 |
ГЛАВА 3. ОТЗВУКИ МАГИИ
|
|
|
|
ГЛАВА 3
ОТЗВУКИ МАГИИ
Артемис‑ старший собрал военный совет в зале заседаний, изначально предназначенном для пиров. До недавнего времени взмывающие ввысь готические арки закрывал потолок, но Ангелина Фаул распорядилась убрать его и восстановить зал в его первозданной двухэтажной красоте.
Артемис, его отец и Дворецки расположились в черных кожаных креслах от Марселя Брюйера вокруг стола со стеклянной столешницей, за которым вполне могли бы уместиться еще человек десять.
«Не так давно здесь сиживали контрабандисты, – подумал Фаул‑ младший, – не говоря уже о гангстерах, хакерах, торговцах конфиденциальной информацией, фальшивомонетчиках, спекулянтах и ворах‑ домушниках. Старый семейный бизнес».
Артемис‑ старший закрыл ноутбук. Он побледнел и осунулся, но взгляд его, как всегда, горел непреклонной решимостью.
– План довольно прост. Мы должны получить заключение не еще одного специалиста, а как можно большего количества специалистов. Дворецки на нашем самолете отправится в Китай. На официальные каналы нет времени, поэтому тебе придется найти взлетно‑ посадочную полосу, где не пасутся представители миграционных служб.
Телохранитель кивнул.
– Знаю такое место. Туда и обратно – два дня, если все пройдет нормально.
Артемиса‑ старшего это вполне устроило.
– Отлично. Самолет заправлен и готов к вылету. Я уже позаботился о том, чтобы команда была в полном составе, включая запасного пилота.
– Только вещи соберу.
Артемис мог представить, какие именно вещи намерен взять с собой Дворецки, особенно учитывая тот факт, что на полосе не будет представителей власти.
– А ты, папа?
|
|
|
– Отправлюсь в Англию, – ответил Фаул‑ старший. – Вертолетом до аэропорта Лондон‑ Сити, а там лимузин доставит меня на Харли‑ стрит. Хочу поговорить кое‑ с кем из тамошних специалистов, и гораздо эффективнее отправиться туда самому, чем собирать их тут. Если кто‑ нибудь из них прольет пусть самый слабый лучик света на состояние твоей матери, я приволоку их сюда, сколько бы это ни стоило. Если понадобится, куплю их практики.
Артемис кивнул. Стратегически верно. Впрочем, он и не ожидал другого от человека, в течение двух десятилетий успешно руководившего преступной империей, а в последние годы заделавшегося филантропом.
С момента своего возвращения Артемис‑ старший более не совершил ни одного безнравственного деяния. От текстильной компании, созданной исключительно законным путем, и до собственной доли в «Энергии Земли» – консорциуме исповедовавших сходные убеждения бизнесменов, где выпускали все: от легковых автомобилей, работающих на биотопливе, до геотермальных стержней и панелей солнечных батарей. Даже машины, принадлежавшие его семейству, а также самолет и вертолет он приказал оборудовать новейшими фильтрами, чтобы и здесь внести свой вклад в снижение выброса углекислого газа в атмосферу.
– Я останусь дома, – заявил Артемис, не дожидаясь, пока ему об этом скажут другие. – Буду координировать ваши действия, установлю веб‑ камеру, чтобы специалисты с Харли‑ стрит могли видеть маму, присмотрю за доктором Шальке и мисс Бук, а также сам пороюсь в Интернете на предмет возможных методов лечения.
Артемис‑ старший едва заметно улыбнулся.
– Молодец, сынок. О веб‑ камере я не подумал.
Дворецки не терпелось отправиться в путь, однако он не смог удержаться от замечания.
– Мне бы не хотелось оставлять молодого мистера Фаула одного. Возможно, он гений, но, кроме того, вечно всюду сует свой нос и просто притягивает неприятности. – Телохранитель подмигнул Артемису. – Не хочу вас обидеть, сэр, но вы способны воскресный пикник превратить в международный инцидент.
|
|
|
Фаул‑ младший отнесся к обвинению благосклонно.
– Я не обиделся.
– Мне тоже пришла в голову эта мысль. – Отец задумчиво почесал подбородок. – Но что тут поделаешь? Няня согласилась на пару дней забрать близнецов в свой коттедж в Хауте, но Арти должен остаться здесь, и ему придется самому позаботиться о себе.
– Это составит ни малейшего труда, – заверил Артемис. – Пора уже хоть немного мне доверять.
Фаул‑ старший наклонился над столом и накрыл ладонь сына своей.
– Только вера друг в друга у нас и осталось. Мы должны верить, что спасение твоей матери возможно. Ты веришь?
Артемис заметил, как приоткрылась створка одного из верхних окон. В зал влетел подгоняемый легким ветерком опавший лист. Затем створка сама собой встала на место.
– У меня нет никаких сомнений. Моя вера крепнет с каждой минутой.
Элфи отключила экран, лишь когда усовершенствованный «Сикорски S‑ 76C» Фаула‑ старшего оторвался от вертолетной площадки на крыше. Перейдя в видимый спектр, эльфийка положила руку на плечо Артемиса, Тот как раз устанавливал веб‑ камеру в ногах материнской кровати.
– Мне очень жаль, – едва слышно произнесла Элфи.
– Спасибо, что пришла. Ты быстро добралась.
– Была на поверхности в Финляндии, наблюдала за кракеном.
– А, воспетое Теннисоном чудовище. – Артемис закрыл глаза, припоминая строки знаменитого сонета.
Под громоподобными волнами
Бездонного моря, на дне морском
Спит Кракен, не потревоженный снами,
Древним, как море, сном. [4]
– Спит? Уже нет. Будет время, посмотри заголовки новостей. Очевидно, произошел взрыв природного газа.
– Полагаю, Жеребкинс в данный момент предается любимому занятию – вводит в заблуждение средства массовой информации.
– Разумеется.
– Кракенов осталось совсем мало, – заметил Артемис. – Семь, по моим сведениям.
– Семь? – удивленно переспросила Элфи. – Мы наблюдаем только за шестью.
– Ах да, точно, шесть. Я перепутал. Новый костюм? – Фаул‑ младший как‑ то слишком поспешно сменил тему разговора.
|
|
|
– На три года новей прежнего, – ответила Элфи, взяв на заметку оговорку про кракена. Как‑ нибудь на досуге над этим следовало поразмыслить. – Автоматическая броня. Если датчики обнаруживают значительную угрозу, весь костюм изгибается и смягчает удар. Сегодня он практически спас мне жизнь.
На внутренней стороне забрала возникла иконка сообщения, и Элфи прочла короткий текст.
– Номер Первый уже в пути. За ним послали шаттл Восьмого отдела. Нет смысла держать все происходящее в тайне, действовать надо быстро.
– Хорошо. Буду признателен за любую помощь.
Разговор не клеился, так как все их мысли занимала странная болезнь Ангелины Фаул. Женщина лежала, мертвенно‑ бледная, в комнате подозрительно сильно пахло лилиями.
Артемис выронил веб‑ камеру, и та закатилась под кровать.
– Проклятье, – выругался он, опускаясь на колени и протягивая руку в темноту. – Я не могу… просто не могу…
И тут он вдруг до конца осознал чудовищность ситуации.
– Что я за сын? – прошептал он. – Лжец и вор. Мама всегда любила меня и пыталась защитить, а теперь она умирает.
Элфи помогла Артемису подняться на ноги.
– Артемис, ты стал совсем другим человеком, и ты любишь свою мать.
– Конечно люблю. – Артемис смутился.
– Значит, ты хороший сын. И твоя мать увидит это, как только я ее вылечу.
Элфи резко мотнула головой, и магические искры закружились обратным конусом вокруг ее кончиков пальцев.
– Нет, – выпалил Артемис. – Может, сначала проверить симптомы?
Элфи сжала кулак, погасив искры, и подозрительно сощурилась.
Она сняла шлем, подошла к Артемису, близко, гораздо ближе, чем ей нравилось подходить к людям, и посмотрела ему прямо в глаза. Каждый имел собственный цвет. Странно ощущать на себе взгляд своего собственного глаза.
– Артемис, ты пытался что‑ нибудь сделать? Он не отвел взгляда, в котором, как могло показаться, не было ничего, кроме грусти.
– Нет. Просто с мамой я стараюсь обращаться бережнее, чем с собственной персоной, вот и все.
Настороженность эльфийки объяснялась многолетним опытом общения с Артемисом. Почему Фаул‑ младший остановил ее? Он не разрешил ей применить магию, хотя раньше это никогда его не беспокоило. Может, сам уже пытался? Возможно, поток времени не лишил его украденной магии, хотя мальчишка уверял всех в обратном.
|
|
|
Она сжала ладонями виски Артемиса и прижалась лбом к его лбу.
– Элфи, перестань! У нас на это нет времени.
Эльфийка ничего не ответила и лишь, закрыв глаза, сосредоточилась. Фаул‑ младший почувствовал, как по телу, начиная с головы, растекается тепло, ощутил знакомые покалывания магии. Элфи проверяла его. Через секунду все закончилось.
– Ничего. – Она разжала руки. – Отзвуки магии. Но силы в них нет.
Артемис, покачнувшись, отступил на шаг.
– Твоя настороженность вполне понятна. Я неоднократно заслужил ее своими поступками. Но прошу тебя, осмотри маму.
Элфи наконец призналась себе, почему до сих пор медлила с попытками что‑ либо предпринять. Она бросила мимолетный взгляд на Ангелину Фаул. Вся ситуация вызывала слишком мучительные воспоминания.
– Конечно, Артемис. Извини, что пришлось проверить тебя. Я должна была убедиться, что тебе можно верить на слово.
– Мои чувства в данный момент не имеют значения. – Артемис подтолкнул Элфи за локоть. – А теперь – мама. Пожалуйста.
Элфи заставила себя наивнимательнейшим образом осмотреть больную, и, как только она это проделала, дрожь давно укоренившегося ужаса пробежала по всему ее телу.
– Я знаю, что это, – прошептала она. – Знаю.
– Тебе знакомы симптомы? – Артемис напряженно сглотнул.
Лицо и руки Ангелины покрывала прозрачная слизь. Она сочилась из пор кожи, непрерывно испаряясь. Глаза женщины оставались широко раскрытыми, но закатились так, что виднелись только белки. Пальцы ее сжимали простыню, словно Ангелина Фаул цеплялась за жизнь в прямом смысле.
Элфи сняла с пояса аптечку, положила ее на прикроватный столик и ватным тампоном взяла пробу слизи.
– Эта слизь… Этот запах… Не может быть. Просто не может быть.
– Чего не может быть? – Артемис стиснул ее предплечье.
Элфи, оставив его без ответа, надела шлем и открыла канал связи с Полис‑ Плаза.
– Жеребкинс? Слышишь меня?
Кентавр ответил после второго вызова.
– Слышу тебя, Элфи. Прикован к столу. Командующий Келп прислал пару писем – спрашивает, где ты. Я скормил ему историю о Ритуале. Думаю, у тебя есть около…
Элфи прервала его болтовню.
– Жеребкинс, послушай меня. Мать Артемиса. Думаю, мы столкнулись кое с чем… очень плохим.
Настроение кентавра мгновенно изменилось. Элфи подозревала, что он трепался только для того, чтобы скрыть беспокойство. В конце концов, сообщение Артемиса и так выглядело достаточно мрачным.
|
|
|
– Ладно, я подключаюсь к системам особняка. Попроси Фаула назвать пароль.
Элфи подняла щиток и взглянула Артемису прямо в глаза.
– Жеребкинс просит сообщить ему пароль системы безопасности.
– Конечно‑ конечно. – Артемис с трудом сосредоточился, вспоминая придуманное им самим секретное слово. – КЕНТАВР. Прописными буквами.
Отделенный от него многими километрами земной коры, Жеребкинс сохранил комплимент в специальном уголке мозга, предназначенном для особенно приятных воспоминаний. Он собирался извлечь его позже и насладиться драгоценностью за бокалом псевдовина.
– Кентавр. Понял. Вхожу.
Огромный плазменный монитор, вмонтированный в стену, мигнув, ожил. На экране возникло лицо Жеребкинса, сначала размытое, потом идеально четкое. Веб‑ камера в руке Артемиса зажужжала: кентавр начал дистанционную фокусировку.
– Чем больше точек зрения, тем лучше, верно? – раздался голос Жеребкинса из динамиков системы объемного звучания.
Артемис поднес камеру к лицу матери, стараясь держать ее неподвижно.
– Судя по реакции Элфи, такое состояние тебе знакомо?
Эльфийка указала на кожу Ангелины.
– Обрати внимание, из пор выделяется обильная слизь. Кстати, очень сильно пахнет лилиями, нет никаких сомнений.
– Невероятно, – пробормотал кентавр. – Мы уничтожили ее много лет назад.
– Что невероятно? Что уничтожили? – Фаул‑ младший уже терял самообладание.
– Понимаешь, Артемис, пока еще рано ставить точный диагноз. Любые выводы преждевременны. Элфи, я должен произвести сканирование.
Капитан Малой поднесла ладонь ко лбу Ангелины Фаул, и универсальный датчик в ее перчатке окутал больную сетью лазерных лучей.
Палец Жеребкинса раскачивался как метроном, пока информация загружалась в его компьютер. Сие неосознанное движение могло показаться слишком легкомысленным в сложившейся ситуации.
– О’кей, – произнес он через полминуты. – Я получил все, что нужно.
Элфи сжала датчик в кулаке, подошла к Артемису и взяла его за руку, ожидая результатов анализа. На это не потребовалось много времени, поскольку Жеребкинс имел исходное представление о параметрах поиска.
Лицо его, когда он сообщал выводы, сделалось по‑ настоящему мрачным.
– Компьютер произвел анализ слизи. Боюсь, мы имеем дело с чаротропией.
Артемис почувствовал, как Элфи еще крепче сжала его ладонь. Очевидно, эта чаротропия – скверная штука.
Высвободив руку, он с решительным видом шагнул к монитору.
– Жеребкинс, мне нужны объяснения. Пожалуйста.
Кентавр с тяжелым вздохом кивнул.
– Хорошо. Чаротропия была сущим проклятием для волшебного народца. Исход неминуемо был летальным, с момента заражения до последней стадии проходило три месяца. После этого жить пациенту оставалось не больше недели. В этой болезни слилось буквально все: нейротоксины, распад клеток, сопротивляемость всем обычным методам лечения, невероятная агрессивность. Честно говоря, это поражает воображение.
Фаул‑ младший стиснул зубы.
– Поверить не могу, Жеребкинс. Наконец хоть что‑ то поразило твое воображение.
Прежде чем продолжить, кентавр смахнул с носа каплю пота.
– Артемис, от этой болезни нет лекарства. Но крайней мере, сейчас. Боюсь, твоя мать умирает. Судя по концентрации веществ в слизи, жить ей осталось двадцать четыре часа. Тридцать шесть, если она будет бороться. Если это тебя утешит, в конце она совсем не будет страдать.
Элфи пересекла комнату и схватила Фаула‑ младшего за плечо, отметив про себя, каким высоким стал ее друг.
– Артемис, мы можем облегчить ее страдания.
Юноша почти грубо сбросил с плеча ее руку.
– Нет. Я умею добиваться невозможного. Я гений, и мое оружие – информация. – Он снова повернулся к экрану. – Жеребкинс, прости, не сдержался. Теперь я пришел в себя. Ты сказал, что эта чаротропия была настоящим бедствием. Откуда она взялась?
– Все началось с магии, – просто ответил кентавр и тут же пояснил: – Земля питает магию, и когда объем загрязнений возрастает настолько, что планета не в состоянии его поглотить, магия тоже становится грязной. Впервые чаротропия появилась около двадцати лет тому назад в китайском городе Линфен.
Артемис кивнул. Все логично. Линфен имеет дурную славу из‑ за высокого уровня загрязнения окружающей среды. Этот город является центром угольной промышленности Китая, и воздух в нем насыщен зольной пылью, угарным газом, окислами азота, летучими органическими соединениями, мышьяком и свинцом. Среди китайских работодателей ходит шутка: «Если работник чем‑ то тебя не устраивает, устрой ему командировку в Линфен».
– Болезнь передается магией, поэтому совершенно невосприимчива к ее воздействию. Она едва не уничтожила волшебный народец. За десять лет мы потеряли двадцать пять процентов населения. Сильнее всего пострадала Атлантида.
– Но вы ее остановили, – не сдавался Артемис. – Нашли лекарство.
– Это сделал не я, – вздохнул Жеребкинс. – Противоядие открыла наша старая знакомая Опал Кобой. На разработку ушло десять лет, она заломила бешеную цену. Нам потребовалось решение суда, чтобы конфисковать все запасы противоядия.
Артемис начинал терять терпение.
– Жеребкинс, мне наплевать на политику. Я хочу знать, что это за лекарство и почему мы не можем ввести его моей матери.
– Долго рассказывать.
– Сократи, – резким тоном потребовал Артемис.
Жеребкинс опустил глаза, словно не мог смотреть на Фаула‑ младшего.
– Лекарство возникло естественным путем. Многие живые существа имеют целебные свойства и являются естественными усилителями магии, но из‑ за деятельности человека больше двадцати тысяч этих потенциальных спасителей исчезают каждый год. Опал изобрела простой шприцевой пистолет, чтобы извлекать лекарство от чаротропии, не убивая животное‑ донора.
Артемис вдруг понял, почему Жеребкинс не может смотреть ему в глаза, и повесил голову.
– О нет. Только не это.
– Опал Кобой нашла противоядие в мозговой жидкости обитающих на Мадагаскаре шелковистых сифаки.
– Я всегда знал, что придется ответить за это, – простонал Фаул‑ младший.
– К сожалению, шелковистый сифаки считается исчезнувшим видом. Последний его представитель скончался почти восемь лет назад.
Взгляд Артемиса сделался почти безумным.
– Я знаю, – прошептал он, терзаемый чувством собственной вины. – Это я убил его.
|
|
|
