Слова матери, которые приведены в книге Адриенн Либерман «Как облегчить боль при родах»

 

Сила музыки может быть еще более значительной, чем об этом пишут исследователи. Но именно группа из Ирвина впервые привлекла внимание широкой общественности к «эффекту Моцарта». Нет сомнений в том, что исследования Альфреда То-матиса, доктора медицины, выявили наиболее существенные факторы целебного воздействия звуков, музыки и «эффекта Моцарта» в частности.

Пятьдесят лет этот французский врач посвятил исследованию того, что такое человеческое ухо, сколь многообразны размеры и показатели процесса слушания. Помощники считают его Эйнштейном звука, Шерлоком Холмсом звуковой детекции. Для многих пациентов он просто «доктор Моцарт». За время интенсивной работы Томатис принял более ста тысяч пациентов в своих «центрах слушания», разбросанных по всему миру и предназначенных-для людей с недостатками слуха и голоса, а также для устранения проблем, связанных с обучением. В головной конторе в Париже он работает с огромным количеством людей, включая профессиональных музыкантов, детей с психологическими и образовательными недостатками, а также с теми, кто мучается от сильных травм головы. Его новаторский подход к изучению человеческого уха привел к созданию новых методов обучения, исцеления и реабилитации.

Достижений Томатиса множество. Он был первым, кто понял суть физиологии слушания в отличие от понятия слуха. Он прояснил значение преимущественно роли правого уха в контроле речи и музыкальных способностей и разработал специальные методы для повышения его функций. Сделал открытие, которое состоит в том, что «голос может воспроизвести только то, что ухо способно услышать», теорию, которая широко применяется в развитии человеческой речи. Над ней сначала иронизировали, а затем она стала общепризнанной и был зарегистрирован «эффект Томатиса» во Французской академии медицины. Он разработал новую модель человеческого уха и вестибулярной системы, а также показал ее влияние на способности человека балансировать и регулировать мышечные перемещения.

Однако его самым существенным вкладом в науку было распознавание того, что эмбрион человека обладает способностью слышать звуки, находясь в утробе матери.

Когда Томатису было едва за тридцать, научное любопытство привело его в мир эмбриологии, где он обнаружил, что голос матери служит невидимой звуковой связью для развивающегося плода и существенным источником питания. Далее это привело к разработке специальной методики, которую он назвал «второе звуковое рождение». Суть ее состоит в том, чтобы воспроизвести звуки, которые плод слышал в утробе, для того чтобы дать дальнейшее развитие слуховым и эмоциональным способностям ребенка с целью устранения всевозможных заболеваний.

Эта история начиналась в начале 1950-х годов, когда Томатису стало известно о новаторской работе английского педагога В. Е. Негуса. Он обратил внимание на то, что птенцы, которые попадают в гнезда других птиц, перестают петь или начинают подражать звукам птиц, которые их выращивают. Это натолкнуло Томатиса на мысль исследовать роль звуков в развитии плода и задаться вопросом, не связаны ли проблемы послеутробного развития, в особенности аутизм и проблемы с развитием языка и речи, с нарушениями внутриутробного общения или внутриутробными травмами.

Вразрез с существовавшими тогда медицинскими воззрениями Томатис заявил, что эмбрион способен слышать. Невзирая на иронические насмешки своих коллег, которые стали считать его чем-то вроде ренегата, он продолжал настаивать на своих выводах и обнаружил, что человеческое ухо начинает развиваться уже на десятую неделю беременности и функционирует тогда, когда плоду исполняется четыре с половиной месяца. Для того чтобы измерить акустические воздействия, существующие в утробе, Томатис разработал специальную подводную систему, которой использовались микрофоны, громкоговорители и большие листы специальной пористой резины, которая воспроизводила эффект воздушных «карманов».

«Плод способен воспринимать весь спектр низкочастотных звуков, — объясняет Томатис в своей книге "Сознательное ухо", которая является по сути его творческой автобиографией. — Пространство звуков, в которое погружен эмбрион, отличается чрезвычайным богатством всевозможных оттенков... Внутренние шумы, движение лимфы во время пищеварения, сердечные ритмы, которые носят характер галопа. Он воспринимает ритмичное дыхание как далекий шум прибоя и водных потоков. И в этот контекст вливается голос матери». Томатис сравнивает весь этот «концерт» со звуками африканских прерий или буша в предвечернее время, когда они полны «далеких призывов, всевозможных шорохов и хлопанья крыльев». Когда такая аудиоголосовая связь организована правильно, то человеческий зародыш обретает чувство безопасности, основанное на этом постоянном диалоге, которое гарантирует ему гармоничное и спокойное созревание.

Далее Томатис заметил, что после рождения младенец часто находится в пассивном состоянии лишь недолгое время, до тех пор пока мать не начнет говорить. «В этот момент дитя оживает и всем телом тянется к матери... Новорожденный реагирует на звук конкретного голоса, единственного голоса, с которым он познакомился еще будучи в утробе. Инстинктивно чувствуя это, мать начинает петь младенцу песни, убаюкивая его колыбельной, прижимая его к своей груди под звук сладких мелодий, используя всевозможные детские стишки для ускорения его развития.

Предполагая, что разрыв этой естественной цепочки звуковых контактов может стать причиной детский недугов, Томатис начал искать пути для того, чтобы воссоздать весь этот звуковой фон, который существовал вокруг младенца в утробе матери. До рождения младенец слышит звуки, будучи погружен в жидкую среду. Спустя десять дней после рождения, когда жидкая оболочка плода рассасывается, младенец начинает слышать уже в воздушной среде. Наружное и среднее уши привыкают к воздуху, в то время как внутреннее ухо сохраняет водную среду околоплодной жидкости, в которую оно было погружено в течение девяти месяцев. Используя примитивные электронные устройства, Томатис воспроизвел звуковую среду, которая воздействует иа развивающийся плод. Записав голос матери, он с помощью специальных фильтров выделил все низкочастотные звуки, воссоздав таким образом звучание голоса в том виде, как оно воспринималось в утробе. Результаты были поразительные: вместо голоса матери он вдруг услышал звуки, напоминающие мягкий зов, эхо и шуршание, похожие на звуки африканской саванны, которые он уже выделил ранее.

Первым воплощением теории Томатиса в жизнь было появление в лаборатории инженера, которого он лечил от голосовых проблем. Однажды инженер пришел к нему в лабораторию в сопровождении своей девятилетней дочери. Томатис продемонстрировал свой новый аппарат, и в течение некоторого времени они прослушивали «волшебные звуки, похожие на звуки дикого леса», которые соответствовали внутриутробной среде. Неожиданно девочка, о присутствии которой они забыли, с волнением воскликнула: «Я в туннеле. Я вижу двух ангелов с обеих сторон туннеля, Двух ангелов в белых одеждах!» По мере того как девочка продолжала рассказывать «фантастическую историю своего появления на свет», Томатис и отец девочки застыли в изумлении. Вывод был однозначен: девочка визуально воспроизвела процесс своего рождения. Два ангела были, очевидно, врачом и медсестрой в белых халатах.

Спустя несколько минут девочка воскликнула с восхищением, что видит свою мать. Пораженный отец спросил, как она ее видит. Девочка продемонстрировала это, откинувшись на спину и подняв ноги вверх, приняв типичную позу роженицы. Она оставалась в этой позе, пока не кончилась пленка, затем вскочила и возобновила свои обычные занятия, как будто ничего не произошло. «Я только что воспроизвел для этой девочки звуковой фон ее появления на свет», — сказал Томатис с удивлением.

Следующее крупное событие произошло тогда, когда его коллега врач привел к нему одного из пациентов, пухленького мальчика примерно двенадцати лет от роду, у которого был диагноз «умственная неполноценность». «Он орал так пронзительно, что больные мгновенно разбежались из приемного покоя», — вспоминает Томатис в автобиографии. «Каждые пять или шесть секунд он подскакивал так высоко, что был способен ударить себя по спине обеими пятками, — трюк, который я никогда не видел даже в цирке. Он не умел говорить, но лицо его постоянно искажалось различными живописными гримасами. Создавалось впечатление, что он что-то непрерывно сосет. Мать сопровождала его, но он отстранялся от нее всякий раз, когда она к нему приближалась, как будто они были одноименно заряженными магнитами!»

Психиатр, который лечил мальчика, объяснил, что ребенок болен аутизмом. Он не знал причины болезни, но подозревал, что мальчик психологически ведет себя как «еще не рожденный ребенок».

«Еще не родившийся на свет!? — воскликнул Томатис. — Вы меня заинтриговали. Как раз в этот момент я провожу исследования различных состояний жизни и рождения».

«Да, я знаю, — ответил психиатр. — Именно поэтому я здесь с этим ребенком. Мне кажется, что вы можете помочь ему. Может быть, попробуем?»

Томатис записал на магнитофон голос матери в течение двадцати минут. После этого в день первого лечения мальчик лежал плашмя на полу и скреб пол куском мела, который он подобрал в кабинете. Ученые сидели недалеко от него, мать также присутствовала в комнате, а Томатис оставался у двери со своим оборудованием.

Сначала он воспроизвел отфильтрованные высокие частоты голоса матери, направив их с помощью управляемого громкоговорителя в сторону головы ребенка. Тот немедленно перестал рисовать, вскочил на ноги и выключил свет. «В мгновение ока мы погрузились во тьму. Этот жест ребенка буквально потряс меня — и не потому, что мне трудно было его понять, — вспоминал доктор Томатис. — Наоборот, мне было совершенно ясно, что ребенок старается воспроизвести условия освещения, которые были в его внутриутробной жизни».

По мере того как продолжалось воспроизведение записи, мальчик встал и подошел к матери. Сидя у нее на коленях, он взял ее руки и обвил их вокруг себя, начав сосать свой палец. Он оставался в этой позе до тех пор, пока не закончилась запись. «Это выглядело так, как будто он оказался в утробе матери», — рассказывал Томатис. Когда закончилась запись, мальчик встал и включил свет. Все сидели, не в силах произнести ни слова. Впервые за десять лет мальчик показал какие-то признаки узнавания своей матери, а также некоторую приязнь к ней.

Спустя неделю был проведен второй сеанс, целью которого было воспроизвести звуковой фон появления на свет. Мальчика провели через ту же последовательность реакций, что и в первом эксперименте. При этом он даже погладил лицо матери. Понимая, что «появление на свет» началось, доктор Томатис переключился от звуков, представляющих водную среду в утробе матери, к тем, которые младенец мог слышать из внешнего мира. Это вызвало новую реакцию — бормотание или невнятный разговор, который группа медиков распознала как истинный язык рождения. «Мы пробудили в нем желание общаться с матерью, желание, которое дремало в нем до того момента», — рассказывал Томатис. В конце этой серии экспериментов мальчик снова встал и включил свет, но на этот раз он вернулся к матери и стал застегивать пуговицы на пальто, наброшенном на плечи. «Ну вот и все! — воскликнул психиатр. — Он наконец родился!»

С годами Томатис усовершенствовал свою систему «звуковых родов», но суть метода осталась прежней. Молодого слушателя подвергают воздействию отфильтрованных звуков его голоса или голоса его матери, создавая что-то наподобие эмоциональной подпитки. По теории в этом случае происходит как бы возврат к бессознательному существованию или более раннему сознанию. Томатис достиг наибольших успехов в лечении детей с замедленным развитием речи — таких детей, которые могли слышать, но не научились ни слушать, ни отвечать.

В настоящее время процесс «звуковых родов» происходит более плавно, чем в ранних экспериментах Томатиса. Подготовительная фаза «звуковой возврат» сопровождается музыкальной темой, обычно музыкой Моцарта. В качестве заменителя отсутствующего родителя музыка Моцарта дает наибольший эффект. «Моцарт — прекрасная мать, — считает доктор Томатис. — За пятьдесят лет клинической и экспериментальной практики я Произвольно перебрал большое количество композиторов. Я до сих пор продолжаю испытывать новые музыкальные формы и виды музыкального искусства, такие как хоровое пение, народная музыка, классические произведения, но сила Моцарта, особенно его скрипичных концертов, оказывает наибольший целительный эффект на человеческий организм».

Оказавшись под воздействием такой музыки, которая воспринимается человеческим организмом сквозь призму отфильтрованных звуков (которые воспроизводят внутриутробную звуковую среду), слушатель подвергается массажному воздействию последовательности звуковых волн. По мере того как эти звуки проникают в каналы нервной системы, субъект воздействия развивает в себе способность разговаривать и общаться с другими. «Слушание музыки Моцарта — как поцелуй матери», — сказала шестилетняя девочка, которая брала уроки у Томатиса. «Она заставляет вас внимательно слушать, стараясь ничего не пропустить, — признался архитектор, который описывал свои ощущения от воздействия музыкальных образов. — Теперь я знаю, как научиться правильно рисовать углы».

Недоношенные дети также успешно подвергаются лечению этим методом. В детской клинике в Мюнхене Томатис организовал эксперименты с тройней, которая родилась преждевременно. Дети весили не более полутора фунтов (около девятисот граммов) и были сразу же после появления на свет помещены в инкубатор. Первый из тройни находился в инкубаторе без звукового стимулирования. Он оставался малоподвижным и вел борьбу за выживание. Другого подвергали воздействию музыки Моцарта, и он сразу же стал проявлять признаки нормальной активности. Его дыхание стало более частым и глубоким, а пульс стабилизировался между ста сорока и ста шестьюдесятью ударами в минуту. Третий ребенок был погружен в звуковую среду голоса матери и сразу же начал оживленно двигаться, проявляя явные признаки удовольствия. У него появилось устойчивое глубокое дыхание, пульс повысился до ста шестидесяти. Интересно, что ни голос матери, ни музыка Моцарта не производили на детей никакого впечатления, если из них не были отфильтрованы низкие частоты.

Даже если ребенок полностью здоров, Томатис постоянно подчеркивает необходимость того, чтобы фазу после рождения родители как можно чаще разговаривали с ним. «Каждый ребенок должен хорошо знать и чувствовать голос своих родителей... Если вся семья не будет вместе с ним есть, обсуждать различные проблемы и делиться впечатлениями, он не сможет развиваться самым естественным образом».

Как и у многих первопроходцев, детство Томатиса было полно предзнаменований того, чем ему придется заниматься в жизни. Сын итальянки и француза, Альфред чуть не умер во время родов в Ницце в 1920 году. Когда бабушка схватила младенца за ухо (вот предвидение!), родители и врач поняли, что ребенок жив. Так как его отец был оперным певцом, Томатис рос в музыкальной среде. Он не стал музыкантом, но сделал за четверть века столько для того, чтобы дать людям исцеляющую силу музыки, сколько никто другой, дав возможность совершенно глухим людям ощутить всю ее прелесть. Использование материнского голоса, музыки Моцарта и григорианских песнопений позволило людям с дефектами родиться заново, осваивать и изучать окружающий мир. Таким образом, Томатис отмечает, что нервная система ребенка подготавливается к тому, чтобы «расшифровывать и стабилизировать те структуры и ритмы, на которых в дальнейшем строится язык общения с обществом».

 

Наука колыбельных песен

 

В 1962 году доктор Ли Солк продемонстрировал, как эмбрион ощущает сердечные ритмы матери. Сегодня эмбриологи соглашаются с тем, что ухо — самый первый орган, который формируется у эмбриона, что оно начинает функционировать уже после восемнадцати недель внутриутробного развития и активно «прислушивается», начиная с двадцати четырех недель от момента зачатия. В своей книге «Секрет жизни нерожденного младенца» доктор Томас Верни рассказывает историю Бориса Бротга, дирижера гамильтонского филармонического оркестра в городе Онтарио. На протяжении многих лет Бротта удивляла его способность исполнять некоторые музыкальные произведения на слух, в то время как над запоминанием большинства других произведений ему приходилось упорно трудиться. Позднее он узнал от матери, что во время беременности она исполняла на фортепиано большое количество различных музыкальных произведений. В своей книге Верни также приводит мнения современных исследователей о том, что плод в утробе предпочитает музыку Моцарта и Вивальди другим композиторам, как на самых ранних, так и на более поздних этапах беременности. Сердцебиение зародыша нарушалось всякий раз, когда звучала другая музыка, в особенности рок. «Это приводило большинство внутриутробных младенцев в смятение», и они начинали «активно протестовать», когда такая музыка исполнялась для беременных женщин.

В научном мире есть свидетельства того, что младенцы (как до, так и после появления на свет) столь же эмоционально реагируют на музыку, как наиболее рьяные посетители симфонических концертов. В исследовании, проведенном в середине 1980-х годов, психологи из Тихоокеанского медицинского центра в городе Сан-Франциско обнаружили, что воспроизведение мелодии «Туинкл литл стар» — темы, которая вдохновила Моцарта на создание ряда вариаций, — и «Хикари, дикари, док» помогало успокаивать дергающихся и стонущих больных детей. Компания «Филипс рекордз» недавно выпустила в свет альбом под названием «Моцарт для будущих матерей», в котором приводятся свидетельства специалистов о том, что и матери, и младенцы положительно реагируют на эту музыку. (Легенда гласит, что Моцарт держал руки на животе своей беременной жены Констанции в момент появления на свет одного из детей, в то время как сочинял и напевал музыку с другими.)

Было исследовано пятьдесят два недоношенных ребенка и новорожденных младенца с малым весом после рождения. Исследования проводились в Мемориально-региональном медицинском центре в городе Таллахасси (штат Флорида). Отмечено, что исполнение в течение часа записей вокальной музыки, включая колыбельные и песенки для детей, уменьшало срок пребывания в больнице молодых матерей и новорожденных в среднем на пять дней. Потеря веса у детей, которые прослушивали музыку, оказалась на пятьдесят процентов меньше, усвоение питания выше, а уровень стресса ниже, чем у детей из контрольной группы.

 

ИНТЕРЛЮДИЯ

Народные песни по заявкам неродившихся детей

 

Разговор, чтение вслух и пение будущему ребенку в период беременности повышают его способность различать звуки после рождения. Это явление известно под названием «звуковая память». Это может показаться научной фантастикой, но плод начинает слышать звуки, поступающие из внешнего мира, уже между третьим и четвертым месяцами развития. Много лет спустя дети узнают песни, колыбельные и даже классическую музыку, которая исполнялась для них, когда они были еще в утробе матери. Вот несколько полезных советов.

Читайте вслух своему ребенку во время беременности, и пусть ваш супруг делает то же самое. Рекомендуются такие классические сказки, как «Маленький принц» или «Винни-Пух». Лучше не читать сказок, где действуют отрицательные или страшные персонажи. Ваш ребенок еще успеет насмотреться и наслушаться их после рождения. Пойте лирические песни вроде: «Привет, малыш, я твой папа. Скоро мы будем встречать тебя»; или «Привет, малыш, это твоя мама, люблю тебя и пою тебе песенку». Не стесняйтесь и не относитесь к своим талантам излишне строго; пройдет еще несколько лет, прежде чем малыш выскажет вам все, что он о вас думает.

Исполняйте музыку, включая всевозможные детские песенки, колыбельные, гимны и отрывки, например из «Щелкунчика».

После рождения ребенка повторяйте эти сказки и песни время от времени, для того чтобы успокоить его и дать толчок развитию слуховых способностей и нервной системы.

 

Несколько лет назад Терри Вудфорд, музыкальный продюсер, выпустил аудиокассету колыбельных песен, основанных на ритмах человеческого сердца, которую можно было использовать для того, чтобы успокоить детей и младенцев и помочь им заснуть. Вначале он распространил кассету в ста пятидесяти детских садах, но они достались и нескольким больницам, которые сразу стали использовать их. В госпитале в Алабаме эксперименты на пятидесяти девяти новорожденных показали, что девяносто четыре процента кричащих малышей немедленно засыпают под музыку, им даже не приходилось давать успокаивающие напитки в бутылочках. В университете штата Алабама в Бирмингеме медсестры использовали кассету «Малыш, засыпай» для подростков, которые восстанавливались после операции на открытом сердце. Один ребенок, который испытывал огромные мучения, несмотря на кислородную маску, был при смерти, когда отчаявшиеся сестры включили для него кассету с записями Терри. Они были потрясены, когда ребенок сразу успокоился и заснул.

«У меня просто перехватило дыхание, — признавался Терри, когда услышал этот рассказ. — Дети были на реабилитации после операции на открытом сердце, видеть их мгновенную реакцию на кассету с колыбельными песнями, вместо того чтобы колоть их успокаивающими препаратами, было удивительно. Это изменило систему моих жизненных ценностей. В музыкальном бизнесе мы измеряем степень успеха тиражом последнего альбома, по тому, как высоко он стоит в рейтинге. Но когда ты видишь, как твоя музыка способна успокоить ребенка, дать ему отдых, столь необходимый для выживания и исцеления... Вот это и есть подлинный успех». В течение последующих лет Терри роздал буквально тысячи своих кассет бесплатно, и его колыбельные мелодии применялись с большим эффектом в более чем семи тысячах больниц и специальных оздоровительных центров, включая четыреста из четырехсот шестидесяти центров интенсивного послеродового восстановления, которые находятся в Соединенных Штатах. Мелодии приняли «на вооружение» в армии США, где их дают прослушивать слишком воинственным офицерам. Эти ленты оказывали положительное воздействие на малолетних жертв пожаров, детей, рожденных от матерей-наркоманок, и детей, которые проходили лечение химиотерапией.

Как Томатис и предполагал в своих ранних работах, современные исследования подтверждают, что младенец в утробе матери воспринимает не только музыку, но и эмоциональную окраску голоса матери, а также, возможно, значение ее слов. В 1993 году журнал «Саинс» сообщил о новых исследованиях, электрической активности мозга младенцев, которая может быть связана с их способностью распознавать простые звуки. Тем временем в университете штата Северная Каролина в городе Гринсборо доктора Тони Де Каспер и Мелани Спенс рекомендовали беременным женщинам читать стихотворение доктора Сойсса «Кошка в шляпе» вслух в течение последних трех месяцев беременности. После рождения младенцев тесты показали, что они способны отличить это стихотворение от других стихов, выделяя его среди другого литературного материала.

Я уверен в том, что сильные эмоции матери — от злости и решимости до глубокого успокоения, чувства благодарности и смирения — могут вызвать гормональные изменения и нервные импульсы, воздействующие на зародыш. Во многих обществах, имеющих многовековые традиции, считалось, что влияние на развивающийся и созревающий плод вносит свой вклад в его здоровье и благосостояние в будущем. В Японии учение «Тай-кио», или «Эмбриональное образование», использовалось до начала XX века как часть подготовки семьи к появлению на свет младенца. Голоса, мысли и чувства матери, отца, бабушки, дедушки и других членов семьи, как считалось, воздействуют на развитие эмбриона.

При этом старались избегать всяческих негармонирующих вибраций.

«Созревание плода воспроизводит 2,8 миллиарда лет биологической эволюции жизни в водной среде, — поясняет педагог Мичио Куши. — Утроба матери воспроизводит среду первобытного океана, в котором зародилась жизнь. Беременность длится девять месяцев, т. е. примерно двести восемьдесят дней. Каждый день в утробе матери представляет собой около десяти миллионов лет эволюции жизни. Неправильная диета, громкие звуки, негармоничные мысли и дикое неестественное поведение или образ жизни могут оказать колоссальное влияние на будущую умственную, физическую и духовную жизнь и развитие человека».

 

Почему именно Моцарт?

 

Почему бы не назвать эту колоссальную преобразующую мощь музыки «эффектом Баха», «эффектом Бетховена» или «эффектом "Битлз"»? Потому ли, что Моцарта считают более великим, чем Бетховена, Гершвина или Луи Армстронга? Или потому, что музыка обладает уникальными свойствами, вызывающими всеобщую реакцию, которые только в наши дни можно измерить?

Томатис ставил перед собой эти вопросы. Он сделал вывод, что вне зависимости от вкусов или предыдущего опыта слушателей музыка Моцарта неизменно производила на них успокаивающее действие, улучшала пространственное восприятие и давала возможность более ясно и четко выразить себя в процессе общения. Он обнаружил, что Моцарт оказывает на слушателей более длительное воздействие.

Нет сомнений в том, что ритмы, мелодии и высокие частоты музыки Моцарта стимулируют и загружают творческие и мотивационные области головного мозга. Возможно, ключом к пониманию его величия является то, что звуки его музыки чисты и просты. Моцарт не плетет захватывающую и тонкую ткань, как великий «математический» гений Баха. Он не вздымает приливные волны эмоций, как мощный Бетховен. Его произведения не отличаются поразительной ровностью григорианских хоралов, тибетских молитв или гимнов Шейкера. Он не успокаивает тело, как хорошая фольклорная музыка, и не принуждает его бешено двигаться, как на представлениях рок-звезд. Его ум, нежность и простота неизменно потрясают нас. Для меня музыка Моцарта подобна великой архитектуре Индии времен Великих моголов. Вспомните янтарный дворец в Джайпуре или Тадж-Махал. Им свойственны прозрачность, сводчатость и ритмичность, которые создают безбрежное пространство, столь волнующее человеческий дух.

Моцарт очень близок Гайдну и другим композиторам его времени, но Томатис так отвечает на поставленный вопрос: «Моцарт оказывает воздействие, сила которого несравнима с другими. Будучи исключением из исключений, он оказывает высвобождающее, лечебное, я бы даже сказал целительное воздействие. Сила его превосходит все, что мы можем видеть у его предшественников, современников или последователей».

Уникальность и необыкновенная сила музыки Моцарта, скорее всего, объясняются его жизнью, в особенности обстоятельствами, которые сопровождали его появление на свет. Моцарт был зачат в редкой среде. Его предродовым существованием было ежедневное-погружение в мир музыки. В доме звучала скрипка отца, который, безусловно, оказал колоссальное влияние на развитие нервной системы и пробуждение космических ритмов еще в утробе матери. Его отец был капельмейстером, т. е. дирижером хоровых и музыкальных капелл в Зальцбурге, а его мать, дочь музыканта, сыграла колоссальную роль в его музыкальном развитии. Она пела песни и серенады еще на этапе беременности. Моцарт родился буквально вылепленным из музыки.

Став одаренным исполнителем уже в возрасте четырех лет, Моцарт был одним из самых знаменитых вундеркиндов в истории. Подобно юному Иисусу Христу, который поражал пожилых людей в храме, юный Вольфганг буквально потряс всех глав королевских династий в Европе. Музыканты, композиторы и аудитория в залах, где он выступал, неистово аплодировали его гениальному таланту и виртуозности. Он сочинил свой первый менуэт и трио для клавишных инструментов в шесть лет, а последняя пьеса вышла из-под его пера под номером 626. К двенадцатилетнему возрасту он уже сочинял без перерыва, создав за свою блистательную карьеру семнадцать опер, сорок одну симфонию, двадцать семь фортепианных концертов, десятки фортепианных сонат, множество музыкальных произведений для органа, кларнета и других инструментов. Не успев записать одно произведение, он уже сочинял другое. Казалось, он видит уже все сочинение целиком, еще не успев положить его на бумагу. В письме отцу Моцарт объяснял: «Все уже давным-давно сочинено, просто не все еще записано».

Вероятно, именно потому, что его талант столь ярко проявился в детском возрасте, он никогда не терял ауры «вечного ребенка». Моцарт отличался склонностью к детским шалостям. «Вскоре такие черты Моцарта, как безответственность и детскость, слились воедино с другими его причудами и фантазиями, создав единый, автоматический, почти сомнамбулический творческий процесс, — пишет Мейнард Соломон в биографическом труде "Моцарт". — Это была связующая нить между детством и творчеством. Эстетам раннего романтизма он представлялся неотразимым, поскольку напоминал им возрождение в детском возрасте благословенного и ушедшего в прошлое ЗОЛОТОГО ВЕКА».

Исследователи в Ирвине сумели увидеть эту неразрывную связь между столь ранним созреванием Моцарта и мощью его музыки. Раушер и Шоу объясняли, что выбрали музыку Моцарта для экспериментов по той причине, что он начал сочинять ее в раннем возрасте и она наиболее близка к «естественному репертуару пространственно-временных фигур раннего головного мозга».

Как и у многих молодых виртуозов, композиторский и исполнительский гений Моцарта соседствовал с хаосом его личной жизни. Став взрослым, он очень беспокоился о своем внешнем виде и тратил огромные деньги на парики и одежду, пытаясь компенсировать недостаток роста — всего пять футов и четыре дюйма (162,5 см). Его лицо было обезображено перенесенным в детстве сифилисом. Он был несчастлив в любви, женившись на некрасивой сестре своенравной красавицы, которая бросила его. Даже после свадьбы он безнадежно влюблялся в молоденьких студенток, что создавало напряженность в семье. Он любил разыгрывать злые шутки и остался проказником до конца своей жизни.

Как ни парадоксально, все эти аспекты личности Моцарта питали его творчество, а сегодня питают легендами его биографию. Они подчеркивают элегантность его музыки и выделяют серьезнейшие достижения. Человек «явно не от мира сего», многословный и наивный, Моцарт и не пытался понять, кто он есть на самом деле, но его детская наивность была прекрасным сосудом для вмещения божественного дара. Как бы ни была абсурдна и трагична его жизнь (кстати, и его смерть в тридцать пять лет), божественная связь с небесной гармонией никогда не прерывалась. Он мог создавать наиболее яркие, сладостные и полные любви мелодии в самые сложные периоды своей жизни. В самый последний год жизни, среди семейных неурядиц и судебных интриг, он сумел написать самое жизнеутверждающее произведение — оперу «Волшебная флейта», а также грустный, но вдохновляющий «Реквием» — яростное противостояние смерти.

Моцарт воплотил и превзошел свою эпоху. С музыкальной точки зрения он стоит между высочайшим расцветом барокко и высотами романтизма. Но он жил в радикальную эпоху Джона Уэсли, Вольтера, Томаса Джефферсона, Мери Уоллстоункрафт и Гёте, когда происходила ломка политических и религиозных основ западного общества. Именно поэтому в его работах нашли свое отражение свобода и простор человеческого духа, который стал проявляться из-под белил, румян и напудренных париков феодального общества Европы и колониальной империи Америки. Искусство Моцарта очень искренне. Как и вся современная западная цивилизация, которая родилась из классического средневекового Возрождения, Моцарт воплотил в себе невинность, изобретательность и обещание появления талантов при рождении новой эпохи.

Моцарт не мог предполагать, что его творчество станет своеобразным «философским камнем» — универсальным ключом к исцелению с помощью музыки и звука.

Слово музыка происходит от греческого корня мюзе. Специалисты по мифологии говорят, что девять муз, небесных сестер, правящих пением, поэзией, искусствами и наукой, были рождены от Зевса и Мнемозины, богини памяти. Таким образом, музыка — это дитя естественной любви, обладающее грацией, красотой и необычными целебными свойствами, которые неразрывно и изначально связаны с божественным порядком и памятью о нашей сути и судьбе. Крисси, Томатис и Моцарт являются ярким примером того, как музы начинают ткать свое волшебное полотно в нас с самого рождения.

 

ГЛАВА 2

Слушание звука

Анатомия звука, слушания и слышания

 

Он приывает с вагонами и убывает с вагонами, он бесполезен для вагонов, но вагоны не могут двигаться без него.

Загадка

 

В середине 1980-х годов мне звонили люди со всей страны, которых интересовало, как исцеляет музыка. Это были профессиональные музыканты, которые рассказывали о физиологических изменениях, которые они обнаруживают в себе и своих слушателях; пациенты, которым удавалось взять под контроль повышенное кровяное давление; преподаватели, которые хотели знать, почему исполнение определенных музыкальных произведений в классе повышает внимание и улучшает память учеников.

Пытаясь ответить на эти вопросы, я основал Институт музыки, здоровья и образования в 1988 году в Боулдере (штат Колорадо). Начиная с основ, я пояснял слушателям, что звук — это энергия, которая может быть организована в форму, модели, фигуры и математические пропорции. Звук или слово — это то, что наши предки называли «началом». Это то, что на Востоке называют «ом», а на Западе «уорд». Это самый первый шум формирования галактик, симфония ветра и воды, вечный спутник поездов и движущихся объектов, а также диалог, который мы ведем друг с другом (и сами с собой).

 

Звук перемещается в воздушном пространстве в виде волн и измеряется частотами и интенсивностью. Понятие частота касается тона, высоких или низких качеств звуков и измеряется в герцах (количество колебаний в секунду, которые совершает звуковая волна). Чем выше тон, тем быстрее вибрация; чем ниже тон, тем вибрация медленнее. Звуковые волны, которые крайне низки, гораздо длиннее и покрывают огромные пространства. Возможно, вам приходилось видеть органы с большими медными трубами, которые достигают в длину тридцати двух или шестидесяти четырех футов (9,8 или 19,6 метра). (Некоторые трубы в молельных домах мормонов в городе Солт-Лейк-Сити создают звуковые волны длиной более шестидесяти футов.) Представьте себе свистящий звук, как у флейты, когда вы дуете поверх горлышка бутылки. Звуки в этих трубах создаются подобным образом.

Человеческое ухо может воспринимать звуки в диапазоне 16—20000 герц. На фортепиано, например, клавиша самого нижнего регистра издает звук на частоте 27,5 герца, а самого высокого — 4186 герц. Порог слышания звука также зависит от культуры народа и среды обитания. В Африке племя маабанов живет в такой тишине, что они способны расслышать шепот с расстояния более тридцати метров. Нет сомнений, что они признали бы способность нью-йоркцев, парижан и представителей других современных племен вести разговор в ревущем поезде метро или в оживленном супермаркете как поразительное свойство человеческой натуры. Томатис уверен в том, что высокочастотные звуки (от 3000 до 8000 герц и выше) вызывают резонанс в мозгу и воздействуют на мыслительные функции, такие как мышление, пространственное воображение и память. Звуки среднего частотного диапазона (от 750 до 3000 герц), считает он, стимулируют сердечную деятельность, дыхание и эмоциональный фон. Низкие звуки (от 125 до 750 герц) воздействуют на физическое движение. Низкочастотное жужжание может вывести нас из себя. Низкая ритмичная музыка не дает возможности сконцентрироваться или успокоиться.<

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: