- Реалистическое течение

Против утонченного искусства рокайля, искусства салонов и будуаров, подчиненного, по словам Дидро, «фантазии и прихоти горсти людей богатых, скучающих, праздных, вкус которых так же испорчен, как и их нравы», выступили в 60—70-х годах представители буржуазной критики во главе с Дени Дидро. Порицая искусство аристократии за его условность и отсутствие естественности, они требовали искусства, правдиво отражающего жизнь, свободного от манерности, не боящегося обыденного. В противовес искусству рококо, главной задачей которого было доставлять наслаждение испорченным праздностью людям, Дидро и его сторонники призывали создать действенное искусство, ставящее своей задачей не только воспроизведение действительности, но и воспитание нового человека. По их мнению, помимо правдивости, искусство должно обладать глубоким содержанием, имеющим общественное значение, должно оказывать благотворное воздействие на общество, помогать человеку в разрешении важнейших жизненных задач.

Эти взгляды с наибольшей полнотой были развиты Дидро в его «Салонах» — выходивших с 1759 года обзорах художественных выставок в Лувре.

Жан-Батист Симеон Шарден. Ярким контрастом господствующей аристократической линии развития искусства было творчество крупнейшего живописца 18 века Жан-Батиста Симеона Шардена (1699—1779). Сын парижского ремесленника-столяра, он прошел выучку у академических живописцев, однако очень скоро порвал с их методом работы — по образцам других мастеров и по воображению. Этому методу он противопоставил работу с натуры и пристальное ее изучение — принцип, которому он оставался верен в течение всей своей жизни. В 1728 году Шарден обратил на себя внимание двумя натюрмортами («Скат» и «Буфет», Париж, Лувр), выставленными на площади Дофина под открытым небом, где раз в году молодые художники могли показывать свои картины. Успех, выпавший па его долю, позволив ему представить свои работы в Академию. Здесь его натюрморты получили единодушное признание, и Шарден был избран в число академиков.

Натюрморт был излюбленным жанром Шардена. Жанр этот вошел в моду в 18 веке под влиянием голландцев, увлечение которыми перекликалось с наметившейся в литературе тяге к простоте и естественности. Но в своих натюрмортах французские мастера обычно отталкивались не от реалистических основ голландского искусства,. а от его декоративных элементов. Этому декоративному натюрморту Шарден противопоставил свои простые, непритязательные, лишенные каких бы то ни было эффектов картины. Оп писал глиняные кувшины, бутылки, стаканы, простую кухонную посуду, окруженную фруктами и овощами, иногда рыбу или убитую дичь. Но в этих простых предметах он открыл поразительное богатство красочных оттенков, выразив с необычайной силой материальные качества вещей.

С удивительной тонкостью передает художник блеск начищенной меди («Медный бак», 1730-е гг. ), матовую поверхность персиков («Корзина с персиками». 1768), сдобную пышность бриоши («Десерт», 1763, все — Париж, Лувр). Композиции этих небольших картин подчинены строгой логике. С безупречным чувством ритма организует Шарден классически уравновешенную и гармоничную структуру своих холстов («Натюрморт с атрибутами искусств», 1760-е гг., Москва, Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина). Продуманное соотношение предметов с особой полнотой выявляет их характерные особенности, выразительность формы, красоту цвета, сложнейшие оттенки которого художник фиксирует мелкими трепетными мазками. Они создают ощущение игры света на поверхности предметов, объединяют их с окружающей средой. Эти достоинства живописи Шардена сразу же оценил Дидро, считавший его «первым колористом Салона и, может быть, одним из первых колористов в живописи». «…Как движется воздух вокруг этих предметов, — восклицает Дидро, — вот кто понимает гармонию красок и рефлексов».

Столь же оригинальны и совершенны жанровые картины Шардена. Они посвящены изображению несложных сцен быта французского третьего ‘сословия — мелкой буржуазии и трудового люда. Из этой среды вышел сам Шарден и связь с ней не порывал до конца своих дней. Впервые в искусстве 18 века подобные мотивы повседневности оказываются в центре внимания художника. Сюжеты жанровых картин Шардена лишены драматизма или повествовательности. В большинстве случаев это изображение мирного неторопливого домашнего быта: мать с детьми, читающими молитву перед скромной трапезой («Молитва перед обедом», 1744, Государственный Эрмитаж); прачка, стирающая белье, и примостившийся около кадки ребенок, пускающий мыльные пузыри («Прачка», Государственный Эрмитаж), мальчик, усердно складывающий карточный домик («Карточный домик», Париж, Лувр) —таковы типичные сюжеты картин мастера. Их естественность и простота разительно контрастируют с манерностью и жеманством жанровых сцен Буше. Работы Шардена совершенно лишены литературных и дидактических тенденций, а также сентиментальности, присущей аналогичным картинам большинства его современников. Но подобно тому, как Шарден в своих натюрмортах открыл красоту простой кухонной утвари, он сумел обнаружить целый мир возвышенных и чистых человеческих чувств в скромных будничных домашних сценах, обретающих в его картинах подлинную поэзию и нравственную значительность. Лирическая проникновенность («Пользуются красками, но пишут чувством», — говорил Шарден) сочетается в них с артистизмом исполнения и тем изяществом стиля, который характерен для всего искусства того времени. Как и натюрморты, жанровые картины Шардена написаны мягко и обобщенно, а их лишенный яркости колорит построен на тончайших гармониях изысканных тонов.

Во французском искусстве 18 века Шарден был также одним из создателей реалистического портрета. Его работам в этом жанре совершенно чужды декоративные эффекты, показные позы, отличающие портреты придворных художников. Они просты по композиции, сдержанны по колориту. Исключающий всякую идеализацию, правдивый и точный в характеристиках, Шарден в то же время всегда подчеркивает моральное достоинство своих моделей. Утверждение ценности человеческой личности, столь характерное для века Просвещения, лежит в основе этих внешне непритязательных работ художника. К числу лучших портретов Шардена принадлежат его автопортреты и портрет жены, выполненные пастелью (1770-е гг., Париж, Лувр).

Реалистическое искусство Шардена сразу же получило поддержку передовой художественной критики. Однако во второй половине столетия, когда от искусства требовали, чтобы оно стало, по выражению Дидро, «школой нравов, немым оратором, наставляющим нас в добродетелях и возвышенных поступках», работы Шардена уже не во всех отношениях удовлетворяли новую критику. Теперь особенным успехом стали пользоваться те художники, в творчестве которых проступали дидактические черты.

Жан-Батист Грёз. Главой этого морализующего течения во французском искусстве второй половины 18 века стал Жан- Батист Грёз (1725—1805). Работы Грёза, посвященные, в основном, изображению жизни мелкой буржуазии, отмечены сильными идеализирующими тенденциями и проникнуты сентиментальной чувствительностью. Они близки по своему характеру к возникшей в этот период сентиментальной драме — литературному жанру, представителем которого был Дидро.

Грёз первым среди французских художников стал проповедником буржуазной морали, чем в значительной степени объясняется успех таких его работ, как «Отец семейства, объясняющий своим детям библию» (Салон 1755 года, Париж, частное собрание) или «Деревенская невеста» (Салон 1761 года, Париж, Лувр). В этих картинах Грёза современников привлекали и чувствительные сюжеты и сентиментальное восхваление семейных добродетелей.

Высоко оценивал творчество Грёза и Дидро. «Вот поистине мой художник— это Грёз», —писал Дидро, разбирая картину Грёза «Паралитик, или Плоды хорошего воспитания» (Государственный Эрмитаж), в своем «Салоне» 1763 года. Дидро восхищается картиной, так как это «моральная живопись», которая наравне с драматической поэзией должна «нас трогать, поучать, исправлять и побуждать к добродетели». Действительно, в картине изображена трогательная и поучительная сцена: больной, прикованный к постели старик окружен многочисленными заботливыми детьми, которые стараются облегчить его участь. Однако стремление раскрыть свой замысел с максимальной наглядностью приводит Грёза к искусственности и аффектации. Композиции его картин часто надуманны и театральны, типаж однообразно идеализирован и лишен подлинной выразительности, жесты фигур заученны и повторяются при аналогичных ситуациях, позы эффектны и нарочиты, колорит часто условен. Зато многочисленные рисунки Грёза обладают большими достоинствами. Это композиционные наброски или этюды фигур, выполненные обычно черным мелом или сангиной, свободные по манере, живо и непосредственно передающие модель.

Наряду с жанровыми картинами Грёз писал портреты — «Портрет молодого человека в шляпе» (1750-е гг., Государственный Эрмитаж), а также изображения миловидных девушек, порой живые и выразительные («Голова девушки в чепце», 1760-е гг., Государственный Эрмитаж), но чаще идеализированные, манерно-сентиментальные — «Разбитый кувшин», «Мертвая птичка» (Салон 1800 года, обе—Париж, Лувр). Именно подобные картины, так называемые «головки» Грёза, в свое время пользовались особой популярностью. *

Впрочем, искусство Грёза имело лишь временный успех. Чем ближе надвигался момент вступления буржуазии в период классовых боев, тем менее могли ее удовлетворить сентиментальные картины Грёза с их тематикой, ограниченной вопросами семейной жизни.

Накануне революции 1789 года на смену дидактическому бытовому искусству приходит классицизм.

Жан Оноре Фрагонар. Во французском искусстве второй половины 18 века продолжают жить и традиции стиля рококо, в который, однако, проникают теперь и реалистические искания. Самым крупным представителем этого направления был Жан Оноре Фрагонар (1732—1806), блестящий мастер рисунка и тонкий колорист.

Еще будучи пенсионером в Риме, Фрагонар совместно с пейзажистом Гюбером Робером увлекался рисованием итальянских пейзажей и римских вилл. Вместе с тем же Робером Фрагонар живет в предоставленной им меценатом Сен Ноном вилле д’Эсте на Тибре, окруженной живописным парком, расположенным в изумительной по своей красоте местности. Здесь Фрагонар и Робер пишут ряд этюдов. Они участвуют также в предпринятом Сен Ноном издании, посвященном Неаполю и Сицилии, исполняя рисунки для гравюр.

В жанровой живописи Фрагонара преобладают галантные, любовные сцены («Поцелуй украдкой», 1780-е гг., Государственный Эрмитаж). Часто он еще смелее, чем Буше, подчеркивает в них эротические элементы: «Похищенная рубашка» (Париж, Лувр), «Счастливые возможности качелей» (1767, Лондон, собрание Уоллес) и другие. Богатая фантазия, легкость письма, смелый мазок, блестящее мастерство характерны для творчества Фрагонара. Удаются Фрагонару и работы, изображающие сцены повседневной, подчас и народной жизни, как, например, «Дети фермера» (до 1770 г., Государственный Эрмитаж).

Они проникнуты теплым чувством и отличаются жизненностью образов, большим мастерством в передаче света, гармонией колорита и свободной темпераментной манерой письма. В них чувствуется изучение работ голландских живописцев 17 века. Влияние последних сказывается в блестяще переданной характеристике вещей, интересе к изображению животных. Как и все художники его времени, Фрагонар отличался большой разносторонностью, писал портреты, мифологические и религиозные картины, пейзажи, декоративные панно, иллюстрировал книги, выполнял миниатюры. Исключительный интерес представляют рисунки Фрагонара, особенно его графические пейзажи. Свободные по манере, разнообразные по фактуре, живописные и светоносные, они воплощают необычайно живое и поэтическое восприятие природы («Большие кипарисы виллы д’Эсте», 1760-е гг., Вена, Альбертина).