Часть вторая: Как начались «Ночные Волки» и почему они стали теми, кем стали.

Существует – как часть легенды, конечно – особая оговорка на тему, что отечественное рокерство 80-х и байкерство – не одно и то же. Если утрировать, то первые – шпана на мотиках, а второе – уже убежденные люди, знающие, что они – байкеры. Первый байк-клуб страны – без сомнения «Ночные Волки». До них были рокеры, а системное клубное байкерство порождено уже НВ. Здесь следует разграничить легенду и реальность. «Ночные Волки» привили более-менее цельную модель, ввели в обиход слово «байкер» и стали первым во всех отношениях байк-клубом. Что есть, то есть. Это вроде бы подмывает сформулированный тезис о том, что толчок байкерству дала идеологическая машина Запада. Конечно, если следовать той же легенде. Но есть факты.

«Байкерские» фильмы в СССР смотрели, находились люди, пришивавшие «цвета» на куртки за несколько лет до появления «Ночных Волков». Названия этих образований писались по-английски, нашивки напоминали классические «цвета» западных байкеров, хотя там не было и намека на «классические» МС. Разумеется, возникает вопрос о том, откуда они это взяли. Ответ мы уже знаем. Вся страна жадно хватала информацию из дыр железного занавеса. Сейчас, возможно, кому-то стыдно это вспоминать, но изрядная часть тогдашней «примажоренной» и «позитивной» московской молодежи конца 80-х носила, к примеру, майки с изображением американского флага и надписью «USA», была некая мода на это… как не так давно на «все путем». Стадный рефлекс. Элементы западной культуры воспринимались как некие открывшиеся знания, признак «несовковости», хавались и усваивались, зачастую будучи романтизируемы как некие образцы самовыражения. Но началось это не в perestroyk’у. Достаточно вспомнить фарцу, «утюгов» и прочих темных личностей, привозящих в страну джинсы, пластинки, журналы. Припомним и первых переводчиков статей, ксерокопии самоучителей по каратэ и подпольно-самопальную озвучку западных видеофильмов, показы которых собирали полные квартиры и мини-видеозалы. Тоже подпольные, конечно. Смотрели фильмы и картинки. Читали. Слушали записи, переписанные с привезенных пластинок. Усваивали новую музыку, новое кино, новую информацию.

Потом, когда это «запретное» хлынуло потоком, в таком процессе усваивания не было ничего нового, все уже началось ранее в неформальных субкультурах. Именно отсюда возникли панки, брейкеры и металлисты. И рокеры, конечно же. Впоследствии это вызвало моду на такую субкультурность, но это была уже мода, массовость, имидж. Но ведь кто-то жил этим «новым знанием» всерьез.

«Ночные Волки» – не первый московский мотоклуб по хронологии. Можно вспомнить, например, «Black Aces» или «Street Wolfs». Однако, это были, скорее, «клубы по интересам», тусовки, то, что называлось «рокерскими бандами», попросту за отсутствием самого статуса байкерства, неоткуда было ему возникнуть. Переняв имиджевые нюансы, парни на мотоциклах, тем не менее, оставались членами общества, воспринимая все это как тусовку и хобби, что убедительно доказывает нежизнеспособность первых рокерских банд. Эти образования исчезли самым естественным образом – уличные хулиганы выросли и занялись делами. О чем, собственно и речь. Неформалы-радикалы 80-х, в том числе и моторизованные, были неким временным явлением, обусловленным сочетанием внутриполитической ситуации в стране и возрастом участников. Точно так же выросли и их уличные враги – любера. Наиболее активных молодых людей частично затребовал криминал, о чем уже снимались отечественные фильмы и писала отечественная пресса.

Есть мнение, что рокеров «задавили» мото-милиционеры, благо парк мотоциклов пополнился мощными моделями, использовавшимися именно для преследования рокеров. Конечно, не сказаться такое не могло, но все-таки рокеры были скорее безвекторным проявлением личной свободы, тусовкой, члены которой все-таки были вписаны в общество системной принадлежностью: работой, учебой и будущим в той же среде. Байкеры же склонны к большей собственной социальности, к общим делам и клубной поруке. Поэтому конец времени рокеров, все же, стоит считать явлением социальным. Конечно, тусовки имеют обыкновение перерождаться и восстанавливаться с новыми лицами, чему яркое доказательство Арбат, где сменилось несколько поколений тусовщиков различной направленности. Но конец рокерства совпал с приходом в страну байкерской идеологии и рокерство ушло в историю уже по причине меньшей выразительности. Понятие «байкер» стало, попросту, более современным, более звучным, более актуальным… и привлекательным, конечно. Байкеры заняли нишу рокеров. Слово «рокер» в значении «мотоциклист» с тех пор применяется именно в историческом аспекте.

Уход в криминал части активной и крепкой молодежи неформальской среды тоже имеет общесоциальную почву: самая драгоценная часть общества — молодежь — оказалась невостребованной. Не стоит заламывать руки и начинать кричать об изначальной преступности неформальных явлений конца 80-х, начала 90-х. Цивилы были ничем не лучше, в криминал уходили разные люди: спортсмены, дембеля, просто «нараённые» качки, потерявшие ориентиры житейской стабильности. Страна начинала свою одержимую пляску жажды денег. Первый стимул относительно сытого тогда еще обывателя — не выжить, а жить лучше, богаче. Как это сделать проще всего? Торговать или жить с «бузиннеса» других. С момента фактической легализации «дикой» уличной торговли мир обывателя окончательно перевернулся, народ буквально стеной стоял в подземных переходах, на вокзалах и торговал всем и вся. Оптовые рынки возникли уже потом, они хоть как-то охватывались чиновниками, что же касается уличных торговцев – это была начальная питательная среда поднимающейся преступности, огромный еще не разделенный рынок. И рынок этот сразу стал разделяться на тех, кто платит и тех, кому платят.

«Ночные Волки» оформились в некую общность примерно в середине-конце 80-х, возникнув из среды неформалов, ходивших на рок-концерты и дравшихся после них с гопотой. Наиболее активные, сильные и стойкие были выделены из толпы, они знали друг друга в лицо, у них было общее место тусовки – Кузня, площадка недалеко от метро «Новокузнецкая». Постепенно они обратили на себя внимание организаторов мероприятий, которые стали приглашать будущих «Ночные Волков» в качестве охраны от той же гопоты. Тогда-то и настала необходимость выделять себя из толпы, были изготовлены первые жилеты, на которых вручную появилась надпись «Night Wolves». Это не были байкеры, это были неформалы, частично рокеры, которые почувствовали необходимость отличать своих в толпе и действовали как единое целое. Мотоциклы имелись, но из них не делалось обобщающего символа. Однако, надо понимать, что подобный род занятий, мягко говоря, связан с постоянными драками, то есть криминален. Появился «gang», пока без «moto».

Вскоре «Ночные Волки», именуемые тогда еще «Хирургией» – сообразно прозвищу их лидера Александра Хирурга – соприкоснулись и с самым настоящим криминалом лицом к лицу, хотя тут безусловно сыграл случай. Тусовка «Хирургии» переместилась к тому времени на Пушку – Пушкинскую площадь, это место было гораздо более суетливым и насыщенным криминальным духом, пожалуй, самое торгашеское в Москве. Торговали в переходах, на тротуарах, именно там открыли первый «Макдоналдс», а стоящий за ним ресторан «Лира» был известным в узких кругах контингентом постоянных посетителей – бандитов. Естественно, столь лакомый кусок не мог пройти мимо сферы интересов уже сложившихся к тому времени ОПГ. Казанские, солнцевские, ореховские – там в свое время появлялись все, по всему городу начинали делить «точки». И, естественно, первыми появились мелкие рэкетиры, вымогавшие деньги у простых уличных торговцев. Среди последних были и неформалы, которые обратились к «своим» за защитой, именно это сыграло свою роль, вовлекая тусовщиков в совершенно новые общественные отношения. Защищая «своих», а заодно и других торговцев,«Хирургия» становилась костью в горле всех преступных группировок, наведывавшихся на Пушку и получающих на орехи раз за разом. Самое забавное в этой ситуации то, что неформалы и бандиты попросту не понимали друг друга! Забивались стрелки, терлись «базары», но бандиты в толк взять не могли, что эти волосатые защищают торгашей, а не обирают, не ходят под кем-то, не делят «точки», не трут рамсы, не крышуются, а только размахивают кулаками, почти из удовольствия. О «Хирургии» пошла слава, как в криминальных кругах, так и среди тех же торговцев, которые стали обращаться к новой группировке за защитой от беспредела, а сам Хирург буквально был ошарашен свалившейся известностью, не известно и поныне, был ли он ей вообще рад, потому что проблем это отнюдь не убавило. В то время Александр был в Германии и приезжал в Россию время от времени. Один из таких визитов стал сильным ощущением, когда в аэропорту его встретили друзья, одетые по полной тогдашней бандитской моде – норковые шапки, дубленки, золотые цепи… Это были уже не те парни в кожанках, дубасящие люберов в парке Горького, они уже пообтерлись, научились таки разговаривать и договариваться, ну и выглядели сообразно статусу нового мира новой страны.

Была ли обновленная «Хирургия» классической ОПГ? Я лично думаю, что это не то слово. Да, она контачила с бандитами, что было – то было. Но в психологической основе единства группировки лежало желание жить свободно, как хочется, а не как велят братки и понятия, были сильны и «неформальские» настроения. Именно поэтому бандиты так и не приняли «Хирургию», будущих «Ночных Волков» за свою масть, а последние не смогли влиться в криминальную среду и раствориться в ней как классическая группировка. Можно долго судачить, были ли бандитами тогдашние «Ночные Волки», но начинать эту тему надо с самого руководства страны.

Криминальной становилась сама повседневность. Было все: массовый вывоз самыми высокопоставленными чиновниками цветного металла через Прибалтику, эшелоны танков на продажу, Беловежский сходняк, провозгласивший распад СССР вопреки воле народа на честном референдуме. На этом криминальном фоне рамсы вокруг торговцев носками и газетами на Пушке – возня в песочнице. Занесенная ныне уже песком истории.

Именно Хирург, прибывший из Германии, импортировал впервые идею байкерства в чистом виде. Пообщался там с местными байкерами, поработал охранником в клубе, загорелся идеей и по прибытии поделился со своими: есть де такие крутые парни, ведут свои дела, ездят на мотоциклах, имеют свою стилистическую культуру, свои общества, традиции, отличительные признаки, все по-взрослому. Именно этого новому объединению и недоставало – быть кем-то. Возня с торгашами и братками нравилась не всем, кто-то ушел, кого-то понесло в выпивку, в общем туса начала гнить и неизбежно бы развалилась, наиболее деятельной частью влившись в криминал. Но байкерская идеология стала тем, вокруг чего стоило объединяться. К 1992-му «Ночные Волки», носившие свое имя уже три года, окончательно приобрели все признаки классического «motogang», сменив дубленки на жилеты и переплавив золотые браслеты на байкерские прибамбасы. NWMG стали полноценным байк-клубом и были признаны, в том числе и на Западе. Они нашли свой символ – мотоцикл и были ему верны все последующие годы, отринув дубленки и норковые шапки. Они выбрали путь MG, свой собственный и прошли его как MG.

Историю можно было бы и продолжить, но что было потом, мы уже знаем. Одно можно сказать определенно: «Ночные Волки» были первыми байкерами в России. С них начинали брать пример, независимо от того, становились новые байкерские объединения чептами НВ или нет. А если не брали примера, то уж точно брали в расчет и берут до сих пор. Словосочетание «ночной волк» в середине 90-х было буквально нарицательным и обозначало любого неформала на мощном мотоцикле, обращающего на себя внимание. Одно дело – смотреть «Безумного Макса» и пытаться копировать клоунские фильмообразы западных байкеров, порожденные сценаристами-цивилами, другое – посмотреть на реальных людей, называющих себя байкерами и ездящих по улицам твоего города. Байкерская культура в СНГ началась именно с «Ночных Волков», вряд ли это будут отрицать и их нынешние недоброжелатели.
Можно судачить, кем стали бы эти люди, не будь они байкерами, но как бы то ни было, идея и взгляды ее носителей нашли друг друга. Мотопробеги, клабхаусы, Байк-Шоу – это было уже потом и более-менее известно. Именно потому об этом здесь рассказывать вроде незачем. Мы поняли, как все сложилось и возникло, как люди стали теми, кем стали. Почему они MG. То, что было потом – уже следствие.

Часть третья: «1%» среднерусской полосы.

Во всяком движении, где есть хоть какая-то идеология, неизбежно появление ревнителей, хранителей и прочих канонизаторов существующих понятий и традиций, которые всегда знают, «как все должно быть» и которые видят недостатки во всем «неправильном», хотя в чужое бытие лезть – дело неблагодарное. Речь здесь не о собственно адекватной критике и различиях. Все люди разные, как и их убеждения. Потому и клубы разные – их составляют люди с разными убеждениями. Как правило, они живут мирно и не лезут в дела друг друга.

Но помимо людей серьезных, попадаются и крикуны, назойливо и на повышенных тонах обсуждающие (и осуждающие) чужой образ жизни и мыслей, часто переходя на личности. Они есть в любой области человеческой деятельности и действуют, в основном, в Интернете. Стоит зайти в гостевую сайта тех же «Ночных Волков», чтобы убедиться, что публика там самая разная. Зачастую начинается ругань на тему правильных и неправильных MC, MG, о соответствии клуба «1%», каким должен быть настоящий «1%».

Что ж, давайте немного поразмышляем.

В реалиях сегодняшнего дня принято приписывать байкерам-однопроцентщикам явно криминальный род занятий. Оснований для этого достаточно. Кампания демонизации байкерства в СМИ США 60-х привела к усваиванию выданной прессой информации новыми поколениями байкеров-outlaws и возведения криминальности в разряд неких догматов. Конечно, у западных 1% МС есть и легальный бизнес, но помимо этого есть как мнение СМИ и обывателя, так и полицейские сводки. Клубы разрослись в трансконтинентальные корпорации, существующие в замкнутом мире, недоступном обывателю. В некоторых странах полиция считает данные организации преступными. Войны между клубами МС с применением оружия и жертвами, периодические спецоперации полиции и спецслужб против МС-клубов – это есть факты прошлого и настоящего Запада, что освещается в новостях и прилагается к мифу. Рассматривать действительный криминал байкерства детально здесь не представляется возможным и необходимым, это дело тех, кто получает за это зарплату. По большому счету не особо важно в данном случае, действительно ли преступления имеют системный характер, как и есть ли они вообще. Мы не об этом. Нам важнее другое, а именно две вещи.

Во-первых, очевидно, что криминальность – часть мифа, что уже рассматривалось выше. Это определенный догмат в массовом сознании, который сами байкеры могут брать на себя хотя бы ради желания попугать простого обывателя. В том же ракурсе можно рассматривать, например, «бесовщину» в качестве символики – все эти «666», черепа, упоминания дьявола и прочих чертей, принимаемые еще и, например, музыкантами некоторых направлений тяжелого рока. Допустим, что все это – предупреждающая отпугивающая окраска. Я, например, не знаю ни одного русского байкера-сатаниста, но знаю навскидку десяток человек небайкеров, даже – цивилов, использовавших сатанинскую символику. Тем не менее, адская и сатанинская тема нередко сопровождали тему байкерства, например, в кино, в названиях кинофильмов. Это тоже стереотип и часть мифа, ассоциативный сигнальчик обывателю. Вообще, надо признать, что сам мир изменился и далеко не в лучшую сторону. То, что до чертиков пугало домохозяек США в 60-х – уже выглядит чем-то слишком простым и даже наивным, романтичным. Сейчас благообразный обыватель не шарахается от черепов и числа зверя, это льется на него потоком из телеэкранов, вырабатывается даже какой-то ярмарочный иммунитет к этому, шутить на тему бесовства и упоминать сатану – это что-то вроде атрибутики жанра. Образа «плохого парня». Далеко не все такие, но встречаются и те, кого тешит эта часть мифа.

Подразумевается, что в глазах обывателя байкер должен быть крутым, а значит плохим парнем. Имидж уже создан, прошлыми поколениями. И чем чаще вышеупомянутый криминальный или сатанинский подтекст усваивается как прикол, пугалка или отличительный признак – тем больше и больше выхолащивается смысл атрибутов для их носителя. Однако, смысл самих атрибутов не меняется. Можно понять, если кто-то действительно хочет так жить, как в мифе – «с ножом спереди и пистолетом сзади, несясь на всех парах из города в город подобно коннице гуннов».

Перенятие же всей этой культуры «как есть» просто ради желания шокировать или пугать – это следование имиджу и ничего больше. Это привлекает — имидж, миф. Это понимают и в самих МС клубах, отсеивая коллекционеров нашивок.

Во-вторых, желающий приобщиться к «1%» прекрасно понимает, что это значит и потенциально согласен стать плохим парнем или им казаться. Вопрос в том, для чего это ему нужно. Ответа два и они все те же: или ему действительно нравится жить по идеологии «1%», или это – для имиджа. Если ты хочешь поехать на мотоцикле – садись и езжай, никто не мешает. Но раз ты хочешь влиться в клуб или быть фрирайдером с нашивкой «1%» – ты нашил ее не просто так, верно ведь? Ты говоришь окружающим, что ты не такой, как они, что ты опасен и что ты готов считаться частью мифа, каким бы негативным тот не выглядел для обывателя или копа. Вступая же в сообщество, ты морально разделяешь не только действительность, но и миф. И обратно: не только миф. Но и действительность. В том числе и то, о чем говорится в полицейских сводках по ту сторону океана, деяния, совершенные людьми с такими же нашивками.

Вот и получается, что дело не в действительно правде, является ли «1%» криминалом. Дело в мифе. Именно миф имеется в открытом доступе.

А теперь давайте подумаем о возможности существования «1%» в России. Ну, в том самом стереотипном представлении. С Западом все понятно. Помимо жестких функций полиции по обеспечению исполнения законов, в западном обществе соблюдаются такие вещи, как презумпция невиновности и невмешательство в частную жизнь. На Западе есть легальный рынок оружия, в том числе нарезного и регламент на его применение. Там вполне можно устроить клабхаус за городом, поставить высокий забор и вооружить охрану, можно палить во всех, зашедших на частную территорию без разрешения. В США как нигде население активно мигрирует, для чего ему не нужна регистрация по месту жительства и где каждый штат означает отдельную юрисдикцию. Возможно ли там существование «1%»? Ответ очевиден. Просто по факту существования. Мотобанды стреляют друг в друга и… существуют до сих пор. Просто потому, что к ответу призывают конкретных преступников и подозреваемых, а не сами клубы. И право на адвоката должно быть зачитано еще до задержания.

В России система правопорядка в корне иная. Здесь ты должен быть зарегистрирован, у тебя должны быть документы на все случаи жизни. В России полиция не церемонится вызовом к обыскиваемому адвокатов, задержанного могут обыскать, прессануть, посадить в машину, доставить в участок и без соблюдения формальностей, где посадить в «обезьянник» после досмотра задержанного. В России совсем другой рынок огнестрельного оружия: его можно приобрести только для защиты жилища и далеко не все, что угодно. Здесь система проживания людей совсем иная, большое количество людей сгруппировано в городах, в коробках квартир, а не в личных домах. Примерно в соответствии с принадлежностью к городам различен культурный уровень и степень доступности коммуникаций, в деревне могут вообще не знать слова «байкер», а уж тем более различать их принадлежность к МС или МСС, не говоря уже о значении этих аббревиатур. Существование клабхауса, набитого боевым оружием, однозначно будет трактоваться как преступление, независимо, стреляло это оружие или нет. Возможно ли существование здесь клубов «1%» в том амплуа, какие им приписывается? Определенно нет, такая организация будет сразу же запрещена как ОПГ или экстремистская. Именно поэтому западные филиалы известных мотоклубов ведут себя в России без лишнего шума, отмечая свою непричастность к приписываемым им (точнее их западным одноклубникам) преступлениям.

Не будем забывать и про существующие преступные сообщества, которым вряд ли нужны конкуренты в областях теневого бизнеса, участие в котором приписывается байкерам. А еще в российском менталитете очень сильна привычка подводить по любому поводу идеологическую базу под все явление, что всегда было присуще правоохранителям. Влияние и власть спецслужб и органов абсолютны. Предположим ситуацию. Некоему полицейскому высокому чину докладывают: такое-то отделение западного клуба «1%» собирается устроить мотопробег или крупное байк-пати. Он вызывает секретаря и требует информацию на клуб. Тот ему выдает добрый ворох недобрых сведений, в том числе и мифов, которые мы рассмотрели выше. Вот и возникает масса отторгающих факторов: «ненашесть», криминальность, неподконтрольность, «а еще они там друг дружку стреляют и наркоту возят». Не знаю насчет обыска клабхауса, но такое объединение не может не вызвать немедленного интереса соответствующих органов, причем нашему человеку ни разу не надо объяснять, почему. Просто. Профилактика. Ибо нефиг. Раздражитель высокому чину не нужен, проще его запретить. Вот и кончилась идеология «1%» применительно к реальности. Нет здесь для нее почвы. На этот счет один очень известный байкер мне как-то рассказал о диалоге с высоким милицейским (тогда еще) чином. Фамилии по понятным причинам оглашать не буду. Чин сказал ему примерно так: «…у западных клубов в России нет будущего, им не дадут вести себя здесь так, как о них говорят, проще будет их зажимать. Нам вполне хватает наших, своих, доморощенных, хотя бы потому, что они – свои…» – имея в виду конечно же НВ. Не цитата, но близко к смыслу. Влияние мифа программирует отношение с разных сторон.

А теперь выдыхаем и понимаем главное, точнее — повторяем пройденное. Миф «каким должен быть 1%», со всеми перечисленными выше страшилками, находящийся в открытых источниках – порождение людей, очень далеких от байкерства: журналистов, сценаристов, полицейских пресс-служб (в данном случае пока западных). Сами байкеры не для того закрывают от общества свои клубы, чтобы трезвонить о своей действительной жизни на всю округу. Они не пишут о себе статей, не строчат отчеты в органы и не приходят с повинной. Черпая информацию об «1%» из открытых источников, надо понимать, что это миф и что его создатели не байкеры. Ссылаясь на некие подобные источники (а на какие еще?), критики заведомо попадают пальцем в небо. Они ссылаются на идеологию, которая, возможно, не является самой собой в действительности. Подытоживая, мы имеем два интересных вывода. Первый: сами байкеры «1%» никогда не напишут о криминальности своей культуры, а уж тем более на весь мир и тем более в реалиях российской системы правопорядка. Хотя бы из соображений самосохранения. А значит сразу вывод второй: открытый материал о криминальности и вообще образе жизни «1%» не может служить базисом для формирования каких-либо ценностей по причине непринадлежности к байкерскому миру фактом своего создания. Байкеры сами знают, как живут и не стремятся распространяться на этот счет. Вот и получается, что ратующие за соблюдение «всем известных» понятий «1%МС» в России попросту льют в уши миф, фуфло. Вольно или невольно.

Так как тогда можно требовать от кого-то соответствия мифу?