил карантин на продоле и освободил свой кабинет, поставив стул для себя под дверь. Заходили по одному. Начали с самоходов. Они все находились в карантине до бориного этапа. Остальные самоходы по плану должны были остаться в карантине до следующего этапа. Многие из них выходили из кабинета с радостными лицами. Кого на промку приняли, кого на швейку, кого на силикатный завод, кого водителем, кого на свиноферму, а кто согласился в поле землю обрабатывать и сеять семена. Ткач тоже вышел обрадованный, что будет на стройке работать, в столовой плитку настенную менять с молодаванами заодно. И борина очередь настала. Ильюха посмотрел на него с сочувствием: «Давай, брат, удачи тебе! ».
В кабинете сидели крупные дядьки с офицерскими погонами. Никого младше, чем старший лейтенант, Боря из присутствующих не увидел. Кроме них была ещё и Эдуардовна, психолог, с которым Боря уже имел неудовольствие быть знакомым.
|
|
|
Самый подвижный и невысокий из офицеров, глядя на бумаги, явно в поисках фамилии, обратился к Боре:
– Ну, рассказывай…, как там тебя…, а! Пахомов! Что будешь делать? Как будешь срок отбывать?
Боря в нерешительности замялся и начал мямлить:
– Ну, вообще, я на свободе в банке работал. Ди-джеем подрабатывал…
Офицеры засмеялись. А Ольга Эдуардовна решила перебить Борю:
– Что-то он заливает, по-моему. Вы посмотрите на него. Какой из него банкир? Это же типичный уголовник. Вряд ли он вообще, где-нибудь работал.
Подвижный офицер продолжал:
– Образование какое у тебя?
– Высшее.
Опять смех офицеров. Боря даже начал думать, а не зря ли он постригся прямо перед распределением? Уж не лучше ли было, слегка обросшим пойти к ним. А то в тюремных обносках, да бритый наголо, он явно не был похож на банкира с высшим образованием. Плюс такая неуверенная речь, как будто явно врёт. Да и справки о нём из Москвы по-любому ещё не приехали, и неизвестно приедут ли. Возможно, в тюремной логистике не принято биографию зеков в лагеря отправлять, так что рассказать о себе он может только на словах, не предъявляя никаких справок.
Самый плечистый из офицеров задал вопрос:
– Слыш, банкир с высшим образованием. А где, собственно, ты хотел работать на зоне?
– На промке или на швейке…
– Где-где? – Перебил тот самый неугомонно-шустрый старлей. – Промка? Это же моя территория. А если ты там хреново будешь работать, я что с тобой должен буду делать? Ты когда-нибудь вообще был на проиводстве?
– Не был.
– Ну и какая теперь промка тебе?
Плечистый со смехом слушал причитания подвижного, сопровождающиеся постоянным ёрзаньем на стуле, и неудержался вмешаться в разговор:
– В столовую пойдёшь?
– Не пойду!
– Почемуйт?
– Я мужик, мне не положено.
– Не мужская работа, по твоему?
Ольга Эдуардовна, как будто, ждала этого момента для того, чтоб вставить сво ё слово:
– Я же говорю, уголовник! Откуда у банкира такие понятия о мужике? Мне кажется, его надо отвести на КП и провести с ним разъяснительную работу, дабы выветрить из его головы эту блатную романтику.
|
|
|
Боря вышел на продол. За ним в кабинет завхоза вошёл Виталик. Зеки завалили Борю вопросами:
– Ну, чего там?
– Эдуардовна не поверила, что я на воле банкиром работал. Этот, подвижный который, вечно на стуле крутится…
– Ветерок! – Подсказал Илья. – Он ходит по зоне так же быстро, как на стуле крутится и речь очень быстрая, за это ему погремуху Ветерок дали.
– Короче, Ветерок сказал «Ты мне на промке на хрен не нужен». А плечистый такой…
– Связист. – Опять дал подсказку Ильюха. – Это не погремуха. Он здесь зам по коммуникациям, и провода телефонные протягивает.
Боря проглотил подсказку завхоза и продолжил:
– Связист хотел меня в столовую направить, я отказался.
– Красава, Брюс! – Заорали остальные. А на продоле зазвонил телефон.
– Подними трубку, Боря! – Попросил Ильюха.
– Я мужик, мне неприемлимо. – Ответил Боря.
Ильюха сам поднялся, а на Борю кинул недобрый взгляд:
– Ты бы привыкал уже. Недолго тебе осталось в мужиках ходить. – Подняв трубку, он перенёс своё внимание на телефон: – Карантин. Болдырев…. Ага, а кто поведёт! Он же всего неделю в зоне, дорогу сам не найдёт… Ну, я попробую. – Зайдя, в кабинет он бросил подвижному, «Ветерку» – Игорь Иванович, тут с КП звонили, просили Пахомова доставить. Я отведу?
– Нет, Болдырев! – Отрезал «Ветерок». – Ты мне нужен здесь. Я сейчас позвоню им, и кто-нибудь отведёт.
Он достал сотовый телефон и начал туда отзваниваться, одновременно с этим попросил Ильюху удалиться. Ильюха же бросил Боре:
– Плохи твои дела, банкир. Сейчас на КП будут тебя уговаривать рога надеть.
За Борей пришли через пару минут. Бросили «Пахомов, пошли! » и повели на КПП, где его уже ждал высокий и плечистый сотрудник тюрьмы с дубинкой в руках. На погонах блестели звёзды. Конвоир, который вёл Борю сказал ему:
– Элвис, этот этапник отказывается пойти работать в столовую, Ветерок просил побеседовать с ним.
– Ну, что ж, – ответил «Элвис». – Заводи в дежурку и закрой за ним дверь.
Борю отвели в тёмную комнату, в которой до этого у него был досмотр с этапа. Позже туда вошёл и «Элвис». Он смерил Борю взглядом, положил дубинку на стол, помотал головой в разные стороны, и произнёс:
|
|
|
– Не хочешь быть баландёром?
– Нет. – Промямлил Боря.
Бух!
Это был удар «Элвиса» кулаком прямиком Боре в солнечное сплетение. Боря от этого повалился на обе лопатки, инспектора от этого только разозлило:
– Встань! Становись к стенке.
Боря поднялся и встал к стене лицом к «Элвису». Тому это не понравилось, и он потребовал от Бори развернуться, уже замахнувшись дубинкой. Боря решил, что получать по спине не так больно и развернулся. «Элвис» принялся за дело. После четвёртого удара, у Бори выступили слёзы на глазах. «Элвис» остановился перевернул дубинку и прежде чем нанести удар рукояткой произнёс:
– Ну, что, Пахомов, не передумал?
– Нет! – Рыдающим голосом произнёс ещё не добитый Боря. «Элвис» ударил рукоятью дубинки и попал на этот раз чуть пониже спины. Потом произнёс:
– Точно?
Ответить у Бори сил уже не было. «Элвис» нанёс пару ударов ещё по Боре и попросил его отвести обратно в карантин. Боря уже ничего не отвечал, а менты решили, что он согласен. Так «Элвис» по сотовому и сказал «Ветерку».
Когда конвоир передал Борю с рук на руки Ильюхе, тот сказал:
– Идём, Боря! Скручивай рулетку. Записали тебя в столовую. Ты теперь баландёр. Надо перенести твои вещи из карантина в барак. Остальные уже ушли.
– Почему я?
– А я тебе сразу сказал, что ты на козла похож. Ничего. Годик поработаешь в столовой, может, соскочишь, у нас многие уже так ушли оттуда. Пойдём, бирку не забудь прикроватную.
Боря скрутил матрас, забрал из коптёрки баул, а прикроватную бирку положил в карман. Ильюха проводил Борю только до поворота, откуда виднелся барак и посоветовал ему найти дневального с погремухой «Терминатор». Тот должен был провести Боре экскурсию по бараку.
Боря шёл до барака самостоятельно без конвоя. Это было несколько непривычно, но увидев, что по зоне все зеки так снуют, испуг прошёл. Он вошёл в двухэтажное здание и обомлел. Такую огромную толпу зеков он видел последний раз только на выезде в суд, когда вели с одного этажа на другой. А тут они ходили свободно и делали что хотели. Боря замер на входе в остолбенении. Увидев, стоящего с матрасом зека козлы сразу крикнули:
– Терминатора никто не видел? Тут к нему, скорее всего. Ты тот этапник, который от баланды газует?
Боря кивнул, а ему в догонку крикнули:
– Ты заходи не стесняйся. Сейчас Терминатор придёт тебя разместит.
«Терминатор» спустился со второго этажа. Ощущение складывалось такое, как будто, он только что из спортзала. Вот только ростом был чуть повыше Бори. Он ожидал, что этот козёл будет похлеще Ильюхи и размещать будет строго по отрядам: баландёры с баландёрами, швейка со швейкой… «Терминатор» подошёл к Боре и протянул руку для рукопожатия:
|
|
|
– Валера! – неожиданно мягким, и даже слегка детским голосом представился он. – Пойдём покажу. Здесь, на первом этаже, я думаю, тебе нечего делать. Давай, ко мне на второй?
Боря кивнул, поняв, что, наконец-то, он встретил здесь более-менее приятного человека. На лестничной площадке Боря пересёкся с Ткачём. Тот огорчил Борю тем, что около него нет свободной шконки, поэтому селиться придётся там, где скажет «Терминатор». А Валере, как будто, приятно было найти Боре более-менее подходящее место. Они пришли на второй этаж, где Валера стал рассказывать:
– Смотри, Боря. Здесь у нас продол. На продоле всегда дежурит дневальный Серёжа, – Боря пожал руку Серёже. – Он принимает звонки с КП, и говорит у кого что. Тут, – он показал левее от лестницы, – жилка. Две секции. Поскольку они на втором этаже, мы и называем их «два-один» и «два-два». На первом этаже такие же секции: «один-один» и «один-два». Вон там, около два-два – «Терминатор» показал на помещение находящееся перпендикулярно секции, – КВР-ка…
– Как это понять? Кавёрка… – Переспросил Боря услышав непонятное слово.
– КВР – это комната воспитательной работы. Мы её так зовём «Кавээрка». Здесь телевизор, иногда тут блаткомитет собрание проводят. И ещё, поскольку у нас мечети нет, мусульмане в ней намаз читают. На первом этаже тоже есть КВР-ка, но в ней чаще администрация какие-нибудь лекции читает, те, кто футбол смотрит, ходят в КВР-ку на первый этаж. Дежурные иногда разрешают смотреть футбол после отбоя.
– Дежурные – это дневальные?
– Нет, Боря. Дежурный – это старший инспектор смены. Сегодня Элвис дежурный.
Боря услышал знакомое слово. «Элвис». Это же тот, который сегодня его мутузил.
– Вообще, запоминай мусоров. Пригодится. Особенно, когда выяснишь, кто из них каким характером обладает. – Валера с удовольствием рассказывал Боре обстановку в бараке, а Боря думал, насколько же он приятнее завхоза в карантине. Меж тем, «Терминатор» продолжил экскурскию. – Дверь рядом с КВР-кой – это кабинет начальника отряда. Сегодня оба здесь: Михалыч и Сергей Валерич….
– Михалыча я, кажись, знаю – Ответил Боря. – Он заставлял нас в карантине помиловки писать.
– Это он любит. – Кивнул Валера-«Терминатор». – Рядом с дверью Михалыча, каптёрка. Давай туда зайдём, твой баул положим. Рулетку пока положи на лавочку, вон у той стены, между секциями.
Они зашли в каптёрку и размеры её впечатлили Борю. Это был как будто огромный склад с четырьмя стеллажами. Здесь лежало огромное количество сумок, и создавалось ощущение, как будто свободного места нет. Валера что-то резко начал расхаживать по каптёрке, потом не выдержал и закричал:
– Лебединский! Ты где?
– Здесь я.
Из-за угла вышел какой-то щупленький парнишка с неправильным прикусом. Боря было подумал, что тот эпилептик или с каким-либо другим психическим отклонением. Однако, вряд ли такого бы приняли на службу дневальным. Поэтому, скорее всего, это недостаток внешности.
– Вот, знакомься Боря, Никита Лебединский. Дневальный, который отвечает за каптёрку. Никита, сделай ему бирку.
– Лебединский – настоящая фамилия? – Поинтересовался Боря.
– Не, ты чё, брат. Это погремушка. Просто говорят я похож на певца «Профессора Лебединского». На вот.
Он протянул Боре картонку с двумя верёвками. Её следовало подписать и привязать к баулу. После того, как баул был подписан, «Лебединский» нашёл Боре свободную ячейку для него.
По выходу из каптёрки, «Терминатор» продолжил:
– Здесь питалка, – он указал на помещение по соседству с каптёркой, – а там, в углу, туалет. Пойдём, заселю тебя.
Они зашли в «два-один», и там «Терминатор» нашёл более-менее приятных пацанов, которые, скорее всего, работали на промке. Он поинтересовался у них «Здесь свободно? », и они разрешили разместить около них Борю.
Боря же, наконец-то, избавился от отягощающего матраса, и расстелил постельное бельё. Один из его соседей по проходняку предупредительно сказал:
– Сейчас, чёрный ход. Можешь полежать на шконке. Но когда объявят расход, надо будет встать, если не хочешь в ШИЗО. Так что падай лучше на нижнюю.
Но полежать Боре сейчас не хотелось. Хотелось прогуляться и осмотреть зону со всех сторон. В это время кто-то крикнул:
– Ребята, построение!
Боря кинул вопросительный взгляд на «Терминатора», который так и не отошёл от нового проходняка Бори.
– Боря, ты в моём отряде. Строишья возле женского барака.
Боря вышел, заложил руки за спину по тюремной привычке и пошёл занимать место около уже почти построившихся зеков. По дороге ему кто-то сказал:
– Не держи руки за спиной! Здесь это не требуется.
Построение – громко сказано. Зеки совершенно не соблюдали армейский принцип строиться и толпились кучкой у женского барака. И, подойдя к этой кучке, Боря решил что построился. Старшой, прибыл на построение с толстой кипой карт. Пока до Бори дошла очередь, он узнал фамилии почти всех присутствующих, а это порядка пятидесяти человек. И когда он вошёл в барак, примерно столько же оставалось на «построении». Но в бараке оставаться совершенно не хотелось, поэтому, когда построение завершилось, он решил прогуляться по зоне и изучить окрестности.
Поскольку к нему ещё не пришла уверенность в шаге, он всё ещё по централовской привычке держал руки за спиной, как будто шёл под конвоем. Навстречу ему уже попались четыре постояльца колонии, которые объяснили, что здесь этого от него не требуется, и он может ходить как на свободе: руки в боки, или руки в карманы. Когда он сделал несколько кругов по периметру здания, соединявшего женский барак, карантин, нарядку и библиотеку, ему навстречу выскочил Ильюха. И с улыбочкой лучшего друга поинтересовался:
– Как дела, Боря? Уже устроился на работу?
– Нет, – ответил он, – Пока гуляю.
– Ну, смотри! Как решишься, пойдёшь в столовую, спросишь там специального человека – Лёха Кальмар – он тебе покажет, куда тебе идти и что делать.
– Ладно. Подойду. – Хотя, вообще-то, подходить и работать в столовой не хотелось. А Ильюха, наоборот, добавил:
– Сто шестая на баландёров не распространяется. У них свободного времени не бывает.
Вот уж непонятно: обрадовал или огорчил. С одной стороны, хорошо – сто шестую подписывать не надо. С другой стороны: работа в столовой, это итак хозбанда, значит, пойдёшь туда: рога надел. А с третьей стороны: …. Чего это Ильюха его баландёром назвал? Разве баландёр – это не тот, кто доставляет баланду?! Неужели, этот термин применяется ко всем работникам столовой?!
Если это так, то ни за какие ковришки не надо соглашаться идти туда. Лучше ШИЗО и прощай УДО, чем выйти на свободу козлом с рогами. Эх, как же тяжело с выбором. Скорее бы свобода и делай что хочешь. Как потянуть время? Ведь прошло всего восемь месяцев, а впереди ещё почти два года…
|
|
|
