Штурм Корфу

 

Общественно-политическая жизнь Европы в последнее десятилетие XVIII в. была насыщена крупнейшими событиями. Французская буржуазная революция нанесла решительный удар по феодализму и абсолютизму, вызвав подъем освободительного движения во всех странах. Против революции сплотились все силы феодально-монархической Европы. В России усилилась реакция. Екатерина II и вслед за ней Павел I боялись распространения революционных идей; они полностью стали на сторону свергнутых бурбонов, щедро субсидировали контрреволюцию, радушно принимали французских эмигрантов-монархистов. В стране царил жестокий полицейский режим, жертвами которого стали лучшие представители русского народа.

Коалиция европейских государств во главе с Англией выступила с войной против революционной Франции. Однако освободительный характер войны, революционный энтузиазм народных масс определяли успехи Франции в борьбе с коалицией.

После контрреволюционного герм и дорна некого переворота летом 1794 г., положившего конец революции, цели внешней политики. Франции стали изменяться, Крупная буржуазия, пришедшая к власти после разгрома якобинцев, была заинтересована в переходе к контрреволюционной диктатуре. Чем дальше шло укрепление позиций крупной буржуазии, тем сильнее проявлялись ее стремления к завоеваниям и захватам чужих земель. Первые захватнические походы были предприняты Францией в бассейне Средиземного моря. В 1796-1797 гг. французские войска под командованием генерала Наполеона Бонапарта завоевали Северную Италию. Захват итальянских городов сопровождался грабежами и насилиями, разграблением культурных ценностей.

В мае 1797 г. французские войска захватили принадлежавшие Венецианской республике Ионические острова (Корфу, Занте, Кефалония, св.. Мавры, Цериго и другие), расположенные вдоль западного побережья Греции. Французская буржуазия высоко оценивала важное стратегическое значение этих островов. «Корфу и Занте, - писал Бонапарт, -дадут нам господство в Адриатическом море и в Леванте». Спустя некоторое время он вновь подчеркивал: «Острова Корфу, Занте и Кефалония имеют для нас       больше значения, чем вся Италия, Если бы нам пришлось выбирать, то лучше было бы возвратить Италию австрийскому императору и удержать за собой эти острова.

Вслед за захватом Ионических островов Бонапарт начал новый завоевательный поход. В июне 1798 г. французская экспедиционная армия, посаженная на корабли, двинулась в Египет. Овладев по пути островом Мальта, французы подошли к Александрии и высадились на египетском побережье.

Английский флот не смог воспрепятствовать походу Бонапарта. Эскадра под командованием адмирала Нельсона искала противника в Средиземном море, но обнаружила его только после высадки в Египте. У Абукирской бухты (расположенной в 12 милях к востоку от Александрии) произошло сражение, в котором большинство французских кораблей было уничтожено. Это поражение значительно ухудшило положение наполеоновской армии в Египте. Однако в Средиземном море у Бонапарта сохранялись важные позиции - Мальта и Ионические острова; во Франции готовилась новая эскадра. Экспедиционная армия развернула активные боевые действия в Египте. В июле Бонапарт начал поход на Каир и взял египетскую столицу.

В Петербурге захват французским флотом Мальты был воспринят как открытый вызов России, поскольку Павел I считался «верховным магистром Мальтийского ордена». Вскоре после высадки французских войск в Египте последовала просьба Порты о помощи в борьбе против Бонапарта и заключении союза между. -Турцией, Россией и Англией. Предложение Турции было встречено сочувственно. Павел решил выступить против Франции, которая по-прежнему считалась рассадником революционных идей. Еще до заключения официального договора о союзе было прцнято решение послать в Средиземное море корабли Черноморского флота.

Когда в Петербурге возник план похода, эскадра под командованием вице-адмирала Ф. Ф. Ушакова находилась в плавании. Около четырех месяцев корабли бороздили воды Черного моря, лишь изредка заходя в главную базу.

В начале августа 1798 г. эскадра должна была сделать очередной перерыв; на рассвете 4 августа она прибыла «на вид Ахтмарского рейда для наличия пресной воды». Как только корабли показались у Севастополя, на флагманский корабль Ф. Ф. Ушакова прибыл курьер из Петербурга, который передал повеление Павла I: «По получении сего имеете вы с вверенною в команду вашу эскадрою немедленно отправиться в крейсерство около Дарданеллей… Буде Порта потребует помощи, где бы то ни было, - всею вашей эскадрою содействовать с турецким флотом против французов, хотя бы то и далее Константинополя случилось».

На подготовку к походу дали всего несколько дней.

На рассвете 12 августа эскадра в составе 6 линейных кораблей, 7 фрегатов и 3 посыльных судов снялась с якоря и вышла в море.

Уже через два дня пришлось плыть при «крепких ветрах и великом волнении»; на некоторых судах сразу же появилась течь и повреждения. На двух кораблях требовался столь серьезный ремонт, что их пришлось возвратить в Севастополь. Таковы были первые результаты безответственного отношения царских сановников к подготовке кораблей в дальний поход.

Подобная практика в то время была обычной и для Черноморского и для Балтийского флотов. «Корабли отпускаются в море, - писал в 1798 г. из Лондона русский посол в Англии, - без надлежащего осмотра и починок и тем подвергаются в крайнюю опасность храбрые и достойные командиры и по 600 либо 700 (человек) верного и неустрашимого экипажу… Все здешние (английские) адмиралы и офицеры удивляются храбрости и решимости наших офицеров за смелость, с каковою они плавают по морю в самые жесточайшие бури на судах столь худого состояния, и клянутся, что ни один из них не отважился бы взять на себя командовать столь гнилыми кораблями.

Когда эскадра Ушакова достигла Босфора, было получено сообщение от русского посланника в Константинополе о том, что турецкое правительство срочно ожидает эскадру.

К адмиралу Ушакову прибыли представители Порты. Они «спрашивали и просили моего мнения, совета и объяснения, - писал Ф. Ф. Ушаков, - какой бы лучший план избрать о действиях против французов в Архипелаге, Венецианском заливе и в Александрии;.. Совместно с английским послом начались переговоры о предстоящих действиях союзных флотов в Средиземном море. В результате переговоров было решено, что эскадра Ушакова пойдет к западному побережью Балканского полуострова, где ее основной задачей будет освобождение - Ионических островов от французских войск.

Для совместных действий с русской эскадрой из состава турецкого флота выделялась эскадра турецких кораблей под флагом вице-адмирала Кадыр-бея, который поступал под командование Ф. Ф. Ушакова. Турецкому адмиралу, как писал русский посланник в Константинополе, «от Порты внушено именем султана почитать нашего вице-адмирала яко учителя». Порта брала на себя обязанность обеспечивать русскую эскадру всем материальным снабжением. Местным турецким властям предписывалось выполнять требования Ушакова.

У Дарданелл русская эскадра соединилась с кораблями Кадыр-бея. Из состава объединенной эскадры Ушаков выделил 4 фрегата и 10 канонерских лодок, которые под командованием капитана 1-го ранга А. А. Сорокина направились к Александрии для блокады французских войск; этим самым оказывалась помощь английскому флоту адмирала Нельсона, большинство кораблей которого были сильно повреждены в Абукирском сражении и ремонтировались в Сицилии.

20 сентября эскадра Ф. Ф. Ушакова вышла из Дарданелл к Ионическим островам.

Освобождение Ионических островов началось с острова Цериго. Когда русские корабли приблизились к нему, французские войска укрылись в крепости Капсали. Вечером 30 сентября адмирал Ушаков послал парламентера, чтобы «предупредительно требовать от коменданта сдачи крепости». Но от французского командования последовал ответ: «Крепость до последней крайности ни под каким видом сдана не будет». На рассвете 1 октября началась бомбардировка вражеских позиций. С крепости было «с равной живостью ответствовано». Разгорелась артиллерийская дуэль. Десантный отряд с кораблей был полностью подготовлен к атаке. Готовность войск к решительному штурму заставила французское командование прекратить сопротивление.

Когда вести о приходе эскадры Ф. Ф. Ушакова и освобождении острова Цериго облетели Ионические острова, местное население с энтузиазмом приветствовало эту первую победу над французскими оккупантами. Грабежи и насилия, чинимые ими, вызывали гнев и возмущение жителей, которые выражали полную готовность содействовать русским морякам в изгнании чужеземных войск с островов.

Спустя две недели после освобождения острова Цериго эскадра Ушакова подошла к острову Занте. Французский комендант полковник Люкас принял все меры, чтобы пресечь связь местных жителей с русскими моряками. Но нескольким смельчакам на шлюпках удалось добраться к Ушакову. «От них узнали мы, - писал участник похода капитан-лейтенант Е. П. Метакса, - о состоянии гарнизона, о наглостях, причиняемых французами жителям, о построенных у самой пристани батареях для воспрепятствования высадки»1.

Ф, Ф. Ушаков не стал откладывать атаки. Два фрегата под командованием И. А. Шостака приблизились к берегу, чтобы прикрывать высадку десанта. «Капитан Шостак, - писал Метакса, - подо всеми парусами взял направление к городу, и хотя французы производили сильную по нем пальбу из приморских батареи, но сие не воспрепятствовало дальнейшим действиям судов, которые подошли на картечный выстрел, в полчаса заставили батареи умолкнуть».

К берегу с кораблей был отправлен десантный отряд. Совместно с жителями острова он окружил крепость со всех сторон. Видя безнадежность положения, комендант Люкас, переодевшись в гражданское платье, прибыл к капитан-лейтенанту Шостаку и подписал капитуляцию. Около 500 французских офицеров и солдат были выведены из крепости. «Немало стоило труда, - писал Метакса, - защитить французов при выходе их из крепости от мщения народа».

У острова Занте адмирал Ушаков разделил эскадру на три отряда - четыре корабля под флагом капитана 2-го ранга Д. Н. Сенявина пошли к острову св. Мавры, шесть кораблей под командованием капитана 1-го ранга И. А. Селивачева направились к острову Корфу, а пять кораблей капитана 1-го ранга И. С. Поскочина - к Кефалонии.

Освобождение острова Кефалония было проведено без единого выстрела. Французский гарнизон бежал в горы, где был пойман жителями и захвачен в плен. Русскими моряками было взято более 50 орудий, 65 бочонков пороха, свыше 2500 ядер и бомб.

На острове св. Мавры французский комендант полковник Миолет отказался сложить оружие. С кораблей Д. Н. Сенявина

на остров был свезен десантный отряд с артиллерией. Начался обстрел крепости, продолжавшийся в течение десяти дней.

Однако до штурма дело не дошло: французское командование после десятидневной бомбардировки и прибытия эскадры Ушакова было вынуждено пойти на переговоры. 4 ноября полковник Миолет прислал в русский лагерь парламентера. На следующий день вражеские войска сложили оружие. В крепости было захвачено 80 орудий, 10 тысяч ядер и бомб, 1200 гранат, свыше 800 ружей, 160 пудов пороха, более 40 тысяч патронов и значительные запасы провианта.

После овладения островом ев, Мавры Ф. Ф. Ушаков вышел к Корфу, чтобы приступить к осаде самого сильного пункта Ионических островов.

Первым, прибыл к острову Корфу отряд кораблей под командованием капитана 1-го ранга И. А. Селивачева. Когда основные силы русской эскадры осаждали остров св. Мавры, он с шестью кораблями уже шел к Корфу, чтобы приступить к его блокаде. 24 октября корабли подошли к Корфу, и перед моряками открылся вид крепости, считавшейся одной из самых неприступных твердынь в Европе.

Расположенная на восточном берегу острова, крепость Корфу состояла из комплекса мощных укреплении. В восточной ее части, на крутом утесе мыса Каподнзидеро, была расположена цитадель (старая крепость). «Утесистые берега мыса, уступы горы и площади, - писал Метакеа, - укреплены чрезвычайными крепостными строениями; французские инженеры истощили тут все свое искусство*. За широким рвом находился город; со стороны моря он был защищен крутым берегом и, кроме того, со всех сторон обнесен высоким двойным валом и рвами. На всем протяжении вала находились бастионы.

Северной оконечностью Корфу являлось укрепление Сан-Сальвадор (Новая крепость), состоявшее из высеченных в скалах казематов,, соединенных подземными ходами, С юго-западной стороны находились три сильно укрепленных форта, защищавших город-крепость с суши. Более 600 орудий составляли артиллерийское вооружение укреплений Корфу.

На расстоянии пушечного выстрела от острова Корфу был расположен остров Видо. Он представлял собой высокую гору, господствующую над Корфу. Будучи передовым форпостом основной крепости со стороны моря, Вндо был также сильно укреплен.

Водное пространство между Корфу и Видо служило стоянкой для французских кораблей. Русские моряки различили здесь эскадру в составе девяти вымпелов, в том числе линейные корабли «Женерос» и «Леандр», корвет «Лабрюн», бомбардирское судно «Фримар», бриг «Экспедициош»; на кораблях находилось более 200 орудий.

Гарнизон крепости во главе с генералом Шабо насчитывал более трех тысяч солдат и офицеров; на эскадре было свыше тысячи моряков; на острове В идо под командованием генерала Пиврона находился отряд в 500 человек. Для оборонительных работ французское командование привлекало тысячи жителей острова.

По прибытии к Корфу корабли И. А. Селивачева начали блокаду крепости; три корабля заняли позицию у Северного пролива, остальные - у Южного пролива. К французскому командованию в качестве парламентера был послан капитан-лейтенант И. А. Шостак, который должен был предложить неприятелю сдать крепость без боя. Когда Шостак на шлюпке высадился на берег, его встретили французские солдаты, с завязанными глазами провели в крепость и представили военному совету, во главе которого были главный комиссар Французской Директории Дюбуа и дивизионный генерал Шабо. Предложение о сдаче было отвергнуто. Русским морякам стало совершенно очевидно, что предстоит упорная борьба за крепость.

Французское командование сделало попытку прощупать силы и возможности русского отряда. Линейный корабль «Женерое» под командованием капитана Лежоаля 27 октября внезапно вышел из гавани и стал сближаться с русским кораблем «Захарий и Елизавета». Подойдя на дистанцию пушечного выстрела, французский корабль открыл огонь. С русского корабля незамедлительно прозвучали ответные выстрелы, и Лежоаль сразу же повернул обратно. В то же время безуспешно закончилась попытка нескольких французских судов прорваться в крепость: 18-пу-шечный бриг и три транспорта были захвачены русскими кораблями на подходе к острову.

9 ноября 1798 г. к Корфу подошли основные силы эскадры Ф. Ф. Ушакова, а еще через несколько дней прибыл отряд Д. Н. Сенявина. Распределив корабли для несения блокады, Ушаков внимательно ознакомился с положением на самом острове. Рекогносцировка и опрос местных жителей показали, что неприятель занимал только крепость; во всех остальных селениях французских отрядов не было. Ушаков сразу же решил высадить на берег часть своих десантных войск.

Несколько русских кораблей подошли к порту Гуви, расположенному в шести километрах к северу от Корфу. Здесь находился поселок со старой корабельной верфью, но почти все строения и запасы леса были уничтожены и сожжены французами. Тем не менее в -этой гавани русские моряки начали устраивать береговой пункт базирования, где можно было бы ремонтировать корабли.

Чтобы не дать возможности гарнизону Корфу выходить из крепости, грабить близлежащие селения и пополнять запасы продовольствия, русские моряки с помощью местных жителей стали строить батареи и земляные укрепления на острове вблизи крепости. На северном берегу было выбрано место для батареи на холме Монт-Оливето, откуда было удобно обстреливать передовые форты крепости Корфу. Для сооружения батареи с кораблей был высажен десант под командой капитана Кикина, который принялся за установку орудий. За трое суток работа была окончена, и 15 ноября с батареи был открыт сильный огонь по крепости.

Жители селений, расположенных к югу от крепости, просили Ф. Ф. Ушакова дать им несколько пушек для устройства батареи, которая могла бы защищать их селения от набегов французов. Ушаков выделил им три орудия с небольшим отрядом русских артиллеристов. Местные жители соорудили батарею и, не дожидаясь подкреплений с русской эскадры, начали стрельбу по крепости.

Осада Корфу с моря и суши продолжалась свыше трех месяцев. Французское командование, рассчитывая на неприступность -крепости, было уверено в том, что русские моряки не выдержат длительной блокады и вынуждены будут оставить Корфу. Генерал Шабо, изматывая силы осаждающих и держа их в постоянном напряжении, изо дня в день производил вылазки и артиллерийские обстрелы, что требовало от русских моряков постоянной бдительности и готовности к отражению контрударов противника.

«Французский гарнизон, в Корфу находящийся, - писал Ф. Ф. Ушаков, - деятелен и неусыпен»; не было дня, чтобы противник не предпринимал вылазок или иных боевых действий.

Всю основную тяжесть блокады Корфу несли русские моряки; помощь со стороны турецкой эскадры была очень ограниченной, так как адмирал Кадыр-бей не желал рисковать своими кораблями и старался воздерживаться от участия в боевых столкновениях. Сам Ушаков всемерно оберегал турецкие корабли от опасностей. «Я их берегу, как красненькое яичко, - писал он, - ив опасность… не впускаю, да и сами они к тому не охотники*2.

Когда перед турецкими кораблями ставились боевые задачи, это не только не способствовало делу, а, наоборот, приводило к печальным последствиям. В ночь на 26 января генерал Шабо, выполняя директиву Бонапарта, приказал линейному кораблю «Женерос» прорваться из Корфу3. Выход французского корабля был замечен одним из русских гребных судов, которое своевременно дало об этом, сигнал. Два русских фрегата открыли огонь, однако в кромешной темноте их выстрелы не достигали цели. Французский же корабль в целях маскировки шел с специально «вычерненными парусами». Адмирал Ушаков дал сигнал Кадыр-бею гнаться за неприятелем, но турецкий флагман не тронулся с места. Тогда на турецкий флагманский корабль, как сказано в шканечном журнале корабля Ушакова, «для понуждения послан был лейтенант Метакса, но оный корабль с якоря не снялся и не пошел». Пользуясь этим, «Женерос» вместе с бригом прорвал блокаду и ушел в Анкону.

Блокада Корфу изматывала силы неприятельского гарнизона, но с каждым днем становилось все очевиднее, что для овладения этой твердыней необходим ее решительный штурм. Штурмовать же такую крепость было фактически нечем.

Из всей древней истории, - писал Ф. Ф. Ушаков, - не знаю и не нахожу я примеров, чтобы когда какой флот мог находиться в отдаленности без всяких снабжений и в такой крайности, в какой мы теперь находимся».

Действительно, русские моряки под Корфу, в тысяче миль от своих баз. оказались лишены буквально всего, что требовалось для ведения даже самых обычных боевых действий, не говоря о штурме такой первоклассной крепости, каковой являлась Корфу. Вопреки обещаниям, данным турецким военным командованием, необходимого числа сухопутных войск для осады Корфу в распоряжение Ушакова выделено не было. То же положение было с артиллерией и боеприпасами. «Осадной сухопутной артиллерии, пушек, гаубиц, мортир и снарядов, - писал Ф. Ф. Ушаков, - совсем ничего мы не имеем; не имеем пуль ружейных для войска, которое без них ничто: что есть ружье, ежели в нем нет пули». Отсутствие боеприпасов настолько сковывало боевую деятельность эскадры, что корабли и батареи фактически превращались в безмолвных участников осады. «Снарядов не будет, да и вовсе нет, - писал Ушаков еще в ноябре капитану 1-го ранга Поскочину, -потому и не стреляйте, кроме самой важной надобности».

Совершенно катастрофическое положение было с обеспечением эскадры продовольствием: не отдельными днями и неделями, а в течение месяцев матросы находились на грани голодной смерти, так как ни из Турции, ни из России не поступало необходимых продовольственных припасов. «Мы последними крошками уже довольствуемся и при всей бережливости едва еще одну неделю, делясь от одного к другому, пробыть можно», - писал адмирал Ушаков русскому послу в Константинополе. «Служители наши, - повторял он спустя несколько дней в письме Порте, - находятся в крайней опасности и неминуемом бедствии от голоду. Ежели вы хоть малейше замедлите и провиант не будет скоро к нам доставлен, то люди должны будут умирать с голоду».

В декабре 1798 г. из Севастополя к Корфу прибыл транспорт «Ирина» с солониной. Но когда долгожданное мясо выгрузили и стали распределять по кораблям, то оказалось, что «немалое количество его с червями, гнило и имеет худой и вредный запах».

Матросы на кораблях были почти раздеты. «Служители, на эскадре мне вверенной, -докладывал Ушаков в Адмиралтейств-коллегию еще в самом начале похода, - не получая жалованья, мундира и мундирных денег на нынешний год, пришли и находятся в самой крайности, никаких способов к исправлению себя не имеют, почти совсем без платья, а обуви многие совсем не имеют». Когда на эскадру все-таки поступили денежные средства, то и от них не оказалось никакой пользы, - адмиралтейские чиновники выслали за границу деньги… русскими ассигнациями. «Как таковые деньги, - сообщал Ушаков, - здесь на покупки ни на что не принимаются и никто их не только за настоящую цену, но и за великим уменьшением не берут, потому пришлось их отправить при оказии обратно в контору Ахтиарского порта».

То критическое положение, в котором оказалась русская эскадра в Средиземном море, наглядно отражало пороки социальной системы самодержавно-крепостнической России. Правящие классы ни во что не ставили жизнь рядового воина; он был простым крепостным, который не мог претендовать даже на самые минимальные заботы о его здоровье, питании, одежде, отдыхе. Направив корабли в дальний поход, правящая клика нисколько не затрудняла себя беспокойством об их дальнейшем обеспечении.

Из Петербурга на эскадру прибывали лишь рескрипты, повеления и приказы Павла и его высших сановников, которые пытались руководить действиями эскадры в Средиземном море, совершенно не зная конкретной обстановки на театре военных действий. Вместо того чтобы сосредоточить все силы эскадры у Корфу, Павел и его сановники то и дело приказывали Ушакову выделять корабли то к Рагузе, то к Бриндизи, Отранто, Мессине, к. берегам Калабрии и в другие места. Это не способствовало, а, наоборот, затрудняло эффективное использование русских сил против Корфу.

Между тем английское командование на Средиземном море пристально следило, за действиями русской эскадры. Успехи русских моряков у Ионических островов немало беспокоили адмирала Нельсона, поскольку он сам стремился укрепиться в этом районе. Еще в октябре 1798 г. он писал английскому послу в Константинополе, излагая свои планы в отношении Ионических островов: «Я намерен обратиться к Мальте, Корфу и прочим островам этим, почему надеюсь, что русскому флоту назначено будет находиться на востоке; если же допустят их утвердиться в Средиземном, море, то Порта будет иметь порядочную занозу в боку… Распорядившись у Мальты и оставивши там надлежащие силы для блокады порта, я после того сам пойду к Занту, Кефалонии и Корфу, желая посмотреть, что можно там сделать».

Когда русская эскадра уже освободила большинство Ионических островов и начала блокаду Корфу, Нельсон понял, что опоздал с осуществлением своих планов. Однако он стал добиваться ослабления русских сил под Корфу, настаивая, чтобы адмирал Ушаков выделял из состава своей эскадры корабли к Александрии, Криту, Мессине.

Правильно оценивая цели подобной политики английских военачальников, Ф. Ф. Ушаков писал русскому послу в Константинополе: «Требование английских начальников морскими силами в напрасные развлечения нашей эскадры я почитаю - не что иное, как они малую дружбу к нам показывают, желают нас от всех настоящих дел отщепить и, просто сказать, заставить ловить мух, а чтобы они вместо того вступили на те места, от которых нас отдалить стараются. Корфу всегда им была приятна; себя они к ней прочили, а нас под разными и напрасными видами без нужд хотели отделить или разделением нас привесть в несостояние».

В феврале 1799 г. положение русской эскадры несколько улучшилось. К Корфу прибыли корабли, отправленные ранее по настоянию Павла для выполнения различных заданий; подошли несколько отрядов турецких вспомогательных войск. Как только основные силы русской эскадры сосредоточились у Корфу, адмирал Ушаков принял решение перейти от блокадных действий к решительному штурму неприятельской крепости. Главный удар было решено нанести по острову Видо, который Ушаков считал «ключом Корфу».

Для атаки Видо выделялись все корабли эскадры; командирам их были направлены планы, на которых было указано, «кому где при оной атаке находиться должно». Корабли должны были артиллерийским огнем подавить береговые батареи противника, после чего высадить десант для окончательного овладения островом. Одновременно с атакой Видо должны были выступить отряды войск, расположенные на Корфу. Им ставилась задача нанести удар по передовым укреплениям вражеской крепости - фортам св. Рока, Сальвадор и Авраам.

План сражения был обсужден на военном совете с участием командиров кораблей. Большинство командиров полностью одобрило идею Ф. Ф. Ушакова, и лишь присутствовавшим на совете нескольким турецким военачальникам «предприятие казалось несбыточным, и они, не имея достаточных доказательств, коими могли бы оспорить большинство голосов в совете, повторяли только турецкую пословицу, что камень деревом не пробьешь»1. Но решение адмирала Ушакова было непоколебимым; 17 февраля по кораблям был отдан его приказ: «При первом удобном ветре от севера или северо-запада, не упуская ни одного часа, намерен я всем флотом атаковать остров Видо».

Ночь 18 февраля 1799 г. выдалась темная, пасмурная и маловетренная. «Ветер тихий, зюйд-вест, - записано в шканечных журналах русских кораблей, - небо облачно, изредка блистание звезд». Но не облака и звезды интересовали в ту ночь командиров и экипажи русских кораблей, а ветер: пока он был юго-западный, рассчитывать на решительное сражение не приходилось.

К утру погода изменилась. Свежий ветер подул с северо-запада. Получив об этом доклад вахтенного командира, адмирал Ушаков сразу же принял решение об атаке. На флагманском корабле был поднят сигнал: «Всей эскадре приготовиться к атаке острова Видо».

В 7 часов утра с корабля «Павел» раздались два пушечных выстрела, - это был сигнал Ф. Ф. Ушакова береговым батареям на Корфу начать артиллерийский обстрел французской крепости. На мачтах адмиральского корабля один за другим замелькали сигналы, обращенные к командирам кораблей: флагман приказывал им в соответствии с планом атаки сниматься с якоря и идти к острову Видо. Первым покинули якорную стоянку и встали под паруса три фрегата; они стали приближаться к северной оконечности острова, где была расположена первая вражеская батарея.

На позициях французов уже видели приближение кораблей и спешно готовились к обороне. Как только русские фрегаты приблизились на расстояние пушечного выстрела, по ним с неприятельской батареи открыли огонь. Несмотря на вражеский обстрел, фрегаты, не изменяя курса, быстро продвигались вперед, на ходу начав ответный огонь по береговым батареям.

Тем временем к острову Видо стали подходить основные силы русской эскадры. Впереди шел корабль «Павел» под флагом командующего. В 8 часов 45 минут он поравнялся с первой батареей, по которой уже вели огонь передовые фрегаты. Пройдя в непосредственной близости от них, он с ходу открыл огонь по этой же батарее, оказывая тем самым огневую поддержку своим фрегатам.

Генерал Пиврон приказал сосредоточить огонь береговых батарей по кораблю Ушакова. Над ним все чаще стали пролетать вражеские снаряды; одно из ядер попало в борт, другим ядром был перебит трос, па котором за кормой шел баркас с орудиями и десантными принадлежностями; следующий снаряд попал прямо в баркас, и он затонул. Но, несмотря на усиленный огонь противника, «Павел» неуклонно шел во главе эскадры, подавая пример другим кораблям. Когда он подошел к своему месту согласно диспозиции, матросы быстро убрали паруса, отдали якорь и развернули корабль бортом против берега.

Вся мощь артиллерии флагманского корабля обрушилась на вторую батарею и соседние укрепления французов. Расстояние было настолько невелико, что позволяло ввести в действие пушки всех калибров. Как только началась канонада, многие больные из корабельного лазарета бросились к своим боевым постам; артиллеристы метко целили по береговым укреплениям, «наносили великий вред неприятелю, поступали с неустрашимой храбростью».

Вслед за флагманским кораблем свои места заняли и другие корабли. Невдалеке от «Павла» встали линейные корабли «Симеон и Анна» под командованием капитана 1-го ранга К. С. Леонтовича и «Магдалина» под командованием капитана 1-го ранга Г. А. Тимченко. Ближе к северо-восточному мысу острова Видо занимал позицию линейный корабль «Михаил» под командованием И. Я. Салтанова. Слева от него находились линейный корабль «Захарий и Елизавета» (капитан 1-го ранга И. А. Селивачев) и фрегат «Григорий» (капитан-лейтенант И. А. Шостак). Линейный корабль «Богоявление» под командованием А. П. Алексиано не становился на якорь, а, находясь все время под парусами, с хода обстреливал вражеские батареи.

Против русских кораблей вели огонь не только неприятельские батареи, но и корабли, которые защищали остров с восточной стороны. Чтобы парализовать их сопротивление, Ф. Ф. Ушаков заранее выделил из состава эскадры линейный корабль «Петр» под командованием Д. Н. Сенявина и фрегат «Навархия» под командованием Н. Д. Войновича. Находясь под парусами, они вели ожесточенную перестрелку с французскими кораблями и пятой батареей. Корабль «Богоявление» оказывал им содействие, также обстреливая на ходу эти цели. Совместными усилиями русских кораблей вражеские суда были сильно повреждены. Особенно большие разрушения были на линейном корабле «Леандр». Едва держась на плаву, он был вынужден оставить боевую позицию и укрыться под стенами Корфу,

Береговые батареи острова Видо вели ответный огонь. Каменные парапеты и земляные насыпи служили надежной защитой неприятельским артиллеристам. Французское командование было убеждено, что против атаки с моря береговые батареи являются неприступными. Однако чем дальше продолжался артиллерийский бой, тем большая растерянность появлялась в рядах неприятеля. Остров Видо, окруженный с трех сторон русскими кораблями, подвергался непрекращавшейся канонаде; с каждым залпом русских кораблей потери осажденного гарнизона увеличивались; на батареях выходили из строя орудия, росло число убитых и раненых. К 10 часам утра противник заметно ослабил огонь. Расчеты батарей стали оставлять свои позиции и перебежками удаляться в глубь острова.

Адмирал Ушаков внимательно наблюдал за обстановкой на Видо. Как только были замечены первые признаки ослабления неприятельского огня, на корабли был передан приказ о подготовке к свозу на берег десантных партий. Корабельные артиллеристы сделали свое дело; они «очистили в безопасность дорогу к свозу десанта». Теперь окончательный исход борьбы предстояло решить десанту.

Приняв сигнал командующего, десантные группы на баркасах и шлюпках направились к острову. Первая десантная группа подошла к берегу между второй и третьей батареями, где противнику был нанесен наиболее сильный удар корабельной артиллерией. Другой десантный отряд высадился между третьей и четвертой батареями, а потом и у первой батареи. На берег вышло около 1500 русских воинов совместно с вспомогательным отрядом турецких солдат.

К берегу прибывали все новые десантные суда; матросы прыгали в воду, выгружали орудия и вступали в бой. Шаг за шагом десантники теснили врага. На берегу завязались рукопашные схватки.

Генерал Пиврон еще до решительного штурма Видо усиливал противодесантную оборону острова; на побережье были устроены завалы, земляные насыпи, волчьи ямы, а на подходах к острову сделаны заграждения, препятствующие движению гребных судов. Однако русские моряки преодолели все преграды. Как ни упорно сопротивлялись неприятельские воины, обстреливая десантников из-за укрытий, они были вынуждены отступать, Закрепившись на берегу, десантные отряды стали развивать успех. Не ослабляя темпов наступления, они двинулись к французским батареям, являвшимся главными узлами вражеской обороны. Французы не выдержали дружного натиска атакующих. Первой сдалась третья батарея, вслед за ней русский флаг взвился на самой сильной второй батарее. Французские боевые суда, стоявшие возле берега, были захвачены. Когда неприятельские солдаты бросились к южной стороне Видо, чтобы оттуда переправиться на Корфу, русские линейные корабли «Петр», «Богоявление» и фрегат «Навархия» преградили путь вражеским гребным судам.

Около полудня с эскадры увидели русский флаг на первой батарее. Сопротивление противника было сломлено. Остатки гарнизона острова Видо сложили оружие. К флагманскому кораблю Ушакова подошла шлюпка, на которой была доставлена первая группа пленных. Среди них был и комендант острова генерал Пиврон.

Падение Видо предрешало исход борьбы за Корфу, так как господствующие позиции для атаки находились теперь в руках русских. Но французское командование на Корфу не прекращало сопротивления, надеясь, что русским не удастся добиться успехов в овладении передовыми укреплениями крепости - фортами св. Рока, Сальвадор и Авраам.

Когда основные силы эскадры Ушакова штурмовали Видо, на Корфу шел ожесточенный артиллерийский бой. Русские осадные батареи, расположенные по северную и южную стороны от крепости, с самого утра вели непрерывный обстрел французских позиций.

Вскоре десантные отряды на Корфу вышли из расположения своих батарей и предприняли атаку передовых укреплений крепости. Подходы к ним были заминированы, но один из жителей острова вызвался сопровождать русские отряды. У укрепления Сальвадор завязались рукопашные схватки. Однако первый приступ был отбит. Тогда на Корфу с эскадры был дополнительно отправлен отряд моряков. С прибытием подкреплений атака неприятельских позиций возобновилась. Несмотря на упорное сопротивление вражеского гарнизона, все три передовых форта Корфу были захвачены; неприятельские солдаты бежали за крепостную ограду.

«Русские отряды, - вспоминал капитан-лейтенант Метакса, - бросились к св. Року с величайшим стремлением; французы открыли по ним сильный ружейный огонь, кидали гранаты и картечи, но матросы наши успели спуститься в ров и, добежав до самых стен, ставили неустрашимо лестницы… Неприятель, видя тщетными все усилия свои остановить решительное стремление русских, заклепав пушки и подорвав пороховые магазейны, отступил поспешно к Сальвадору; русские охотники на плечах его дошли до другого укрепления, которое французы решили защищать отчаянно, но тут не могли более часа держаться: твердость, хладнокровная решимость и мужество осаждающих превозмогли отчаяние и пылкость неприятеля - он из сей позиции должен был отступить в беспорядке к новой крепости с такой поспешностью, что даже не успел заклепать пушки. Таким образом, в полтора часа времени французы лишились всех наружных укреплений».

К вечеру 18 февраля канонада утихла.

На следующий день ранним утром к борту флагманского корабля Ушакова подошла шлюпка. В ней прибыл адъютант французского командующего, который передал предложение генерала Шабо о перемирии. Ушаков предложил в 24 часа сдать к

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: