 |
Письмо родным (7 апреля 1881 г.)
|
|
|
|
Письмо родным (7 апреля 1881 г. )
В жизни каждого, вероятно, человека, если только жизнь эта идет по одному направлению, а не скачет из колеи в колею, есть своя кульминационная точка. Заберется он высоко‑ высоко, продержится там некоторое время, да и летит потом оттуда вниз головой. Один взбирается на эту высоту медленно, с расстановками, долго там сохраняет равновесие и потом медленно же спускается вниз; другой попадает туда в несколько прыжков, держится там несколько мгновений и так же стремительно, как взбирался, срывается в пропасть; третий […] и т. д. Все то время, которое человек проводит на высоте, – есть лучшее время в его жизни: тогда только он живет, живет в полном, широком смысле этого слова; тогда только ему легко, свободно дышится; тогда только он не боится никаких препятствий, лежащих по дороге к его цели; тогда только все послушно ему и является орудием в его всесильных руках. Он властвует, берет от жизни все, что в ней есть прекрасного, он венец творения, он царь. И благо ему, если он сумел воспользоваться этим временем, если он угадал его! Пройдет оно, и он снова ничтожество; одно ему останется – плакать о прошлом в уверенности, что оно никогда не вернется. Не счастлив ли тысячу раз тот, чья жизнь оканчивается на рубеже этих двух периодов! Там, позади, счастье, радости, но туда не вернешься, а впереди горе, страдания […] так не лучше ли остановиться именно здесь? Да, несомненно, это лучше.
По отношению ко мне можно говорить, что я сознательно хотел сократить это хорошее время жизни, что при естественном ходе вещей я, в мои 23 года, еще не скоро дожил бы до такой поры… Но я в свою очередь спрошу: была бы при нормальных условиях жизнь моя столь прекрасной, какой она была теперь? Нет. Если я проиграл в количестве, то выиграл в качестве. Что выгоднее? По‑ моему, выиграть в качестве… Представьте себе мельницу; ее пускают в ход только тогда, когда уже засыпано зерно; камни вертятся, перетирают его и обращают в муку. Но что будет, если жернова будут вертеться, а зерна не будет? Камни будут перетирать друг друга и в этой непроизводительной работе самоуничтожаться. В таком же точно положении находится и человек, полный сил, стремлений, жизни, в груди которого бушуют страсти, – обреченный на вечное бездействие, оторванный навсегда от жизни. Он скоро сделается жертвой внутренней борьбы, она его убьет; силы свои он употребит на самоуничтожение. Итак, спасения нет: или скорая, легкая и сравнительно приятная смерть, или медленная, мучительная пытка, которая в конце концов кончится все‑ таки смертью. Ей‑ богу, первое выгоднее и приятнее. Нужно только немного мужества, чтобы отделаться от инстинктов и сознать, что этот исход самый лучший. […]
|
|
|
Глава 2. Самоутверждение
1. Из показаний А. Д. Михайлова на следствии о настроениях в революционной среде в 1876 г. (декабрь 1880 г. ) // Прибылева‑ Корба А. Л., Фигнер В. Н. Народоволец А. Д. Михайлов. Л., 1925. С. 100, 103–104, 107.
2. О. В. Аптекман о роли М. А. Натансона в создании «Земли и воли» // Аптекман О. В. Общество «Земля и Воля» по личным воспоминаниям. Изд. 2‑ е. Пг., 1924. С. 204.
3. Тезисы народников. 1877 г. // Революционное народничество 70‑ х годов XIX века. Сб. документов и материалов в двух томах. Т. II. 1876–1882 гг. М.; Л., 1965.
4. Корреспонденция о Казанской демонстрации из газеты «Вперед» (1876 г. ) // Рабочее движение в России в XIX веке. Сб. документов и материалов. Т. II. Ч. 2. М., 1950. С. 188–190.
5. Рукопись неизвестного «По поводу собрания народной партии 6 декабря 1876 г. » // Первая рабочая демонстрация в России. К 50‑ летию демонстрации на Казанской площади в Петербурге 6/18 декабря 1876 г. Сб. воспоминаний и документов. М.; Л., 1927. С. 64–65.
|
|
|
6. Из воспоминаний О. В. Аптекмана о землевольческих поселениях // Аптекман О. В. Общество «Земля и воля» 70‑ х годов по личным воспоминаниям. Изд. 2‑ е. Пг., 1924. С. 258–263.
7. Из Тамбовской программы народников‑ землевольцев (1878 г. ) // Красный архив. 1926. Т. 19. С. 171–177.
8. Из воспоминаний В. Н. Фигнер о землевольческом поселении // Фигнер В. Н. Полное собрание сочинений в семи томах. 2‑ е изд. Т. 1. Запечатленный труд. Гл. 6. В деревне. M., 1932. С. 124–129.
9. Из показаний А. Д. Михайлова о работе в народе (в т. ч. в среде сектантов) // Прибылева‑ Корба А. Л., Фигнер В. Н. Указ. соч. С. 112–113, 114–115, 117–120.
10. Из воспоминаний В. К. Дебогория‑ Мокриевича об идее создать революционную организацию в крестьянской среде // Дебогорий‑ Мокриевич В. К. Воспоминания. СПб., 1906. С. 202–206.
11. Из подложной «царской грамоты» крестьянам, распространявшейся в Чигиринском уезде (1876 г. ) // Былое. 1906. № 12. С. 257–259.
12. Речь С. И. Бардиной на «процессе 50‑ ти» (март 1877 г. ) // Былое. 1906. № 12. С. 356–357.
13. Речь П. А. Алексеева на «процессе 50‑ ти» (март 1877 г. ) // Революционное народничество 70‑ х годов. Т. I. 1870–1875. М.: Наука, 1964. С. 363–367.
14. Степняк‑ Кравчинский С. М. О «процессе 193‑ х» // Община. 1878. № 2. С. 5–7.
15. Речь И. Н. Мышкина на «процессе 193‑ х» (15 ноября 1877 г. ) // Революционное народничество 70‑ х годов. Т. I. 1870–1875. М.: Наука, 1964. С. 373, 377–379, 381–382, 386–387, 391–392.
16. Записки И. Н. Мышкина (1878 г. ) // Каторга и ссылка. 1930. № 5 (66). С. 72–76.
1. А. Д. Михайлов [61]
Из показаний А. Д. Михайлова на следствии о настроениях в революционной среде в 1876 г. (декабрь 1880 г).
Осень 1876 года для радикалов была очень оживленная. В Петербург съехалось очень много народу со всех концов России. Кроме чайковцев и многих из близких им людей, сюда собрался почти весь юго‑ восточный кружок[62], выдававшийся по солидности, опытности и бывалости; многие же отдельные лица, подобно мне ищущие истины и работы, еще более увеличивали общее оживление. Только что упомянутый юго‑ восточный кружок имел массу интересного материала, собранного долговременным и разносторонним наблюдением народа. Дон, Крым, Кубань, Харьковская и Екатеринославская губернии были ими изучены в подробностях. Быт, обычаи, типы, настроения и ожидания населения этих мест – хорошо известны и приводили их к мысли о необходимости наметить другой, более подходящий к условиям русской жизни образ действий, отчасти уже сложившийся в голове, но требующий коллективного обсуждения, проверки посредством опыта других кружков и лиц. Стали повторяться одна за другой сходки, то очень многочисленные, поднимавшие самые общие вопросы, иногда даже философского характера, ложащиеся в основание различных революционных направлений, то немноголюдные, более интимные, ставившие вопросы частные, в связи с прошлым опытом и предположениями для будущей деятельности. […] Молодежь, соприкасавшуюся с партией, занимал вопрос о том, что более обуславливает поступки человека, ум, – т. е. сознание, или чувство, хранящее в себе лучшие общественные инстинкты человека? Отчего зависит совершенствование форм общежития, от увеличения образованности людей, или от упражнения и накопления в обществе альтруистических чувств? Какая работа в народе своевременнее и необходимее, – та ли, результат которой усиление одного стимула деятельности человека, сознания, или же та, которая развивает другой – общественные чувства? Увеличение сознания достигается просвещением, одно из средств которого – пропаганда, альтруистические же чувства управляются только поступками, и потому необходимый путь для этого – путь действия, путь революционной борьбы. […] В эти дни сомнения и критики не один хватался за нормы истории, перечитывая и изучая эпохи народных движений и революций, – в них искал указаний. И освобожденному от идеализации взору уяснились законы, руководившие всеразрушающими массовыми течениями, периодически оживляющими огнем и кровью общественную жизнь народов. Углубляясь в знаменательное прошлое, он замечал, что всем движениям, удивляющим неудержимой стихийной силой, предшествовал целый ряд мелких, частных движений, идущих crescendo по мере приближения к моменту общего революционного пожара. Это общее явление при изучении различных эпох одинаково рельефно бросается в глаза и даже иногда, при поверхностном знакомстве, кажется, что то или другое движение возникло неожиданно, случайно, под влиянием того или другого разбойника, самозванца, что не будь такого или иного промаха власти, и зло было бы предупреждено своевременно. Но такой взгляд есть, конечно, обман неопытного исторического зрения. Все движения, как народные, так и общественные, есть неотразимые следствия невидимо действующих причин. Жизнь большинства, в интересах сословия или касты, при посредстве грубой силы или какого‑ нибудь духовного преобладания, сложилась ненормально. Вот главные причины накопления недовольства, порождающего протест, который, в свою очередь, как всякая борьба, заражая своим влиянием, увеличивает число активно протестующих и т. д. Здесь может быть два выхода. Первый – это логическое следствие растущего вширь и вглубь протеста – революционное движение; второй – своевременно осознанная меньшинством и устраненная ненормальность общественных форм. В истории встречаем первый выход реже, но его целительные свойства гораздо глубже. Ко второму прибегают «страха иудейска ради» чуть не каждый день, но «корысти того же племени ради» не устраняют болезни в корне, а только залечивают, а иногда вгоняют внутрь; то и другое оттягивает, а не отвращает печальный конец.
|
|
|
|
|
|
Раз всеобщая история убедила в непременности такого хода событий, сам собою является вопрос, находится ли русский народ под действием подобного исторического процесса, т. е. нормально ли его положение по отношению к другим сословиям государства и правящим классам, соответствует ли оно его потребностям и вековым привычкам, и если нет, то какова сила действия этих отрицательных условий строя: достаточна ли она для того чтобы пробудить освободительную борьбу народа. Здесь опыт, изучение жизни и истории нашего крестьянства и рабочего дают утвердительные ответы. Обращаясь к нашему чувству и примеру героев народных движений, мы получаем дальнейшие указания, определяющие путь для тех людей, которые своими личными силами и способностями желают содействовать историческому процессу борьбы за свободу. Но может ли быть чем‑ нибудь полезна интеллигенция в разрушительных стремлениях масс, не внемлющих слову убеждения? О, да! Роль интеллигенции в этих роковых событиях неоценима, и она всегда более или менее принимала в них участие. Во всяком движении силою необходимости выдвигаются люди, развитием, способностями, решительностью стоящие выше массы, призванные организовать и направлять горящих желанием борьбы, и чем эти люди бескорыстней и просвещенней, тем результаты движения успешней, тем с меньшими излишествами страстей оно совершается.
|
|
|
Если в прошлые эпохи народных движений, благодаря недостаточной организованности самого государства, повторяющиеся мелкие движения, эти предвозвестники бури, прогрессировали без участия сравнительно интеллигентных вожаков, являвшихся уже в разгаре борьбы, то при настоящей окрепшей и централизованной системе государства, требующей для борьбы с собой более сплетенной и совершенной организации, такие деятели необходимы и в период, предшествующий кровавой драме…
Как видите, наблюдение, опыт и исторические соображения привели большинство к взглядам, в общем, схожим с положениями бунтарской программы[63], но, ближе присматриваясь и знакомясь обстоятельней с людьми нового течения и их направлением, открываешь между теми и другими во всех отношениях значительную разницу. Причина ее заключается в более серьезном и основательном знакомстве с действительной жизнью и ее условиями, а вследствие того в отсутствии идеализации в той степени, в какой она присуща была большинству бунтарей, и в большой житейской опытности и осмотрительности, освободившей от тенденциозной исключительности и нетерпимости, так часто мешавшей успешной деятельности последних. Новое течение не допускало пренебрежительного отношения к науке, хотя и созданной привилегией, но не исключительно ей служащей, оно смотрело на интеллигентную молодежь как на нравственно чуткую и умственно развитую среду, могущую дать силу партии при постоянных, правильных столкновениях с последней. Свои теоретические идеалы и симпатии люди этого направления подчиняли насущным, острым потребностям народа и потому называли себя «народниками».
2. О. В. Аптекман [64]
Из воспоминаний. О роли М. А. Натансона [65] в создании «Земли и воли» [66]
[…] Натансон исчез скоро и след его простыл. Его ищут с тревогой власти по всем весям и городам нашей необъятной Русской земли, его нет как нет. А он тем временем делал генеральный смотр всем нашим революционным силам, уцелевшим после разгрома года, собирал эти силы, сплачивал их и построил в зиму 1876–77 гг. «Общество Северных народников», принявшее в 1878 г. название общества «Земля и Воля». И это была кульминационная точка практического творчества Натансона. […] Правда, он продолжал неутомимо работать и строить, но это уже были рутина, навыки, направляемые опытной рукой. В это именно время, т. е. в 1876–1877 гг., я и познакомился лично с Натансоном. В числе делегатов, посланных в Петербург от ростовско‑ харьковского кружка[67], находился и я.
На другой день нашего приезда в Петербург Натансон посетил нас на нашей конспиративной квартире, на Бассейной. Вошел мужчина выше среднего роста, шатен, небольшая шелковистая борода, высокий лоб, карие, живые, умные, проницательные глаза, в общем – фигура импонирующая. Впрочем, первое произведенное на меня впечатление было не совсем благоприятное: коробило меня, что слишком уж щупает глазами своего собеседника. Но это впечатление как рукой сняло, как только присмотрелся к нему, и мы обменялись несколькими словами. На прощанье он пригласил меня, Тищенко[68] и Мощенко[69] к себе: «Прошу на учредительное совещание. Работы много, много…» Он сказал это таким тоном, словно мы уже сговорились и приходится лишь все закрепить делом. Вечером мы собрались. Передаю лишь окончательный результат того ночного совещания учредительного. Принята программа и тактика. Принят устав Общества и форма строения его строго централизованная. Утвержден, наконец, заранее выработанный уже план ближайших работ и распределения функций между членами общества. Общество конструировалось. Мы крепко пожали друг другу руки, как бы этой внешней формой закрепляя заключение товарищеского союза. Разошлись за полночь – бодрые, полные надежд.
|
|
|
