Гносеология о возможностях и целях познания. Проблема истины и ее критериев. Познание и практика.

ДЕ 5. Философия познания.

Раздел философии, в котором изучаются возможности и закономерности познания, носит название гносеология. Таким образом, гносеология – это ф илософская дисциплина, исследующая проблемы познания, она изучает каким образом люди получают достоверные знания о предметах и явлениях, каковы основные принципы процессов познания и насколько объективным человеческое знание может быть, изучает человека через его познавательные возможности. Если онтология изучает фундаментальные принципы бытия, философская антропология - природу и сущность человека, гносеология изучает природу познания и его возможности. Часть гносеологии, в которой изучаются возможности только научного познания, называется эпистемологией.

Постижение сознанием многообразных сторон и связей бытия представляет собой познание. Познание как процесс взаимодействия субъекта и объекта стало впервые рассматриваться в немецкой классической философии. До нее познание изучалось только как воздействие объекта на субъект, например, родителей и учителей на дитя. Коллективный и индивидуальный носитель активной познавательной деятельности, меняющий сам объект, называется субъектом познания. Преподаватели и студенты вместе преодолевают трудности познания стремясь к знанию истины. Результат процесса познания, предстающий как совокупность сведений о чем-либо есть знание. Оно представляет собой в сю совокупность сведений о внешнем и внутреннем мире человека, которым располагает общество через отдельных индивидов, как преподавателей, так и пока студентов.Если студент критично отбирает из знаний преподавателя верное и для него в последующей жизни, то он в результате познания приблизится к истине.

В гносеологии в целом важнейшим вопросом является вопрос об истине. Важнейшей целью познания является поиск истины, которая нередко «где то рядом», но без конца исчезает, оставляя любознательных опять в недоумении перед чудом вновь непонятных вещей, их свойств и отношений. Вчера почти для всех бесспорно истинное сегодня может оказаться лишь всеобщим заблуждением или даже чьим-то обманом. Поэтому исстари встал вопрос: что есть истина, достижима ли она и какими путями? Изменить мир и сделать свою жизнь удачной может лишь знающий истину, но, может, ее знает лишь Бог, не доверяющий эти знания таким людям?

Лучше всех на вопрос «что есть истина?» ответил еще Аристотель, назвав истиной «соответствие идеального образа объекту», но как наложить образ на объект и как убедиться в соответствии? Проблема истины решается в выяснении объективного и субъективного, относительного и абсолютного, абстрактного и конкретного в истине. В знаниях научных больше всего объективного: независимого от человека и человечества. Но и наука создается ошибающимися людьми, впадающими в долговременные заблуждения. Истина всегда чья-то, какого-то субъекта, который не застрахован от ошибок. Неустранима субъективность истины настолько, что мы можем утверждать, что сам закон природы мы не знаем, а знаем лишь представление о нем этой группы ученых, а появится иная группа, что поправит эту, внеся уточнения тоже без претензии знания закона в последней редакции. Закон самой природы и закон, изложенный в учебнике, нередко как лицо и его зеркальное отражение.

В философии и науке существует несколько взаимодополняющих концепций истины. К Аристотелю восходит корреспондентская концепция, утверждающая, что знание истинно, если оно соответствует действительности. Есть прагматическая концепция истины, согласно которой информация истинна, если она способствует достижению успеха. И работает успешно когерентная концепция истины: информация истинна, если она логически непротиворечива. Неизбежная субъективность знаний частично теснится с помощью этих концепций в пользу достижения большей объективности.

Еще Пифагор советовал: «будь другом истины до мученичества, но не будь ее защитником до нетерпимости». Все новые гипотезы будут дополнять наши знания закона, помогая продвигаться со все большим трудом к сущности все более глубокого порядка. Истину повсюду сопровождает заблуждение и отделить их друг от друга – вечная проблема наук. Заблуждающийся искренне считает свои знания истиной, а иное мнение заблуждением. Он приводит подтверждающие его точку зрения факты и игнорирует противоречащие, считая их недостоверными, ошибочными или пока не объясненными с помощью его гипотезы. Пейн отмечал, что «истина больше страдает от горячности защитников, чем от нападок противников».

У заблуждающегося нет корыстной цели, в отличие от вруна. Отделить правду от лжи (сознательной дезинформации, лжец знает истину, но не хочет, чтобы вы ее тоже узнали) проще. Жить во лжи, хоть и опаснее, но приятнее и полезнее до поры, чем уживаться с неудобной истиной. Некоторые доныне врут, что в Библии, Коране и других Священных писаниях, в научных статьях и научно-документальных фильмах «голая правда» неизменных истин и нет ошибочного. Вечными можно считать лишь истины, живущие веками и тысячелетиями, но это относительные истины, в которых все больше обнаруживают заблуждений, пока совсем от них не откажутся, заменив иными. Но есть факты, которые называют абсолютными истинами, и есть абсолютная истина как предел последовательности относительных истин, как идеал, в котором не останется уже никаких заблуждений и невозможна станет ложь. Идеал любой недостижим, но стремление к нему помогает все надежнее знать и мочь изменять мир на лучше удовлетворяющий запросы.

Но тысячелетиями в познании все более глубокой сущности вещей и процессов Вселенной и в поиске все новых причин событий люди ищут истину и ищут надежные критерии проверки своих знаний. Практика – наилучший из критериев истины, но всегда лишь относительный. Относительно завтрашних фактов и экспериментов сегодня подтвержденное практически окажется частично, а то и полностью ошибочным. Абсолютных заблуждений почти нет, в каждом заблуждении есть хотя бы крупица истины. Абсолютные истины тоже редки, они только о простейших фактах, мало интересных науке (Сократ умер, выпив яд по приговору суда). Важнее наукам абсолютная истина копит при бесконечном переходе от менее полного и точного знания ко все более полному и точному. Идеал абсолютной и полностью объективной истины не достижим в силу множества нерешаемых проблем. Относительно современных приборов эти знания будут относительно истинными, но появятся более точные приборы и помогут прорваться к более полному пониманию и объяснению того, что пока неясно. «Истинно только то, что вечно» (О.Шпенглер), но вечного ничего нет, все конечно, возможно, что и процесс поиска истины, но это будет и конец человечества, чему философы будут всемерно препятствовать.

Истина конкретна, абстрактной истины нет. Но истина всегда лишь абстрактные суждения о различных конкретных фактах, интерпретации их. Конкретность истины означает необходимость не увлекаться неверным в принципе обращением с фактами. Не «он порядочный, интересный и честный человек», а когда и где, что ты видел и слышал, на каком основании делаешь вывод, что он вел себя тогда как порядочный в твоем представлении о порядочности? Ближе к истине будет вывод, что ты считаешь потому то, что этот субъект совершил поступок, как порядочный человек. Интересен он мне сейчас тем-то, честность проявилась в том-то, а считаю его, как правило, честным в этих ситуациях потому-то. Если же вам предлагают беспредметный спор о, например, порядочности и честности-вообще, то лучше уклониться, особенно, если можете говорить только со слов людей, в которых не уверены, что сами стремятся к истине.

Практика, как и вера, является источником, движущей силой и целью познания, но, в отличие от веры, практика еще и наилучший критерий истины. Непротиворечивость, (когерентность) тоже может быть критерием истины, но может и пропустить заблуждение, выдаваемое за истину. Практика же свободна от недостатков когерентности. Поэтому Галилей уже выбрал правильную связь теории именно с практикой. Познание начинается с практической необходимости познать нечто. Катализатором и лучшей движущей силой познания опять-таки является практическая необходимость. Производственная необходимость движет познанием мощнее, чем десятки университетов. И познает ученый прежде всего для какой-то практической пользы людям или природе, то есть и целью познания в конечном итоге всегда становится практическая применимость знаний, а бесполезных знаний почти и не бывает. Что пока кажется неприменимым, на практике используют рано или поздно.