 |
Взбираясь – тащи
|
|
|
|
Урок 31
Взбираясь – тащи
Некоторые люди входят в твою жизнь и оставляют отпечаток в твоем сердце – отпечаток, который никогда не исчезает.
Ты помнишь драгоценное мгновение вашей встречи. Для меня одной из таких людей была Моника Туроши.
Я познакомилась с ней пару лет назад во время сбора средств кливлендскому кризисному центру для жертв изнасилования. Она была не самой высокой женщиной в зале, но впечатление было именно такое, потому что она выше всех держала голову. Ее черные волосы были идеально уложены; помада цветом соответствовала лаку на ногтях, сумочке и туфлям.
Моника бурно общалась, успевая поболтать с каждым из присутствующих, заставляя каждого почувствовать себя важным. Она знала, что люди любят поговорить о самих себе, поэтому смотрела прямо в глаза, задавала миллион вопросов и действительно хотела услышать ответы.
Никогда не забуду, как Моника оделась перед своим первым сеансом химиотерапии. Она пришла разодетая, как на свидание.
С первого же мгновения нашего знакомства мы стали друзьями. Она всегда приветствовала меня двумя словами: «Привет, куколка». И всегда пересыпала любой разговор своим любимым словечком: фантастика.
Она была на 15 лет моложе меня, но всегда вела себя как старшая сестра, которая обо мне заботится, давая мне советы насчет моды, работы и отношений. Моя подруга Моника жила в соответствии с девизом: «Взбираясь – тащи».
По какой бы карьерной лестнице ты ни поднимался, бери кого‑ то с собой. По карьерной лестнице можно взбираться в туфлях на каблуках, в рабочих ботинках с закованными в сталь носами или в паре мягких мокасин. Не важно, во что ты обут. Важно, кого ты тащишь по лестнице вместе с собой. Цени каждого человека, с которым встречаешься, вне зависимости от его должности.
|
|
|
Никто не должен взбираться по карьерной лестнице в одиночку. Совершая восхождение, тащи кого‑ то с собой. «Никогда не отворачивайся от того факта, что ты – женщина в бизнесе, – говорила Моника женщинам помоложе. – Это твое единственное преимущество в сфере, полной джентльменов. Слишком многие женщины считают, что им нужно строить свои связи так же, как делают мужчины. Отливай собственную форму».
По какой бы карьерной лестнице ты ни поднимался, бери кого‑ то с собой… Цени каждого человека, с которым встречаешься, вне зависимости от его должности.
Она работала и общалась увлеченно, потому что никогда не делала это только для себя; это всегда было обогащение жизни других людей. Моника уполномочивала женщин реализовать лучшее в них. Вместо того чтобы усваивать азы бейсбола и гольфа и стать «своей среди парней», она изобрела «вечер сплетен для девочек». Она создала салон Power Pedi, где деловые женщины всех возрастов общались, пока им делали педикюр.
– Если мужчины могут потратить весь свой день на гольф, то мы можем потратить его на педикюр, – говорила она.
Какова была ее философия? «Найди свою радость и оседлай ее, как волну».
Эта волна принесла ее в Вашингтон после того, как она оставила работу в Совете по высшему образованию северо‑ восточного Огайо. А потом однажды майским днем я столкнулась в магазине с ее теткой.
– Ты слышала про Монику? – спросила она. – Завтра ей предстоит операция на мозге.
Это начиналось как головная боль, которая никак не желала уходить. Сканирование показало рак повсюду – в мозгу, легких и брюшной полости. Из цветущей 38‑ летней женщины Моника превратилась в умирающую от рака четвертой стадии.
Она вновь переехала в Кливленд, чтобы получить там лучшее медицинское обслуживание в мире. Ее мать несколько лет назад умерла от рака груди, так что сестра Моники, Жаки, взяла на себя материнскую заботу о ней на каждом шаге этого пути.
|
|
|
Они дали хороший бой. Операция. Облучение. Химиотерапия. Жаки на несколько недель обосновалась у изножья кровати Моники в университетской больнице. Она тащила сестру на себе – иногда буквально, помогая ей вновь учиться ходить, когда рак обвился вокруг ее позвоночника.
Никогда не забуду, как Моника оделась перед своим первым сеансом химиотерапии. Она пришла разодетая, как на свидание. Я на свои сеансы ходила в джинсах и кроссовках. А на Монике была пышная белая юбочка с ярко‑ розовой блузкой в тон туфлям, лаку на ногтях и щегольской шляпке.
Когда операция на мозге «подарила» ей головокружения, она спрашивала: «Ну, что у тебя в жизни новенького и головокружительного? » Когда облучение мозга сделало ее забывчивой, она говорила: «Подскажи‑ ка мне, о чем мы с тобой только что разговаривали». Когда рак мозга привел ее на край могилы, она говорила: «Давай, рассказывай, как там поживает твой внук? »
Я чувствовала себя ужасно, потому что постоянно обещала, что ей станет лучше. Мой друг Патрик, священник, мягко напоминал мне: «Ей действительно становилось лучше».
На похоронах Жаки просила меня прочесть стихо‑ творение, которое Моника написала о самой себе. На самом деле оно представляло собой что‑ то вроде саморекламы. Это стихотворение описывало Монику лучше, чем я смогла бы это сделать:
Я – пара щегольских черных лакированных кожаных сапожек до колена. Я – отличная книга и горячий латте в холодное и солнечное утро на Потомаке. Я – свежий, вишнево‑ алый маникюр и педикюр в новых сандалиях на ремешках весенним днем.
Я – та девчонка, которая всегда будет глазеть с удивлением и восторгом, приближаясь от Парковой дороги в ночь полнолуния, на купол и Монумент Вашингтона, залитые светом.
Я – день в Ренвике, за которым следуют скотч и стейки в ресторане Чарли Палмера.
Я – самоуверенная всезнайка, остроумная и забавная.
Я – вино, которое продается после дегустации лучше, чем по каталогу. Я – та мысль о чем‑ нибудь вкусненьком, которая у тебя на уме, когда ты начинаешь третье селекторное совещание в конце рабочего дня в пятницу.
|
|
|
Я – та, кто спорит лицом к лицу на равных о профсоюзах, внешней политике, образовании, здравоохранении и экзаменах в середине семестра.
Я счастлива, как рождественское утро, когда вишневые соцветия раскрываются навстречу первому лучу апрельского солнца вдоль Приливного бассейна под присмотром Томаса Джефферсона.
Я – приглашенная на свидание, которая просто в восторге от прогулки по водопадам мемориала Рузвельта и сырной пиццы в Paradiso.
Я – босоногая на пляжах в Порто‑ Мари в середине февраля, попивающая тамариндовый сок после плавания в маске вместе с рыбкой‑ клоуном.
Я – солнечный свет, который живет лишь в холмах к северу от Сиены, отскакивающий от холмов Кьянти и зеленых оливковых рощ.
Я – пламя, которого ты не боишься.
Моника была человеком‑ ракетой. Она пылала ярко и быстро, а потом – пуф! – исчезла. Но ее свет будет вечно гореть в тех людях, которых она тащила.
|
|
|
