 |
Обереги. Магический обряд
|
|
|
|
...
Атлас тибетской медицины «Книга объяснений». Лист 9 – «Линии формирующих, управляющих и связывающих сосудов».
К наведению порчи относится так называемый «сглаз» или, как в народе говорят, «прикос». Глазам с древности придавали таинственную силу, их считали местом пребывания души, окном, через которое она попадает в тело и покидает его. Этим же путем в человека могли проникнуть добрые и злые духи. Древние полагали, что злой человек преисполнен маленькими вредоносными духами – демонами, и вместе со взглядом они переходят на все, на что он ни посмотрит.
На Руси, особенно в западных областях, дурными, недобрыми считались глаза косые, выглядывающие из‑ под больших нахмуренных бровей, черные и чрезмерно выкатившиеся или глубоко запавшие. Косые глаза, придающие лицу неприятное выражение, напоминали древнему человеку сумерки, солнечный закат, близящееся торжество нечистой силы. Поэтому слову «прикос» в народе придается значение сглаза (оприкосить – сглазить; оприкосливый – боящийся дурного глаза, порчи). Наряду с другими зловещими приметами на Руси издревле считалось недоброй встреча со слепцом. Еще и теперь слепота нередко принимается за верный признак связи с нечистой силой; в селениях от слепого знахаря поселяне ограждаются заклятиями и молитвами.
В народе считается, что если взгляд производит тягостное, отталкивающее впечатление и оказывает болезненное воздействие, то его принято называть «дурным», и он действительно может навести порчу при контакте с его обладателем. Дурной, недобрый глаз, по народному поверью, распространяет свое влияние на все, чего только ни коснется: посмотрит на дерево – оно тотчас засыхает, глянет на свинью с поросятами – она наверняка их съест, полюбуется на младенца – он тут же занеможет. Недобрый взгляд влечет за собой болезни, убытки и разного рода несчастья, и его действие порой даже не зависит от воли человека, обладающего таким взглядом.
|
|
|
Есть поверье о существовании людей, обладающих нехорошим, ядовитым взглядом, влекущим за собой болезнь и смерть. Действие и сила такого взгляда влияет на человека, вторгается в его мысли и доводит до помешательства. Встречаются знахари и колдуны, способные силой взгляда усмирить настроенных враждебно людей и даже самых злых собак, заставляя их обращаться в бегство.
Взгляд человека является одним из могущественных орудий для передачи мыслей, желаний, приказаний, а также любого воздействия одного лица на другое. Он приковывает внимание собеседника, привлекает, очаровывает, покоряет даже тех, кто более других способен к сопротивлению и борьбе. Взгляд, наделенный особенной проницательностью и влиянием, может быть страшным оружием. Это он приносит и сообщает другим вибрации мысли и импульс жизненной энергии, для которого мозг служит как бы приемником. Эта передача бывает почти мгновенной, внезапной. Власть и сила взгляда не ограничены.
Пагубное воздействие на человека может оказать даже похвала, если она высказана неискренне, с чувством зависти, тайной злобой, с оттенком недоброго желания. Поэтому матери, слыша от посторонних похвалы в адрес своих детей, часто сплевывают, чтобы отвратить порчу; или для того, чтобы сглаз не подействовал, когда кто‑ либо начинает хвалить, на некоторое время перестают дышать и мысленно посылают порчу обратно.
* * *
Вот что рассказывают пожилые сельские женщины, нянчившие и воспитавшие множество детей.
«Есть болезни от плоти, а есть от духа. От духа – это болезни от порчи недобрых людей. Вот взглянет такой недоброхот на человека (или даже на животное) недобрым, завистным глазом, и тот захворает. Тогда скажут: „его верно кто оприкосил“, или „сурочил“ (это сурота), или „ему с глаз пришло“. И не только от лихого глаза такое бывает, бывает и от худого оговора. От слов, сказанных в сердцах или со злобою, завистью или даже сказанных хотя и от доброго сердца, ласково, но не в добрый час, – от этого здоровый человек может в миг сделаться больным, его будет ломать, и по ночам он не будет спать. От сглаза и оговора может и чирей вскочить, и опухоль внутри выйти, и сухота – „урок“, значит, случится. И тут одно спасенье – оберега и заговор».
|
|
|
«Очень чувствительны дети к сглазу. Ребенка сглазить может всякий человек дурной. Глянет он на ребенка, а тот без всякой там причины начинает во сне метаться, кричать, плакать. И оговорить ребенка может любой человек. Вот у меня Ваньку похвалили, что он спит спокойно по ночам, и с тех пор он стал как подменён, и день за днем кричит, плачет по ночам. А надо было, когда услышишь похвалу своему ребенку, тут же добавлять слова: „В добрый час молвить! Ребенок, будь здоров! “ Чтобы не оговорили ребенка, лучше маленького не показывать незнакомым людям. Чтобы избавить ребенка от сглазу и от оговору, у нас тогда берут его на руки и держат вечером против света так, чтобы на стене отражалась его тень. Ножом рассекают эту тень два раза крестом и приговаривают: „От чего стало, от того и перестало! От чего стало, от того и перестало! “ И так делают на трех стенах подряд. Потом нож на ночь выбрасывают за порог».
«Немочь, недомога у дитя может быть не только от болезни телесной, но и от „урока“. Глядишь, полюбуется кто на дитёнка, а он и сглазится. Старые бабки скажут: „Худой дух достал! “ От этого у маленького сразу появляются во рту под небом такие востренькие шишечки – „зубищи“ называются. Тут у него температура, трясет, весь он горит, красный делается. А знать, узорочен он или нет, можно так: повести надо рукой по глазам, по векам, и там все равно что горох будет в глазах – „перелом“ называется. Это значит у дитёнка урочное состояние, он как не в себе. Можно так же узнать „урок“ и по‑ другому. Для того в ковш с наговорной водой нужно бросить несколько угольков. Ежели они шибко зашипят и перемётышком, и врозь ко дну пойдут – то дитя здоров, а ежели угольки плавают поверху грудкою – дитя болен. Чтобы избавить дитёнка от „урока“, собирают траву урочницу, потом ее сушат. И как заболеет малый, заварят эту траву и дают пить».
|
|
|
«Есть такой глаз – очень глазливый, глянет или подумает даже, и человек заболеет. От человека зависит: есть глаз лютый, есть радостный, есть мнимый, есть ненавистный. Говорят тогда „оприкосили, опризорили“. От сглазу бабка‑ лекарка несет дитя в курятник или погребень, наговаривает на воду и читает: „У кого разные глаза – от черного глаза, от красного глаза, от болячего глаза, от заспатого, от проклятого глаза, от девичьего, от молодичьего, от казачьего, от ребячьего – отступи скорбь и болезнь, тоска и испуг. Кто подумал в худой час – черный глаз, лопни раз! Кто посмотрел в худой час – красный глаз, лопни раз! Суд‑ пересуд, кто судит, тому худо будет! “ И дитя перестает кричать. Есть и другой наговор».
«Вот еще такой обычай был – на ребенка в люльке со стороны головы смотреть запрещалось. Если человек придет и посмотрит со стороны головы, это значит, такой человек считался недобрым, желающим ребенку зло. Вот посмотрел с головы и опризорил его, а ребенок после кричит, как не свой делается, мучается, не спит. Тут говорят: „Ой, такое глазливое дитя“. От призора, чтоб неглазливый ребенок был, делают так: рано утром идут, чтобы никто не видел, берут с реки воду (звалась она „молчана вода“, несут ее в дом не разговаривают). Когда берут из проточного места, то никогда не зачерпывают против течения и заговаривают: „Вода‑ водица, вода‑ царица, как смываешь и срываешь желты пески, круты берега, так срывай и смывай с раба божия Вани все уроки, прикосы, щипоты, ломоты, приторы, опухольки, отикольки. Переполохи, родимцы и скорби, уйдите в чистое поле, там ветры раздуют; уйдите в сине море, как ключ ко дну! “ Потом три спиченки зажигают и горящими крест по воде проводят. По утренним и вечерним зорям личико ребенку обмывают снизу вверх и головку, ножки, ручки, животик. А в конце три раза резко брызнут в лицо, в глаза, чтоб он испугался. И полегчает».
|
|
|
«Раньше бывало так, что на Григория, тридцатого сентября, на пороге дома купали детей из решета – это от призору. А бабка‑ повивальщица при этом заговор свой вычитывала… По‑ северному, слово „сглазить“ не говорили, у нас говорили – „одумали“, „на прикос пришло“. Раньше, считалось, были колдуны, ворожеи, так могли одумать и оговорить ребенка. От этого увеличивалась молочная железа, жар возникал, ребенок не спал. От оприкосья в баньке три раза окачивали наговоренной водой с локтя, с приговором: „Сама мати родила, сама от болезни исцелила. Скатитесь, свалитесь с бела тела, с ретива сердца – все при‑ косы, ломоты. Пойдите в чистое поле, в широкое раздолье. Там потешайтесь, там издевайтесь. А над моим младеничком не потешайтесь! Тем словам моим ключ и замок, крепкий заговор. Ключ – в воду, а замок – в гору! “ Потом заговаривали молоко матери, чертили ножом по нему крест и давали пить младенцу».
* * *
Вера в порчу сглазом среди сельских людей живет и по сей день. Для того чтобы уберечься от дурного глаза, придумали обереги. Самый известный из них – сплевывание. В чашу кладут три горячих уголька или сожженных спички, «печинку» – печную глину, щепоть соли, клочок моха, вынутого из угла дома. Дуют три раза на воду и три раза сплевывают в сторону. Потом обрызгивают больного этой водой и выливают под притолок.
Издавна известен оберег от сглаза – амулет. Изготавливали его из различных материалов. Красный цвет предохранял от злых духов. Поэтому сила красного цвета переносилась на растения с красными ягодами, например калину и рябину. Рябина, по поверьям, отгоняет ведьм. Со старины был обычай от сглаза, где спит ребенок, под подушку в узелок клали щепотку соли. А когда шли с ребенком на улицу, то клали несколько крупинок соли под шапочку. Сыпали ему в обувь мак или натирали маком на лбу, между глаз. В люльку клали осиновой коры (по старому поверью, ее запах отшибает нечистую силу). Перед тем как показать младенца чужому человеку, его головку обтирали полотенцем, висевшим в день Пасхи на иконах. А когда человек уходил, тщательно вымывали пол.
...
Владение собственным телом – результат многолетних тренировок. Расслабление и медитация – путь к здоровью и просветлению. Эта восточная религиозно‑ философская практика возникла в VI в. до н. э.
Когда ребенка сглазили, брали лоскут от одежды или клочок волос того человека, который его сглазил. И этот лоскут от одежды или волосы сжигали на раскаленных углях. От такого средства становилось облегчение. Если это было не выполнимо, то применяли другой способ. Мать когда видела, что ее ребенок начинает в люльке маяться, выламываться, делаться беспокойным, кричать, то она его принималась мерить, чтобы узнать, нет ли у него сглаза. Мерить приступала суровой, мало крученной ниткой. Начинала свою мерку от плеча левой руки до пятки правой ноги, потом этой же меркой начинала мерить от плеча правой руки до пятки левой ноги. Если последняя мера не совпадала с первой, считалось, что ребенок хворый, его сглазили. Чтобы излечить, мать брала эту нитку, которой мерила от плеча левой руки до пятки правой ноги, и складывала ее так, чтобы получилось восемь ровных ниток. Сложенными нитками делала кресты на темени, ручках, ножках и спинке ребенка и говорила: «Исчезни, болесть, что напущена от черного глаза, от зла человека! » Тогда она складывала нитку кольцом и завязывала узел со словами: «Заключаю все дитяткины болести и хвори! » И в это кольцо протаскивала больного ребенка за ноги вверх спиной. Делала так три раза, и при этом произносила слова заговора: «Ни колдун, ни знахарь, ни черный глаз – не глядел бы худо на нас! Болестям бы не прилипать, дитятке здравым бывать! » После эту нитку мать зарывала на задворках в землю.
|
|
|
Вот подробное наблюдение, как деревенская целительница лечила от сглаза. Она взяла стакан родниковой воды и говорит: «Нужно знать, кто сглазил робя (ребенка)». Насыпала в стакан три щепотки соли с трех раз. Три раза вылила по несколько капель под стойку в дверь, три раза через дверную ручку. Потом взяла из трех разных печек три уголька, каждый имел свое название – «божий», «урошливый», «притошный» (также они означали – мужской, женский, девичий сглаз). Угольки она бросила в воду. Спрыснула три раза через три пальца левой руки. При этом она заговаривала: «Чур‑ чур, моя дума, чур‑ чур, мои мысли, чур‑ чур, чужая дума, чур‑ чур, чужие мысли, чур – мужская и женская, чур – отцова и материна. Никто бы не одумал на рабу божью Марью – ни девка‑ долговолоска, ни жонка‑ простоволоска, ни мужик‑ еретник, ни старик волшебник. Спите, дремлите! Смола на язык, дресва вся бы наземь. Аминь! Аминь! Аминь! » Потом бабка‑ целительница показала на угольки, бросила их в воду и говорит: «А вон погляди, два то уголька на дне лежат, не шелохнутся, а „урошливый“ (женский) так и ходит, так и ходит вверх‑ вниз». И впрямь, посмотрели: один из угольков передвигался в воде, тогда как два другие спокойно лежали на дне стакана. После целительница дала ребенку испить три глотка этой воды, промыла ему за ушками, протерла височки, пяточки, умыла лицо. И уже через некоторое время ребенок затих, успокоился и крепко уснул.
Обереги
Есть различные виды порчи, насылаемые на человека, но, как известно, на всякое действие есть противодействие, поэтому с древности существуют разные способы – обереги, помогающие от нее избавиться (снять колдовство). Обереги бывают разные от всех зол и напастей: на сохранение скота, живота, при родах, при проезде свадьбы…
Против всех козней колдунов придумано бесчисленное множество самых разнообразных средств. Самые простые из них: держат в кармане четверговую соль (освященную в Чистый четверг); надевают две рубашки наизнанку; вдыхают запах жженых листьев зверобоя, собранного накануне новолуния в день Ивана Купала, и окуривают свое жилье; пьют воду, в которой гасили раскаленное железо; жгут белье заболевшего на костре под Благовещенье и пепел бросают на дорогу по направлению ветра. Используют для обережения от колдовской порчи также лук, чеснок, янтарь, ладан, столь ненавистные чародеям. Крест, нашитый на головной платок невесте, монета, положенная ей с наговором в чулки, иголки без ушек, зашитые в подоле платья, льняное семя, насыпанное в обувь, – также предохраняют от злой напасти.
«Завязка» – это особый вид порчи, которая парализует физические способности мужчины (половое бессилие) или у женщины (бездетность, фригидность). Это порча может разрушить семейный мир. Восстановить же половую потенцию не просто. Для этого на 27‑ й или 28‑ й день лунного месяца перемешивали с землей семя в первый раз случаемого жеребца и сажали туда растение – колючник обыкновенный. Когда он вырастал, его срывали в первую пятницу после полнолуния, часть съедали, а другую часть носили при себе. Корень растения в тот же день необходимо было пересадить в другое место. [79]
Есть старинный способ, помогающий от видений, кошмаров, головных болей, от боязни грома, наведенных порчей (используют его и от болезней головы и сумасшествия). Берут большое количество воска, кладут в чистую кастрюлю и топят на огне так, чтобы он закипел. Потом больного сажают на порог входной двери лицом к выходу. Берут чашу с чистой колодезной или родниковой водой и дают своему помощнику держать ее над головой больного. В чашу медленно вливают кипящий воск, одновременно с этим читают заговор. Воск в воде принимает очертания человека, который наслал порчу.
И так делают три раза. По окончании обряда в воск втыкают три колючки или щепки и выбрасывают в реку.
Если видят привидения, оборотней и прочих нечистых духов, чтобы избавиться от этих видений, втыкают гвоздь или нож в то место, где они появились. Делают и по‑ другому: находят в полу деревянного настила сучок, обводят его треугольником безымянным пальцем и наступают левой ногой или обводят треугольником сучок в доске пола кончиком ножа и втыкают в него нож. А для того чтобы напугать ведьму и обезоружить ее действия, в доме, где она находится, в крест оконной рамы или в верхний косяк дверей, служащий перекладиной, втыкают иголку (булавку). По народному поверью, чертополох отгоняет привидений и всякую нечистую силу. От всяких зловредных явлений в народе также употребляют траву чернобыльник, крапиву, плакун‑ траву и папоротник (кочедыжник). Части этих растений носят на себе или хранят в доме. Ветка зверобоя, повешенная в дверях или спрятанная под порог, не позволяет колдуну пройти в эту дверь.
Магический обряд
Колдуны развивали способность видеть воображаемые вещи с чувством полной реальности; умели успешно трансформировать чувства и входить в состояние измененного сознания. Именно под воздействием «трансового состояния» и мощного психопатического настроя они и совершали свои магические обряды. Эта способность проявлялась в особенности у природных провидцев, людей с особого рода биохимическим дисбалансом в организме, который оказывал такое же воздействие на их нервную систему, как и наркотики.
Есть многочисленные свидетельства очевидцев, как колдуны при заговорах, магических действиях входили в измененное состояние сознания. Появлялось эмоциональное возбуждение, их начинало корчить и передергивать, от сильного напряжения лицо перекашивалось, возникала зевота, появлялось необычное состояние прострации и отрешенности. Вот фрагмент из книги «Нечистая, неведомая и крестная сила», вышедшей в Москве в 1903 г., где С. В. Максимов описывает чародейство сельского колдуна: «Привел колдун под сарай, поставил позади себя, перегнулся вперед и свечи как‑ то перекрутил, перевернул. Одну отдал отцу, одну у себя оставил и стал что‑ то бормотать. Потом взял у отца свечу, сложил обе вместе, взял за концы руками, а посреди уцепил зубами и как весь передернулся, весь перекосился – я чуть было от страха не убежал. Гляжу на отца – на нем лица нет. А колдун тем временем ну шипеть, ну реветь, зубами, как волк, скрежетать. А рыло‑ то страшное. Глаза кровью налились, и ну кричать: „Согни его судорогой, вверх тормашками, вверх ногами! Переверни его на запад, на восток, расшиби его на 777 кусочков! Вытяни у него жилу живота, растяни его на 33 сажени! “ И еще что‑ то много говорил…» [80]
Среди сельских жителей существует вера в то, что отдельные, особо одаренные целители, чародеи, колдуны могут оказывать влияние на человека и все о нем узнать по его изображениям, клочку волос, ногтям, кровяному пятну, следу, некогда принадлежавшей этому человеку вещи. Колдуны‑ ведуны занимались ворожбой. Они должны были посредством магического обряда узнать о человеке то, что он скрывал, и воздействовать на него. Например, совершалась в деревне кража. Чтобы узнать, кто украл, ведун брал решето, ножницы, ковригу хлеба и икону. На стол клал хлеб, а на хлеб икону; решето краями налагал на ножницы. Расширенные ножницы брал в руки и приспособлял, устанавливал, чтобы они с решетом держались на ногтях пальцев рук. Потом произносил имена тех людей, которых подозревали в краже. Когда из прикосновенных по подозрению в краже подходили к хлебу со стоящей на нем иконой, смотрели на нее (как бы присягая), решето должно было качнуться в какую‑ либо сторону. Если оно качнулось прочь от обвиняемого – то значит, что он непричастен в разъясняемом преступлении; но если решето наклонялось в сторону приводимого, то он объявлялся виновным в воровстве. Этому верили больше, чем если бы застать вора в момент его преступного деяния. В других случаях ворожбы гадали различными способами: смотрели в чашки с водою, бросали в реку стружки, делали знаки на лучинах, клали в огонь бересту; ворожили костьми и по гадательным книгам. Тогда, узнавая вора, ведун не называл его имени, а только рассказывал в общих чертах приметы, одежду, обувь.
|
|
|
