Подарки его высочества хана Мелеку ахмед‑паше

Пятьдесят пленников‑ венгров, для освобождения каждого из которых требовался выкуп в двадцать‑ тридцать тысяч курушей; / 169  / сто солнцеликих гулямов; сто непорочных венгерских девушек; образованные абазины‑ гулямы; пятьдесят отличных и исключительных, прелестных юношей‑ черкесов; пятьдесят красавцев‑ грузин, из которых каждый является мужем, воспитанным в Крыму и получившим отменное образование, в совершенстве овладевшим наукой и ремеслом; пятьдесят пар гулямов, взятых из крепостей, бунтовавших против польского короля; пятьдесят белоликих московских красавиц, взятых с гор крепости Киев в Московской земле; золоченые шлемы, сабли, луки; пятьсот венгерских ружей с драгоценными украшениями, снятые с пяти груженных трофеями повозок; пятьдесят коней‑ аргамаков, пятьдесят вьючных животных, каждое из которых выделяется своим лоском, всего сто пятьдесят коней расшитыми серебром татарскими потниками, с серебряными венгерскими стременами, обернутыми подрезанным бархатом, причем каждого коня ведет солдат‑ венгр. [Далее] пятьдесят мехов соболей, на трех повозках мелкие собольи шкурки, сосуды из канцелярий короля Ракоци, три повозки с серебряными и прочими сосудами, две повозки шелковых тканей, на двух повозках коврики из Данцига, еще на двух повозках [украшенные] янтарем шкатулки и четки из Данцига, пятьдесят пушек типа шахи, пять пушек‑ кулеврин, из которых каждая сверкает, словно золото, сто девушек‑ [невольниц)], сто гулямов, посаженных по пяти на каждой повозке. А повозки запряжены четверками похожих на слонов коней, доставленных из Германской земли, из Данцига, из Дании.

Эти дары его высочество хан отправил паше с Чолаком Дедеш‑ агой и со столь внушительным эскортом, что все пришли в изумление. Паша, обрадовавшись, сел на арабского коня и приказал провести [ханские] дары перед [строем] всех своих войск, [а затем] передал их своему хранителю казны. Когда же тот вручил паше доставленное Дедеш‑ агой послание хана и реестр пленников и прочих даров, паша еще больше обрадовался. А ответ на послание он приказал написать по‑ татарски.

Послание хана, кроме обычных формул красноречия и высокого стиля, содержало в себе следующее: «С моим высокочтимым везиром, моим наставником, нашим другом и вашим советником золотым Дедешем мы отправили [вам] эти дары из захваченного у русов добра, согласно реестру, / 170  /,, Щедрый остается щедрым, если даже он не царь", – эти сказанные в шутку слова пусть и останутся шуткой. Когда вы направитесь в наши области в Крым, мы решили послать госпоже нашей Кая‑ султанше пятьдесят черкесских, пятьдесят абазинских и пятьдесят русских девок[97] и порочных женщин и в дополнение к ним [некоторое количество] красавцев [юношей] и девушек; подходящих для услужения вашему высокому достоинству крепких и сильных, несущих добрый свадебный дар рабов; аргамаков‑ иноходцев, пятьдесят пар ястребов, а также серых и белых соколов. [Надеюсь], если будет угодно Аллаху, мое, Мухаммеда хана, [ничтожного] раба, дружеское послание, написанное на языке ногайцев, будет принято с благосклонностью и добротой».

Господин наш паша, насладившись посланием и дарами, оделил доставившего их Чолака Дедеш‑ агу собольей шубой, конем рыжей масти и кошельком курушей. Он также подарил прочим из его свиты по одному почетному халату и по двадцати алтунов; [они же] целовали ему руки. Сам паша направил хану дружеское послание о том, что он принял дары согласно реестру.

Когда Дедеш‑ ага уехал, паша все [полученные от хана] ружья, всех коней с повозками и прочих вьючных животных, [доставивших] добычу, а также двести гулямов пожаловал всем агам и мне, ничтожному, и все аги возрадовались и возликовали.

Затем разумный Мелек Ахмед‑ паша, так же как и в первую войну, не запрашивая столицу, продал [местным] владельцам ранее подаренных ханом пятьдесят венгерских капитанов по сорок‑ пятьдесят кошельков [за каждого] – стоит [он того] или нет – по ценам Татарии, Молдавии и Валахии, а некоторых отдал и за пятьсот кошельков. В итоге всех доходов и расходов [вырученная) сумма составила 1696 кошельков.

С этой выручкой он направил в крепости Аккерман, Килия, Бендеры, Янык и Очаков по одному достойному уважения are, проявив заботу и попечение о восстановлении и отделке [крепостей], а также совершил прочие благодеяния. Во все время своего управления эйялетом Очаков Мелек Ахмед‑ паша не прерывал дружбы с ханом. И когда бы предусмотрительный паша ни отправил дружественное послание крымскому хану, сорок‑ пятьдесят тысяч татар всегда были к его услугам в желаемом месте.

Господь премудр! Великий везир Кёпрюлю‑ баба прослышал в столице о тесной дружбе Мелека Ахмед‑ паши с ханом, о том, что они столь [щедро] угощают и одаривают [друг друга]. / 171  / В сердце у него появилась зависть и неприязнь, и он неоднократно направлял паше порицающие, оскорбительные послания. «... Для вас татарский хан гораздо ближе и нужнее, чем османский. Ведите же себя разумно, не выпускайте из рук ханского подола», – писал он, и подобные послания не раз прибывали [к паше].

Тем временем хан, перейдя с добычей реку Днестр через переправы Мияк и От‑ ярык, за семь дней и семь ночей благополучно добрался до своего главного владения – Крымской земли – и три дня и три ночи праздновал в [своем стольном] городе[98]. А прежде он доставил предназначенных к отправке Кая‑ султанше обещанных сто девушек‑ невольниц] и двести гулямов, десять пар птиц – соколов, ястребов, кречетов, а паше – сто превосходных колчанов, могучих гулямов и некоторое количество драгоценных, роскошных подарков. Отправив все это, он остался верен своим обязательствам.

В то время когда Мухаммед‑ Гирей следовал в Крым, выкупленный из плена Кемень Янош вернулся в Трансильванию. Вновь став везиром у короля Ракоци, он собрал двухсоттысячное войско и нанес сокрушительное поражение туркам в Трансильвании.

/ 172  / Затем от [великого везира] Кёпрюлю к хану прибывает следующее письмо: «Проявив алчность к богатству, вы продали проклятого Кемень Яноша за сто тысяч алтунов и стали причиной разорения османских владений и [пролития] крови сорока‑ пятидесяти тысяч рабов божьих. Если угодно Аллаху, пусть у ваших потомков даже из носу вылезают пиршества, заданные вам Мелеком в Аккермане, [и пусть] после угощений ангела вам захочется еще угощений дьявола[99]. Немедленно во исполнение приказа падишаха выступайте в поход на Яново против освобожденного вами Кемень Яноша и короля Ракоци». Как только эти распоряжения прибыли к хану, он, оказавшись в затруднительном положении, переправил паше (Мелеку) все эти приказы и оскорбительные послания.

Паша же ответил хану: «Проявите благоразумие и отправляйтесь в предписанный вам поход за веру, ибо сказано: приказ есть приказ». В конце концов хан из‑ за страха так и не смог отправиться вместе с Кёпрюлю в поход на Яново, с дороги вернулся обратно в Крым. Таким образом, причиной удаления хана из Крыма в эпоху Кёпрюлю Ахмед‑ паши является то, что хан не выступил в поход к Янову [для участия] в борьбе за веру[100].