 |
Процессия пленных на аккерманском поле
|
|
|
|
Когда неверные, закованные в цепи и связанные по пяти человек, были готовы, забили барабаны, заиграли органы, зазвонили колокола и дангыры. На 1200 повозках поместили 670 ружей[121].
Сначала перед глазами сорока восьми тысяч [собравшихся] прошли буджакские татары, затем воины Аккермана, затем вооруженные [воины] паши, затем знамена секбанов, затем на 1200 повозках [провезли] наиболее ценное из имущества, пронесли 360 склоненных знамен с крестами, проследовали повозки с 6000 рабов, затем 26 прекрасных пушек, 11 060 пленных, 70 гетманов, сын краковского короля Холандия, а вслед за ними – воины Очакова, за ними – аги Очакова, бёлюкбаши и я, ничтожный, проехал в торжественной процессии верхом и рядом с ат‑ баши.
Придя в хорошее расположение духа, паша своей рукой прикрепил челенки на наши чалмы – мне, ничтожному, и бёлюк‑ баши Хюсейну – / 214 / и сказал: «Эвлия, это имущество падишаха. Ты все по реестру помести в арсенал и темницу крепости Аккерман и сохрани, а утром, даст бог, отправим тебя в столицу».
Я все имущество и живых пленных по реестру вручил коменданту и получил расписку. Потом я предстал перед нашим господином пашой, и он мне сказал: «Эвлия, будь готов, если бог даст, под утро я отправлю тебя в Порогу Счастья с радостною вестью к благоденствующему падишаху». Я, ничтожный, сказал: «Приказ есть приказ! »
После этого я отправил Шамлы Халил‑ агу к Кёпрюлю Мехмед‑ паше в Богаз‑ хисар, что под Эдирне, дав ему [в сопровождение] 1000 молодцов из Аккермана и 1000 молодцов из [войск] паши. Он отправился со всеми пленными и припасами и несколькими сотнями возниц. Халил‑ аге я дал пять кошельков на путевые расходы, и он отправился в столицу.
|
|
|
А на следующее утро [Мелек Ахмед‑ паша] дал мне, ничтожному, семьдесят писем для каймакама Стамбула Гур Хасан‑ паши, матери‑ султанши, шейхульислама[122], кадиаскера, короче говоря, для всех именитых лиц, пожаловал мне сто алтунов на дорожные расходы и отправил в воеводство Бабадаг с указом, [позволяющим в пути] получать [налог в размере] стоимости продовольствия [для войска]. [На прощание] он сказал: «Если Аллаху будет угодно и ты приедешь здоровым, станешь мута‑ саррыфом.
Уповая на господа, мы вышли из Аккермана и, совершив восемь переходов, в тот же день прибыли в город Измаил. Сообщив там его управителю радостную весть об Очакове, пообедав и отдохнув, на конях переправились через Дунай и прибыли в Бабадаг. Остановились в доме Бекир‑ аги. В полночь поднялись и, миновав Хаджиоглу‑ пазары, после утренней молитвы были уже в Провадии. Без задержки сменив коней, мы перешли через Балканы и снова в полночь прибыли в касаба Кырк‑ килисе. Отдохнув, сели на коней и на четвертый день нашего пути, после восхода солнца, вошли в Стамбул.
Я направился прямо к Кая‑ султанше, вручил письма, остановился у нашего капу‑ кетхуды Зюхди‑ эфенди, затем побывал у каймакама Гур Хасана, выразил ему свое почтение и отдал письма. Он же воскликнул: «О мой Эвлия! Откуда ты прибыл?! » Я, ничтожный, ответил: «От вашего брата Мелека Ахмед‑ паши, господин мой. Неверные обложили блокадой крепость Очаков. / 215 / Битва длилась семь дней и семь ночей, и крепость мы освободили. Столько имущества и всего [забрали]! Я отвез все это в Аккерман Мелеку Ахмед‑ паше, а оттуда и прибыл сюда».
Тогда Гур Хасан воскликнул: «Велик Аллах! Потрясающая картина! », – и стал читать письма. Ознакомившись с их содержанием, он спросил: «Мой Эвлия, ты также был в этой битве? » Я, ничтожный, ответил: «Известное дело, султан мой! Я ведь отвез реляцию о победе у острова Бозджаада, и на пятую ночь, когда было устроено торжественное празднование, на нас напало 50 000 неверных. Семь дней мы сражались, и, когда уже стали теснить неверных, подоспел капуджибаши, везший в крепость Азов приказ [о победе нашего] флота. Он [и его люди] также приняли участие в этой битве за веру».
|
|
|
Каймакам‑ паша сказал: «Ей‑ богу, вы хорошо бились! » Я же, ничтожный, добавил: «Да, султан мой, и теперь [скоро] прибудет множество тысяч пленных, рабов и различные богатства». Каймакам снова воскликнул: «Хвала Аллаху, что в наши дни и остров Бозджаада и крепость Очаков освобождены [наконец] из рук врагов! » И, чтобы изложить кратко эту радостную весть благоденствующему падишаху, повел он меня тотчас в том виде, в каком я прибыл с дороги. По пути он говорил: «Эвлия, как ты видел битву при Очакове, так о всех событиях и расскажи в присутствии падишаха».
Оставив меня, он вошел во внутренний сад его величества. А его величество падишах в это время со своими недимами предавался созерцанию [прекрасного] зрелища и вел беседы в месте, называемом «луг удовольствий». Приблизясь к падишаху, каймакам пал ниц и сказал: «Падишах мой, твой лала Мелек Ахмед‑ паша одержал замечательную победу. К крепости Очаков пришло 50 000 неверных казаков. Они окружили крепость. Бились семь дней. Твой лала Мелек Ахмед‑ паша послал помощь. Всех врагов порубили саблями. Крепость освободили. Он же направил теперь к тебе на повозках множество голов, пленных и имущества. А радостную весть об этом прислал с одним верным человеком».
Тогда меня, ничтожного, пригласили предстать перед падишахом. Отвесив земной поклон, я прочел [стихи]:
Свои владения, как солнце, озари,
Повсюду с правдой неразлучен будь.
Пусть благодарный мир тебя хранит,
Где б ни был ты, благополучен будь!
И добавил: «Хвала Аллаху, что, прежде чем умереть, мне довелось еще раз узреть совершенную красоту моего падишаха! »
Как только я остановился на миг, чтобы перевести дыхание, / 216 / счастливый падишах воскликнул: «Я этого человека знаю очень хорошо! Он муэззин и имам нашего лала Мелек‑ паши. Ну, подойди же, когда произошла эта битва? »
Я, ничтожный, сказал: «Мой падишах, девять дней тому назад, на пятую ночь после моего прибытия в крепость Очаков с радостной вестью о взятии острова Бозджаада, нас обложили в крепости 50 000 врагов. Сражались мы семь дней и семь ночей. Когда же Ибрагим‑ ага, один из капуджибаши моего падишаха, вез в Азов радостную весть о взятии острова Бозджарда, то твой лала Мелек Ахмед‑ паша [послал с ним] на помощь 47000 воинов, и, подоспев вовремя, вместе с капуджибаши они также приняли участие в этой битве. Милостью бога, по велению падишаха, все враги тогда же были порублены саблями и крепость освобождена из рук врага. По скромному подсчету вашего лала Мелек‑ паши, привез я моему падишаху 1200 повозок имущества и боевых припасов, 26 пушек, 70 гетманов, сына короля, 11 060 пленных и 6000 рабов. Они сейчас как раз и прибывают на повозках».
|
|
|
Узнав из моих слов обо всех событиях, великий государь развеселился и, обратившись к придворным, соизволил произнести: «Хвала Аллаху, что он позволил завоевать остров Бозджаада и крепость Очаков! Даст бог, сколько еще будет совершено завоеваний! »
И мне, ничтожному, были пожалованы расшитый золотом халат и двести алтунов. Снова коснувшись рукой земли, я вышел. Все советники государя и военачальники бросились ко мне: " О Эвлия Челеби, эй, Эвлия, добрый вестник, добро пожаловать, пусть твоя борьба за веру [всегда] будет счастливой! » И от радости и веселья и из‑ за их любви к нашему господину паше мне, ничтожному, было сделано много подарков и пожалований деньгами.
Главный евнух, начальник личных [султанских] покоев, главный хранитель кладовых, главный хранитель казны, силяхдар‑ ага и чокадар‑ ага – все взяли письма, которые я им вручил. Затем вместе с каймакамом мы вышли из дворца.
По желанию каймакама мы зашли к Зюхди‑ эфенди, капу‑ кетхуде, а потом и к Кая‑ султанше. Рассказали о всех событиях. Кая‑ султанша сказала: «Мой Эвлия, если крепость Очаков была бы уничтожена, попала бы в руки врагов, Кёпрюлю обязательно приказал бы убить нашего дорогого [Мелек]‑ пашу. Ей‑ богу, мой милый Эвлия, тут не только я, а и сам падишах не в силах был бы его спасти! » / 217 / В тот день и [всю] ту ночь много мы беседовали с нашей госпожой султаншей.
|
|
|
Только на восьмой день прибыли повозки с отрубленными головами и боеприпасами. Они [двигались] от Адрианопольских ворот и, прибыв к султанскому двору, остановились в квартале, называемом «Дышары топчулар». Тотчас же капу‑ кетхуда пошел со мной, ничтожным, к каймакаму, и мы ему сообщили об этом» Каймакам сказал: «Мой Эвлия, посмотрюка я, как [сможешь] ты достойно провести перед очами падишаха этих рабов, этих пленных и их капитанов, все боеприпасы и имущество! »
Я, ничтожный, ответил: «Султан мой, соизвольте дать приказ асесбаши и субаши: пусть явятся 10 000 трактирщиков, чакалов, албанцев‑ пивоваров и еще сто серемских повозок. Всего же пусть прибудет 1300 повозок. От джебеджибаши и топ‑ чубаши пусть прибудет также несколько рядовых чорбаджи и алайджи. Пусть они возьмут после торжественного шествия пушки и боеприпасы. А от капудан‑ паши пусть придет несколько капуданов вместе с кырбаджи и силистрийскими стражниками, и пусть они отведут после торжественного шествия всех пленных в морской арсенал».
Каймакам воскликнул: «Ей‑ богу, мой Эвлия, ты хорошо придумал! Скорее сообщи асесбаши, субаши и кетхуде морского арсенала! Все джебеджи и пушкари вместе с чорбаджи пусть выйдут через Адрианопольские ворота, возьмут несколько тысяч голов и пленных и, следуя через весь Стамбул торжественным шествием, пройдут перед церемониальным дворцом благоденствующего падишаха. Далее же пусть поступают так, как повелит падишах! » Он отдал эти распоряжения, а я, ничтожный, тотчас же вместе с капу‑ кетхудой отправился прямо в «Дышары топчулар».
И что же мы увидели?! Оказывается, Кая‑ султанша прибыла туда [ранее] и [приказала всем] бостанджи, балтаджи и простому люду квартала «Дышары топчулар» набить сеном с сорока‑ пятидесяти повозок засоленные головы [убитых казаков], и они уже были навалены кучами. Она приказала принести несколько тысяч копьев от сарыкчи и из казны паши. И несколько тысяч голов насадили на копья.
А Халил‑ аге, которому было приказано доставить начальников [пленных], она велела надеть на капитанов, гетманов и королевских сыновей платья и [форменные] одежды, какие носят в городе Провадии.
Немного погодя подоспели асесбаши с 6000 пивоваров, бакалейщиков / 218 / и трактирщиков, [потом] прибыли 500 пушкарей, 500 рядовых оружейников, прекрасно вооруженные чорбаджи, 1000 стрелков с ружьями, капитаны арабских войск, одетые в чистые парадные одежды, и грозные вардияны. А прибыли они с неверными‑ пайзенами, умеющими играть на трубах и барабанах.
|
|
|
Кая‑ султанша подарила чорбаджи и капуданам каждому по платку, а пушкарям и рядовым [морского] арсенала – по кошельку курушей. На Шамлы Халил‑ агу, привезшего головы, на меня, ничтожного, и Зюхди‑ эфенди были надеты парадные собольи шубы и каждому дано по коню арабской крови под седлом и расшитым [золотом] чепраком. Сев на коней, мы были готовы к торжественному шествию.
|
|
|
