Проблемы совершенствования уголовного законодательства, предусматривающего ответственность за дачу взятки

 

Внедрение коррупционных отношений в высшие эшелоны государственной власти РФ многократно усиливает их общественную опасность. В настоящее время система коррупционных связей, основанная на взяточничестве, обмене услугами, взаимной протекции, «тотальном» подкупе должностных лиц всех уровней, представляет реальную угрозу социально-экономическим преобразованиям в России. Она подрывает демократические устои государства, дискредитирует деятельность представительных органов власти. Приходится констатировать, что коррупция все активнее проникает в органы законодательной власти, чаще всего в депутатский корпус и выборную систему. По данным ГИЦ МВД России, в 2004 г. за совершение преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления к уголовной ответственности было привлечено 12 должностных лиц из различных органов представительной власти, в том числе 4 депутата (2 - по ст. 285 УК РФ, 2 - по ст. 286 УК РФ).

Признаками коррупционных проявлений в рассматриваемой сфере являются следующие факты: участие представителей органов государственной власти в неправомерных хозяйственно-финансовых операциях с целью занижения стоимости экспортируемых стратегически важных товарно-сырьевых ресурсов и, напротив, завышения стоимости импортируемой продукции низкого качества; выезды в престижные загранкомандировки за счет предпринимательских структур, контролируемых преступными сообществами, под предлогом обмена опытом, развития деловых связей, участия в симпозиумах и т.д. с оплатой самих поездок и выдачей на руки крупных валютных средств; включение в число соучредителей вновь создаваемых коммерческих предприятий родственников коррумпированных должностных лиц; создание возможности для их участия в перераспределительных отношениях (например, в приобретении на льготных условиях акций, выгодных в перспективе при их реализации); получение должностными лицами денежных средств с одновременным их перечислением на завуалированные счета в зарубежных банках, вложением в недвижимость в других странах; явное или завуалированное лоббирование представителями депутатского корпуса выгодных для преступных сообществ законопроектов.

Результаты оперативно-следственной практики свидетельствуют о том, что лидеры и активные участники организованных групп и преступных сообществ, имея прочные коррупционные связи, активно осваивают выборную систему, направляя материальные ресурсы в избирательные фонды своих представителей. Наиболее активные из них стремятся сами получить депутатский мандат, а вместе с ним и депутатскую неприкосновенность. В директивных документах МВД России в этой связи отмечается, что предотвратить процессы коррумпирования органов законодательной власти (а также органов исполнительной власти и местного самоуправления) не всегда удается в связи с отсутствием должной системы превентивных мер, надежного правового заслона влиянию криминальных структур на государственную власть.

В целях повышения эффективности противодействия проявлениям коррупции во властных структурах (в частности, в органах законодательной власти) представляется необходимым: упразднить специальный уголовно-правовой статус депутатов, судей и других лиц, обоснованно подозреваемых в совершении преступлений; осуществить комплексную экспертизу действующего и проектируемого законодательства на предмет выявления неопределенностей и пробелов, могущих способствовать росту коррупции среди государственных служащих; провести анализ правоприменительной практики по делам о коррупционных преступлениях и подготовить предложения в Правительство РФ о внесении изменений и дополнений в УК РФ в части, касающейся ужесточения ответственности за совершение преступлений данной категории; через средства массовой информации целенаправленно формировать общественную позицию о важности борьбы с коррупцией для государства и общества, создавать соответствующий авторитет лицам, принимающим участие в реализации такой государственной программы; рассмотреть вопрос о целесообразности создания межведомственного центра правоохранительных органов либо иной координирующей структуры по борьбе с коррупционными правонарушениями.

С большой долей уверенности можно утверждать, что уровень решения обеих из двух основных проблем социальной безопасности – предупреждение преступности и перевоспитание преступников на сегодня – далек от идеала[36]. Причем все это, несмотря на огромные усилия, предпринимаемые правоохранительной системой страны. То же отмечается и за рубежом. Следовательно, необходим поиск нетрадиционных путей решения этой проблемы.

На мой взгляд, одними из таких решений должны стать усиление социально-экономических аспектов в работе правоохранительной системы и соответственно корректировка правосудного законодательства[37]. Последние шаги законодателя в части совершенствования уголовно-процессуальной практики (2003 г.) говорят о том, что этот путь не является невероятным, и позволяют утверждать, что именно здесь скрыты огромные резервы совершенствования не только правосудия, но и некоторых других стихийно утвердившихся цивилизационных принципов, тормозящих социальное развитие общества.

Среди основных причин такого состояния можно назвать практически полное отсутствие в работе социальных структур положительных (развивающих) и отрицательных (стабилизирующих) обратных связей. Нельзя сказать, что их вообще нет. Сама правоохранительная система и правила, по которым она работает (правосудное законодательство), - это пример государственно организованной отрицательной обратной связи. Однако в последние годы удалось вскрыть в этих правилах довольно крупные внутренние недоработки, переусложнения и противоречия. Например, организованные обратные связи непрочно замкнуты с «выхода» (результата преступления, его «размера») на «вход» (на мотивацию преступника); они инертны – во-первых, вследствие вполне объективных трудностей детального расследования противоправного деликта, но главное – из-за трудностей надуманных, например требуемой многосложной интерпретации правонарушения (трудное или легкое детство; намеренность есть или ее нет; точно ли совпадает алгоритм совершенного преступления с той или иной нормой права и т.д.).

Существуют и вполне конкретные противоречия существующего правосудного законодательства. Потерпевший вправе требовать компенсацию всего нанесенного ему ущерба в случае, например, нарушения статей Конституции РФ. Но обеспечивать это за счет бюджета нереально. И, кроме того, несправедливо. Ибо никто не должен быть наказан за то, чего он не совершал. Изъятие компенсаций из бюджета – это наказание всего общества ни за что. Следовательно, компенсация должна быть за счет средств правонарушителя. Далее. Ясно, что ни одно лицо не может быть наказано за одно правонарушение дважды. Следовательно, правонарушитель должен нести не два наказания: ограничение и прав, и свобод (п. 1 ст.43 УК РФ), но единственно – только лишение прав, прав на собственные материальные активы (которые и нужно направить, во-первых, на компенсацию нанесенного ущерба правонарушителю и, во-вторых, для компенсации затрат на правоохранительную систему). Именно на этих принципах и основано «возвратное право». Причем ограничение «свобод» не исключается, но только как способ изоляции от общества социально опасных личностей.

На мой взгляд, введение для ряда достаточно простых, «прозрачных» правонарушений полной социально-экономической ответственности за нанесенный ущерб (вместо ответственности «юридической») существенно упростит судопроизводство, внятно и однозначно объявит о прямой и недвусмысленной ответственности каждого перед каждым.

Среди объективных аргументов, показывающих реальную возможность постепенного введения элементов возвратного принципа в самое ближайшее время, сейчас можно представить такие, как наличие уже достаточно хорошо отработанных практических методов определения наносимого ущерба и уже существующих законодательных актов, оперирующих понятием ущерба и предусматривающих возможность и необходимость его компенсации. Это и позволит подойти к введению возвратного принципа без ломки существующего законодательства.

В условиях современной российской действительности существенно обострилась проблема противодействия преступности правоохранительным органам. Для ее успешного разрешения большое значение имеет своевременное и полное выявление, раскрытие и расследование преступлений, выяснение всех его обстоятельств и причастных к нему лиц, разоблачение виновных, пытающихся уклониться от ответственности за совершенные ими преступления. Теоретически все совершенные преступления можно выявить, раскрыть и расследовать. Однако, как показывает анализ следственной практики, не всегда и не все преступления раскрываются, далеко не все лица, совершившие общественно опасные деяния, привлекаются к уголовной ответственности и наказанию. Из года в год возрастает количество нераскрытых преступлений прошлых лет. Кроме того, имеется значительное число латентных преступлений, причем уровень латентности отдельных преступлений чрезвычайно высок. Происходит это в силу существенного противодействия правоохранительным органам со стороны преступности, одной из разновидностей которых и является применение преступниками различных мер по сокрытию совершенных ими преступлений. Так, согласно данным обобщения уголовных дел, проведенного автором, в 45% случаев преступниками предпринимались самые разнообразные, иногда весьма ухищренные, действия по сокрытию совершенных преступлений, и в более чем двух третях случаев это существенным образом мешало успешному раскрытию данных преступлений. В то же время результаты анкетирования осужденных, неоднократно совершавших различные преступления, показали, что 56% из них после совершения преступных деяний предпринимали различные действия по сокрытию совершенных ими преступлений, и это, по их мнению, позволило им в ряде случаев избежать уголовной ответственности.

В свете решения задачи противодействия преступности со стороны правоохранительных органов и повышения уровня раскрываемости преступлений возрастает целесообразность научного исследования признаков различных способов сокрытия совершенных преступлений и криминалистических методов их распознания и использования полученных данных в процессе расследования. И хотя теоретические и практические вопросы выявления, раскрытия и расследования различных способов сокрытия преступлений ранее неоднократно исследовались в отечественной криминалистике, современная практика борьбы с преступностью диктует необходимость оценить их с позиции настоящего времени, тем более что в юридической литературе нет единообразного подхода к изучению этого явления.

Имеются очевидные трудности привлечения к уголовной ответственности коррупционеров, что обусловливается во многом наличием проблемы разложения досудебных и судебных стадий производства уголовных дел о коррупции. В 2004 г. на каждого выявленного взяткополучателя приходилось почти два взяткодателя. При этом в два с половиной раза больше освобождалось от уголовной ответственности тех, кто давал взятку, нежели тех, кто ее получал (в 2004 г. освобождено взяткополучателей - 393, взяткодателей - 908).

Противоречивость показателей двух взаимосвязанных преступлений – дачи и получения взятки может иметь несколько объяснений. Прежде всего превалирование преступлений взяткополучателей над преступлениями взяткодателей определяется предоставляемой взяткодателю возможностью изобличения инициативного взяткополучателя. Что касается незначительного числа выявляемых взяткополучателей, то здесь имеется большая вероятность проявления схемы «выявлен за совершение взяткополучательства, освобожден от уголовной ответственности путем дачи взятки лицу, ведущему расследование». Такая схема подчеркивает проблему коррупционной пораженности правоохранительных органов, для отдельных представителей которых значение борьбы с коррупцией определяется возможностью обратить в свою выгоду результаты коррупции.

Отражением подверженности коррупции досудебных стадий Производства уголовных дел по коррупционным преступлениям могут служить данные о направлении уголовных дел в суды. Из 4422 преступлений взяточничества, совершенных представителями органов исполнительной власти, уголовные дела о которых закончены расследованием в 2003 г., в суды направлено только 3720; в 2004 г. из 4054 направлено 3157. Показательны и данные о числе лиц, освобождаемых от уголовной ответственности за преступления взяточничества. В 2004 г. по отношению к предыдущему году прирост числа лиц, освобожденных от уголовной ответственности за совершение взяткополучательства, составил 25% (абс. 315 в 2003 г., 393 в 2004 г.). Фактически каждый четвертый из числа выявленных взяткополучателей в 2004 г. был освобожден от уголовной ответственности.

В этой связи профилактическими мерами противодействия коррупционной подверженности стадий уголовного расследования могут являться: усиление прокурорского надзора за расследованием преимущественно экономических и коррупционных преступлений, а также взаимодействие СМИ, правозащитных организаций и следственных органов (по результатам расследования фактов коррупции, прежде всего известных общественности).

На возможности реализации профилактических мероприятий противодействия подверженности стадий уголовного расследования коррупционных дел могут оказать негативное воздействие закрепленные нормами УПК РФ уголовно-правовые иммунитеты отдельной категории лиц (так называемых неприкосновенных).

Статья 447 УПК РФ устанавливает обширную категорию лиц, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам. Для того чтобы представить степень коррумпированности досудебных и судебных стадий рассмотрения уголовных дел, достаточно перечислить из этой обширной категории неприкосновенных лишь небольшую их часть, в отношении которой чаще всего применяется уголовное преследование, остающееся не завершенным. Это – депутаты Государственной Думы, депутаты законодательных органов государственной власти субъектов Российской Федерации, депутаты выборного органа местного самоуправления, выборные должностные лица органов местного самоуправления, судьи, прокуроры, следователи, адвокаты.

Де-факто и де-юре носители уголовно-правовых иммунитетов имеют возможность оставаться таковыми и после вынесения обоснованных предположений об их причастности к коррупции. Следует учитывать сложности сбора доказательств совершения преступления лицами, обладающими уголовно-правовым иммунитетом. Регламентируемая в ст. 448 УПК РФ процедура возбуждения уголовного дела в отношении неприкосновенных сложна тем, что применение этой нормы сопряжено с учетом законодательства, определяющего правовые гарантии неприкосновенных при осуществлении ими своих полномочий.

Так, результаты проверки сообщений о факте преступления, совершенного неприкосновенным, будут отвергнуты судом при рассмотрении вопроса о даче согласия прокурору на возбуждение уголовного дела в случае, если такие результаты получены с нарушением статусных прав неприкосновенного. Однако даже если получено согласие суда на возбуждение уголовного дела, необходимо еще и коллегиальное согласие органа, в котором работают или даже работали неприкосновенные. Дело в том, что статус неприкосновенности распространяется на подозреваемых в совершении преступления судей – в случае освобождения от занимаемой должности и при уходе из судебных органов к моменту возбуждения в отношении их уголовного дела, совершенного в период пребывания в должности[38]. Очень часто без удовлетворения остаются запросы Генеральной прокуратуры РФ о даче согласия на привлечение лиц, обладающих уголовно-правовым иммунитетом, к уголовной ответственности за совершение преступлений.

Важно учитывать, что наличие уголовно-процессуального иммунитета обеспечивает защиту от уголовного преследования не только подозреваемым в совершении преступления лицам, обладающим таким статусом. На практике возникают проблемы возможностей привлечения кого-либо из неприкосновенных в качестве обвиняемых по делу, возбужденному в отношении другого лица, не наделенного статусом неприкосновенности. Особенно остро эта проблема может стоять при расследовании преступлений, совершенных в составе организованных преступных групп и преступных сообществ. Определенным отражением части указанной проблемы являются данные о том, что в России в 2003 г. ни одного, а в 2004 г. трое судей выявлены за совершение преступлений с использованием своего служебного положения в составе организованных групп. Эти данные можно интерпретировать не только как свидетельство сращивания судебной власти с криминалом, но более – в виде свидетельства возможного механизма ухода от уголовной ответственности всех лиц, прикосновенных к преступлениям судей.

Помимо этого, имеется высокая вероятность подверженности коррупции процессов судопроизводства по уголовным делам о коррупционных преступлениях. Учитывая это, представляется целесообразным адресовать подсудность уголовных дел по коррупционным преступлениям суду присяжных.

Приоритетное направление в борьбе с коррупцией имеющимися уголовно-правовыми средствами должно составлять реагирование на проявления организованного подкупа и продажности государственных служащих. Для определения состояния организованного подкупа не показательны данные уголовной статистики, которые не фиксируют ни одного преступления «дача взятки», совершенного в составе организованных групп. Как правило, такие проявления высоко латентны, а раннее их предупреждение фактически предопределено быть несостоятельным, и, прежде всего, потому, что для организованных преступных формирований важное направление в продвижении их интереса составляет подкуп государственных служащих, а чаще подкуп на корню большой их штатной численности. Очевидно поэтому, что за совершение взяточничества в составе организованной группы выявляются исключительно только те, кому инкриминируют преступление «получение взятки», притом что уголовная статистика неполно отражает организованную составляющую взяточничества. Одно из бесспорных свидетельств этого – 3% от общего числа всех выявленных за совершение «получения взятки» в 2004 г. составляли лица, совершившие это преступление в организованной группе.

Практически отсутствует реагирование на проявления коррупции в бюджетной сфере, а также в области взаимоотношений бизнеса и власти, особенно на региональном уровне. Подобное положение в значительной степени определяет недоверие к государственной власти со стороны гражданского общества, обусловливает раздор между государственными структурами власти различных уровней. Исключение обстоятельств, способствующих порождению коррупцией таких реальностей должно входить в компетенцию всех правоохранительных, контролирующих и иных заинтересованных органов. Не может быть борьбы, а тем более ее совершенствования там, где отсутствуют попытки пресечения коррупции либо такие попытки оканчиваются уже и только констатацией фактов. Так, проявления коррупции в бюджетной сфере обнаруживаются после проверки контролирующими органами неспособности местных бюджетов реализовывать расходные полномочия, вызванные финансовыми правонарушениями с откровенной коррупционной окраской. Предупреждение таких правонарушений предопределено быть несостоятельным по причине ограниченности внешнего аудита бюджетной сферы. Предварительный, текущий и последующий финансовый контроль за исполнением местного бюджета преимущественно осуществляют органы государственной власти субъектов Федерации и местного самоуправления. Таким образом, коррупция имеет возможность обрести обширность форм в институциональном масштабе – между государственными структурами, одна из которых находится по отношению к другой в подчиненности.

Казалось бы, отсутствие отношений подчиненности среди федеральных и региональных государственных структур исполнительной власти не должно являться преградой для действенного реагирования на коррупцию. Между тем фактически констатацией проявлений коррупции во взаимоотношениях государственных и бизнесструктур ограничивается реагирование со стороны федеральных государственных органов.

В частности, Министерство по антимонопольной политике и поддержке предпринимательства РФ свою антикоррупционную деятельность не строит на возможностях привлечения к ответственности виновных в совершении коррупционных правонарушений, таких как участие в предпринимательской деятельности должностных лиц органов государственной власти и управления; указание органов власти о приоритетном заключении договоров о поставке товаров, оказании услуг; необоснованное предоставление льгот хозяйствующим субъектам. Передача возбужденного дела в правоохранительные органы происходит редко. До 2/3 таких правонарушений устраняются без возбуждения дел путем направления предписаний и рекомендаций об их устранении. Таким образом, устранение коррупционных правонарушений не сочетается с установлением мер дисциплинарной и гражданско-правовой ответственности виновных.

В этой связи отмечается насущная необходимость наличия функций координирования деятельности по борьбе с коррупцией на всех уровнях государственных органов власти. Именно в этом будет заключаться основа совершенствования антикоррупционной деятельности на ближайшую перспективу.

Общепризнано, что коррупция в настоящее время не является, как прежде, явлением сугубо национальным и приобрела международный характер. Коррупция наряду с международным терроризмом пополнила список так называемых глобальных проблем современности, решению которых мировым сообществом уделяется приоритетное внимание. Беспрецедентна активность ведущих международных организаций, выступающих с антикоррупционными инициативами. Лидеры стран «большой восьмерки» в ходе саммита в г. Эвиан (Франция) приняли специальную декларацию о борьбе с коррупцией, в которой призвали государства и правительства объединить усилия по борьбе с этим общемировым злом. Важным событием является предстоящее подписание Конвенции ООН против коррупции, работа над проектом которой должна завершиться в конце 2003 г. Представляется, что процесс формирования глобальной антикоррупционной политики принял необратимый характер. В связи с этим представляется необходимым выделить наиболее существенные аспекты международного сотрудничества в сфере борьбы с коррупцией, имеющие принципиальное значение для России, выработки ее собственной антикоррупционной стратегии и воплощения ее в жизнь.

1. Борьба с коррупцией, на мой взгляд, - именно та сфера, в которой интересы России естественным образом совпадают с интересами развитых стран Запада, в частности США, являющихся мировым лидером в борьбе с коррупцией. Из этого вытекают необходимость и полезность сотрудничества с развитыми странами в сфере борьбы с коррупцией.

2. Несмотря на важность и необходимость таких сторон международного сотрудничества, как взаимодействие правоохранительных органов, обмен информацией, выдача преступников, наиболее актуальными для России, как представляется, в настоящий момент являются: совершенствование российского законодательства и приведение его в соответствие с международными стандартами, в том числе путем ратификации международных конвенций и инкорпорации международных норм во внутреннее законодательство, восприятие опыта ведущих развитых государств мира в данной сфере.

3. Необходима скорейшая ратификация основных международных антикоррупционных документов, прежде всего Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию и Конвенции ООН, направленной против транснациональной организованной преступности. Ратификация недопустимым образом затягивается, что ставит под сомнение участие России во всемирных усилиях по борьбе с коррупцией.

4. При имплементации международных антикоррупционных документов наиболее важными представляются адекватные криминализация и пенализация указанных в конвенциях деяний, а не введение в российское законодательство совершенно незнакомых русскому языку и сложившейся юридической терминологии понятий. Думается, можно обойтись без этих терминов и в специальном антикоррупционном законе.

5. В ходе доработки и обсуждения Конвенции ООН против коррупции следует усилить акцент на ответственность государств за нарушение положений конвенции. Принцип pacta sunt servanda должен неукоснительно соблюдаться, причем необходимо четко прописать процедуру контроля и ответственности, иначе неизбежна практика «двойных стандартов» по отношению к различным государствам.

6. В свете положений международных антикоррупционных документов неоправданным и недопустимым представляется полный отказ от конфискации имущества как меры наказания по УК РФ, что предусматривается внесенным в Государственную Думу Президентом РФ и принятым в первом чтении законопроектом.

7. Воспринимая зарубежный опыт противодействия коррупции, необходимо учитывать различия в концепциях, лежащих в основе антикоррупционной политики. Признавая условность подобного разделения, можно выделить две основные мировые антикоррупционные модели: американскую (приоритет экономических профилактических мер) и итальянскую (приоритетное использование мер уголовной репрессии). Для России в силу традиций и менталитета более приемлемой представляется вторая модель, хотя, несомненно, правы те исследователи, которые утверждают, что она более эффективна в борьбе с элитной, «политической» коррупцией, а в противостоянии низовой, «бытовой» коррупции акцент должен делаться как раз на профилактические меры и повышение прозрачности[39].

9. В связи с глобализационными процессами и возрастанием роли и значения международных организаций встает вопрос о криминализации так называемой «международной коррупции» (подкуп иностранных должностных лиц и служащих международных организаций). В связи с этим вполне уместны предложения о закреплении уголовной ответственности за такие действия в новой главе УК (в эту же главу следует поместить статью о международном терроризме).

Заключение

 

Коррупция вредна не только государству (множество мелких взяток дается, чтобы избежать налогов или уплаты таможенных пошлин), но и бизнесу: предприниматели привыкают давать взятки и приучают госслужащих их брать. В итоге складывается ситуация, когда вопрос с контролирующей или другой государственной организацией невозможно решить без взятки представителям власти. Как утверждают аналитики, предприниматели выплачивают российским госслужащим за год в виде взяток более 33 миллиардов долларов США. Эта цифра сравнима с доходной частью федерального бюджета.

75% населения страны поддерживают коррупцию, раздавая взятки чиновникам. Таковы неутешительные выводы исследования Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), подготовленного к слушаниям в Государственной Думе, о государственной политике и стратегии противодействия коррупции. Депутаты и прокуроры убеждены, что борьба с коррупцией ведется сейчас бессистемно. По их мнению, ситуацию может исправить более понятное законодательство и жесткий контроль за доходами и, что самое существенное, за расходами граждан.

По данным ВЦИОМа, более трети россиян уверены, что коррупцией поражено все общество в целом. Главной причиной коррупции граждане считают слабость и неэффективность государства, а также жадность и аморальность российских чиновников. Первенство по коррумпированности россияне отдают местным властям (34%) и правоохранительным органам (30%). Следом расположились федеральная власть, правительство (22%) и судебная система (18%). А по данным газеты «Бизнес», предприниматели тратят на взятки чиновникам и проверяющим в среднем 8,9% среднемесячной прибыли.

Взяточничество – собирательный термин, охватывающий собой два самостоятельных состава должностных преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления – получение взятки и дачу взятки. Каждое из названных посягательств на указанные интересы в качестве оконченных деяний не может быть совершено само по себе, вне связи с другим преступлением. Они, следовательно, находятся относительно друг друга в положении так называемого необходимого соучастия, при котором отсутствие факта дачи взятки означает и отсутствие ее получения. Поэтому предложение должностному лицу материаль­ных ценностей или имущественных выгод, оставление ценностей в столе или в одежде должностного лица, отправление по почте в письме или посылке и даже передача их родственникам должност­ного лица или посреднику во взяточничестве со стороны долж­ностного лица, если за этим не последует принятие последним взят­ки, нужно квалифицировать не как оконченное преступление, а как покушение на дачу взятки^[40].

Дача взятки состоит в незаконном вручении, пе­редаче материальных ценностей или предоставлении выгод иму­щественного характера должностному лицу лично или через по­средника за совершение действий (бездействия), входящих в слу­жебные полномочия должностного лица, в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, или за способствование должностным лицом в силу занимаемого им положения совершению действий (бездействия) другим должностным лицом, либо за общее покрови­тельство или попустительство по службе взяткодателю или представляемым им лицам[41], а равно за незаконные действия (бездействие) должностного лица по службе[42].

Объект и предмет преступления – дача взятки полностью совпадают с аналогичными признаками состава получения взятки и характеризуется следующими обязательными признаками в их совокупности:

1) деяние в виде использования должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы;

2) наступление последствий в виде существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства;

3) причинная связь между деянием и последствием.

Закон определяет предмет рассматриваемого преступления собирательным термином «взятка» и содержит указание на ее разновидности в виде денег, ценных бумаг, иного имущества или выгод имущественного характера.

Объективная сторона рассматриваемого преступления выражается в даче взятки должностному лицу лично или через посредника.

Дача взятки – формальный состав преступления. Она признается оконченным деянием с момента принятия должностным лицом хотя бы части материальных ценностей, если взятка передается в несколько приемов. Оставление, например, денег в конверте на столе должностного лица или в ином месте его кабинета, которые, однако, не были им приняты, образует покушение на дачу взятки.

Должностное лицо, предложившее подчиненному ему по службе работнику добиваться желаемого действия или бездействия путем дачи взятки другому должностному лицу, несет ответственность как взяткодатель, а работник, вручивший взятку, как соучастник дачи взятки.

Субъективная сторона состава дачи взятки характеризуется виной в виде прямого умысла: виновный сознает, что он передает должностному лицу незаконное вознаграждение, и желает этого.

Субъектом дачи взятки может быть любое лицо, достигшее 16 лет.

Освобождение взяткодателей от уголовной ответственности по мотивам вымогательства взятки или добровольного сообщения о даче взятки не означает отсутствия в действиях этих лиц состава преступления. Поэтому они не могут признаваться потерпевшими и не вправе претендовать на возвращение им ценностей, переданных в виде взятки.

В соответствии со ст. 290 УК крупным размером взятки признается сумма денег, стоимость ценных бумаг, иного имущества или выгод имущественного характера, превышающие триста минимальных размеров оплаты труда. При этом взятка в таких размерах может быть получена не только одновременно, но и отдельными частями в разное время, если их передача должностному лицу составляет эпизоды единого продолжаемого преступления.

Если обусловленная передача ценностей не состоялась по обстоятельствам, не зависящим от воли лиц, пытавшихся передать или получить предмет взятки или подкупа, содеянное ими следует квалифицировать как покушение на получение либо дачу взятки или незаконного вознаграждения при коммерческом подкупе.

Не может быть квалифицировано как покушение на дачу или получение взятки либо на коммерческий подкуп высказанное намерение лица дать (получить) деньги, ценные бумаги, иное имущество либо предоставить возможность незаконно пользоваться услугами материального характера в случаях, когда лицо для реализации высказанного намерения никаких конкретных действий не предпринимало.

В дипломной работе были представлены технологии противодействия взяточничеству, которые предполагают их четкую правовую регламентацию, наполнение соответствующими мерами организационно-технологического характера с введением ответственности руководителей государственных органов за состояние антикоррупционных мероприятий[43].

Одним из проблемных вопросов применительно к квалификации дачи и получения взятки является вопрос юридической оценки действий лица, присвоившего обманным путем деньги или другие материальные ценности, полученные от взяткодателя.

Высший судебный орган Российской Федерации, предлагая квалифицировать в постановлении от 10 февраля 2000 года действия «мнимого посредника» и «несостоятельного» должностного лица как мошенничество, в определенной мере проигнорировал положения статьи 3 и 8 УК РФ 1996г., что подрывает принцип законности и размывает положения ст.1 УК РФ 1996г. Кроме того, Пленум Верховного Суда как бы забыл, что не могут быть объектом защиты противоречащие предназначению и смыслу законодательства сделки противоправного характера.

Поэтому в главу 30 УК РФ необходимо ввести статью «Присвоение взятки». Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 2000 года предлагает квалифицировать как мошенничество действия «мнимого» лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации либо «лжепосредника» присвоившего предмет коммерческого подкупа (ст.204 УК РФ). Правоохраняемый интерес можно оградить статьей «Присвоение коммерческого подкупа». Также очевидно, что Пленуму Верховного Суда РФ необходимо отменить пункты 20 и 21 постановления «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» от 10 февраля 2000г. №6[44].

Внедрение коррупционных отношений в высшие эшелоны государственной власти РФ многократно усиливает их общественную опасность. В настоящее время система коррупционных связей, основанная на взяточничестве, обмене услугами, взаимной протекции, «тотальном» подкупе должностных лиц всех уровней, представляет реальную угрозу социально-экономическим преобразованиям в России. Она подрывает демократические устои государства, дискредитирует деятельность представительных органов власти. Приходится констатировать, что коррупция все активнее проникает в органы законодательной власти, чаще всего в депутатский корпус и выборную систему.

Список использованной литературы

 

1. Конституция РФ 1993 года

2. УК РФ

3. Федеральный Закон РФ «О валютном регулировании и валютном контроле» от 10 декабря 2003 г. №173-ФЗ

4. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе».

5. Постановление Президиума Верховного Суда России от 30 де<

⇐ Предыдущая12345

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: