 |
Попутчица
|
|
|
|
Легкая поземка крутила снежную крупу, местами перетягивая серый асфальт пустынной дороги от края до края белыми перемычками.
" Темнеет", - машинально отметил Глеб: " Скоро, пожалуй, нужно будет включать подфарники".
Начинающиеся сумерки, низкое серое небо, черные голые стволы деревьев по бокам трассы, темный асфальт, местами переметенный белым снегом - тусклая картина, на кого угодно могущая нагнать тоску. Только не на Глеба. Он любил зимние поездки. Любил крохотные снежные торнадо, вьющиеся на дорожном полотне, резкий ветер открытых пространств, острый мороз за бортом своей бежевой " девятки". Любил " на контрасте", поскольку в салоне машины было мирно, тепло и уютно. Он не зависел от холода, темноты, неприветливости внешнего мира. Независимость - это свобода. Глеб любил свободу. Он слишком хорошо знал, что такое несвобода.
Он понимал, что на протяжении длинной нити километров, его свобода зависит от работы мотора. Поэтому движок " девятки" всегда был в должном порядке, работал бесшумно и безотказно. Ребята старались на совесть, блюдя его тачку. Глеб денег зря не платил и был бы более чем недоволен, случись что с машиной в дороге. Пожалуй, на одной неустойке за такой казус разоришься. Все это знали, поэтому движок и ходовую буквально обсасывали.
Кроме того, на всякий пожарный в багажнике лежали две канистры с бензином. Глеб заправлялся на бензоколонках, не трогая канистры. Это был его НЗ, который усиливал ощущение независимости от внешних обстоятельств.
Глеб включил габаритные огни и некоторое время раздумывал, не включить ли уже сразу и ближний свет. Он машинально повернул руль, вписывая машину в поворот, и на обратном ходе руля увидел впереди на обочине голосующую девушку в джинсах и легкой кожаной куртке. Девушка была без шапки.
|
|
|
" Откуда она здесь? " - Глеб быстро окинул взором пространство слева и справа от трассы - никаких примыкающих дорог не было, и он не помнил, чтоб недавно проезжал мимо них. Автобусы по трассе не ходили. Вернее, пролетали изредка и без остановок междугородные красные " Икарусы" с чадящим выхлопом.
Глеб был осторожен - жизнь научила, - и знал, что останавливаться в таких случаях нельзя. На 100% эта баба - приманка. Откуда они могут выскочить? Лес далеко. А по снежной целине быстро не добежишь. Впрочем, откуда-нибудь может снайпер дать, когда он остановит, и бежать не надо. Спокойно подходи, выволакивай труп, бери машину. Лобовик заменить или боковое стекло недолго. Вот только кровь в салоне затирать придется... Нет, хлопотный вариант...
Все эти мысли мелькнули у него в голове пока машина пролетела несколько десятков метров до девушки. Скользнув по ней взглядом, Глеб моментально отметил, что она ужасно продрогла, ссутулилась в своей короткой куртенке, отметил покрасневшие пальцы рук без перчаток, красный носик. И вдруг неожиданно для себя нажал на тормоз, заблокировав колеса. Почему?.. Уж конечно, не потому что промерзла и нос красный...
Девушка рванулась вслед рубиновым стоп-сигналам, видимо, боясь поверить своему счастью. А Глеб, выжимая педали, еще до полной остановки машины воткнул первую передачу, перебросил руку, вжикнул молнией куртки и запустил руку подмышку. Ладонь привычно обняла шершавую рукоятку пистолета, большой палец расстегнул кнопку фиксирующего ремешка. Глеб всегда досылал патрон в патронник, аккуратно придерживая пальцами, спускал курок, а в магазин потом докладывал еще один патрон. На предохранитель никогда не ставил. Оставалось лишь вырвать и нажать на спуск, не заботясь о передергивании затвора и предохранителе.
|
|
|
Как только машина остановилась, Глеб перенес правую ногу на педаль газа и не вынимая руку из-за пазухи продолжал осматривать окружающее белое заснеженное пространство, поглядывал в зеркало на приближающуюся девушку.
Она подбежала и шмыгая красным носиком начала дергать дверцу. Глеб несколько секунд помедлил, потом быстро вынул руку из-за пазухи, дотянулся и поднял фиксатор двери. Девушка уселась, захлопнула дверцу, и Глеб сразу же резко взял с места. Впереди и сзади дорога была пуста.
- Пристегнись, - он на мгновение повернул голову и с удовлетворением отметил: " Симпатичная".
Девушка негнущимися от мороза пальцами неловко пристегнула ремень.
" Похоже, чисто", - подумал Глеб, переключая передачи: " Впрочем, она в условленном месте может попросить остановить машину, якобы в туалет. Или просто скажет, что уже приехала. А там ребятки ждут... А может, его пасут? Кто мог знать, что он везет груз и заложить его? Козлов?.. Нет, не может быть".
Глеб покосился на девушку, она хлюпнула покрасневшим носом. " Заболеет, сильно промерзла", - Глеб двинул вправо до отказа рычажок печки, включил вентилятор и, открыв заслонку, направил поток горячего воздуха к ногам. Через минуту в машине стало жарко.
- Расстегни куртку, быстрее согреешься.
Девушка послушно вжикнула молнией, распахнула кожанку. В тепле ее начала колотить крупная дрожь.
- Рому выпьешь?
Не дожидаясь ответа Глеб привычно окинул взглядом окрестности, не забыл посмотреть в зеркальце, сбросил газ и длинным накатом подъехал к обочине. Он перегнулся через спинку, достал с заднего сидения сумку, вытащил из нее флягу с ромом, небольшой серебряный стакашек и набулькал в него темного, пахучего рома.
- Пей!
Глеб подумал, что она будет для приличия отказываться, но девушке было не до приличий, она смешно взяла двумя руками стакашек и выпила, закашлялась, протянула стакашек обратно:
- Спасибо.
Это было ее первое слово.
- Еще?
- Нет, спасибо.
Еще два слова.
Глеб завинтил пробку, стряхнул последние капли из стакашка на резиновый коврик, убрал флягу и стаканчик, забросил сумку обратно и тронул машину.
Из холодного безнадежного ужаса девушка вдруг переместилась в спасительный рай - в тепло, уют, разливающийся по жилам ром.
|
|
|
И в музыку. Глеб ткнул пальцем в кассету и из черных колонок, врезанных в двери, пополз тягучий блюз. Этот переход от быстро надвигающейся и грозящей гибелью морозной ночи в роскошь спасения был слишком контрастен. " Сейчас ее разморит, и она уснет", - Глеб снизил приток теплого воздуха и чуть больше приоткрыл окно, включил ближний свет.
" Пока не уснула, нужно послушать ее версию, " - Глеб убавил громкость и бросил:
- Рассказывай, пора.
- Что?
- Куда едешь? Как оказалась одна на дороге?
Девушка вздохнула:
- Еду в столицу. Билет на поезд не достала, а нужно было срочно ехать. Попался случайно этот хмырь, дальнобойщик на рефрижераторе. Он как раз в Москву ехал. Обещал взять. Я и поехала.
- Ты что, плечевая?
- Какая? - не поняла девушка.
- Проехали... Дальше рассказывай.
- Целый день почти проехали. Даже пообедали там у него в кабине. А потом он начал приставать...
- Ну...
- Я отказалась. Он пригрозил выкинуть меня на мороз, если не соглашусь.
- Ну и...
- Ну и выкинул.
- Правильно сделал... Шучу-шучу. Долго мерзла?
- Около часа. Никто не подбирал.
Сзади показалась машина. Свет ее фар через зеркало слепяще ударил в глаза Глебу, и он перещелкнул зеркало на ночной режим.
- Правильно, что не подбирали. Может, ты подставная... А почему ты водителю-то не дала?
Девушка странно посмотрела на него.
- Перед поездкой он такие условия не ставил, иначе бы я не согласилась. Терпеть не могу...
- Трахаться?
- Нет. Хамов. Сволочь... - ее кулачки непроизвольно сжались.
- Да. Неприятный человек, - согласился Глеб после некоторой паузы. - Эту ночь на дороге ты бы не пережила. Можно считать, что тебе повезло, я как раз в Москву еду. Даст бог, завтра будем на месте. Или послезавтра. Зимой дольше. Летом за два дня долетаю. Летом дотемна, допоздна можно ехать. А зимой, - он взглянул на часы, - еще пяти нет, а уже глаз коли. Ехать неохота. Ночь, пора спать. Хочется растянуться в гостинице на койке. Куда спешить-то, в принципе... А почему ты без вещей? Почему без шапки?
|
|
|
Девушка тряхнула головой:
- Так получилось. Вещи и шапка остались у этого урода.
Глеб присвистнул:
- Ого. Да он тебя просто ограбил. Ограбление, покушение на изнасилование, оставление беспомощного человека в опасной ситуации. Целый букет. Просто бандит с большой дороги какой-то, а не водитель-дальнобойщик.
-Вы зря иронизируете. Мне было совсем не до смеха.
- Надо думать... А документы у тебя есть?
- А зачем вам?
- Примерно через час будет поворот направо и там, километров через пятнадцать, есть большой городок. В нем приятная гостиница. Я всегда там останавливаюсь, если зимой еду.
- Документы в сумке остались.
- Плохо. Не пропишут. Ну ничего, что-нибудь придумаем. А ты номер грузовика не запомнила?
- Нет.
- Ну и дура. Наверняка, и деньги в сумке были?
- Ага...
- Ну понятно...
В свете фар мелькнул транспарант с указанием расстояния до Москвы.
- Как тебя зовут-то?
- Инна. А вас?
- А меня Глеб. И давай на " ты", а то глупо получается: ты обращаешься ко мне во множественном числе, как будто меня тут двое по меньшей мере. А я один.
Некоторое время они молчали. Глеб размышлял о том, что судьба во второй раз в жизни подарила ему встречу с девушкой, носящей такое, все-таки довольно редкое имя. Он тут же вспомнил ту, первую Инну, и на сердце хмурой тучей надвинулось прошлое. Ее издевательский смех, тот наглый детина, отблеск уличного фонаря на лезвии финки, суд. Он все-таки любил ее, суку. Теперь он сам себе, тогдашнему, удивлялся. Придурок был, в голове - ветер.
Глеб тряхнул головой, отгоняя ненужную, прошлую, теперь уже чужую жизнь. Зачеркнули, проехали...
- А зачем в Москву едешь?
Инна не ответила. Глеб повернул голову. Девушка спала, откинув голову на подголовник, и глядя на нее, спящую, Глеб вдруг заметил, как она похожа на ту, первую Инну. И понял, почему остановил машину: подсознание сработало раньше. Только прическа у этой совсем другая.
Когда показался знакомый поворот, Глеб притормозил, включил сигнал поворота. Еще нет шести, пока припаркуется, пока устроятся в номер, считай семь. Еще успеют посидеть в ресторане.
У него было время подумать о попутчице. Надо развеять подозрения и кое-что выяснить. Он на секунду оторвал взгляд от дороги и еще раз взглянул на попутчицу: " Действительно, очень похожа". Он оторвал руку от баранки, включил повышающую передачу, но руку переместил не обратно на руль, а положил ее на колено Инны. Она не проснулась. Глеб провел рукой по ноге почти до самого паха. Инна вздрогнула и уставилась мутными от сна глазами на Глеба. Его рука снова лежала на баранке.
|
|
|
- Просыпайся, скоро подъедем.
- Ага... - она еще не совсем проснулась. - Куда?
- К гостинице. Есть такой тут городок... Откуда можешь позвонить.
- Куда?
- В милицию.
" Почему он выбросил ее без вещей и документов? - размышлял Глеб. - Это же статья. А вдруг девчонка запомнила номер машины? Тогда где-нибудь на трассе до Москвы его тормознут и будут шмонать. Он, конечно, вещи и документы уже выбросил. Оставил только деньги. Но все равно неприятно: разбирательство, потеря времени. А если где-нибудь под сидением ее губную помаду найдут, клок волос? Зачем ему это все? Совсем дурак? А может, девчонка врет? Если врет, значит, ей не нужно звонить в милицию, и она будет искать предлоги, чтобы не делать этого". Глеб внимательно смотрел на нее:
- Опишешь водителя, на трассе его тормознут. Вернут твои вещи, деньги и документы.
Инна молчала.
- Телефон на стойке администратора, - продолжал Глеб, - А лучше я сразу отвезу тебя в милицию. Это там недалеко. Они свяжутся с ГАИ...
- Не надо!
Глеб почувствовал, что девушка напряглась.
- Почему? - его голос стал стальным.
- Я тебя обманула... У меня не было вещей, документов, денег. Ничего не было.
- И шапки не было?
- И перчаток.
- Угу. Дальше.
- Мне все говорят, что я ненормальная... Не от мира сего. Наверное, я действительно не в себе немного. Меня никто не понимает, как это я, москвичка, вдруг уехала за ним в эту Тьмутаракань. Что любовь... Вон сколько мужиков-то. Люби! А я все равно с ним уехала. Думала, что человек с большой буквы. Ты веришь в любовь с первого взгляда? - Инна внезапно перешла на " ты".
- М-м-м... Я не думал над этим вопросом. Наверное, нет.
- А я верю! Но я ошиблась. Это была не любовь. Он воспринимал меня как вещь, думал я всю жизнь за ним как кошка бегать буду. Стал пить, дружков своих сволочных приводить. Мы постоянно спорили, ругались. Он назвал меня... - Инна замолкла, борясь с волнением. - А в последний раз он... Он поднял на меня руку. Я схватила куртку и выскочила как была. Потом обнаружила, что в карманах у меня денег нет, но возвращаться не могла. Я знала, где грузятся фуры в Москву, пошла туда, договорилась с одним, что он довезет, а я в Москве расплачусь. А дальше ты знаешь. Он стал приставать, и я выскочила...
- В чем была, - с чуть заметной иронией продолжил Глеб. Такая версия его устраивала. Он знал эту породу полоумных баб. Его первая Инна была из их числа. Он слишком хорошо их знал. Психованные бабы. Такая может поехать за полторы тысячи километров без денег и документов. Будем считать, версия прошла. Вот только проверить ее нельзя.
- Ладно... А где в Москве живешь?
- На Зеленодольской. Это возле...
- Я знаю. Жил в тех краях. Могу забросить, доставлю маме беспутную дочь.
- Спасибо. Мне жутко повезло с тобой. - Инна коснулась пальцами его руки на баранке, и Глеб почувствовал к ней расположение.
- Ты, наверное, есть хочешь?
- Жутко.
Они въехали в городок и через пару светофоров Глеб повернул к гостинице. Он воткнул заднюю передачу и подогнал машину к бордюру, перегнулся, достал сумку и сунул ее в руки девушке.
- Поставь на капот, а сама иди к гостинице, я сейчас.
Глеб не хотел, чтобы она видела, как он будет извлекать из тайника груз. Девушка вылезла из машины и, не ставя сумку на грязный капот, прогибаясь под ее тяжестью, пошла к входной двери гостиницы. Глеб следил за ней взглядом. Она шла не оборачиваясь. Глеб быстро вынул из тайничка несколько небольших свертков, поставил на руль противоугонное устройство, щелкнул потайным тумблером электромагнитного клапана бензопровода, застегнул молнию на куртке, вышел, захлопнул дверцу и нажал на кнопку брелока. Машина взвизгнула и мигнула подфарниками, известив хозяина, что сигнализация включилась. Зайдя в вестибюль гостиницы, Глеб сразу же направился к стойке администраторши.
- О-о! Здравствуйте, Маргарита Павловна. Как дети, как здоровье? - он протянул свой паспорт с вложенной в него десятидолларовой купюрой.
- Здравствуй, Глебушка. Все милостью божией... Давненько не заезжал, - банкнота исчезла, а на лице Маргариты Павловны засветилась улыбка.
- Дела, дела... Сегодня мне двухместный, Маргарита Павловна. Я с сестрой. Она забыл паспорт. Такая рассеянная.
Маргарита Павловна понимающе окинула взором стоящую поодаль Инну.
- Ты же знаешь, Глебушка, как у нас с этим строго.
Еще одна купюра перекочевала от Глеба к администраторше.
- Ну не на улице же ей ночевать, Маргарита Павловна.
- Конечно, конечно. - Маргарита Павловна заполнила какую-то бумажку и протянула Глебу ключ. - Заезжайте почаще.
- Непременно, Маргарита Павловна.
В номере, закрывшись на ключ, Глеб быстро разобрал сумку, рассовал нужные вещи в привычные места. Инна молча следила за ним глазами. - Ты молодец. У тебя все налажено, наверное, в жизни... И вообще, спасибо тебе. Если б не ты...
Глеб взял мыльницу и полотенце.
- Если бы не я, к утру твой окоченевший труп лежал бы в кювете. Если, конечно, тебя не подобрал бы очередной дальнобойщик... Идем, помоем руки и сходим в ресторацию. Голод нужно утолять.
В ресторане знакомая официантка Катя отвела Глеба и Инну к одному неприметному столику в углу, за пальмой в кадке, спросила:
- Как всегда?
- Мне да, - он повернулся к Инне. - Шашлык будешь?
Девушка сглотнула:
- Буду.
- О’кей. Тогда, Кать, в двух экземплярах. И еще бутыль какую-нибудь в честь встречи. До завтра все равно развеется. Ликерчику какого-нибудь или шампунь.
Поев и выпив, оба развеселились. И даже пару раз потанцевали медленный танец под провинциальный оркестр. У Инны блестели глаза. Глеб прижимал ее к себе может быть чуть больше, чем нужно. И шептал ей что-то на ухо и куда-то в шею, а она смеялась и ежась говорила, что ей щекотно. Ее волосы пахли свежестью...
Легкую кожаную куртку, в которой был груз, Глеб не снимал...
* * *
Еще не поднявшись в номер, Глеб каким-то шестым чувством ощутил, что в эту ночь они с Инной будут спать не на разных кроватях. Он пока не знал как это получится. Но все получилось естественно, как бы само собой.
Они вошли. Глеб включил свет, привычно окинул взглядом номер - не было ли непрошеных гостей - и повернул ключ, закрывая дверь. Два оборота. Врезные замки он не любил. Они, конечно, попрочнее накладных, зато у накладных почти всегда есть возможность заблокировать замок, чтоб снаружи вторым ключом не открыли. Впрочем, такие двери ничего не стоит вышибить...
- Иди в ванну. Потом я. - Глеб вытащил из своей походной сумки полиэтиленовый пакет, из него большое банное полотенце и протянул его Инне вместе со своими резиновыми тапочками.
Пока девушка мылась, Глеб подпер стулом входную дверь, глянул в окно - третий этаж - снял куртку, повесил ее в гардероб на вешалку. Достал из кобуры макаров, сунул его под подушку. Снял плечевую кобуру и пихнул ее в рукав куртки, сел на кровать.
Неправильно. Он сейчас пойдет в ванную. А пистолет? А груз? Инна останется тут одна. Глеб вытащил пистолет из-под подушки и сунул его в карман штанов. Немного подумал и положил в другой карман ключ от двери. В принципе, она может свертки с грузом и в окно бросить, сообщнику. Он еще раз осмотрел окно. Оно было давно покрашено и уж лет сто не открывалось. Летом постояльцы только форточку распахивали.
" А не слишком ли я подозрителен? " В этот момент дверь ванной приоткрылась, и оттуда показалась мокрая голова Инны.
- Я уже. Иди, мойся.
Глеб стащил через голову свитер, бросил его на кровать и вошел в ванную. Сделал он это совершенно механически, погруженный в свои мысли и потому был совершенно ошарашен открывшейся перед ним картиной. Инна стояла в его огромных синих тапочках совершенно голая, прикрываясь лишь полотенцем. Несколько мгновений его мозг перестраивался, он просто смотрел в широко раскрытые темные глаза девушки.
Перед ним стояло его прошлое, его неосуществленное и потому легшее где-то внутри глубоким запекшимся рубцом прошлое. " Как они похожи! Лицо, фигура. Если бы я тогда... Если б она... Мы могли бы... " - мысли путались. Глеб шагнул вперед, протянул руку.
- Раздевайся, мойся, - с чуть заметной хрипотцой сказала она.
Глеб сглотнул, убрал руку и начал расстегивать кнопки свой рубашки и брючный ремень.
Вешая брюки на крючок, он подумал, что пистолет в кармане может грохнуть о стену. Мысль мелькнула и пропала. Его уже кружил сумасшедший вихрь, поднявшийся из незажившего прошлого, он крутил его с силой, копившейся годами, и вот теперь нашедшей, наконец, выход. Сдавленная когда-то и старательно забытая пружина вдруг взорвалась, ломая логику, привычки и принципы. Глеб уже не владел собой, чего с ним давно не случалось. Горячий вал сбил его с ног мощным, но мягким ударом, и Глеба неумолимо тащило, вращая, будто пулю в канале ствола. Он не мог ничего сделать. Он даже не хотел ничего делать и не понимал, нужно ли ему это хотеть. И не понимал, нужно ли понимать.
Он растворился в ее мягких сладких губах и в струящейся воде. Они стояли в ванной под душем. Глеб целовал ее шею, плечи, Инна стонала откинув голову. Ее соски напряглись, вздулись, увеличились в размерах. Глеб коснулся языком левого, и Инна вздрогнула, застонала. Язык Глеба пробежал по мокрому телу вниз, коснулся пупка, отпустился еще ниже, к бедру. Тяжело дыша, Инна вцепилась руками в черные волосы Глеба, подняла и поставила ногу на край ванны. Когда язык мужчины легким намеком коснулся черных курчавых волосиков, Инна странно всхлипнула и непроизвольно притянула голову Глеба.
... Полотенце лежало на полу. Оба наскоро вытерлись. Глеб подхватил Инну и отнес на кровать, сорвал с кровати казенное покрывало.
Некоторое время они молча лежали касаясь друг друга легкими поцелуями. Как когда-то давно, будучи другим человеком, немного более сумасшедшим, Глеб по-сумасшедшему любил ее мгновенной, случайной, возникшей из прошлого любовью. Долетела из прошлого пуля, достала, разрядился давно заряженный патрон, сорвался взведенный курок. У него было много женщин с тех пор, но такого убивающего сознание шквала не было никогда.
Он снова не помнил себя, горячечно шепча " люблю, люблю, люблю", стараясь ощутить пересохшими губами каждый миллиметр ее жаркого тела. Его член вошел внутрь тесного и скользкого, живого и податливого. Ногти Инны царапали его спину, но Глеб не чувствовали боли. Ноги Инны сомкнулись на его спине.
- За такую ночь жизнь отдать не жалко, - отдышавшись сказал Глеб. - У меня такого еще ни с кем никогда не было.
- Погоди, милый мой, - ее шепот коснулся уха. - Мне нужно в ванную. Береженого бог бережет.
Глеб лежал на кровати, пытаясь разобраться в своем перевернутом, перемешанном внутреннем мире, собрать воедино осколки старого и рассудительного Глеба.
В ванной шумела вода, сквозь плеск до Глеба донесся голос Инны, она что-то напевала. Он почувствовал нежность к ненормальной девчонке, какую-то необъяснимую ностальгическую печаль в душе и любовь ко всему миру. Да, это не было для него обычным трахом. Это было сильнейшим эмоциональным ударом.
Вода перестала шуметь, дверь ванной открылась и показалась смущенно улыбающаяся Инна. Глеб только теперь впервые разглядел ее фигуру не вплотную, а с некоторого расстояния. Она был на диво хороша - длинные правильной формы ноги, не рыхлые, упругие бедра, тонкая талия, небольшие полусферы грудей. И лицо... Как она похожа на ту Инну! Но та Инна ему больше не нужна. Ему нужна эта. Господь дал ему шанс повторить прошлое в другом варианте.
Глеб вновь почувствовал возбуждение и протянул руки к девушке.
- Иди сюда.
Она выключила свет, и все началось сначала - безумные, страстные поцелуи, переплетение языков. На этот раз Глеб долго не мог кончить. Они меняли позиции, Инна успела испытать несколько оргазмов, прежде чем Глеб наконец завершил начатое и почти сразу же уснул, будто провалился...
* * *
Проснулся он оттого, что рядом никого не было. Глеб провел рукой, приподнял голову, и сон слетел с него: в предрассветной тьме он заметил посередине комнаты два стула. А ведь спинкой одного из них он подпирал входную дверь! Глеб перевел взгляд к тамбуру-прихожей и ему показалось, что там кто-то стоит. Не меняя положения, Глеб сунул руку под подушку, пытаясь нашарить оружие. Пистолета не было. Где он?! Ах, да, в ванной, в штанах. Глеб быстро вскочил, бросился к двери ванной, но в этот момент кто-то стоявший за изголовьем кровати нанес ему сильный удар чем-то твердым по голове. Глеб рухнул на пол.
И резанул по глазам вспыхнувший свет...
- Мыться побежал? - донесся до сознания чей-то насмешливый голос.
Через несколько секунд глаза привыкли к свету и первое, что Глеб увидел - был направленный на него круг глушителя с черным отверстием, откуда сейчас...
Какое-то время Глеб не мог оторвать глаз от этой черной дырочки, потом, сглотнув, перевел взгляд чуть повыше. Пистолет держал высокий белобрысый парень с бледно-голубыми, почти бесцветными глазами. " Этот выстрелит", - подумал Глеб.
- Нашла? - спросил кого-то парень ни на мгновение не отводя взгляд и ствол от Глеба.
- Да, - ответил женский голос из-за его спины, и Глеб не сразу даже понял, что это голос Инны.
Он сел и обернулся. Голая Инна стояла у шкафа держа вытащенные из его куртки свертки. Их глаза встретились, и Глеб не обнаружил в них ничего - ни сочувствия, ни ненависти, ни презрения, ни даже элементарного узнавания. Будто не она задыхалась этой ночью от наслаждения, будто не ему страстно шептала " милый мой".
Инна побросала свертки в какую-то незнакомую синюю сумку и закрыла молнию.
Парень все также не отводя от сидящего на полу голого Глеба пистолета и взгляда, сделал два шага в сторону кровати, левой рукой сбросил подушку.
- Где пистолет?
Глеб молчал. За него ответила Инна:
- В ванной, в брюках. Я вытащила патроны, когда мылась, - она подошла к лежащим на кровати своим джинсам, вытянула из кармана горсть патронов и бросила их на пол. Желтые патроны запрыгали по полу и раскатились.
Глеб машинально пересчитал их. Восемь. Восемь! Девятый был в патроннике. Вытащила она его или нет? Где он? Остался в ее кармане? Куда-нибудь закатился? Или она не догадалась передернуть затвор и лишний патрон остался в стволе?
Глеб перевел взгляд с пола на белобрысого:
- Что дальше?
Парень не ответил.
- Я могу одеться?
- Сиди.
- Дай хоть штаны одеть.
- Сиди!
Надо ждать его оплошки. А если ее не будет? Выбить пистолет ногой? Убьют его или нет? Ясно, что эту суку ему подставили. Если его не грохнут, он найдет кто это сделал.
- Юлька, собери патроны и принеси пистолет, - раздраженно скомандовал парень.
" Юлька! " Не Инна!
Значит, его подставил кто-то, кто знает его очень давно и хорошо. Еще с тех времен. Кто? Кто?
Уже наполовину успевшая одеться Юлия нагнулась и начала собирать патроны. Рискнуть? Все равно они его тут положат. Он же видел их в лицо. Слышал имя. Знает, что продал кто-то из своих. Найдет. Не трудно. Он вычислит предателя.
Глеб деланно вздохнул, скучающе перевел взгляд от Юлии в сторону, резко схватил ее за руку, прогнувшись дернул и толкнул ногой в сторону пистолета. Резко вскочил и бросился к ванной.
Глухой хлопок, пуля ударила его в плечо. Глеб упал, зажимая рукой рану.
- Сволочь, - в глазах Инны-Юли сверкнула ненависть. Она поднялась с пола и уселась на кровать, потирая ушибленную руку.
- Все положила? - спросил белобрысый.
- Да.
- Молодец. Будем считать, твоя задача выполнена, ты хорошо справилась. Даже отлично.
Глушитель переместился по направлению к кровати. В последний момент Инна-Юля все поняла, ее зрачки расширились, рот открылся, но крик застрял где-то в горле. Раздался негромкий хлопок и девушка сползла с кровати на пол, уставившись в потолок остекленевшими глазами.
- Вот так вот, - белобрысый посмотрел на Глеба, - я тебя сразу не пристрелил, чтобы успеть сказать одну вещь. С прошлым надо кончать сразу и навсегда, Глеб. Иначе оно покончит с тобой...
Третьего хлопка Глеб уже не услышал.
|
|
|
