 |
Дейенерис 4 страница
|
|
|
|
– Ваша блистательность, Гиздар прошлым вечером вошел в пирамиду Цхаков и вышел оттуда лишь ночью.
– Сколько всего он посетил пирамид?
– Эта одиннадцатая.
– А сколько дней прошло с тех пор, как прекратились убийства?
– Двадцать шесть, – со злобой ответил Лысый. Именно он предложил следить за всеми действиями нареченного королевы.
– Гиздар пока держит слово.
– Вопрос, как он добился этого. Попросил Сынов Гарпии спрятать ножи? Он один из них, говорю вам, потому они и послушались. Может, он и есть Гарпия.
– Если Гарпия существует, – ответила она. Скахаз был уверен, что где‑ то в городе скрывается генерал, командующий теневой армией, но Дени не разделяла его уверенности. Бронзовые Бестии хватали Сынов Гарпии десятками, и те порой называли на допросах какие‑ то имена, но имен было слишком уж много. Хорошо бы, конечно, приписать все преступления одному‑ единственному врагу, который в конце концов попадется и будет казнен, но Дени подозревала, что врагов у нее на самом деле не счесть.
– Гиздар зо Лорак – человек влиятельный и богатый, – продолжала Дени. – Быть может, он купил мир за свое золото или убедил других знатных господ, что наш брак им только на пользу.
– Если он и не Гарпия, то знает, кто такой Гарпия. Выяснить это просто. Позвольте мне допросить Гиздара, и он сразу сознается.
– Не верю я подобным признаниям. Ты добываешь их с большой легкостью, а толку нет.
– Ваша блистательность…
– Я сказала «нет».
Набычившись, Лысый сделался еще безобразнее.
– Вы совершаете ошибку. Великий господин Гиздар морочит вашему великолепию голову. Хотите впустить на свое ложе змею?
Она хотела, чтобы на ложе с ней был Даарио, но прогнала его прочь ради Скахаза и его земляков.
|
|
|
– Продолжай следить за Гиздаром, но не причиняй ему зла. Ты понял?
– Я не глухой, ваше великолепие. Слышу и повинуюсь. – Лысый достал из рукава пергаментный свиток. – Взгляните вот на это, ваше великолепие. Список всех миэринских кораблей, участвующих в блокаде, с их капитанами. Все они великие господа.
В списке числились все знатные фамилии Миэрина: Хазкары, Мерреки, Кваццары, Цхаки, Раздары, Газины, Пали. И Резнаки тоже, и Лораки.
– И что же?
– У каждого из списка в городе есть родные. Сыновья, братья, родители, жены и дочери. Позвольте Бронзовым Бестиям взять их под стражу, и корабли будут вашими.
– Если я пошлю в пирамиды Бестий, в городе вспыхнет война. Доверимся Гиздару в надежде, что он добьется мира. – Дени поднесла пергамент к свече и сожгла под злобным взглядом Скахаза.
Ее брат Рейегар гордился бы ею, сказал сир Барристан, и Дени вспомнилось, что говорил в Астапоре сир Джорах. Рейегар сражался отважно, благородно, по‑ рыцарски – и погиб.
Спустившись в чертог из пурпурного мрамора, она увидела, что там почти пусто.
– Разве сегодня просителей нет? – спросила она. – Никто не хочет получить серебро за овцу?
– Нет, ваше великолепие, – ответил Резнак. – Город охвачен страхом.
– Чего они боятся? Не понимаю.
Но бояться, как она убедилась в тот же вечер, было чего. Пока маленькие заложники Миклаз и Кезмия накрывали ей скромный ужин из осенней зелени и имбирного супа, Ирри доложила, что к королеве пришла Галацца Галар с тремя Лазурными Благодатями.
– И Серый Червь тоже ожидает, кхалиси. Говорят, по неотложным делам.
– Проводи их в мой чертог, вызови Резнака и Скахаза. Зеленая Благодать не сказала, зачем пришла?
– Астапор, – ответила Ирри.
Первым говорил Серый Червь.
– Всадник на бледном коне выехал из утреннего тумана. Кобыла, розовая от крови и пены, с выкаченными от ужаса глазами, едва добрела до ворот. «Горит», – крикнул всадник и свалился с седла. Ваш слуга, за которым послали, велел отнести его к Лазурным Благодатям. Когда умирающего вносили в ворота, он еще раз сказал «горит». Под его токаром скрывался скелет, охваченный лихорадкой.
|
|
|
– Безупречные принесли этого человека в храм, – продолжила одна из Лазурных. – Мы раздели его, обмыли холодной водой. В бедре у него сидела стрела. Древко он отломил, но острие застряло внутри, и рана из‑ за этого воспалилась. Он умер час спустя, повторяя «горит, горит».
– Что горит?
– Астапор, ваша блистательность, – пояснила другая Лазурная Благодать. – Однажды он так и сказал: «Астапор горит».
– Быть может, он бредил.
– Мудрая мысль, ваша блистательность, – сказала Галацца Галар, – но Эзарра заметила еще кое‑ что.
– Королева, – зашептала Лазурная Благодать по имени Эзарра, – горячку вызвала не стрела. Одежда раненого сильно замарана, и в нечистотах видна засохшая кровь.
– Серый Червь говорил, что его лошадь тоже была в крови.
– Верно, ваше величество, – подтвердил евнух. – От шпор.
– Пусть так, но кровь и на подштанниках есть.
– Кровь шла из кишок, – подытожила Галацца Галар.
– Уверенности пока нет, – добавила Эзарра, – но Миэрину, возможно, стоит опасаться не только юнкайских копий.
– Мы будем молиться, – сказала Зеленая Благодать. – Этого человека послали нам боги. Он и вестник, и знак.
– Знак чего? – не поняла Дени.
– Гнева и гибели.
В это Дени совсем не хотелось верить.
– Один‑ единственный человек со стрелой в ноге? Его принесла сюда лошадь, боги тут ни при чем. – Бледный конь… сивая кобыла! Дени поднялась. – Благодарю за известие и за все, что вы сделали для несчастного.
Зеленая Благодать, прежде чем уйти, поцеловала королеве пальцы и пообещала молиться за Астапор.
«И за меня тоже, – мысленно добавила Дени. – Пожалуйста». Если Астапор пал, ничто не помешает Юнкаю пойти на север.
– Пошлите в холмы гонцов за моими кровными всадниками, – сказала она сиру Барристану. – И за Бурым Беном с Младшими Сыновьями.
– За Воронами‑ Буревестниками тоже, ваше величество?
«Даарио…»
– Да. Да. – Три ночи назад ей приснилось, что Даарио лежит мертвый у дороги, глядя в небо безжизненными глазами, и вороны дерутся над его трупом. В другие, бессонные ночи ей представлялось, что он предал ее, как когда‑ то своих соратников‑ капитанов. Он принес Дени их головы – что, если теперь он уведет свой отряд в Юнкай и продаст за горшок золота саму Дени? Нет, он неспособен на такое… или способен? – За ними тоже. Немедля.
|
|
|
Младшие Сыновья вернулись первыми, всего через восемь дней после отправки гонцов. Когда сир Барристан доложил, что королеву желает видеть ее капитан, у Дени дрогнуло сердце, но это был не Даарио, а Бурый Бен Пламм.
Волосы у него были белые, а обветренное, испещренное шрамами лицо походило цветом на тиковое дерево. Дени на радостях обняла его.
– Я слыхал, что ваше величество собирается замуж, но никто не упредил меня, что жених – это я, – удивился Бен. Они с Дени посмеялись, забавляясь возмущением Резнака, а потом капитан сказал: – Мы поймали трех астапорцев. Вашему величеству надо бы послушать, что они говорят.
– Хорошо, приведи их.
Дени приняла их в большом чертоге, где горели между колоннами высокие свечи. Увидев, как они отощали, королева тотчас же велела принести им еды. Из Красного Города их бежало двенадцать, но выжили только трое: каменщик, ткачиха и сапожник.
– Что же стало с другими? – спросила Дени.
– Убили их, – ответил сапожник. – Юнкайские наемники рыщут в холмах севернее города и вылавливают всех беглецов.
– Значит, город пал? Несмотря на прочные стены?
– Так ветшают они, стены‑ то, – сказал согбенный, со слезящимися глазами каменщик. – Крошатся.
– Каждый день мы ждали, что драконья королева вернется к нам, – прошелестела иссохшими губами ткачиха. – «Клеон послал за ней, – говорили мы. – Скоро она придет».
Да, он и впрямь за ней посылал… это по крайней мере не выдумка.
– Юнкайцы забрали наш урожай и вырезали наш скот, – подхватил сапожник. – В городе начался голод. Мы ели кошек, крыс, дубленую кожу. Лошадиная шкура почиталась за пир. Король‑ головорез и королева‑ шлюха обвиняли один другого в людоедстве. Люди собирались украдкой, бросали жребий и съедали того, кто вытягивал черный камень. Пирамиду Наклозов разграбили и сожгли – прошел слух, будто во всех наших бедах виноват Кразнис мо Наклоз.
|
|
|
– Некоторые винили во всем Дейенерис, – продолжала ткачиха, – но мы их не слушали. Мы любили тебя. «Она уже идет, – говорили мы. – Ведет сюда свое войско, везет нам съестное».
Хорошо бы ей своих прокормить. Выступив на Астапор, она потеряла бы Миэрин.
Сапожник рассказал, как выкопали и облачили в доспехи труп короля‑ мясника: местной Зеленой Благодати было видение, что он избавит их от юнкайцев. Мертвец, привязанный к истощенной лошади, выехал на бой во главе новых Безупречных, но железные зубы Нового Гиса искрошили всех до единого.
– Зеленую Благодать посадили на кол на площади Кары. В пирамиде Ульхоров всю ночь пировали, а под утро выпили отравленного вина. Начался кровавый понос, от которого из каждых четверых умирали трое. Больные, вконец обезумев, перебили стражу у главных ворот.
– Это как раз здоровые сделали, – поправил каменщик. – Чтобы уйти из города.
– Да какая разница, – пробормотал сапожник. – Главное, что ворота открыли. Сначала в Астапор вошли легионы Нового Гиса, следом юнкайцы и наемная конница. Королева‑ шлюха погибла, сражаясь с ними и проклиная их. Король‑ головорез сдался. Его бросили в бойцовую яму на растерзание голодным собакам.
– Даже и тогда мы не перестали верить, что ты придешь, – тянула свое ткачиха. – Клялись, будто видели тебя над юнкайским лагерем верхом на драконе. Каждый день мы высматривали тебя.
Она не могла прийти. Не посмела.
– Что произошло после падения города? – спросил Скахаз.
– Бойня. Легионеры запечатали Храм Благодати, где больные молили богов об исцелении, и подожгли его. Вскоре пожары запылали во всем Астапоре. Люди метались по улицам, пытаясь спастись, но выхода не было: юнкайцы никого не выпускали из города.
– Вы‑ то, однако, ушли, – заметил Скахаз.
– Я по ремеслу каменщик, как и отец мой, и дед. Дом наш, еще дедом поставленный, лепится к городской стене – разобрал ее по кирпичикам, и готово. Друзья, которым я рассказал об этом, помогли мне проделать ход.
«Я оставила совет для управления этим городом, – думала Дени. – Лекаря, ученого и жреца». Красный Город помнился ей сухим и пыльным – ему снились жестокие сны, но жизнь в нем кипела. На островках посреди реки Червь встречались влюбленные, на площади Кары с людей спускали кожу полосками и вывешивали их на поживу мухам.
– Вы хорошо сделали, что пришли, – сказала она астапорцам. – В Миэрине вы сможете жить спокойно.
|
|
|
Сапожник поблагодарил ее, старый каменщик поцеловал ей ноги, но ткачиха ничуть не смягчилась. «Она знает, что я лгу, – поняла Дени. – Знает, что покоя им здесь не видать. Астапор горит, а за ним придет черед Миэрина».
– За ними придут другие, – сказал Бурый Бен, когда беглецы вышли. – У этих лошади были, а большинство идет пешим ходом.
– Сколько же их? – спросил Резнак.
– Сотни, – пожал плечами Бен. – Тысячи. Больные, обожженные, раненые. Коты и Сыны Ветра гонят их на север бичами и копьями, убивая отставших.
– Ходячие рты… да еще и больные? – заломил руки Резнак. – Не надо бы пускать их в город, ваше величество.
– Точно, – согласился с ним Бен. – Я, конечно, не мейстер, но гнилые яблоки с хорошими лучше не смешивать.
– Это не яблоки, Бен, – сказала Дени. – Это люди, мужчины и женщины. Больные, голодные и напуганные. – Ее дети. – Напрасно я не помогла Астапору.
– Их все равно было не спасти, ваше величество, – заметил сир Барристан. – Вы предупреждали короля Клеона, что война с Юнкаем его погубит. Он был глупец и обагрил свои руки кровью.
Разве ее руки чище? Даарио говорил, что все короли – либо мясники, либо мясо.
– Он был врагом наших врагов. Встретившись у Рогов Хаззат, мы бы раздавили Юнкай совместно.
– Как только вы увели бы Безупречных на юг, Сыны Гарпии… – возразил ей Скахаз.
– Знаю, знаю. История Ероих повторилась снова.
– Что за Ероих такая? – спросил Бен Пламм.
– Девушка‑ лхазарянка, которую я, как мне думалось, спасла от насильников… но в конечном счете ей пришлось еще хуже. В Астапоре я оставила десять тысяч таких Ероих.
– Ваше величество не могли знать…
– Я королева. Я обязана была знать.
– Прошлого не воротишь, – заявил Резнак. – Молю вас, ваше великолепие, не медлите: сделайте благородного Гиздара своим королем. Пусть он договорится с мудрыми господами о мире.
– Мир? На каких условиях? – «Остерегайся душистого сенешаля», – сказала Куэйта. Сивую кобылу она предсказала верно – может, и относительно благородного Резнака не ошиблась? – При всей своей молодости и малой осведомленности в военных делах я все‑ таки не ягненок, покорно идущий в логово гарпии. У меня есть мои Безупречные, и Вороны‑ Буревестники, и Младшие Сыновья, а также три отряда вольноотпущенников.
– Еще и драконы, – ухмыльнулся Бен Пламм.
– В яме! – воздел руки Резнак. – В цепях! Что пользы в драконах, которыми нельзя управлять? Даже Безупречные боятся открывать двери, чтобы их покормить.
– Как? Любимчики королевы? – опешил Бен. Этот наемник, в котором смешалось полдюжины разных кровей, всегда любил драконов, а они любили его.
– Хороши любимчики. Чудовища, пожирающие детей. Мы не можем…
– Довольно, – прервала его Дени. – Об этом мы говорить не будем.
Резнак съежился, напуганный яростью в ее голосе.
– Простите, ваше великолепие, я не…
Его утихомирить было легко, а вот Бена…
– Ваше величество, у юнкайцев три вольных отряда против двух ваших. Говорят еще, будто они послали в Волантис за Золотыми Мечами, а их десять тысяч, ублюдков этих. Кроме наемников, у Юнкая четыре гискарских легиона – а то и больше, – и в Дотракийское море тоже будто бы послано, чтоб натравить на нас большой кхаласар. Без драконов нам зарез, вот что я вам скажу.
– Прости, Бен, я не осмелюсь их выпустить, – вздохнула Дени.
Бена такой ответ не устроил. Он поскреб свои пестрые бачки и сказал:
– Если без драконов, надо уносить ноги, покуда западня не захлопнулась… только пусть рабовладельцы нам за это заплатят. От кхалов они откупаются, чем мы хуже? Получим выкуп за ихний город и двинем на запад с полными телегами золота, самоцветов и прочего.
– Хочешь, чтобы я ограбила Миэрин и сбежала? Нет, Бен, этому не бывать. Готовы ли мои вольноотпущенники к войне, Серый Червь?
– Они не Безупречные, однако не посрамят вас. – Евнух торжественно скрестил руки. – Ваш слуга клянется вам в этом копьем и мечом.
– Хорошо. – Дени обвела взглядом присутствующих. Набычившийся Скахаз. Морщинистый, с грустными голубыми глазами сир Барристан. Бледный и потный Резнак. Бурый Бен, крепкий, как старая кожа. Гладкое бесстрастное лицо Серого Червя. Недостает только Даарио и трех кровных всадников – кровь ее крови должна идти в бой вместе с ней. И сира Джораха Мормонта. Он лгал Дени, доносил на нее, но любил ее и советы давал хорошие. – Я уже одерживала над Юнкаем победу и одержу снова. Вопрос в том, где и как.
– В поле хотите выйти? – недоверчиво произнес Лысый. – Но это безумие. Наши стены прочнее и выше, чем в Астапоре, да и защитники куда лучше. Этот город Юнкаю будет не по зубам.
– Не думаю, что нам следует ждать осады, – возразил ему сир Барристан. – Войско у рабовладельцев сборное, солдаты они никудышные. Если захватить их врасплох…
– Вряд ли это получится, – не уступал Лысый. – У Юнкая в городе много друзей.
– Какой численности армию мы можем выставить? – спросила Дени.
– Не слишком большую, ваше величество, – сказал Бурый Бен. – Что Нахарис на этот счет говорит? Без Ворон‑ Буревестников в бой не стоит идти.
– Даарио еще в поле. – Боги, неужели она послала его на смерть собственными устами? – Посылай своих Младших Сыновей на разведку, Бен. Нам нужно знать, где находится враг, как быстро он движется, сколько у него войска, и как оно расположено.
– Нам понадобится провиант и сменные кони.
– Конечно. Этим займется сир Барристан.
Бен поскреб подбородок.
– Неплохо бы еще пару мешков золота и каменьев… глядишь, и перекупим кого из капитанов, кто знает.
– Почему бы и нет. – На Спорных Землях это делалось постоянно. – Позаботься об этом, Резнак. Как только Младшие Сыновья отправятся, запрем ворота и удвоим стражу на стенах.
– Будет сделано, ваше великолепие, – сказал сенешаль, – но как нам быть с астапорцами?
С ее детьми…
– Они идут сюда за помощью и защитой. Прогонять их нельзя.
– Я видел, как кровавый понос косил целые армии, ваше величество, – нахмурился сир Барристан. – Сенешаль прав, в Миэрин их пускать не надо.
– Ну что ж. – Хорошо, что драконы не плачут… – Будем держать их за стенами, пока хворь не пройдет. Устроим для них лагерь к западу от города, у реки, дадим им провизии сколько сможем. Больных хорошо бы отделить от здоровых. Что смотрите? Я дважды должна повторить? Ступайте и выполняйте, что вам приказано. – Дени встала, прошла мимо Бурого Бена, поднялась к себе на террасу.
Двести лиг отделяло Миэрин от Астапора, но ей казалось, что небо на западе заволокло дымами погибшего города. Из кирпича и крови выстроен Астапор, и люди в нем из кирпича и крови… Впору сложить новую поговорку: Астапор и его люди стали костями и пеплом. Дени пыталась вспомнить лицо Ероих, но черты девушки расплывались, как дым.
Когда она наконец отвела взгляд от горизонта, рядом стоял сир Барристан, закутанный в белый плащ по случаю вечерней прохлады.
– Ну что, идти нам в бой или нет? – спросила Дени.
– Война в природе человеческой, ваше величество, – спросите лучше, можем ли мы победить. Умирать легко, но победа дается трудно. Ваши вольноотпущенники плохо обучены и в боях не бывали. Ваши наемники прежде служили врагу, а кто сменил плащ однажды, вполне способен изменить снова. Двое ваших драконов не повинуются вам, третий пропал. В друзьях у вас за этими стенами одни лхазаряне, и воевать они не умеют.
– Зато сами стены крепкие.
– Не крепче, чем когда мы с вами стояли по ту их сторону. И в них вместе с нами живут Сыны Гарпии и великие господа. Неубитые и дети убитых.
– Знаю, – вздохнула Дени. – Что посоветуете, сир?
– Биться. Долгой осады в Миэрине, переполненном голодными ртами и недоброжелателями, боюсь, нам не выдержать. Позвольте мне встретить врага по пути на север, в месте, которое я выберу сам.
– Встретить врага? С необученными, не бывавшими в битвах вольноотпущенниками?
– Все мы когда‑ то побывали в битве впервые, ваше величество. Безупречные помогут им выстоять. Будь у меня пятьсот рыцарей…
– Или пять. Если я отдам вам Безупречных, Миэрин, кроме Бронзовых Бестий, защищать будет некому. – Сир Барристан ничего не возразил на это, и Дени стала молиться, закрыв глаза. «Боги, вы взяли у меня кхала Дрого, мое солнце и звезды. Взяли нашего сына еще до того, как он сделал свой первый вздох. Вы получили свою кровавую пеню, так помогите же мне. Откройте мне путь и дайте силу уберечь моих детей от беды».
Боги молчали.
– Я не могу сражаться сразу с двумя врагами, внешним и внутренним, – сказала Дейенерис, открыв глаза. – Для того, чтобы удержать Миэрин, надо объединить его. Мне нужен… – Она запнулась.
– Да, ваше величество? – мягко поторопил сир Барристан.
Королева принадлежит не себе. Своим подданным.
– Мне нужен Гиздар зо Лорак.
|
|
|
