Верификация. Стратегия поиска подтверждений.

Принцип проверяемости

Часть третья. Стратегии независимой проверки

Верификация. Стратегия поиска подтверждений.

Философы Венского кружка - сторонники логического эмпиризма (М.Шлик, Р. Карнап, Ф. Франк и др.), поставили целью провести «демаркационную линию», отделяющую науку от не-науки – от идеологии, философии, мифологии, религии и т.п. Их идеалом было построение науки как храма «чистого», точного, достоверного знания, куда нет доступа всякому пустословию, произвольным мнениям, вымыслам, бессмыслице – всему тому, чем полны различного рода ненаучные области духовной жизни общества[1]. Им хотелось отделить подлинную науку от околонаучной болтовни. В поисках критерия демаркации между наукой и не-наукой они (вслед за Э. Махом) обратились к принципу проверяемости. Сущность этого принципа они истолковали как требование, согласно которому любое научное высказывание не только допускало возможность проверки, но и было бы этой проверкой подтверждено. Если в ходе проверки высказывание не подтверждается, то его нельзя считать истинным. Подтверждение – это и есть верификация (от лат. verus – истинный, facere – делать) научного высказывания, удостоверяющая его истинность. Венцы по сути дела отождествили проверяемость с верифицируемостью, т.е. с возможностью подтверждения теории данными наблюдения. Высказывание считается научным, утверждали они, только в том случае, если оно верифицируемо; если же высказывание не подтверждается опытными данными, то оно ненаучно. Более того, смысл высказывания можно установить только тогда, когда мы можем указать условия, при которых оно станет верифицируемым (приобретет значение истинного высказывания). Заведомо неверифицируемое высказывание тем самым объявляется вообще не имеющим смысла.

Поначалу логические эмпирики полагали, что статус научного знания могут иметь только те утверждения, которые верифицируются путем сведения их к простейшим «протокольным предложениям», фиксирующим непосредственно наблюдаемые эмпирические факты (т.е. к высказываниям типа «в таком-то месте, в такое-то время, при таких-то обстоятельствах переживается или наблюдается то-то»). Но проверить таким образом законы науки невозможно – для каждого закона потребовалось бы бесконечное множество подтверждающих его «протокольных предложений», полученных в бесконечном множестве наблюдений. Поэтому в дальнейшем они признали допустимой косвенную верификацию, которая предполагает логическую процедуру выведения из общего суждения (закона) цепи следствий, где лишь последнее суждение в цепи совпадает по содержанию с «протокольным предложением». Но как непосредственная, так и косвенная верификация должна, с точки зрения логического эмпиризма, заключаться в подтверждении любого утверждения, претендующего на статус научного, наблюдаемыми в опыте фактами. Таким образом, верификация есть не всякое, а обязательно эмпирическое подтверждение.

Верификационизм как стратегия поиска подтверждений отражает одну из важнейших особенностей работы человеческого сознания. Свойство же сознания таково, что, проверяя собственные убеждения, мы прежде всего ищем лишь ту информацию, которая их подтверждает [2].И, вообще говоря, всегда можем найти желаемое подтверждение.

Проведем поясняющий мысленный эксперимент. Попробуйте отгадать правило, по которому составлен ряд из трех чисел: 2, 4, 6. Вы можете предложить экспериментатору любые три числа, а он даст ответ, соответствуют ли ваши три числа задуманному им правилу. Ваша задача – угадать это правило. Допустим, вы решили проверить гипотезу, что три числа построены так: каждое следующее число на 2 больше предыдущего. Какие числа вы назовете экспериментатору для проверки? Скорее всего, вы назовете 8, 10, 12. В реальном эксперименте именно так и поведет себя большинство испытуемых. Более того, подавляющее большинство, несколько раз получив подтверждение своей версии, быстро приходит к уверенному выводу, что они точно отгадали задуманное экспериментатором правило. Но правило может быть любым – например, любые три четных числа, любые три числа в порядке возрастания и т.д. А в итоге хотя редко кто на самом деле угадывал задуманное правило, тем не менее испытуемые твердо были уверены в своей правоте, ведь их гипотезы всё время подтверждались! Поведение людей в таких экспериментах иллюстрируют нашу склонность к поиску подтверждения, а не опровержения (исследования П. Уэйсона, см. подробнее 12, с.93; 4, с.310-312). Как писал К. Поппер, «раз ваши глаза однажды были раскрыты, вы будете видеть подтверждающие примеры всюду: мир полон верификациями» [16, с.66]. А вот как эту мысль высказал психолог Р. Грегори [6 с.16-17]: «Фраза "я вижу то, что понимаю" – это не детский каламбур, она указывает на связь, которая действительно существует».

Как и все люди, ученые тоже стремятся подтверждать свои гипотезы. Все они так или иначе занимаются тем, что можно было бы назвать подгонкой данных. Д.И. Менделеев, опираясь на измеренные ранее другими учеными атомные веса химических элементов, открыл Периодический закон. После этого некоторые значения атомных весов, которые не вписывались в его систему, были отвергнуты им как недостоверные. А.В. Юревич даже пишет: «Такие естествоиспытатели, как Кеплер, Галилей, Ньютон и другие систематически «улучшали», а то и просто придумывали эмпирические данные.... Мендель сознательно и умышленно использовал фиктивные данные, чтобы подтвердить свои идеи, в правоте которых он был уверен. И этот подлог позволил ему... открыть законы генетики» [21, с.75]. Все же не будем обвинять великих ученых. Юревич не совсем точен. Не подлог позволил Менделю открыть законы генетики. А наоборот, угаданные им законы генетики позволили ему увидеть в данных то, что этим законам соответствует. Ученые, как и все люди, видят то, что ожидают увидеть. К тому же всегда есть возможность поставить под сомнение те данные, которые не соответствуют ожиданиям. И, тем не менее, например, И. Ньютон более десяти лет не публиковал открытый им закон всемирного тяготения, поскольку движение Луны не соответствовало расчетному. Но потом он узнал, что опирался на неверное значение расстояния до Луны и вставил в формулу более верное. И лишь тогда, когда он обнаружил, что и Луна движется в соответствии с законом всемирного тяготения, он сообщил об этом законе научному сообществу.

Типичное поведение аспиранта-психолога: если полученные в обследовании данные каких-либо испытуемых резко отличаются от всех остальных, то молодой исследователь тут же вспоминает обстоятельства, при которых эти данные были получены, и предлагает эти данные отбросить (мол, этот испытуемый пришел на обследование после ночной смены; у другого в момент испытания не было очков или зазвонил мобильный телефон и т.п.). Можно так делать? Можно, только если есть возможность проверить правильность такого решения в независимом испытании. Именно потому мы знаем, что и Мендель, и Менделеев, и Ньютон оказались, в конечном счете, правы, ведь открытые ими законы были многократно перепроверены и подтерждены.

Любопытно описание обстоятельств открытия структуры ДНК, сделанное Дж. Уотсоном [19]. «Нетривиальная идея (о структуре ДНК) осенила меня только в середине следующей недели (с.124)...Френсису (Крику) не понравилось, что подобная структура не объясняет правил Чаргаффа. Я, однако, продолжал относиться к данным Чаргаффа с недоверием (с.130).... И вдруг я заметил, что правила Чаграффа неожиданно оказывались следствием двуспиральной структуры ДНК (с.131).... Днем к нам впервые заглянул Брэгг... Так как он ничего не знал о правилах Чаграффа, я сообщил ему экспериментальные данные (с.137)». Обратите внимание: пока данные не соответствовали ожиданиям Уотсона, то он им не доверял, но как только эти же данные совпали с его ожиданиями, то он стал воспринимать их как надежные факты, верифицирующие сделанное предположение. Психологически это вполне понятно.

Однако методология верификационизма не приводит к решению проблемы демаркации. Следуя ей, надо было бы признать ненаучными и бессмысленными логические и математические теории, положения которых нельзя свести к наблюдаемым в опыте фактам (чтобы избежать этого, пришлось допустить, что в науке кроме эмпирически подтверждаемых истин есть еще и логические истины). А отделить науку от философии, о чем мечтали логические эмпирики, с помощью критерия верифицируемости так и не удалось – хотя бы потому, что для многих философских положений можно построить цепочку следствий, ведущую к их частичному эмпирическому подтверждению, и тогда придется их в соответствии с этим критерием признать научными. Стоит также заметить, что сам принцип верифицируемости эмпирически не верифицируем (и к тому же не является логической истиной), следовательно, его можно отнести к числу бессмысленных принципов.

Верификация научных теорий необходима – без нее их просто нельзя было бы отличить от фантазий. Верифицируемость, понимаемая как общий принцип, требующийсогласования теоретических положений с эмпирическими фактами, – одно из важнейших условий, которым должны удовлетворять научные теории. Однако, во-первых, это хотя и необходимое, но недостаточное условие. Эмпирическая верификация теоретических высказываний позволяет повысить степень их правдоподобия, но она не равносильна их логически строгому обоснованию. Она не может служить достаточно надежным критерием научности. В самом деле, всем известно немало случаев, когда подтверждались различного рода суеверные убеждения или сделанные наобум предположения. В истории известны случаи точного астрологического прогноза, как и прогноза в результате гадания на кофейной гуще. Разве делает это астрологию или гадание наукой?[2] А во-вторых, понятие верифицируемости нельзя сводить только к его эмпирическому толкованию. Оно предполагает также использование методов формальной верификации, – таких, как логическое доказательство, мысленный эксперимент, проверка на модели и др.

Итак, верификационизм описывает реальное поведение ученого, который, конструируя теорию, всегда надеется, что теория верно описывает изучаемые им явления, и потому ищет подтверждений. Однако выясняется: если ученый занят лишь тем, что ищет подтверждения своим представлениям, то он их всегда найдет, даже если его теоретическая конструкция ошибочна. Стратегия проверки, направленная на подтверждение, реально пронизывающая деятельность ученого, оказывается не достаточно эффективной. Но как можно проверять более эффективно?