 |
Дейенерис 7 страница
|
|
|
|
С усилием Нед обратил свои мысли к кинжалу, к тому, что он означал.
– Кинжал Беса, – повторил Нед. Это была бессмыслица. Рука Неда обхватила гладкую рукоять драконьей кости, он вонзил клинок в стол, ощутив, как острие впилось в дерево. Нож застыл, смеясь над ним. – Зачем Тириону Ланнистеру смерть Брана? Мальчик никогда не делал ему плохого.
– Неужели у Старков между ушей только снег? – спросил Мизинец. – Бес никогда не стал бы действовать в одиночку.
Нед поднялся и принялся ходить по комнате.
– Если в этом участвовала королева или же, о боги, сам король… нет, я в это не верю. – И тут же вспомнил холодное утро на поле среди курганов и слова Роберта о том, что он послал бы убийц к последней принцессе из рода Таргариенов. Он вспомнил младенца – сына Рейегара, его разбитую головенку, и как тогда отвернулся король. Как отвернулся он и в приемном зале Дарри, совсем уж недавно. Он еще слышал мольбы Сансы, как и давние рыдания Лианны.
– Вероятнее всего, король не знает, – сказал Мизинец. – Это не впервые. Наш добрый Роберт приучился закрывать глаза на вещи, которых лучше не замечать.
На это Неду нечего было ответить. Перед его глазами возникло лицо сына мясника, рассеченного почти пополам. Король и тогда не сказал ни слова. В голове Неда грохотало.
Мизинец склонился над столом, извлек нож из дерева.
– Обвинение сочтут предательством в обоих случаях. Обвини короля – и попляшешь в руках Илина Пейна, как только слова вылетят из твоего рта. Королева… если удастся найти доказательства и заставить Роберта прислушаться к ним… тогда, быть может…
– У нас есть доказательства, – сказал Нед. – Кинжал.
– Этот? – Мизинец непринужденно подбросил кинжал вверх. – Приятная железка, но она режет обеими сторонами, милорд. И Бес, вне сомнения, присягнет, что потерял клинок в Винтерфелле, или же расскажет, что его украли у него, а поскольку наемник погиб, никто не сможет разоблачить эту ложь. – Он непринужденно перебросил клинок Неду. – Советую вам бросить нож в реку и забыть о том, что он вообще существовал.
|
|
|
Нед прохладно поглядел на него.
– Лорд Бейлиш, я Старк Винтерфеллский. Мой сын искалечен, быть может, он умирает. И он бы уже умер, и Кейтилин вместе с ним, если бы не волчонок, найденный нами в лесу. Если вы действительно верите, что я способен забыть такое, то проявляете столь же огромную глупость, как в молодости, когда изволили выйти с мечом против моего брата.
– Возможно, я и дурак, Старк… но я здесь, а брат ваш гниет в своей мерзлой могиле уже четырнадцать лет. Если вы торопитесь разделить его общество, не стану отговаривать вас, но сам я туда не спешу, покорнейше вас благодарю.
– Вас я позвал бы с собой в последнюю очередь, лорд Бейлиш.
– Вы наносите мне глубокую рану. – Мизинец прижал ладонь к сердцу. – Лично мне Старки всегда казались скучными, но Кет привязана к вам по причинам, которых я понять не могу. Я попытаюсь сохранить вам жизнь, но только ради нее. Безусловно, за такое предприятие возьмется только дурак, но вашей жене я ни в чем не способен отказать.
– Я передала Петиру наши подозрения относительно смерти Джона Аррена, – проговорила Кейтилин. – Он обещал помочь тебе отыскать правду.
Новость не обрадовала Эддарда Старка, однако они и в самом деле нуждались в помощи, а Кет некогда видела в Мизинце почти что брата. Не впервые приходится договариваться с человеком, достойным презрения.
– Очень хорошо, – проговорил Нед, засовывая кинжал за пояс. – Вы упомянули о Варисе. Евнух знает об этом?
– Не от меня, – проговорила Кейтилин. – Ты женат не на дуре, Эддард Старк. Но Варис умеет выведывать тайны любого человека. Он владеет каким‑ то темным искусством, Нед, я клянусь в этом!
|
|
|
– У него есть шпионы, это всем известно, – презрительно сказал Нед.
– Более того, – настаивала Кейтилин. – Сир Родрик беседовал с сиром Ароном в полной секретности, но паук каким‑ то образом узнал об их разговоре. Я боюсь этого человека.
Мизинец улыбнулся.
– Предоставьте лорда Вариса мне, милая леди. Если вы позволите мне небольшую непристойность – в этом доме она как нигде уместна, – я держу этого человека за яйца. – Он с улыбкой сжал кулак. – Точнее, держал бы, будь он мужчиной. Видите ли, когда пирог будет разрезан и птички защебечут, Варису это не понравится. На вашем месте я бы больше опасался Ланнистеров, а не евнуха.
Чтобы понять это, Нед не нуждался в Мизинце. Он вернулся мыслями ко дню, когда обнаружилась Арья, и увидел лицо королевы, сказавшей «Волк у нас есть» – таким мягким и тихим голосом. Он подумал и о мальчике Мике, о внезапной смерти Джона Аррена, о падении Брана, об Эйерисе Таргариене, безумном старце, испускающем дух на полу своего собственного тронного зала, где кровь его засохла на золоченом клинке.
– Миледи, – проговорил он, поворачиваясь к Кейтилин, – более вам здесь делать нечего. Я хочу, чтобы вы немедленно вернулись в Винтерфелл. Там, где есть один убийца, могут найтись и другие. Кто бы ни приказал убить Брана, персона эта скоро узнает, что мальчик остался жив.
– Я надеялась повидать девочек… – сказала Кейтилин.
– Это будет крайне неразумно, – вставил Мизинец. – Красный замок полон любопытных глаз, а дети не могут не проболтаться.
– Он говорит правду, любовь моя, – сказал Нед, обнимая жену. – Бери сира Родрика и уезжай в Винтерфелл. Я прослежу за девочками. Отправляйся домой к нашим сыновьям и береги их.
– Как вам угодно, милорд. – Кейтилин подняла лицо, Нед поцеловал ее. Раненые пальцы впились в спину с отчаянной силой, словно бы Кейтилин старалась навсегда удержать его в своих объятиях.
– Не хотят ли лорд и леди воспользоваться спальней? – спросил Мизинец. – Но предупреждаю, Старк, за этот род занятий здесь принято платить.
– Я хочу остаться с ним вдвоем на мгновение, не более, – сказала Кейтилин.
|
|
|
– Очень хорошо. – Мизинец направился к двери. – Только побыстрее. Нам с десницей следует возвратиться во дворец прежде, чем наше отсутствие станет заметным.
Кейтилин подошла к Мизинцу и взяла его руки в свои.
– Я не забуду твоей помощи, Петир. Когда твои люди явились за мной, я не знала, куда они меня приведут: к другу или врагу. Я обнаружила в тебе более чем друга – давно потерянного брата.
Петир Бейлиш улыбнулся:
– Я отчаянно сентиментален, милая леди. Никому не говорите этого. Я потратил многие годы, убеждая двор в том, что я зол и жесток, и мне бы не хотелось, чтобы все мои труды оказались напрасными.
Нед не верил ни единому его слову, но, стараясь говорить вежливо, промолвил:
– Я тоже благодарю вас, лорд Бейлиш.
– Вот ваша благодарность – это истинное сокровище, – с восторгом ответил Мизинец.
Когда дверь закрылась, Нед обернулся к жене:
– Как только ты окажешься дома, пошли слово к Хелману Толхарту и Галбарту Гловеру под моей печатью. Пусть выставят по сотне лучников каждый и пошлют их ко Рву Кейлин. Две сотни надежных стрелков способны удержать Перешеек против любой армии. Прикажи лорду Мандерли привести в порядок все укрепления Белой гавани и приглядеть, чтобы там было достаточно людей. Начиная с этого момента я хочу, чтобы за Теоном Грейджоем тщательно приглядывали. Если будет война, нам отчаянно потребуется флот его отца.
– Война? – Страх проступил на лице Кейтилин.
– Не обязательно, – пообещал ей Нед, надеясь, что эти слова окажутся верными. Он снова обнял ее. – Ланнистеры безжалостны к слабым, что, к скорби своей, узнал Эйерис Таргариен. Но они не полезут на север, не заручившись сначала поддержкой всего королевства. А ее они не добьются. Но мне придется сыграть свою роль в этом дурацком маскараде и сделать вид, словно бы ничего не происходит. Вспомни, зачем я явился сюда, любовь моя. И если я найду доказательства того, что Ланнистеры убили Джона Аррена…
Кейтилин трепетала в его руках. Покрытые шрамами руки обнимали его.
– Если… – проговорила она. – И что будет тогда, любовь моя?
|
|
|
Тут и крылась опасность, Нед знал это.
– Правосудие вершит король, – сказал он. – Выяснив истину, я пойду к Роберту. – «Молясь богам, чтобы он оказался таким, каким я его считаю, а не тем, каким, по‑ моему, он уже стал», – докончил он про себя.
Тирион
– А вы и в самом деле уверены, что должны так скоро оставить нас? – поинтересовался лорд‑ командующий.
– Выше всякой уверенности, лорд Мормонт, – ответил Тирион. – Брат мой Джейме будет гадать, что сталось со мной. Что будем делать, если он заподозрит, что вы уговорили меня надеть черную одежду?
– Если бы я только сумел сделать это… – Взяв клешню краба, Мормонт раздавил ее в кулаке. При всем своем возрасте лорд‑ командующий сохранил медвежью силу. – Вы хитрый человек, Тирион. Такие люди нужны нам на Стене.
Тирион ухмыльнулся.
– Тогда придется собрать карликов со всех Семи Королевств и отправить их к вам, лорд Мормонт. – Оба расхохотались. Высосав мясо из крабьей ноги, Тирион потянулся за следующей. Крабов в бочонке со снегом прислали из Восточного Дозора только сегодня утром, они возбуждали жажду.
За всем столом лишь сир Аллисер Торне сохранил серьезное выражение лица.
– Ланнистер смеется над нами.
– Нет, лишь над вами одним, сир Аллисер, – возразил Тирион. На сей раз в смехе вокруг стола послышалась нервная неуверенность.
Черные глаза Торне с ненавистью смотрели на Тириона.
– У тебя слишком отважный язык для коротышки. А не хочется ли тебе сходить со мной на двор?
– Зачем? – спросил Тирион. – Крабы‑ то здесь.
Замечание породило новый смех. Сир Аллисер встал, напрягая губы.
– Выйдем‑ ка, попробуй пошутить там, со сталью в руке.
Тирион показал на свою правую руку.
– А что как не сталь в моей руке, сир Аллисер, хотя вам она может показаться вилкой для крабов. Действительно, удобно для поединка? – Вскочив на кресло, он принялся тыкать в грудь Торне крошечной вилкой.
Смех в башне превратился в рев. Кусочки крабьего мяса вылетали изо рта лорда‑ командующего, давившегося и задыхавшегося. К сумятице присоединился его ворон, громко выкрикивавший над окном:
– Дуэль! Дуэль! Дуэль!
Сир Аллисер Торне вылетел из комнаты подчеркнуто выпрямившись, словно проглотив кинжал.
Мормонт все еще пытался обрести дыхание. Тирион постучал его по спине.
– Победителю достается добыча, – пояснил он. – Я претендую на порцию Торне.
Наконец лорд‑ командующий пришел в себя.
– Вы злой человек, раз так раздразнили сира Аллисера, – укорил он Тириона. Тот уселся и пригубил вина.
– Когда человек рисует на своей груди мишень, он должен рассчитывать, что рано или поздно кто‑ нибудь выпустит в него стрелу. Отсутствие юмора приводило к смерти и более веселых людей, чем сир Аллисер.
|
|
|
– Ну что вы, – возразил лорд‑ стюард Боуэн Марш, человек округлый и красный, словно гранат. – Слышали бы вы те шуточные прозвища, которые он дает своим воспитанникам.
Тирион слыхал кое‑ какие из этих имен.
– Клянусь, у парней тоже найдется на него несколько кличек, – сказал он. – Сколите лед с ваших глаз, мои добрые лорды. Сиру Аллисеру Торне подобает чистить конюшни, а не учить юных воинов.
– В Дозоре нет недостатка в конюхах, – пробормотал лорд Мормонт. – Последнее время нам не присылают других. Шлют только конюхов, воров и насильников. Сир Аллисер принес присягу, он принадлежит к числу немногих, облачившихся в черное одеяние в ту пору, когда я только сделался лордом‑ командующим. Он отважно сражался у Королевской Гавани.
– Не на той стороне, – сухо заметил сир Джареми Риккер. – Кому знать, как не мне, я стоял на Стене возле него. Тайвин Ланнистер предоставил нам две перспективы на выбор: или надеть черное, или до вечера расстаться с головами. Не хочу вас задеть, Тирион.
– Чем бы это, сир Джареми? Мой отец любил насаживать головы на пики, в особенности если их обладатели чем‑ либо прогневали его. А заметив среди врагов столь благородное лицо, как у вас, он, вне сомнения, решил украсить им стены города над Королевскими воротами. По‑ моему, вы смотрелись бы там потрясающим образом.
– Благодарю вас, – отвечал сир Джареми с недовольной улыбкой.
Лорд‑ командующий Мормонт откашлялся.
– Иногда я опасаюсь, что сир Аллисер действительно понял вас, Тирион: вы осмеиваете нас и нашу благородную службу.
Тирион пожал плечами:
– Всякий человек нуждается в том, чтобы над ним иногда посмеялись. Иначе, лорд Мормонт, мы начинаем относиться к себе слишком серьезно. Пожалуйста, побольше вина, – он протянул чашу.
Когда Риккер наполнил чашу, Боуэн Марш сказал:
– Для такого небольшого роста у вас, Тирион, жажда гиганта…
– О, на деле лорд Тирион – рослый мужчина, – проговорил мейстер Эйемон, сидевший у дальнего конца стола. Высшие офицеры Ночного Дозора сразу притихли, чтобы услышать слова древнего старца. – По‑ моему, он истинный гигант среди нас, прикованных к краю света.
Тирион пожал плечами:
– Меня называли разными именами, милорд, но такого среди них я еще не слыхал.
– Тем не менее, – проговорил мейстер Эйемон, и его затянутые молочно‑ белой пленкой глаза обратились к лицу Тириона. – По‑ моему, я не ошибаюсь.
Впервые в жизни Тирион Ланнистер обнаружил, что ему не хватает слов. Оставалось только, вежливо склонив голову, сказать:
– Вы слишком добрый человек, мейстер Эйемон.
Слепец улыбнулся. Крошечный, морщинистый и безволосый, он настолько съежился под тяжестью прожитого им века, что мейстерский воротник со звеньями из многих металлов свободно болтался на шее.
– Меня тоже называли многими именами, милорд, – отвечал он. – Но определение «добрый» я слышал нечасто.
На этот раз первым засмеялся Тирион.
Много позже, когда с серьезным занятием – едой – было покончено и все остальные ушли, Мормонт предложил Тириону кресло возле очага и чашу подслащенной водки, столь крепкой, что от нее на глаза наворачивались слезы.
– Королевский тракт на севере бывает опасным, – напомнил лорд‑ командующий.
– У меня есть Джик и Моррек, – отвечал Тирион. – К тому же Йорен вновь едет на юг.
– Йорен всего лишь один человек. Дозор обязан проводить вас до Винтерфелла, – заявил Мормонт тоном, не допускавшим возражений. – Следует взять не менее троих людей.
– Если вы настаиваете, милорд, – сказал Тирион. – Но вы можете послать со мной молодого Сноу. Он будет рад увидеть своих братьев.
Мормонт нахмурился сквозь густую седую бороду.
– Сноу? Ах да, бастард Старка. Едва ли я пошлю его. Молодым нужно сперва забыть ту жизнь, которую они оставили: матерей, братьев и все прочее. Путешествие домой лишь растревожит его душу. Я знаю, о чем говорю. Мои собственные кровные родственники… После бесчестья моего сына Медвежьим островом правит моя сестрица Мейдж. У меня есть племянницы, которых я никогда не видел. – Он сделал глоток водки. – К тому же Джон Сноу пока еще только мальчишка. А вам потребуются три надежных меча, чтобы вы могли чувствовать себя в безопасности.
– Тронут вашей заботой, лорд Мормонт. – Крепкий напиток наполнял легкостью голову Тириона, но он еще не был настолько пьян, чтобы не понимать: Старый Медведь хочет чего‑ то добиться от него. – Надеюсь, что смогу отплатить вам за доброту.
– Сможете, – прямо отвечал Мормонт. – Ваша сестра сидит возле короля. Ваш брат – великий рыцарь, а отец – самый могущественный из лордов в Семи Королевствах. Замолвите перед ними слово за нас. Напомните им о нашей нужде. Вы все видели сами, милорд. Ночной Дозор умирает. Теперь нас меньше тысячи. Шесть сотен здесь и две сотни в Сумеречной башне, еще меньше в Восточном Дозоре, и лишь треть из них может выйти на поле боя. Стена протянулась на сотню лиг. Подумайте об этом; если придут враги, я смогу выставить только трех человек на каждую милю Стены.
– Трех с одной третью, – проговорил Тирион зевая.
Мормонт едва слышал его. Старик грел руки перед огнем.
– Я послал Бенджена Старка отыскать сына Джона Ройса, потерявшегося во время первой разведки. Мальчишка Ройс был зелен, как летняя трава, но он настоял на том, что будет командовать отрядом, утверждая, что как рыцарь обязан это сделать. Мне не хотелось оскорбить его лорда‑ отца, поэтому я сдался. Я дал ему двоих спутников, которых я считал не хуже других дозорных. Тем большим дураком я оказался.
– Дураком, – согласился ворон. Тирион поглядел вверх. Птица уставилась на него бусинками черных глаз и взъерошила крылья. – Дураком, – повторила она снова. Вне сомнения, старый Мормонт не поймет, если он придушит птицу. Жаль.
Лорд‑ командующий не замечал оскорблений птицы.
– Гаред был почти столь же стар, как я, и провел на Стене больше лет, – продолжил он. – Тем не менее вышло, что он нарушил присягу и пустился в бега. Я бы никогда не поверил этому, но лорд Эддард прислал мне его голову из Винтерфелла. Ройс же пропал без вести. Один дезертир и двое пропавших. А теперь добавился еще и Бен Старк. – Мормонт глубоко вздохнул. – Кого мне послать на поиски? Через два года мне исполнится семьдесят. Я стар и уже слишком устал от той тяжести, которую мне приходится нести, но если я опущу свою ношу, кто поднимет ее? Аллисер Торне? Боуэн Марш? Лишь слепец, подобный мейстеру Эйемону, не заметил бы на моем месте, кто они такие. Ночной Дозор превратился в войско, набранное из угрюмых парней и усталых стариков. Не считая тех, кто сидел сегодня за моим столом, у меня найдется не более двадцати человек, знающих грамоту; еще меньше таких, которые умеют думать, планировать и вести вперед. Некогда Дозор проводил лето за стройкой, и каждый лорд‑ командующий считал своим долгом нарастить Стену. Теперь мы боремся за собственное выживание.
Ощущая предельную откровенность собеседника, Тирион несколько смутился. Лорд‑ командующий был ему здесь хорошим приятелем. Джиор Мормонт провел на Стене добрую часть своей жизни и, конечно же, хотел верить, что все эти годы имеют какое‑ нибудь значение.
– Обещаю, король услышит о вашей нужде, – отвечал Тирион самым серьезным образом. – Я переговорю с моим отцом и братом Джейме.
И он это сделает, Тирион Ланнистер всегда держал данное слово. Впрочем, он не стал говорить, что король Роберт просто не станет его слушать, лорд Тайвин спросит, где именно он расстался с рассудком, а Джейме всего лишь расхохочется.
– Вы молоды, Тирион, – проговорил Мормонт. – Сколько зим вы видали?
Он пожал плечами:
– Восемь или девять, не помню.
– И все они были короткими.
– Что вы говорите, милорд! – Тирион родился в самой середине ужасно жестокой зимы, продлившейся, по словам мейстеров, целых три года, но первые воспоминания его относились к весне.
– Когда я был мальчишкой, говорили, что длинное лето всегда предвещает долгую зиму. Это лето продлилось девять лет, Тирион, и скоро начнется десятый год, подумайте об этом.
– Когда я был мальчишкой, – ответил Тирион, – моя няня говорила мне, что, если бы люди стали хорошими, боги послали бы миру бесконечное лето. Быть может, мы вели себя лучше, чем нам казалось, и нас наконец ждет Великое Лето. – Он ухмыльнулся.
Лорд‑ командующий не принял шутки.
– Вы достаточно умны, чтобы не верить в эти сказки, милорд. Дни уже стали короче. Ошибки не может быть. Эйемон получил письма из Цитадели, согласующиеся с его собственными воспоминаниями. Лето кончается. – Мормонт протянул руку и крепко схватил Тириона за кисть. – Вы должны заставить их понять; я уверяю вас, милорд: тьма наступает. В лесах появились жуткие твари: лютоволки, мамонты и снежные медведи ростом с зубра. Сны открывали мне еще более мрачные тени.
– Сны… – отозвался Тирион, думая о том, что нуждается еще в одной чаше крепкого напитка.
Мормонт не желал слышать едкости в его голосе.
– Рыбаки уже видели Белых Ходоков на берегу возле Восточного Дозора!
На этот раз Тирион не смог сдержаться.
– Рыбаки Ланниспорта нередко видят и мерлингов…
– Денис Маллистер пишет, что горный народ двинулся на юг, они проходят возле Сумеречной башни в количествах больших, чем когда‑ либо прежде. Они бегут, милорд… но от чего? – Лорд Мормонт подошел к окну, поглядел в ночь. – Мои старые кости, Ланнистер, еще никогда не ощущали такого мороза… Сообщите королю мои слова, умоляю вас! Зима близко, и когда настанет долгая ночь, лишь Ночной Дозор будет защищать королевство от тьмы, наползающей с севера. Пусть боги помогут всем нам, если мы окажемся неготовыми.
– Пусть сперва боги помогут мне, если я сегодня не высплюсь! Йорен намерен выехать с первым светом.
Устав от разговора, Тирион поднялся на ноги, сонный от выпитого вина.
– Благодарю вас за любезное отношение ко мне, лорд Мормонт.
– Расскажите им, Тирион. Расскажите и заставьте поверить. В лучшей благодарности я не нуждаюсь. – Мормонт свистнул, и ворон слетел к нему, усевшись на плечо. Лорд‑ командующий усмехнулся и достал для птицы зерен из кармана. Так и оставил их Тирион.
Снаружи было жутко холодно. Плотно закутанный в меха, Тирион Ланнистер натянул перчатки и кивнул бедолагам, зябшим на карауле возле командирского дома. Он направился через двор к собственным палатам в Королевской башне, торопясь, насколько могли позволить ему короткие ноги. Снег хрустел, сапоги проламывали ночной лед, парок дыхания струился перед ним, подобно знамени. Засунув руки под мышки, Тирион прибавил шагу, надеясь, что Моррек не забыл прогреть его постель горячими кирпичами, взятыми из камина.
За Королевской башней под лучами луны светилась Стена, колоссальная и таинственная. Тирион замер на мгновение и посмотрел на нее. Ноги его ныли от холода и спешки.
Внезапно им овладело странное безумие, желание вновь заглянуть за пределы мира. Последний шанс, подумал Тирион, завтра ему предстоит уехать на юг; он не мог представить себе причин, способных вновь привести его в этот замерзший унылый край. Сулившая тепло и постель Королевская башня оказалась уже позади него, когда Тирион понял, что направляется к бледному громадному палисаду.
С южной стороны к Стене примыкала деревянная лестница, подвешенная на глубоко вмерзших в лед огромных брусьях. Лестница змеилась из стороны в сторону, прорезая поверхность Стены кривым зигзагом. Черные Братья заверили Тириона, что она намного прочнее, чем кажется, но ноги карлика слишком ныли, чтобы он мог решиться на самостоятельный подъем. Поэтому он подошел к железной клетке возле колодца, забрался в нее и три раза потянул за веревку. Тириону пришлось дожидаться целую вечность; огороженный прутьями, он припал к ним. Карлик даже успел удивиться причинам, приведшим его сюда. Он было решил забыть свою нечаянную прихоть и отправиться в постель, когда вдруг клетка вздрогнула и поползла вверх. Она двигалась медленно, сначала рывками, потом пошла более гладко. Земля уплывала вниз, клетка раскачивалась, Тирион впился руками в железные прутья. Холодное прикосновение металла он ощущал даже сквозь перчатки. А Моррек уже разжег очаг в его комнате, отметил Тирион с одобрением. В башне лорда‑ командующего было темно. Похоже, Старый Медведь разжился большим запасом здравого смысла, чем он. Наконец он поднялся над башней. Черный замок простирался под ним, выгравированный на снегу лунным светом. Сверху было видно, как он суров и пуст; лишенные окон укрепления, осыпающиеся стены, дворы, заваленные ломаным камнем. Вдали мерцали огоньки Кротового городка, крошечной деревни в половине лиги отсюда к югу, у Королевского тракта. Кое‑ где ярко блестел лунный свет – на воде у подножия ледяных потоков, спускавшихся с горных высот на равнину. Ну а кроме них, Тирион видел лишь продутые ветрами холмы и каменистые поля, кое‑ где покрытые пятнами снега.
Наконец басистый голос позади него произнес:
– Седьмое пекло, это же карлик! – Клетка вздрогнула и, внезапно замерев, повисла, медленно раскачиваясь взад и вперед.
– Проклятие, достаньте его, – послышалось ворчание, громкий скрип дерева, клетка скользнула в сторону, и Стена оказалась под ногами Тириона. Он дождался, пока клетка остановится, потом открыл дверцу и осторожно шагнул на лед. Тяжелая фигура в черном наклонялась у ворота, вторая придерживала клетку рукой в перчатке. Лица прятались за шерстяными шарфами, открывавшими только глаза; оба человека казались толстяками внутри чередующихся слоев шерсти и кожи… черного на черном.
– И чего же тебе понадобилось здесь среди ночи? – спросил тот, что стоял у ворота.
– Захотелось поглядеть в последний раз.
Люди обменялись кислыми взглядами.
– Гляди на здоровье, – сказал другой. – Только смотри себе под ноги, человечек. Если ты упадешь, Старый Медведь снимет с нас шкуру.
Под большим подъемным краном ютился деревянный домик, Тирион успел заметить тусклое свечение жаровни и ощутил короткое теплое дуновение, когда тот, что был у ворота, быстро открыл дверь и исчез за ней. Тирион остался один.
Здесь было жутко холодно, ветер пытался забраться под его одежду, подобно настырной любовнице. Верх Стены был шире, чем Королевский тракт, так что Тирион не боялся упасть, хотя ноги его немного скользили. Братья разбрасывали битый камень, насыпая пешеходные тропки, но тяжесть несчетных шагов плавила Стену, лед нарастал и поглощал гравий, тогда тропа вновь становилась скользкой, и наступало время снова ломать глыбы.
Впрочем, дорога эта не смущала Тириона. Он поглядел: на восток и на запад перед ним тянулась Стена, просторная белая дорога, не имеющая ни конца ни начала, по обе стороны от которой разверзались темные пропасти. «На запад! » – решил он без особых причин и направился на закат по тропе у северного края Стены, где гравия было больше.
Холод румянил голые щеки, ноги с каждым шагом протестовали все громче и громче, но Тирион игнорировал их жалобы. Ветер кружил вокруг него, гравий поскрипывал под ногами, впереди белая лента, следуя очертаниям холмов, поднималась все выше и выше и наконец терялась за западным горизонтом. Тирион миновал высокую, как городская стена, катапульту, основание ее глубоко ушло в лед. Метательный механизм сняли, чтобы починить, а потом забыли о нем. Катапульта валялась, как сломанная игрушка какого‑ нибудь великана.
За дальней стороной механизма послышался негромкий голос:
– Стой! Кто идет?
Тирион остановился.
– Если я буду стоять слишком долго, то примерзну к месту, Джон, – сказал он, пока безмолвно скользнувший к нему белый силуэт обнюхивал его одежду. – Здравствуй, Призрак.
Джон Сноу подошел поближе. Укутанный в многочисленные слои кожи и меха, он казался этой ночью выше и тяжелее, капюшон плаща был надвинут на голову.
– Ланнистер, – проговорил он, разматывая шарф, чтобы открыть рот. – Вот уж не ожидал увидеть вас здесь. – В руках юноша держал тяжелое копье, заканчивающееся железом, оно было выше его роста. У бока в кожаных ножнах висел меч. На груди блестел окованный серебром черный боевой рог.
– Я и не собирался сюда, – признался Тирион, – но вдруг зачем‑ то пошел. Если я сейчас прикоснусь к Призраку, он отгрызет мне руку?
– Нет, пока я рядом, – пообещал Джон.
Тирион почесал белого волка за ухом. Красные глаза бесстрастно смотрели на него. Зверь уже сделался высоким, как его сундук… Еще год, мрачно подумал Тирион, и даже на него придется смотреть снизу вверх.
– Что ты делаешь здесь ночью? – спросил он. – Тут можно лишь отморозить свои мужские предметы…
– Меня назначили в ночную стражу, – ответил Джон. – Сир Аллисер любезно распорядился, чтобы командир дозора обращал на меня особое внимание. Должно быть, надеется, что если я прохожу здесь полночи, то усну во время утренних занятий. Пока мне удавалось разочаровывать его.
Тирион ухмыльнулся:
– А Призрак уже научился жонглировать?
– Нет, – Джон улыбнулся, – но Гренн сегодня выстоял против Халдера, и Пип теперь не так уж часто роняет меч.
– Пип?
– Его зовут Пипаром. Невысокий такой, лопоухий. Он увидел, как я работаю с Гренном, и попросил помочь. Торне даже не показал ему, как надо держать меч. – Он повернулся к северу. – Я должен охранять милю Стены. Ты пройдешься со мной?
– Если ты не будешь торопиться, – сказал Тирион.
– Командир стражи приказал ходить, чтобы кровь моя не замерзла, но не определил, как быстро я должен это делать.
Они пошли. Призрак белой тенью следовал возле Джона.
– Я уезжаю завтра, – сказал Тирион.
– Знаю. – В голосе Джона звучала странная печаль.
– Я намеревался остановиться в Винтерфелле по пути на юг. Если ты хочешь передать туда какую‑ нибудь весть…
– Передай Роббу, что я намереваюсь вступить в командование Ночным Дозором, чтобы он мог в покое заниматься шитьем с девчонками, и пусть Миккен перекует его меч на подковы для коней.
– Твой брат выше меня, – сказал Тирион с улыбкой. – Отказываюсь передавать такое послание, за которое меня могут убить.
– Рикон спросит, когда я приеду домой. Попытайся объяснить, где я сейчас, если сумеешь. Скажи ему, пусть пользуется всеми моими вещами, пока меня нет, ему это понравится.
Сегодня люди слишком многого хотят от меня, подумал Тирион.
– Но ты можешь все изложить в письме.
– Рикон еще не умеет читать. Но Бран… – Он внезапно остановился. – Я не знаю, что написать Брану. Помоги ему, Тирион.
– Какую помощь я могу предоставить? Я не мейстер и не могу облегчить его боль. Потом, я не знаю таких заклинаний, которые могли бы вернуть ему ноги.
|
|
|
