Государство в российской экономике

В переходной российской экономике государство призвано играть особую роль. Его первостепенная задача состоит в создании эффективного рынка. С этой целью необходимо осуществление глубоких структурных, институциональных преобразований, направленных на решительную либерализацию экономики, освобождение предприятий от излишней опеки и контроля со стороны государственных органов.

Специфика нашей страны состоит в том, что первоначально радикальные экономические преобразования протекали в условиях слабого государства. К началу 90-х гг. прошлого века разрушенными оказались практически все институты государственной власти, и их восстановление было, по сути, центральной политической задачей первого посткоммунистического десятилетия. При этом экономические реформы продвигались только по мере восстановления институтов государственной власти, что приводило к гораздо более медленным темпам преобразований, чем в большинстве других стран, вставших на путь построения рыночной экономики. Сегодня можно говорить о восстановлении государственной власти, достижении политической стабилизации в обществе.

В то же время надежды на то, что сильное государство будет твердой рукой проводить либеральные рыночные реформы, оправдываются далеко не в полной мере. Начнем с того, что основу рыночной экономики, как уже говорилось в п. 1 настоящей темы, составляет частная собственность на производственные ресурсы. Ее формирование происходит в процессе приватизации государственной собственности, которая и была, пусть с существенными издержками, проведена в нашей стране в 1990-х годах.

Сегодня вектор экономической политики изменился. Доминирующей стала идея, что конкуренция на мировом рынке требует создания государством крупных национальных компаний – флагманов экономики. Этим тезисом оправдываются отход от либеральных принципов в экономической политике и огосударствление экономики. Поэтому в России еще до мирового финансового кризиса преобладала обратная, в сравнении с большинством государств, тенденция: путем национализации частных предприятий государство брало под свой контроль все новые отрасли экономики.

В этой связи крупнейшие государственные компании можно разделить на несколько групп. Прежде всего, это предприятия, монопольно контролирующие определенные виды инфраструктуры – транспортной (РЖД, «Транснефть», «Транснефтепродукт» и др.), коммуникационной («Связьинвест», «Почта России», ВГТРК), энергетической (Федеральная сетевая компания, «Росэнергоатом»).

Во вторую группу государственных компаний попадают корпорации, специализирующиеся на добыче и экспорте сырья – прежде всего это «Роснефть» и алмазная монополия «АЛРОСА». В результате банкротства «Юкоса» его основные активы перешли в 2004-07 гг. к «Роснефти», что позволило ей стать крупнейшей нефтедобывающей компанией России.

Особую роль в нашей экономике играет «Газпром», одновременно выполняющий функции инфраструктурной монополии (владеет всеми российскими газопроводами) и производителя важного топлива. В то же время, в состав «Газпрома» входит и один из крупнейших российских банков («Газпромбанк»), и нефтяная компания «Газпромнефть», и производитель электроэнергии «Газпром энергохолдинг», и крупнейший в России корпоративный пенсионный фонд, и холдинг «Газпроммедиа», контролирующий многие средства массовой информации – НТВ, «Известия», «Эхо Москвы» и др.

Нефтедобычей «Газпром» стал заниматься совсем недавно, купив в 2005 г. прежде частную «Сибнефть». С тех пор «Газпром» ускоренными темпами реализует стратегию по перераспределению в свою пользу активов частных компаний. Так, в апреле 2007 г. при активной поддержке государства он вынудил зарубежные корпорации «Shell», «Mitsui» и «Mitsubishi» продать ему 50% плюс 1 акцию компании Sakhalin Energy – оператора проекта «Сахалин-2» по добыче нефти и газа на сахалинском шельфе.

В целом доля государственных компаний в добыче нефти выросла с чуть более 10% в 2003 году до 40% в 2007 г. И эта доля будет, вероятно, расти. Так, в июне 2009 г. «Газпромнефть» стала контролирующим акционером нефтедобывающей компании Sibir Energy.

Судя по всему, в скором будущем в энергетической сфере будет доминировать еще один государственный гигант – «Интер РАО ЕЭС», приходящий на смену ликвидированному РАО «ЕЭС». Еще в 2008 г. компания была просто экспортером – импортером электроэнергии, владеющим несколькими электростанциями. В конце 2010 г. совет директоров «Интер РАО» утвердил стратегию его превращения в глобальную компанию, входящую в десятку крупнейших энергетических компаний мира. Сферами его деятельности будут не только генерация и сбыт электроэнергии, но и добыча топлива, энергомашиностроение, инжиниринг. Для реализации столь амбициозных задач «Интер РАО» консолидирует под своим крылом государственные и частные активы.

Третья группа государственных компаний связана с оборонно-промышленным комплексом. Государство объявило курс на объединение предприятий ОПК в холдинги, специализирующиеся на производстве отдельных видов вооружения. Так в самолетостроении создана «Объединенная авиастроительная корпорация» (ОАК), в которую включили, помимо государственных предприятий, также и частную корпорацию «Иркут».

Среди предприятий ОПК выделилась их экспортная структура – «Рособоронэкспорт». Экспортер вооружений продвинулся далеко за пределы военной промышленности. В 2005 г. году он приобрел контрольный пакет акций «АвтоВАЗа» – важнейшего предприятия автомобилестроения, на которое приходится до 40% российского рынка легковых автомобилей. В октябре 2006 г. «Рособоронэкспорт» выкупил контрольный пакет акций корпорации «ВСМПО-Ависма», единственного в России производителя титана, обеспечивающего около 30% его мирового производства.

В конце 2007 г. на базе «Рособоронэкспорта» началось формирование государственной корпорации «Российские технологии». Смысл такой операции в том, что статус государственной корпорации выводит «Ростехнологии» из-под прямого контроля правительства. В отличие от Федерального государственного унитарного предприятия (прежний статус «Рособоронэкспорта») государственная корпорация имеет по закону имущество в собственности, ее прибыль может не подлежать распределению, а ее дочерние компании могут осуществлять любые действия на рынке, включая эмиссию акций для продажи всем желающим. Таким образом, оставаясь формально государственной, корпорация может де-факто приватизироваться высшим менеджментом.

В июле 2008 г. Д.Медведев подписал Указ о формировании уставного капитала «Ростехнологий» путем передачи им государственных пакетов акций 420 предприятий, включая самые крупные. В результате рыночная стоимость корпорации составит десятки миллиардов долларов. При этом «Российские технологии» постепенно превращается в подобие южнокорейского чеболя, собирающего под своим началом предприятия различных отраслей. Как и классический чеболь, «Рособоронэкспорт» активно использует в своей деятельности близость к властным структурам, по сути сливаясь с ними.

Четвертой группой контролируемых государством компаний являются государственные банки и, прежде всего, крупнейшие из них – Сбербанк, Внешторгбанк, Газпромбанк, Россельхозбанк и др. Всего доля государственных кредитных организаций в совокупных активах банковского сектора в начале 2009 г. превысила 50%. При этом Сбербанк контролирует больше половины всех банковских вкладов физических лиц.

Через государственные банки идет финансирование важнейших национальных проектов. Кроме того, еще до мирового финансового кризиса они активно снабжали государственные компании дешевыми кредитами, иногда занимались скупкой акций частных фирм в интересах государственных компаний.

Группировка государственных банков активно растет, в т.ч. и за счет поглощения частных банков. Финансовый кризис закономерно усилил этот процесс. В данном случае, однако, усиление государственного присутствия в российском банковском секторе было вызвано не столько желанием государства укрепить позиции своих банков, сколько необходимостью спасения проблемных кредитных организаций и предотвращением паники на межбанковском рынке, которая могла бы привести к череде банкротств по принципу эффекта домино.

Помимо самого факта продолжающейся национализации частного бизнеса, немаловажно и то, каким образом она осуществляется. Вехой, разумеется, явилось дело «Юкоса», когда одна из самых успешных российских компаний была отобрана у законных владельцев посредством организованноговластямибанкротства. Власти повели себя по отношению к «Юкосу» предельно жестко, стремясь, очевидно, на его примере преподать урок всему российскому бизнесу, показать, кто в стране хозяин. Урок «Юкоса» состоит в том, что сегодня любой собственник в России является таковым лишь до тех пор, пока это признает некоторая группа федеральных или региональных чиновников. Напуганные его судьбой бизнесмены теперь безропотно отдают государству свои активы по мало-мальски приемлемым ценам. Власти же все больше входят во вкус, успешно осваивая технологии государственного рэкета.

Характерным примером явилась национализация «ВСМПО-Ависма». По данным газеты «Коммерсантъ» с одним из его владельцев провели разъяснительную беседу о стратегических интересах государства, попутно намекнув на проблемы, которые у него могут возникнуть в случае отказа продать свои акции. В конечном счете «Рособоронэкспорт» получил компанию, заплатив примерно половину ее рыночной стоимости. Такое огосударствление экономики его идеологи называют сегодня «бархатной реприватизацией» (см. Приложение к настоящей теме).

Кризис лишь усилил огосударствление экономики, идущее по двум направлениям: частные активы берутся государством в залог либо государство входит в уставный капитал проблемной компании. Власти не раз заявляли, что после окончания кризиса начнется обратный процесс – часть активов будет возвращена собственникам.

В результате экспансии государственного сектора российская экономика приобрела совершенно новый вид. Объем реализованной продукции 10 самых больших государственных корпораций составляет более 20% российского ВВП. В десятке наиболее крупных по объемам реализации российских компаний 6 принадлежат государству. К началу мирового финансового кризиса «Газпром», формирующий около 8% бюджета страны, по стоимости его акций вошел в тройку крупнейших энергетических компаний мира.

В какой степени государство контролирует экономику вообще – никто точно не подсчитал, но по экспертным оценкам выпуск всех государственных корпораций и Федеральных государственных унитарных предприятий достиг 50% ВВП.

При этом контроль государства над экономикой далеко не ограничивается управлением государственными предприятиями. Специфика смешанной экономики по-российски состоит в том, что многие важнейшие решения формально частных компаний принимаются лишь с разрешения либо по прямому приказу властей. Бизнес беспрекословно выполняет любые пожелания чиновников, получая взамен разнообразные привилегии либо просто страховку от национализации.[3]

Создание такой системы государственного капитализма обосновывается, по мнению экспертов, как политическими, так и экономическими причинами. С одной стороны, Россия хочет вернуть себе статус великой державы, утерянный в связи с распадом СССР. Это требует значительных средств, накопить которые государство пытается, взяв под свой контроль важнейшие отрасли. При этом появление национальных флагманов транснационального масштаба считается вопросом государственного престижа, отражает, по мнению идеологов сильного государства, растущую национальную мощь и конкурентоспособность.

Наряду с этим все большее огосударствление экономики призвано сконцентрировать ресурсы на приоритетных направлениях развития научно-технического прогресса и противостояния другим странам (нанотехнологии, энергетика, военно-промышленный комплекс и др.). При этом создание крупных государственных компаний должно облегчить централизованное управление отраслями, внутри- и межотраслевую кооперацию. Вдобавок, таким компаниям гораздо проще привлекать технологии и капитал, осуществлять маркетинг. Все это призвано усилить позиции российских предприятий перед лицом зарубежных конкурентов. В конечном счете, ставится задача превращения ряда важнейших отраслей в «точки роста» – локомотивы развития всей экономики.

Здесь, однако, встает важнейший вопрос: решаемы ли столь амбициозные задачи методами огосударствления экономики? С одной стороны, нельзя не признать, что курс на создание отраслевых флагманов, тесно связанных с государством и способных конкурировать с транснациональными корпорациями, проводится сегодня не только в России, но и в Китае, Индии, Бразилии и других развивающихся странах.

Однако такая политика таит в себе и немалые угрозы. В предыдущем параграфе уже отмечалось, что эффективность хозяйствования государственных предприятий значительно ниже, нежели частных. Но есть и другая проблема. Последние исследования показали, что существование устойчивых, доминирующих в национальной экономике гигантов ведет к экономическому застою, поскольку вокруг таких компаний редко формируется нормальная конкурентная среда.

Экономисты К.Фогель, Р.Морк и Б.Йенг проанализировали данные за 1975-1996 гг. по 44 политически стабильным капиталистическим странам. В каждой выделили список из 10 крупнейших (по числу занятых) национальных корпораций и проанализировали, насколько этот список оставался стабильным. Оказалось, что чем стабильнее список национальных флагманов, тем медленнее росли экономика и производительность труда в соответствующей стране. Экономисты считают это подтверждением теории Й.Шумпетера о «креативном разрушении»: развитие невозможно, если флагманов не будут сменять более динамичные «выскочки».

Со своей стороны, создавая флагманов и покровительствуя им, государство искусственно поддерживает разрыв между ними и прочими компаниями, развивающимися за счет собственных средств и возможностей. Государственные чиновники сращиваются с менеджментом национальных лидеров, и ограничение конкуренции становится стержнем реальной экономической политики. Появление «выскочек» становится все менее вероятным, конкуренция снижается, и ждать «креативного разрушения» не приходится.

В результате политика строительства национальных флагманов в интересах конкуренции на мировых рынках ведет к снижению конкуренции на рынке внутреннем и сокращает для прочих национальных компаний возможности самостоятельного роста. Возникает порочный круг, в котором вмешательство государства становится не однократным импульсом, а постоянным фактором.

Риск монополизации отрицательно сказывается не только на конкурентах связанной с государством компании, но и на ней самой – отсутствие конкуренции на внутреннем рынке способно вызвать стагнацию, что, в свою очередь, может привести к потере позиций компании на мировом рынке.

Нельзя сказать, что российские власти не видят этих опасностей. В.Путин, в частности, отмечал, что государственная поддержка важнейших корпораций должна стать лишь временной мерой, призванной восстановить ключевые отрасли. Премьер декларировал, что правительство осознает все недостатки государственного монополизма и что «Россия останется страной с рыночной, либеральной экономикой». Д.Медведев, в свою очередь, подчеркнул, что он не считает создание государственных корпораций правильным методом реформирования нашей экономической структуры. После выполнения в течение относительно коротких сроков поставленных перед ними задач госкорпорации должны быть, по его мнению, приватизированы и превращены в акционерные общества.

Увы, господство в экономике национальных лидеров само порождает экономическую и политическую среду, в которой рыночные отношения отходят на второй план. Экономика подсаживается на иглу постоянной государственной поддержки, отказаться от которой становится все труднее.

Исходя из этого, многие российские и большинство зарубежных экспертов полагают, что российские власти совершают большую ошибку, создавая сверхкрупные государственные предприятия. Порождая этих «национальных чемпионов», считает бывший глава Федеральной резервной системы США А.Гринспен, власти не добьются подлинной конкурентоспособности экономики, поскольку политическая поддержка убьет ее.

Примерно та же мысль повторяется и в исследовании ОЭСР, где говорится: «Создается все усиливающееся впечатление, что политика государства направлена в основном не на проведение рыночных реформ, а на усиление контроля государства над командными высотами экономики, что для России чревато плохими перспективами экономического роста».

Важным аспектом проблемы является то, насколько даже «идеальное» государство при самых благих намерениях и честнейших чиновниках в принципе в состоянии правильно определить нужные приоритеты развития экономики. Дело в том, что главной особенностью современной постиндустриальной экономики является крайнее разнообразие и очень быстрое изменение потребностей. В связи с этим производство должно быть, прежде всего, гибким, способным быстро перестраиваться соответственно изменению потребностей на очередном витке технического прогресса. Такой гибкости невозможно достичь методами административной поддержки неких «ключевых», по мнению государства, отраслей. Результатом будет лишь консервация неэффективных структур.

Еще большее сомнение вызывает то, насколько в состоянии справиться с поставленными целями государство, сложившееся именно в сегодняшней России. Многое ведь зависит и от качества работы государственного аппарата. Интересно, в связи с этим, суждение полномочного министра посольства Японии в Российской Федерации А.Кавато. Говоря о ситуации в 1940-х годах в разрушенной войной Японии он отмечает, что, хотя случаи коррупции и имели место, «большинство чиновников было охвачено особым чувством ответственности и стремлением построить новое государство во благо народа…». И далее: «Доверие населения к чиновникам было относительно высоким. Мало кто предполагал, что чиновники разворовывают государственное богатство ради собственного благополучия. Не то, чтобы “умные и способные” японские чиновники управляли “послушным и невежественным” народом. Напротив, в “японском чуде” народ и частный сектор сыграли самую главную роль, а правительство готовило условия для их деятельности».

Что касается России, то сегодня в нашей стране сформировалось корпоративистское, по выражению бывшего помощника В.Путина А.Илларионова, государство. Его основная черта – сосредоточение всей политической и экономической власти в стране в руках закрытой группы членов некоего содружества или корпорации, практически неподконтрольных обществу. В таком государстве отсутствуют единые для всех ясные и четкие правила поведения. Их место занимают дискриминация и избирательность: то, что разрешено членам корпорации, строжайше запрещается остальным. Неравные условия ведения бизнеса выражаются в завышенных налоговых претензиях к одним компаниям и налоговых льготах другим, неодинаковых ценах на товары для разных покупателей, неодинаковых правилах привлечения инвестиций и т.д. Обычным явлением становится захват частной собственности с использованием т.н. «административного ресурса» под прикрытием «независимых» судов и прокуратуры.

Наиболее часто применяемая при этом схема такова: против компании выдвигаются крупные налоговые претензии, для демонстрации серьезности намерений некоторые ее руководители могут оказаться в тюрьмепо дополнительным обвинениям. После этого собственники соглашаются продать свой бизнес со значительной скидкой тем, кто сумел договориться с властями. Затем обычно судебныедела закрываются, налоговые претензии забываются или существенно уменьшаются, а новые владельцы делятся с чиновниками полученной выгодой.

Бывает и так, что процветающую фирму просто громят. Один из последних примеров – сеть магазинов «Арбат Престиж». Владельца арестовали, обвинив в неуплате налогов на смехотворную для фирмы сумму, после чего фирма стала банкротом. Такая вот ситуация: суда еще не было, вина не доказана, а фирмы – лидера отрасли – уже нет.

Таким образом, в сегодняшней России рыночные отношения подменяются административным диктатом, а паразитирующие на экономике чиновники служат не обществу и очень часто даже не нанявшему их государству, а прежде всего своекорыстным интересам и связанному с ними бизнесу.

Весьма показательны в этом смысле ежегодные обследования коррупции, проводимые международной организацией «Transparency International». «Transparency International» измеряет уровни восприятия коррупции в государственном секторе той или иной страны по данным опросов, проводимых среди экспертов и в деловых кругах. По их результатам каждая страна получает свой индекс восприятия коррупции по шкале от 0 (самый высокий уровень) до 10 (наименьший) баллов. Обследование 2010 г. дало России 2,1 балла и 154-163 место в рейтинге из 178 стран в одном ряду с Таджикистаном и сразу после Гаити. При этом показатель 3 балла уже считается опасным для государства. Эксперты говорят о «ситуации национального позора», когда антикоррупционные законы не работают, идет «звериный саботаж» со стороны чиновников.

Столь подверженный коррупции государственный аппарат не только не в состоянии решить стратегическую задачу – вывести страну на передовые рубежи технического прогресса, но не способен даже сколько-нибудь удовлетворительно выполнять свои элементарные функции по текущему управлению экономикой в тех сферах, где вмешательство государства действительно необходимо. Именно «падение производительности экономических институтов» (по выражению известного российского экономиста В.Мау), т.е. низкое качество работы органов государственного управления, правоприменительной практики и выступают главным препятствием дальнейшего экономического развития нашей страны.

Не исключено, впрочем, что все нынешние разговоры о поднятии России с колен, выведении экономики на передовые научно-технические рубежи – просто прикрытие для перераспределения собственности из одних частных рук в другие. Стратегия, возможно, состоит в том, чтобы сначала забрать бизнес у «неправильных собственников» якобы в пользу государства, а затем раздать его «своим людям» в основном из спецслужб и прочих силовых структур(см. Приложение к теме).

А пока ограничение экономической свободы ведет и к несвободе политической. По оценке авторитетной международной правозащитной организации «Freedom House» Россия, начиная с 2004 г., находится в группе несвободных стран. В частности в обследовании 2010 г. уровень гражданских свобод в нашей стране был оценен в 5 баллов, а состояние политических прав – в 6 баллов (минимальный уровень составляет 7, максимальный равен 1). Одновременно по уровню свободы прессы Россия делит с Гамбией 175 – 176 места из 195 возможных, чуть проиграв Азербайджану с Таджикистаном и Казахстаном, но зато опередив Туркмению, Узбекистан и Беларусь.

На самом деле, государство, конечно, должно быть сильным. Но сильное государство, адекватное потребностям рыночной экономики, постиндустриального развития и демократизации общества, это вовсе не государство, способное безнаказанно творить произвол. Эффективное государство призвано создавать и защищать базовые правила и институты рыночной экономики. Прежде всего, это институты частной собственности, рыночной инфраструктуры, государственного управления, независимого судопроизводства. Важно, чтобы вырабатываемые государством «правила игры» были одинаковы для всех предпринимателей. Без последнего невозможно создание высоко конкурентной рыночной среды.

В бюджетной и денежной сферах очень важны финансовая стабильность (расходы государства должны соответствовать его доходам – жить надо по средствам), а также устойчивость рубля. Наряду с этим государство несет ответственность за преодоление «провалов рынка» посредством финансирования производства общественных благ, решения экологических проблем, поддержки тех членов общества, кто действительно не способен обеспечить себя сам.

Подводя итог, следует подчеркнуть, что сам факт государственного вмешательства в экономику вовсе не гарантирует экономической эффективности. С ролью государства приходится мириться в тех случаях, когда рынок определенно не справляется с некоторыми экономическими функциями. Однако любые попытки государства присвоить себе «дополнительные полномочия», тем более фетишизация его возможностей чреваты самыми серьезными экономическими неприятностями.

 

ПРИЛОЖЕНИЕ

«Партию для нас олицетворяет силовой блок, который возглавляет Игорь Иванович Сечин»

//Глава «Финансгрупп» Олег Шварцман о новых добровольно-принудительных способах консолидации активов в руках государства

Газета «Коммерсантъ», №221(3797) от 30.11.2007

(приводится с сокращениями)

Глава ФПГ «Финансгрупп» ОЛЕГ ШВАРЦМАН рассказал о возглавляемом им бизнесе с участием родственников людей из силового блока администрации президента, о возможном создании госкорпорации «Социальные инвестиции» и об идее «бархатной реприватизации», которую она призвана реализовать.

Финансово-промышленная группа «Финансгрупп» не очень известна. … Кто ее контролирует, какие финансовые параметры деятельности вы готовы раскрыть?

Я совладелец и президент финансово-промышленной группы «Финансгрупп», то, чем мы владеем и управляем, оценивается примерно в $3,2 млрд. Но я сам никогда в операционный менеджмент не вхожу. Я занимаюсь стратегией, политикой, социальными проектами.

⇐ Предыдущая1234Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: