 |
Приложения 4 страница
|
|
|
|
– Ты больше ничего не хочешь сказать мне? – спросила Джейме у Эдмара, когда они остались одни.
– Это горница моего отца, – сказал тот. – Отсюда он правил речными землями – мудро и справедливо. Он любил сидеть вот здесь, у окна. Здесь светло, и за работой можно смотреть на реку. Когда у него уставали глаза, он просил Кет почитать для него пергаменты. Мы с Мизинцем когда‑ то построили в том углу замок из чурочек. Ты представить себе не можешь, Цареубийца, как противно мне видеть тебя в этой комнате. Представить себе не можешь, как я тебя презираю.
В этом он ошибался.
– Меня презирали такие люди, которые тебе не чета, Эдмар. – Джейме позвал часового. – Отведите его милость обратно в башню и дайте ему поесть.
Лорд Риверрана молча вышел. Завтра он отправится на запад. Повезет его сир Форли Престер, под началом у которого будет сто человек, в том числе двадцать рыцарей. Лучше удвоить конвой, решил Джейме, – лорд Берик наверняка попытается отбить Эдмара по пути к Золотому Зубу. Недоставало еще ловить Талли в третий раз.
Заняв место Хостера Талли, Джейме разгладил золотой рукой карту Трезубца. Куда бы отправился он, будь он Черной Рыбой?
– Лорд‑ командующий, – доложил часовой, – леди Вестерлинг с дочерью явились по вашему приказанию.
Джейме отодвинул карту.
– Пусть войдут. – Хорошо, что хотя бы девушка никуда не делась. Королева Робба Старка, ради которой он пожертвовал всем. С волчонком в животе она была бы опаснее Черной Рыбы.
Но ничего опасного он в ней не нашел. Девочка пятнадцати‑ шестнадцати лет, тонкая как тростинка, скорей угловатая, чем грациозная. Бедра узкие, груди как яблочки, копна каштановых локонов, глаза карие и мягкие, как у лани. Мила, но не настолько, чтобы отдать за нее королевство. Лицо у нее припухло, на лбу виднелась ссадина, кое‑ как прикрытая локоном.
|
|
|
– Что с вами такое случилось? – спросил ее Джейме.
Девушка отвернулась. За нее ответила мать, женщина с суровым лицом, в зеленом бархатном платье, с ожерельем из золотых морских раковин на длинной и стройной шее.
– Она не хотела отдавать маленькую корону, которую подарил ей мятежник, а когда я попыталась ее снять, упрямая девчонка принялась отбиваться.
– Она моя, – со слезами вскричала Жиенна. – Ты не имела права ее забирать. Робб велел сделать ее для меня. Я любила его!
Мать замахнулась, чтобы дать ей пощечину, но Джейме успел встать между ними.
– Довольно, – сказал он леди Сибелле. – Сядьте, вы обе. – Девушка съежилась на стуле, как испуганный зверек, мать же держалась прямо, с высоко поднятой головой. – Могу я предложить вам вина?
Девушка промолчала, мать ответила:
– Нет, благодарю вас.
– Как угодно. Я сожалею о вашей потере, – сказал Джейме дочери. – Этот юноша был храбр, отдаю ему справедливость. Но я должен задать вам вопрос, миледи: не носите ли вы под сердцем его дитя?
Жиенна взвилась со стула и бросилась к двери, где ее перехватил часовой.
– Нет, она не беременна, – сказала леди Сибелла. – Я позаботилась об этом, следуя наказу вашего лорда‑ отца.
Джейме кивнул. Предусматривать все до мелочей было в духе Тайвина Ланнистера.
– Отпусти девушку, – сказал он часовому, – она больше мне не нужна. – Жиенна, рыдая, понеслась вниз по лестнице, а Джейме продолжил разговор с ее матерью. – Дому Вестерлингов даровано помилование, ваш брат Рольф сделан лордом Кастамере. Что еще вы хотели бы от нас получить?
– Ваш лорд‑ отец обещал мне достойных женихов для Жиенны и ее младшей сестры. Лордов и наследников, не каких‑ нибудь младших сыновей или домашних рыцарей.
|
|
|
Лордов и наследников. Ну еще бы. Вестерлинги – род древний и гордый, но обедневший, сама же леди Сибелла, в девичестве Спайсер, происходит из семьи богатых купцов. Ее бабка, помнилось Джейме, была какой‑ то полусумасшедшей колдуньей, привезенной с Востока. Младшие сыновья – лучшее, на что могла бы рассчитывать Сибелла для своих дочек, если бы события шли обычным порядком, но объемистый горшок с золотом Ланнистеров делает желанной даже вдову мятежника.
– Вы получите своих женихов, – сказал Джейме, – но Жиенна сможет вступить в брак лишь по истечении двух полных лет. – Если она слишком скоро выскочит замуж и забеременеет, неизбежно поползут слухи, что отец ребенка – Молодой Волк.
– У меня есть еще два сына, – напомнила леди Вестерлинг. – Роллам пока при мне, но Рейнальд, рыцарь, отправился в Близнецы вместе с мятежниками. Знай я, что там затевается, ни за что бы его не пустила. – В ее голосе слышался легкий упрек. – Рейнальд ничего не знал… о соглашении с вашим лордом‑ отцом. Быть может, сейчас он в плену у Фреев.
Или убит. Уолдер Фрей тоже явно не знал об упомянутом соглашении.
– Я наведу справки. Если сир Рейнальд в плену, мы уплатим за него выкуп.
– Оговаривалось, что и он тоже женится на девице из Бобрового Утеса. Лорд Тайвин обещал Рейнальду Джой, если все пройдет сообразно нашим надеждам.
Лорд Тайвин даже из могилы продолжает свою игру, переставляя фигуры.
– Джой – внебрачная дочь моего покойного дяди Гериона. Мы можем заключить эту помолвку, но со свадьбой придется повременить. Джой, насколько я помню, не больше девяти‑ десяти лет.
– Внебрачная дочь? – Леди Сибелла точно лимон надкусила. – Вы хотите, чтобы Вестерлинг взял в жены незаконнорожденную?!
– Нет, не хочу – и выдавать Джой за сына подлой предательницы мне тоже не хочется. Девочка заслуживает лучшей судьбы. – Джейме охотно бы удушил эту бабу ее морским ожерельем. Джой – милое дитя, сиротка, а ее отца Джейме любил больше всех своих дядей. – Ваша дочь, миледи, стоит десятка таких, как вы. Завтра вы уедете отсюда с Эдмаром и сиром Форли, а до тех пор лучше не показывайтесь мне на глаза. – Он позвал часового, и леди Сибелла удалилась, чопорно поджав губы. Любопытно знать, насколько лорд Гавен посвящен в интриги своей жены. Никто из мужчин, похоже, не знает толком, что творит его женщина.
|
|
|
С Эдмаром и Вестерлингами он напоследок отправил четыреста человек, решив не скупиться, и сам проехал с ними несколько миль. Сир Форли на камзоле носил бычью голову, а на шлеме рога, но сам, низенький и щуплый, быка уж никак не напоминал. Острый нос, лысина, седая бородка – скорее трактирщик, чем рыцарь.
– Мы не знаем, где теперь Черная Рыба, – напомнил ему Джейме, – но он вполне способен попытаться освободить Эдмара.
– Этому не бывать, милорд. – Форли как истому трактирщику сметки было не занимать. – С флангов нас прикрывают разведчики, лагерь по ночам будет укреплен. Десять человек, лучших моих стрелков, я приставил охранять Талли днем и ночью. Если он хотя бы на фут отклонится в сторону, они утыкают его стрелами, что твоего гуся.
– Это хорошо. – Джейме предпочел бы, конечно, чтобы Эдмар добрался до Утеса благополучно, но лучше мертвец, чем беглец. – На всякий случай приставь стрелков и к дочери лорда Вестерлинга.
– Дочка Гавена? – удивился сир Форли. – Но ведь она…
– Вдова Молодого Волка, – закончил Джейме, – и будет вдвое опаснее Эдмара, если ей удастся бежать.
– Как скажете, милорд. Последим и за ней.
На обратном пути Джейме пришлось миновать Вестерлингов. Лорд Гавен угрюмо кивнул ему, леди Сибелла пронзила его ледяным взором. Жиенна, ехавшая с потупленными глазами и низко опущенным капюшоном, вовсе его не видела. Под плащом Джейме разглядел нарядное, но рваное платье. Она сама его порвала в знак траура, понял он. Ее матушке это, должно быть, что кость в горле. Разорвала бы Серсея хоть одно свое платье, услышав о его, Джейме, смерти?
Он не сразу поехал в замок, а переправился через Камнегонку, чтобы повидать Эдвина Фрея и договориться о передаче пленников, содержащихся в Близнецах. Знаменосцы и вольные всадники лорда Уолдера понемногу снимались с лагеря, но шатер Эдвина оставался на месте – в нем Джейме и застал Фрея с его дядей‑ бастардом.
Эти двое, горячо спорившее о чем‑ то над картой, умолкли при виде Джейме.
|
|
|
– Лорд‑ командующий, – с холодной учтивостью молвил Риверс, а Эдвин выпалил:
– Кровь моего отца на ваших руках!
– Как так? – опешил Джейме.
– Это вы послали его домой, не так ли?
Кто‑ то должен был это сделать.
– С сиром Риманом случилось несчастье?
– Повешен вместе со всем отрядом, – ответил Уолдер Риверс. – Разбойники перехватили их в двух лигах южнее Ярмарочного Поля.
– Дондаррион?
– Либо он, либо Торос, либо эта женщина, Бессердечная.
Джейме нахмурился. Риман Фрей был дурак, трус и пьяница. Плакать о нем никто особо не станет, а его родичи меньше всего – даже сыновья, судя по сухим глазам Эдвина. Но разбойники слишком уж обнаглели. Виданное ли дело, вешать наследника лорда Уолдера в каком‑ нибудь дневном переходе от Близнецов.
– Сколько человек было с сиром Риманом?
– Трое рыцарей и дюжина латников, – сказал Риверс. – Злодеи будто знали, что он направляется в Близнецы с небольшим эскортом.
– Бьюсь об заклад, тут не обошлось без моего братца, – скривил рот Эдвин. – Он не зря дал злодеям уйти, когда они расправились с Мерретом и Петиром. Со смертью отца между Близнецами и Черным Уолдером стою я один.
– Ты не можешь этого доказать, – заметил Риверс.
– Мне доказательства ни к чему. Я знаю своего брата.
– Твой брат в Сигарде, – не уступал Риверс. – Как он мог знать, что сир Риман возвращается в Близнецы?
– В нашем лагере у него есть шпионы, можешь не сомневаться.
Как и у тебя в Сигарде, мысленно произнес Джейме. Он знал о заклятой вражде между Эдвином и Уолдером Черным, но который из них станет лордом Переправы после кончины прадеда, ничуть не волновало его.
– Простите, что беспокою вас, когда вы скорбите, – сухо промолвил он, – но нам нужно кое‑ что обсудить. Прошу вас по приезде в Близнецы уведомить лорда Уолдера, что король Томмен требует отдать ему всех пленных, взятых на Красной Свадьбе.
– Это ценные пленники, сир, – нахмурился Риверс.
– Кого попало его величество требовать бы не стал.
Фрей с Риверсом переглянулись, и Эдвин сказал:
– Мой лорд‑ прадед захочет, чтобы ему возместили ущерб.
Он получит возмещение, когда у меня новая рука отрастет, подумал Джейме, а вслух сказал мягко:
– Все мы чего‑ то хотим. Сир Рейнальд Вестерлинг тоже находится в числе пленных?
– Ракушечный рыцарь? – осклабился Эдвин. – Он кормит рыб в Зеленом Зубце.
– Он был во дворе, когда наши люди пришли убивать лютоволка, – пояснил Риверс. – Уэйлен велел ему отдать меч, и он подчинился, но когда арбалетчики принялись шпиговать лютоволка болтами, он выхватил топор из рук Уэйлена и разрубил сеть, которой накрыли чудовище. Уэйлен говорит, что он получил два болта, в плечо и в живот, но нашел в себе силы взобраться на стену и броситься в реку.
|
|
|
– На ступенях за ним остался кровавый след, – вставил Эдвин.
– Вы нашли его тело? – спросил Джейме.
– Мы нашли тысячу мертвецов. После пары дней в реке они все одинаковы.
– Я слышал, с повешенными дело обстоит точно так же, – сказал Джейме и вышел вон.
К утру от лагеря Фреев не осталось почти ничего, кроме лошадиного навоза, мух и виселицы, воздвигнутой сиром Риманом. Кузен спросил Джейме, что делать с ней и с осадным снаряжением, которое он, Давен, построил. Может быть, переправить в Древорон и пустить в дело там? Джейме велел ему сжечь все, начиная с виселицы.
– С лордом Титосом я разберусь сам. Осадных башен для этого не понадобится.
Давен усмехнулся в косматую бороду.
– Поединок, кузен? Не слишком‑ то честно. Титос уже старик.
Старик, но при двух руках.
Ночью Джейме дрался с сиром Илином целых три часа и добился больших успехов. Будь это всерьез, Пейн убил бы его только два раза – вместо шести в среднем, как обычно.
– Если я потружусь так еще год, то, пожалуй, сравняюсь с Пеком, – заявил Джейме, и сир Илин издал свой клокочущий смех. – Пошли‑ ка выпьем доброго красного винца из запасов Хостера Талли.
Вино сделалось частью их еженощного ритуала. О лучшем собутыльнике, чем сир Илин, и мечтать было трудно – он никогда не перебивал Джейме, не спорил, не жаловался, ни о чем не просил и не рассказывал длинных нудных историй. Только пил да слушал.
– Хорошо бы всем моим друзьям вырезать языки, – говорил, наполняя чаши, Джейме, – да и родичам заодно. Безмолвная Серсея была бы прелестна, но при поцелуях мне недоставало бы ее язычка. – Вино, густо‑ красное, сладкое и тяжелое, согревало его изнутри. – Я уж и не помню, когда мы впервые поцеловались. Сначала это было невинно, а потом уже нет. – Он допил вино и отставил чашу. – Тирион как‑ то сказал мне, что шлюхи почти никогда не целуют своих клиентов. Паши ее сколько хочешь, но губы – ни‑ ни. Как по‑ твоему, моя сестра целует Кеттлблэка?
Сир Илин молчал.
– Вряд ли мне подобает убивать своего брата по оружию. Довольно будет просто выхолостить его и послать на Стену. С Люкамором‑ Любострастником поступили именно так. Но сир Осмунд не смирится с тем, что его сделали евнухом, это уж точно. С его братьями тоже надо считаться. От них, братьев, всегда жди беды. Когда Эйегон Недостойный казнил сира Терренса Тойна за шашни с королевской любовницей, братья Тойн вознамерились отомстить королю. Благодаря Рыцарю‑ Дракону у них ничего не вышло, но это не значит, что они не старались. Это записано в Белой Книге. Там все есть, не сказано только, что делать с Серсеей.
Сир Илин провел пальцем по горлу.
– Нет. Томмен потерял брата и человека, которого считает своим отцом. Если лишить его к тому же и матери, он меня возненавидит за это… а его маленькая женушка не замедлит обратить эту ненависть в пользу Хайгардена.
Улыбка сира Илина не нравилась Джейме. Какова у человека улыбка, такова и душа.
– Слишком много болтаешь, – сказал он Пейну.
На другой день сир Дермот из Дождливого леса вернулся в замок с пустыми руками. На расспросы Джейме он ответил, что не нашел никого, кроме волков, которых там сотни. Они у него загрызли двух часовых.
– Эти звери не испугались вооруженных людей, одетых в кольчугу и вареную кожу. Джет перед смертью успел сказать, что стаю водит волчица чудовищной величины. Лютоволчица, по его описанию. В лошадиный загон они тоже пробрались и сожрали моего любимого жеребца.
– Надо костры вокруг лагеря разводить, – сказал ему Джейме. В голову ему пришла странная мысль: не та ли это волчица, которая покусала Джоффри у перекрестка дорог?
Сир Дермот между тем сменил лошадей, захватил побольше солдат и на следующее утро возобновил поиски. В тот же день к Джейме явились лорды Трезубца, прося позволения вернуться в свои поместья, и он дал согласие. Лорд Пайпер, кроме того, хотел узнать что‑ нибудь о своем сыне Марке.
– Все пленники будут выкуплены, – пообещал ему Джейме.
Лорд Карил Венс задержался после ухода других.
– Вам следует отправиться в Древорон, лорд Джейме. Джоносу, который стоит у его ворот, Титос никогда в жизни не сдастся, но перед вами склонит колено, я знаю.
Следующим уехал Могучий Вепрь. Он намеревался, как обещал, вернуться в Дарри и объявить там войну разбойникам.
– С чего нам было тащиться сюда столько времени? Чтоб ты заставил Эдмара Талли штаны намочить? О таком песен не складывают. Без драки мне жизнь не в жизнь, Джейме. Хочу взять Пса или марочного лорда.
– Если поймаешь Пса, его голова твоя, но Берика Дондарриона нужно взять живым, чтобы привести его в Королевскую Гавань. Надо, чтобы люди видели его смерть, иначе он никогда не умрет. – Вепрь, поворчав немного, согласился на это и вскоре отбыл со своим оруженосцем, латниками и Безбородым Джоном Битли – тот предпочел охоту за разбойниками возвращению к жене, о безобразии которой ходили легенды. У нее даже борода росла в отличие от самого Битли.
Оставалось еще разобраться с гарнизоном. Они все до единого поклялись, что ничего не ведали о замыслах сира Бриндена и знать не знают, где он может теперь находиться. Эммон Фрей уверял, что они лгут, но Джейме думал иначе.
– Если ни с кем не делиться своими планами, никто вас и не предаст, – заметил он и отказал леди Дженне, предложившей допросить с пристрастием нескольких человек. – Я дал Эдмару слово, что не трону его гарнизон в случае сдачи.
– Очень благородно с твоей стороны, – сказала тетка, – но здесь требуется не благородство, а сила.
Спроси Эдмара, какой я благородный, подумал Джейме. Спроси его про требушет. Вряд ли мейстеры‑ летописцы уподобят его, Джейме, принцу Эйемону, Драконьему Рыцарю. Тем не менее он чувствовал, что почти доволен. Войну можно считать выигранной. Драконий Камень пал, Штормовой Предел, без сомнения, ждет такая же участь, а Станнис может торчать на Стене, сколько ему угодно. Северяне полюбят его не больше, чем штормовые лорды. Если Русе Болтон не разобьет его, так зима доконает.
Сам он одержал победу здесь, в Риверране, не подняв притом оружия против Старков и Талли. Найдя Черную Рыбу, он будет волен вернуться в Королевскую Гавань, где ему и надлежит быть. Его место рядом с королем. Рядом с сыном. Нужно ли мальчику знать правду, которая может лишить его трона? Что тебе дороже, парень, – отец или седалище из острых железок? Джейме очень хотел бы знать ответ на этот вопрос. Томмену нравится шлепать по воску королевской печатью. Может, он откажется верить рассказу Джейме, и Серсея ему скажет, что это ложь. Дражайшая сестрица, прожженная лгунья. Надо как‑ то вызволить Томмена из ее когтей, пока из него не вырос еще один Джоффри. И подобрать мальчугану новый малый совет. Если отставить Серсею, сир Киван авось согласится стать десницей при Томмене. А нет, так в Семи Королевствах умных людей и без него хватит. Форли Престер, к примеру, или Роланд Кракехолл. Если Тиреллы на западного лорда не согласятся, можно взять Матиса Рована или даже Петира Бейлиша. Мизинец и умен, и обходителен, и угрозы ни для кого не представляет, поскольку своих мечей у него нет. Не десница, а просто мечта.
Утром гарнизон Талли ушел, оставив в замке оружие и доспехи. Каждый солдат, дав торжественную клятву никогда не поднимать оружия против лорда Эммона и дома Ланнистеров, мог взять с собой трехдневный запас еды.
– Если нам посчастливится, один из десяти эту клятву сдержит, – заметила леди Дженна.
– Вот и ладно. Лучше девять врагов, чем десять. Может, тот десятый как раз меня и убил бы.
– Девять оставшихся убьют тебя с тем же успехом.
– Лучше умереть так, чем в своей постели. – Или в отхожем месте.
Двое не захотели уйти вместе с другими. Сир Десмонд Грелл, старый мастер над оружием лорда Хостера, предпочел надеть черное. Сир Робин Ригер, капитан гвардии, присоединился к нему.
– Этот замок сорок лет был моим домом, – сказал Грелл. – Куда я пойду? Я слишком стар и толст, чтобы сделаться межевым рыцарем, а на Стене люди всегда нужны.
– Воля ваша, – сказал Джейме, хотя для него это означало лишние хлопоты. Им он оставил оружие и доспехи и отрядил дюжину человек Григора Клигана, чтобы проводить их в Девичий Пруд. Командиром он назначил Раффена по кличке Красавчик. – Смотри, чтоб пленные добрались до места целыми и невредимыми, – сказал ему Джейме, – иначе я сделаю с тобой такое, что проделки сира Григора с козлом покажутся тебе детской забавой.
Прошло еще несколько дней. Лорд Эммон собрал во дворе всю челядь – и Эдмаровых людей, и своих, – после чего три часа говорил им о том, чего он от них как новый лорд ожидает. Время от времени он показывал им свой пергамент. Конюхи, служанки и кузнецы, стоя под дождем, слушали его в угрюмом молчании.
Певец, которого Джейме взял у Римана Фрея, тоже слушал лорда – с порога открытой двери, чтобы не мокнуть зря.
– Жаль, что его милость не поет, – заметил он Джейме. – Эта речь длиннее любой баллады, а он даже дух ни разу не перевел.
– Лорду Эммону не надо дышать, пока он жует, – не сдержал смеха Джейме. – Хочешь сложить о нем песню?
– Забавную песенку под названием «Разговор с рыбами».
– Только при тетушке остерегись ее петь. – Джейме впервые разглядел менестреля как следует. Маленького роста, одет в потрепанные зеленые бриджи и зеленый, чуть посветлее, камзол с кожаными заплатками. Нос длинный и острый, рот до ушей, сальные каштановые волосы свисают на воротник. Лет пятидесяти, определил Джейме, и хлебнул на своем веку всякого. – Ты служил сиру Риману, верно?
– Всего пару недель.
– Я полагал, ты уйдешь с Фреями.
– Он тоже Фрей, – певец кивнул на лорда Эммона, – а этот замок уютное место, в самый раз для зимы. Уот Белозубый отправился домой с сиром Фостером, я и надумал остаться вместо него. С его сладким тенором мне, конечно, не сравниться, зато я знаю вдвое больше озорных песен, чем он, с позволения вашей милости.
– Ну, тогда с тетушкой ты поладишь. Постарайся понравиться леди Дженне, если хочешь здесь зимовать. Главная здесь она.
– А разве не вы?
– Я долго здесь не останусь. Мне надо охранять короля.
– Очень жаль, милорд. Я знаю песни получше «Рейнов из Кастамере». Мог бы сыграть вам… да что пожелаете.
– В другой раз. Как тебя звать?
– Том из Семи Ручьев, ваша милость. – Певец приподнял шляпу. – Но все зовут меня Томом‑ Семеркой.
– Сладких тебе песен, Том‑ Семерка.
Ночью Джейме приснилось, что он опять несет бдение над телом отца в Септе Бейелора. Какая‑ то женщина вышла из тихого сумрака септы и приблизилась. «Сестра? » – спросил он.
Но это была не Серсея. По серому одеянию он признал в ней Молчаливую Сестру. Лицо закрыто, но в зеленых глазах видны огоньки свечей.
– Что тебе нужно, сестра? – спросил он, и эхо гулко прокатилось по септе.
– Я не твоя сестра, Джейме. – Бледной рукой она откинула капюшон. – Ты уже забыл меня?
Как можно забыть ту, кого никогда не знал? Но тут Джейме вздрогнул – он в самом деле знал эту женщину, только очень, очень давно.
– И своего лорда‑ отца тоже забудешь? Вряд ли ты, впрочем, знал его хорошо. – Зеленые глаза, волосы отливают золотом, и непонятно, сколько ей лет – пятнадцать или все пятьдесят. Она взошла по ступеням и стала рядом с покойным. – Он не терпел, когда люди над ним смеялись. Это он ненавидел больше всего.
– Кто ты? – Он должен был услышать ответ.
– Лучше спросить, кто ты.
– Это всего лишь сон.
– Разве? – печально улыбнулась она. – Сколько у тебя рук, дитя?
Одна. Одна рука, сомкнутая вокруг рукояти меча.
– В снах у меня всегда две руки. – Он поднял правую и недоверчиво уставился на безобразный обрубок.
– Нам всем снится то, чего не может быть наяву. И мечтаем мы о том же. Тайвин мечтал, что сын его станет великим рыцарем, а дочь – королевой. Мечтал, что над ними, сильными, отважными и прекрасными, никогда не будут смеяться.
– Я в самом деле стал рыцарем, а Серсея – королевой.
По щеке женщины скатилась слеза. Она вновь надвинула капюшон и повернулась к нему спиной. Джейме позвал ее, но она уже уходила, шурша подолом по камню. Не оставляй меня, хотел крикнуть он, но она уже давным‑ давно оставила их.
Он проснулся в темноте, весь дрожа. В комнате стоял лютый холод. Он откинул культей одеяло. Огонь в очаге погас, окно распахнуто настежь. Собравшись закрыть ставни, он ступил босой ногой во что‑ то мокрое. Кровь, мелькнуло у него в голове, – но кровь не могла быть так холодна.
Это был снег, налетевший в окно.
Джейме выглянул наружу. Двор укрылся пуховым одеялом, зубцы на стенах надели белые клобуки. Снежинки таяли на лице, изо рта шел пар.
Снег в речных землях. Раз он падает здесь, то должен прийти и в Ланниспорт, и в Королевскую Гавань. Зима захватывает юг, а житницы наполовину пусты. Урожай, оставшийся на полях, обречен. Это пугало Джейме больше, чем любой враг. Теперь уж ничего не посеешь, и надежда на последнюю жатву пропала. Как же отец будет кормить страну? – подумал Джейме, не сразу вспомнив, что Тайвин Ланнистер умер. Теперь эту задачу придется решать его, Джейме, сыну – и его дражайшей сестрице.
Утром снега навалило по щиколотку, а в богороще и того глубже. Оруженосцы, конюхи и пажи снова превратились в детей и затеяли бой снежками на стенах и во дворах. Джейме слышал их смех. Он и сам еще не так давно выбежал бы на двор, чтобы пустить снаряд в Тириона или Серсею. Но чтобы слепить хороший снежок, нужны две руки.
В дверь к нему постучали.
– Посмотри, кто там, Пек. – Это оказался риверранский мейстер Виман, бледный, как свежевыпавший снег, с пергаментом в старческой руке. – Знаю, – сказал ему Джейме. – Прилетел белый ворон из Цитадели. Зима настала.
– Нет, милорд. Птица прилетела из Королевской Гавани, и я взял на себя смелость…
Джейме прочел письмо у окна, при свете холодного белого утра. Квиберн писал кратко, по существу, Серсея – сбивчиво, как в бреду. «Приезжай немедля. Спаси меня. Ты нужен мне, как никогда прежде. Я люблю тебя. Люблю. Люблю. Приезжай».
Виман топтался у двери, Пек тоже не сводил с Джейме глаз.
– Будет ли ответ, милорд? – после долгого молчания спросил мейстер.
На письмо опустилась снежинка, и чернила в том месте расплылись. Джейме скатал пергамент туго, насколько мог это сделать одной рукой, и протянул Пеку.
– Нет. Брось это в огонь.
Сэмвел
Последняя часть пути оказалась самой опасной. В Винном проливе, как их и предупреждали в Тироше, так и кишели ладьи. Железные Люди, пользуясь отсутствием борского флота, разграбили Раэмпорт, а Винный городок и Морскую Звезду заняли, чтобы совершать оттуда набеги на Бор и Старомест.
Дозорные с мачты трижды замечали неприятельские ладьи. Две приближались сзади, и «Пряный ветер» скоро от них ушел. Третья, появившись ближе к закату, отрезала их от Шепотного залива. Увидев, как ее весла пенят медную воду, Коиджа Мо поставила на носу своих стрелков с большими луками из златодрева, которое бьет дальше и метче дорнийского тиса. Ладью она подпустила на двести ярдов и лишь тогда отдала команду стрелять. Сэм стрелял вместе со всеми, и на этот раз его стрела как будто попала в цель. Второго залпа не потребовалось. Ладья ушла на юг в поисках более легкой добычи.
В Шепотный залив они вошли под покровом густых синих сумерек. Лилли, стоя с ребенком на носу, смотрела на утесы, где высился замок.
– Три Башни, – сказал ей Сэм, – усадьба дома Костейнов. – Замок с освещенными окнами, такой красивый на звездном небе, вызывал в нем грустное чувство. Их путешествие подошло к концу.
– Какой огромный, – сказала Лилли.
– Погоди, вот увидишь Хайтауэр.
Ребенок заплакал, и Лилли дала ему грудь. Она улыбалась, пока мальчик сосал, и поглаживала его пушистые рыжеватые волосики. В конце концов она полюбила его так же, как своего, который остался на севере. Сэм надеялся, что боги будут добры к обоим.
Железные Люди проникли и сюда, в охраняемые воды Шепотного залива. Утром «Пряный ветер», продолжая свой путь к Староместу, стал натыкаться на плавающие в море тела. С некоторых при подходе лебединого корабля с шумом поднимались вороны. На берегу виднелись сожженные поля и деревни, на отмелях громоздились разбитые корабли. Торговые суда и рыбачьи лодки встречались чаще всего, но с «Ветра» заметили также две покинутые ладьи и останки двух больших боевых кораблей. Один сгорел по самое днище, у другого в борту зияла пробитая тараном дыра.
– Бой был, – сказал Ксондо. – Недавно.
– Хватило же у кого‑ то ума идти грабить к самому Староместу.
Ксондо показал на затопленную ладью. На корме у нее болтался изодранный, черный от дыма флаг. Эмблемы на нем Сэм никогда прежде не видел: красный глаз с черным зрачком под черной железной короной, поддерживаемой двумя воронами.
– Чье это знамя? – спросил он, но Ксондо только плечами пожал.
Следующий день выдался холодным, туманным. Когда «Ветер» шел мимо очередной разоренной рыбачьей деревни, из тумана показалась боевая галея и медленно направилась к ним. Рядом со стройной девой у нее на носу, одетой в листья и вооруженной копьем, значилось имя – «Охотница». Миг спустя по обеим сторонам от нее возникли галеи помельче, точно серые гончие, бегущие рядом с хозяйкой. Сэм испытал облегчение, увидев на их флагах льва и оленя короля Томмена над белой ступенчатой башней в огненном венце, гербом Староместа.
Капитан «Охотницы», высокий, в дымчато‑ сером плаще с красной атласной оторочкой, подвел свою галею вплотную к «Ветру», поднял весла и крикнул, что поднимется к ним на борт. Пока его арбалетчики и лучники Коиджи смотрели друг на друга через узкий прогал, он перешел на корабль с полудюжиной рыцарей, кивнул Квухуру Мо и попросил разрешения осмотреть трюмы. Отец и дочь, наскоро посовещавшись, дали согласие.
– Прошу меня извинить, – сказал капитан, закончив осмотр. – Обидно подвергать такому обращению честных людей, но приходится это делать, чтобы не пустить в Старомест Железных. Всего две недели назад эти ублюдки захватили в проливе тирошийского купца, поубивали команду, нарядились в одежду убитых и раскрасили свои бородищи во все цвета радуги. Они задумали поджечь порт и открыть изнутри ворота, пока мы будем бороться с огнем. И подожгли бы, да удача им изменила: они напоролись на «Владычицу башни», а у их гребного мастера жена – тирошийка. Видя их зеленые и пурпурные бороды, он заговорил с ними на тамошнем языке, а они в ответ ни словечка.
|
|
|
