Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

На что мы тратим свое время?




Данные таблицы основаны на информации о распорядке дня, предоставленной взрослыми и подростками, живущими в США, за последние годы. Процентное соотношение может варьироваться в зависимости от возраста, пола, социальной принадлежности и личных предпочтений респондентов – в таблице указаны максимальные и минимальные показатели. Каждый процент соответствует одному часу в неделю.

Производственная деятельность Всего: 24–60%

Работа или учеба 20–45%

Общение, еда и мечтание на работе 4–15%

 

Хозяйственная деятельность Всего: 20–42%

Работа по дому (готовка пищи, уборка, покупка продуктов) 8–22%

Еда 3–5%

Уход за собой (умывание, мытье, одевание) 3–6%

Вождение автомобиля, транспорт 6–9%

 

Отдых Всего: 20–43%

Средства массовой информации (телевидение и чтение) 9–13%

Хобби, занятия спортом, походы в кино и рестораны 4–13%

Общение с людьми 4–12%

Безделье, пассивный отдых 3–5%

__________________________________________________________________

Источники: Чиксентмихайи и Граеф 1980; Кубей и Чиксентмихайи 1990; Ларсон и Ричардс 1994.

 

То, что мы делаем в течение обычного дня, можно разделить на три основные группы. Первая и самая большая группа включает то, что мы должны делать, чтобы производить энергию, необходимую для выживания и создания комфорта. Сегодня это можно заменить синонимом «делать деньги», поскольку деньги превратились в средство обмена на многие вещи. Однако для школьников и студентов учеба также является производственной деятельностью, ибо для них образование является эквивалентом работы, и первое впоследствии приведет ко второму.

В зависимости от типа работы и от полного или неполного рабочего дня, от четверти до почти половины нашей психической энергии уходит на производственную деятельность. Но хотя люди, имеющие полный рабочий день, работают около 40 часов в неделю, что составляет 35% из 112 часов бодрствования в неделю, эта цифра не отражает действительности в полной мере. Из сорока часов, что люди проводят на работе, работают они около тридцати часов. Остальное время они тратят на разговоры с другими людьми, мечтания, составление планов и занятия другими делами, не имеющими отношение к работе.

Много это времени или мало? Зависит от того, с чем сравнивать. Согласно данным антропологов, в таких технологически неразвитых сообществах, как племена, обитающие в джунглях Бразилии или в пустынях Африки, взрослое население редко тратит более четырех часов в день на обеспечение своего существования – остальное время они отдыхают, разговаривают, поют и танцуют. С другой стороны, в течение приблизительно сотни лет промышленной революции на Западе, до тех пор, пока профсоюзы не начали борьбу за сокращение рабочего дня, нередко рабочие проводили на фабриках более двенадцати часов ежедневно. Таким образом, восьмичасовой рабочий день, который сейчас стал нормой, является золотой серединой между этими двумя крайностями.

Производственная деятельность создает новую энергию; однако нам необходимо выполнять и другую работу, для того чтобы просто сохранять и поддерживать свое тело и то, что нам принадлежит. Поэтому почти четверть своего дня мы тратим на хозяйственную деятельность. Мы поддерживаем свое тело посредством питания, отдыха и ухода за собой; а свои владения – посредством уборки, приготовления пищи, покупок в магазине и другой работы по дому.

Традиционно хозяйственная деятельность лежала на плечах женщины, тогда как мужчина занимался производственной деятельностью. До сих пор это разделение довольно сильно в современной Америке. Хотя мужчины и женщины тратят одинаковое время на еду (около 5%), женщины посвящают в два раза больше времени на хозяйственную деятельность, чем мужчины.

В других странах роль женщины в хозяйственной деятельности еще больше. В Советском Союзе, где пропагандировалось равенство полов, замужние женщины, работающие врачами и инженерами, все равно должны были выполнять хозяйственные обязанности по дому, приходя вечером с работы. Во многих странах мира считается, что мужчина, готовящий обед, теряет уважение к самому себе и уважение других людей.

Похоже, что это разделение труда старо, как мир. В прошлом работа по дому требовала от женщин огромных усилий. Вот как один историк описывает жизнь Европы четыре столетия назад:

 

Женщины носили воду на крутые склоны гор, где было мало воды… Они косили и сушили сено, собирали хворост, водоросли и траву у обочин, чтобы кормить кроликов. Они доили коров и коз, выращивали овощи, собирали каштаны и травы. Основным топливом в домах британских, ирландских и голландских фермеров был навоз, который женщины собирали руками и сушили, разложив у домашнего очага…

 

Наличие водопровода и электронной техники, конечно, снижает физические затраты энергии, необходимые для выполнения работы по дому. Точно также технологический прогресс облегчил физическую нагрузку при выполнении производственной работы. Однако многим женщинам в Азии, Африке и Южной Америке – то есть, большинству женщин в мире – все еще приходится тратить большую часть своей жизни на то, чтобы сохранить материальное и эмоциональное благополучие своих семей.

Время, остающееся после выполнения производственной и хозяйственной деятельности, это наше свободное время, или досуг, на который приходится около четверти всего нашего времени. По мнению многих мыслителей прошлого, мужчины и женщины могут осознать свой потенциал только тогда, когда они ничего не делают. Греческие философы считали, что мы становимся по-настоящему людьми именно в свое свободное время, посвящая его собственному развитию – обучению, занятию искусствами и политической деятельностью. В действительности английское слово «школа» (school) происходит от греческого слова scholea, обозначающего «досуг», так как греки полагали, что лучшее использование свободного времени – это обучение.

К сожалению, этот идеал редко реализуется на практике. В нашем обществе свободное время посвящается трем основным занятиям, ни одно из которых не соответствует полностью тому, что имели в виду греческие ученые и любители досуга. Первое – потребление средств массовой информации, в основном телевидения, с небольшим добавлением газет и журналов. Второе – разговоры. Третье – более активное использование свободного времени, что в большей степени соответствует старому идеалу: к нему относятся хобби, занятия музыкой, спортом, походы в кино и рестораны. На каждое из этих трех видов досуга уходит минимум четыре часа и максимум двенадцать часов в неделю.

Просмотр телевидения – вид досуга, на который мы затрачиваем большую часть нашей психической энергии, возможно, является также самой новой формой человеческой деятельности за все существование человека. Ни одно из занятий, которыми занимались мужчины и женщины на протяжении миллионов лет эволюции, не было настолько пассивным и одурманивающим и в то же время привлекающим и приковывающим наше внимание. Конечно, если не брать в расчет такие занятия, как наблюдение за звездами, послеобеденный сон и вхождение в транс, как это делали жители острова Бали. Защитники средств массовой информации уверяют, что благодаря телевидению мы получаем разнообразную интересную информацию. Это верно, однако намного проще выпускать программы, которые возбуждают праздное любопытство зрителей, а не образовывают его. Поэтому то, что смотрит большинство людей, вряд ли может помочь им развить свою личность.

На эти три вида деятельности – производственную, хозяйственную и досуг – уходит наша психическая энергия. Благодаря им мы получаем информацию, которая проходит через наше сознание день изо дня, с момента рождения до смерти. Таким образом, по существу, наша жизнь состоит из того, что мы делаем на работе, из того, что мы делаем для поддержания нашего имущества, и из всего, что мы делаем в свое свободное время. В этих параметрах разворачивается наша жизнь, и наш выбор того, что мы делаем и как мы это делаем, определит, останется ли после нас бесформенное нечто или нечто, напоминающее произведение искусства.

Наша повседневная жизнь определяется не только тем, что мы делаем, но также теми, кто нас окружает. На наши действия и чувства всегда оказывают влияние другие люди, их присутствие или отсутствие. Со времен Аристотеля известно, что люди – это общественные животные; мы зависим от общества других людей как физически, так и психологически. Разные культуры различаются между собой по степени зависимости человека от других людей или его зависимости от общепринятого мнения, когда он находится один. Например, люди в традиционной индийской культуре считались не отдельными индивидуумами, как мы о них думаем, а скорее «узелками» в обширной общественной сети. Личность человека определялась не столько его индивидуальными мыслями и действиями, сколько тем, чьим сыном, братом, двоюродным братом или отцом он являлся. И в наше время: если сравнить детей с Кавказа с детьми из Восточной Азии, то последние намного глубже осознают ожидания и взгляды своих родителей, даже когда они находятся одни. В психоаналитических терминах мы можем сказать, что у них более сильное супер-эго. Но несмотря на то, какой индивидуалистической может быть культура, другие люди все равно в значительной степени определяют качество жизни человека.

Большинство людей проводят приблизительно одинаковое количество времени в трех социальных ситуациях. Первая ситуация складывается из незнакомых людей, коллег и – для молодых людей – из их сокурсников. Это «публичная» сфера, в которой наши действия оцениваются другими, где мы боремся за обладание какими-то благами, и где мы устанавливаем отношения сотрудничества с другими людьми. Считается, что эта сфера публичной деятельности является наиболее важной для развития потенциала человека. Именно в ней заложен наибольший риск, но также и наибольшие возможности роста.

Вторая ситуация представляет собой семью. Для детей это их родители, братья и сестры, для взрослых – их партнеры, супруги и дети. В последнее время понятие семьи, как единой социальной единицы, подвергалось строгой критике. Действительно, ни одно образование не оправдывает этого определения во времени и пространстве. Однако является верным и то, что всегда и везде существовали группы людей, связанные родственными узами, с которыми человек ощущал себя в большей безопасности, и по отношению к которым он чувствовал большую ответственность, чем ко всем остальным людям. Не важно, какими нестандартными могут быть современные семьи в сравнении с традиционной семьей, ближайшие родственники дают нам уникальный опыт в жизни.

Затем существует еще одна ситуация, связанная с отсутствием других людей, т.е. одиночеством. Живя в техногенном обществе, мы проводим около трети своего дня одни. Это намного больше, чем во многих родовых сообществах, в которых нахождение в одиночестве часто считалось опасным. Даже сейчас мы не любим быть одни; большинство людей стремятся избежать одиночества во что бы то ни стало. Хотя можно научиться наслаждаться одиночеством, это редко кому нравится. Но хотим мы этого или нет, часто нам приходится быть одним: дети учат уроки и занимаются в одиночестве, домохозяйки ведут хозяйство в одиночестве, и многие виды работ хотя бы отчасти выполняются в одиночестве. Поэтому даже если нам не нравится одиночество, нам необходимо научиться его переносить, иначе качество нашей жизни может пострадать от этого.

 

В этой и следующей главах я расскажу о том, как люди используют свое время, сколько времени они проводят одни или с другими и что они чувствуют, делая то или иное дело. На чем же основываются мои предположения?

Наиболее распространенный способ узнать, что люди делают со своим временем, это использовать опросы, отчеты и распорядки дня. Эти методы часто сводятся к тому, что человек должен заполнить дневник в конце дня или недели. Это довольно легко выполнить, однако эти методы основываются на воспоминаниях, поэтому они не очень точные. Существует другой метод – метод выборочного изучения опыта (ESM), который был разработан мной в начале семидесятых годов в Университете Чикаго. Этот метод использует пейджер или запрограммированные часы, напоминающие людям с помощью сигнала, когда им нужно заполнить две страницы буклета, который они носят с собой. Сигналы задаются через случайные промежутки времени в пределах каждых двух часов, начиная с раннего утра до 11 часов вечера или позже. Услышав сигнал, человек записывает, где он находится, что он делает, о чем думает, кто находится с ним рядом, и затем оценивает состояние своего сознания на этот момент по цифровой шкале – насколько он счастлив, как сконцентрировано его внимание, как сильна его мотивация, как высока его самооценка и т.д.

К концу недели каждый человек заполняет около 56 страниц буклета, которые являются виртуальной кинохроникой его повседневной жизни. Мы можем проследить, что делает человек с утра до ночи изо дня в день в течение недели. А также мы можем проследить колебания его настроения в зависимости от того, что человек делает или с кем он находится.

В нашей лаборатории в Чикаго в течение нескольких лет мы собрали более 70 тысяч страниц от 2300 респондентов; исследователи из других университетов мира утроили эти показатели. Большое количество буклетов очень важно, поскольку с их помощью мы можем увидеть форму и качество жизни очень подробно и с большой точностью. Например, мы можем увидеть, как часто люди едят и что они при этом чувствуют. Более того, мы можем увидеть, как относятся к еде подростки, взрослые и старики и есть ли различие между едой в одиночестве или в компании. Этот метод также позволяет делать сравнения между американцами, европейцами, азиатами и представителями других культур, где используется этот метод. Из всего этого следует, что я буду использовать как данные, полученные в результате опросов и отчетов, так и данные, полученные методом выборочного изучения опыта. В примечаниях в конце книги указаны источники полученной информации.


ВТОРАЯ ГЛАВА

Содержание опыта

Как мы поняли, на работу, хозяйственную деятельность и досуг уходит большая часть нашего времени. Но одному человеку нравится его работа, а другой ее ненавидит; кто-то наслаждается свободным временем, а кто-то скучает, когда ему нечего делать. Соответственно, то, что мы делаем изо дня в день, в основном определяется нашим образом жизни. Однако более важным является то, что мы при этом испытываем.

Эмоции в какой-то степени являются самым субъективным элементом нашего сознания, поскольку лишь сам человек может сказать, действительно ли он испытывает чувства любви, стыда, благодарности или счастья. В то же время эмоции – самый объективный элемент нашего сознания, ибо то, что мы чувствуем «нутром», когда мы влюблены, или счастливы, когда нам страшно или стыдно, для нас более реально, чем все, что нас окружает, или то, о чем нам говорит наука или логика. Таким образом, мы часто оказываемся в парадоксальной ситуации. С одной стороны, мы словно психологи, изучающие поведение, смотрим на других людей, доверяя только тому, что они делают, а не тому, что они говорят. С другой же стороны, когда мы смотрим на себя, мы поступаем как феноменологи, относясь к своим внутренним чувствам гораздо серьезнее, чем к внешним событиям и действиям.

Психологи установили, что существует девять основных эмоций, которые можно с достоверностью различить по выражению лиц у людей, живущих в удаленных друг от друга культурах; следовательно, раз все люди могут видеть и говорить, они также испытывают одинаковый набор эмоциональных состояний. Попросту говоря, все эмоции делятся на две основные группы: они либо положительные и привлекательные, либо отрицательные и отталкивающие. Именно благодаря этому простому различию эмоции помогают нам определить, что для нас хорошо. Маленького ребенка привлекает человеческое лицо, и он счастлив, когда видит свою мать, поскольку эти эмоции связывают его с тем, кто о нем заботится. Мы испытываем удовольствие от еды и от лиц противоположного пола, поскольку жизнь прекратилась бы, если бы мы не ели и не занимались сексом. Мы чувствуем инстинктивное отвращение при виде змей, насекомых, ощущая неприятный запах, или в темноте – это те вещи, которые в ходе эволюции в прошлом могли представлять серьезную угрозу для жизни.

Кроме этих простых эмоций, присущих нам на генетическом уровне, человечество приобрело и другие, более утонченные и нежные, но также и более фальшивые. В результате эволюции рефлексирующего сознания люди научились «играть» чувствами, подделывать их и манипулировать ими так, как не умеет делать ни одно животное. Песни, танцы и маски наших предков рождали чувства страха и благоговения, радости и упоения. Сейчас такие чувства вызываются фильмами ужасов, наркотиками и музыкой. Изначально эмоции служили сигналом о внешнем мире; теперь же они часто отделены от реального объекта, и мы испытываем их ради них самих.

Счастье является прототипом положительных эмоций. Как сказал Аристотель, всё, что мы делаем, направлено на то, чтобы достичь счастья. На самом деле нам не нужны богатство, здоровье или слава сами по себе. Они нужны нам лишь потому, что мы надеемся, что они сделают нас счастливыми. Однако к счастью мы стремимся не потому, что оно нам что-то даст, а ради него самого. Если счастье действительно является целью нашей жизни, то что мы о нем знаем?

До середины ХХ века психологи неохотно изучали вопрос счастья, поскольку в социальных науках господствовало учение бихевиоризма, утверждавшее, что субъективные эмоции – слишком ненадежный предмет для научного исследования. Но в последние десятилетия академический эмпиризм, развивающийся в западных штатах США, оправдал значимость субъективных переживаний, и изучение вопроса счастья было возобновлено с удвоенной энергией.

Результаты исследований подтвердили уже известные факты и открыли неожиданные аспекты данного вопроса. Неожиданным явилось, например, то, что, несмотря на проблемы и трагедии в жизни, люди по всему миру склонны считать себя скорее счастливыми, чем несчастными. В Америке одна треть респондентов из сделанной выборки считают себя «очень счастливыми» и только один человек из десяти говорит, что он «не очень счастлив». Большинство останавливаются на серединной отметке, считая себя «довольно счастливыми». Похожие результаты были получены и во многих других странах мира. Как это может быть, когда философы на протяжении веков, размышляя о краткости и тягостности нашей жизни, утверждали, что мир – это юдоль слез, и нам не суждено быть счастливыми? Возможно, причина разногласия заключается в том, что пророки и мыслители были перфекционистами и не могли смириться с несовершенством жизни, в то время как остальное человечество довольно своей жизнью, несмотря на все ее несовершенства.

Конечно, существует и более пессимистическое объяснение, а именно то, что когда люди говорят, что они «довольно счастливы», они либо обманывают исследователя, который производит опрос, либо, что более вероятно, они говорят так, чтобы приободрить себя. Более того, как мы привыкли думать благодаря Карлу Марксу, заводской рабочий может чувствовать себя совершенно счастливым, однако его субъективное счастье есть самообман, который ничего не значит, поскольку объективно рабочий подчиняется системе, эксплуатирующий его труд. Жан-Поль Сартр утверждал, что большинство людей живет с «ложным сознанием», уверяя себя, что они живут в лучшем из возможных миров. Позднее Мишель Фуко и постмодернисты выяснили, что то, что говорят люди, не отражает реальных событий, а отражает стиль изложения фактов или манеру говорить. Хотя эта критика самоощущений человека выявила важные аспекты, которые необходимо признать, она также страдает от высокомерия ученых, считающих, что их интерпретация действительности имеет превосходство над реальным опытом большинства людей. Несмотря на глубокомысленные сомнения Маркса, Сартра и Фуко, я все же считаю, что если человек говорит, что он «довольно счастлив», мы не имеем права не признавать его заявления или интерпретировать его, как обратное утверждение.

Другие известные, но в какой-то мере неожиданные факты были обнаружены в соотношении материального благополучия и счастья. Как мы и предполагали, люди, живущие в странах с более высоким уровнем материальной обеспеченности и более стабильной политической ситуацией, считают себя счастливее (например, швейцарцы и норвежцы говорят, что они счастливее, чем греки и португальцы). Однако это не всегда так (например, беднейший ирландец утверждает, что он счастливее, чем богатый японец). В рамках же одной страны соотношение между финансами и удовлетворенностью в жизни является минимальным; в Америке миллиардеры счастливее людей со средним уровнем дохода на бесконечно малую величину измерения. И хотя личный доход американцев в долларах более чем удвоился между 1960 и 1990-ми годами, число людей, считающих себя очень счастливыми, остался, как и прежде, равным 30 процентам населения. Похоже, что выводы исследования подтверждают одно заключение: перейдя порог бедности, дополнительные материальные ресурсы существенно не влияют на возможность чувствовать себя счастливым.

Обладание определенными личностными качествами может повлиять на то, насколько счастливым считает себя человек. Например, здоровый экстраверт с высокой самооценкой, прочным браком и религиозной верой скорее скажет, что он счастлив, чем хронически больной, разведенный и неверующий интроверт с низкой самооценкой. На фоне такой картины скептицизм постмодернистов может иметь смысл. Вполне вероятно, что здоровый и верующий человек построит «более счастливое» повествование о своей жизни, чем больной и неверующий человек, вне зависимости от настоящего качества их опыта. Однако мы всегда имеем дело с «сырой» информацией об опыте человека, полученной через фильтр интерпретации. Поэтому то, что люди рассказывают о своих ощущениях, является наиболее важной составляющей наших эмоций. Женщина, которая заявляет, что она счастлива, работая на двух работах, чтобы содержать своих детей, возможно, действительно, более счастлива, чем женщина, которая не видит смысла работать хотя бы на одной работе.

Однако счастье это не единственная эмоция, которую стоит принимать во внимание. На самом деле, если человек хочет улучшить качество своей жизни, возможно, ему не следует начинать делать это со счастья. Во-первых, заявления людей о счастье не так отличаются друг от друга, как другие чувства; неважно, какой пустой может быть жизнь человека, однако большинство людей не любят признавать, что они несчастны. Во-вторых, это чувство является скорее личностной, чем ситуативной характеристикой. Другие наши чувства более подвержены влиянию того, что мы делаем, с кем мы находимся или где мы находимся. Эти настроения более поддаются прямому изменению. А поскольку они связаны с тем, насколько счастливыми мы себя ощущаем, то в долгосрочной перспективе они могут поднять наш уровень счастья.

Например, наши ощущения активности, силы и бодрости во многом зависят от того, что мы делаем. Эти чувства усиливаются, когда мы заняты сложной работой, и уменьшаются, когда у нас не получается что-то сделать или когда мы не пытаемся что-то сделать. Таким образом, на эти чувства прямым образом влияет выбранное нами действие. Когда мы ощущаем себя активными и сильными, мы с большей вероятностью чувствуем себя счастливыми. Таким образом, сделанный нами выбор определенного действия влияет на наше ощущение счастья. Точно также многие люди чувствуют, что они более веселые и общительные, когда они находятся с другими людьми, а не одни. Опять же веселость и общительность – качества, присущие счастью. Возможно, это объясняет, почему в среднем экстраверты более счастливы, чем интроверты.

Качество нашей жизни зависит не только от счастья. Оно также зависит от того, что человек делает, чтобы быть счастливым. Если человеку не удается достичь целей, которые приносят смысл в его жизнь, если он не использует свой разум в полной мере, тогда хорошие чувства занимают лишь небольшую часть данного ему потенциала. О человеке, который достиг удовлетворения, уйдя из мира, чтобы «выращивать свой сад», подобно Кандиду Вольтера, нельзя сказать, что он ведет прекрасную жизнь. Не мечтая и не рискуя, человек может достичь только жалкого подобия жизни.

 

Эмоции влияют на внутреннее состояние нашего сознания. Отрицательные эмоции, такие как грусть, страх, беспокойство или скука, создают в нашем сознании «психическую энтропию». Это состояние, в котором мы не можем эффективно использовать внимание, чтобы справляться с внешними задачами, поскольку оно необходимо нам, чтобы восстановить свой внутренний субъективный порядок. Положительные эмоции, такие как счастье, сила или бодрость, характеризуют состояние “психической негэнтропии”, когда наше внимание не направлено на то, чтобы чувствовать и смаковать жалость к себе. В этом состоянии психическая энергия свободно направляется на осуществление любой мысли или дела, которые мы выберем.

Когда мы решаем направить свое внимание на осуществление какой-либо задачи, мы говорим, что у нас есть намерение или цели, которые мы поставили перед собой. Как долго и как упорно мы добиваемся цели, зависит от нашей мотивации. Следовательно, намерения, цели и мотивация – это также проявления психической негэнтропии. С их помощью мы концентрируем психическую энергию, устанавливаем приоритеты и таким образом упорядочиваем свое сознание. Без них наши мысли становятся хаотичными, а настроение быстро ухудшается.

Цели обычно составляют иерархию, начиная с самых банальных, например, купить в магазине мороженое, и кончая целью пожертвовать жизнью за родину. В течение обычного среднего дня около трети людей говорят, что они делают то, что они хотят делать, еще одна треть делает то, что нужно делать, и последняя треть делает что-то, потому что не знает, чем другим еще можно заняться. Эти пропорции могут варьироваться в зависимости от возраста, пола и активности человека. Дети чувствуют, что у них больше выбора, чем у их родителей; мужчины думают, что у них больше выбора, чем у их жен; все, что человек делает дома, он оценивает как более добровольное занятие, чем работа.

Установлено, что хотя люди ощущают себя наилучшим образом, когда они делают что-то добровольно, однако они не чувствуют себя наихудшим образом, когда они делают что-то обязательное. Напротив, физическая энтропия достигает наивысшего уровня, когда люди чувствуют, что делают что-то по тому, что им нечего больше делать. Таким образом, как внутренняя мотивация (желание делать что-то), так и внешняя мотивация (необходимость делать что-то) предпочтительнее, чем состояние, когда человек действует без всякой цели, на которой сконцентрировано его внимание. Многие люди очень часто испытывают это состояние немотивированности в своей жизни, и эта часть их жизни требует совершенствования.

Наши намерения фокусируют психическую энергию на короткое время, тогда как цели обычно бывают более долгосрочными. И, в конце концов, именно цели, которые мы преследуем, формируют нашу жизнь и определяют, кем мы станем в жизни. Что отличает мать Терезу от певицы Мадонны? Их отличают те цели, которым они посвящали свое внимание в течение жизни. Без ясных и определенных целей очень трудно сформировать определенную личность. Только с помощью упорядоченных нашими целями инвестиций психической энергии мы можем упорядочить наш опыт. Этот порядок, выражающий себя в предсказуемых действиях, эмоциях и выборе, со временем формирует более или менее уникальную личность.

Наши цели также определяют нашу самооценку. Как установил Уильям Джеймс почти век назад, наша самооценка зависит от наших ожиданий успеха. У человека может быть низкая самооценка либо потому, что он ставит перед собой не слишком сложные цели, либо потому, что он не очень успешен. Поэтому не всегда успешный человек имеет более высокую самооценку. Возможно, это неожиданный факт, однако азиатские студенты, учащиеся в Америке и имеющие великолепные оценки, обычно имеют более низкую самооценку, чем другие студенты, чьи оценки намного хуже. Дело в том, что они ставят перед собой более высокие цели, которые непропорциональны их успехам. Матери, работающие полный рабочий день, имеют более низкую самооценку, чем неработающие матери, потому что, несмотря на то, что они делают больше, их ожидания превосходят их достижения. Из этого следует, что в противовес популярному мнению, формирование у ребенка высокой самооценки - это не всегда хорошая идея, особенно если делать это за счет снижения его ожиданий.

Существуют и другие неправильные представления о намерениях и целях. Например, многие указывают на то, что в некоторых восточных религиях, таких как различные формы индуизма и буддизма, отсутствие целей считается необходимым условием достижения счастья. Они утверждают, что только путем отказа от своих желаний, достигнув бесцельного существования, мы можем надеяться обрести счастье. Эта мысль повлияла на многих молодых людей в Европе и Америке, которые отказывались от всех целей, веря, что только совершенно спонтанное и случайное поведение приведет их к счастливой жизни.

Я считаю, что такое прочтение идей восточных религий слишком поверхностно. В конце концов, попытка подавить свои желания сама по себе является чрезвычайно сложной и амбициозной задачей. В большинство людей настолько глубоко заложены генетические и культурные желания, что для того чтобы их приглушить, потребуется усилие нечеловеческой воли. Те люди, которые думают, что, ведя спонтанный образ жизни, они избегают каких-либо целей, часто слепо выполняют цели, поставленные перед нами нашими инстинктами или воспитанием. В результате многие из них превращаются в низких, развращенных людей с множеством предрассудков, что приводит в ужас буддистских монахов.

Истинный смысл идей восточных религий, как мне кажется, не заключается в отказе от всех целей. Восточные религии учат нас, что большинство наших намерений возникают спонтанно, и мы не должны им доверять. Для того чтобы выжить в опасном мире с ограниченными ресурсами, наши гены побуждают нас быть жадными, добиваться власти и господствовать над другими людьми. По той же самой причине, социальная группа, в которой мы родились, учит нас доверять только тем, кто говорит на одном языке с нами и исповедует ту же религию. Повинуясь силе инерции прошлого, наши цели формируются под влиянием нашего генетического и культурного наследия. Это именно те цели, которые мы должны научиться сдерживать, по мнению буддистов. Но для достижения этой цели человеку требуется очень сильная мотивация. Удивительно, но выполнение цели отказа от заложенных в нас целей может потребовать от нас всей нашей психической энергии. Йог или буддистский монах концентрирует все свое внимание на том, чтобы его глубинные желания не проникли в его сознание. Поэтому у него остается очень мало психической энергии, чтобы делать что-то еще. Таким образом, практика восточных религий фактически противоположна тому, как она интерпретируется на Западе.

Научится управлять своими целями – это важный шаг на пути улучшения качества своей повседневной жизни. Но для этого совсем необязательно ударяться в крайности спонтанности, с одной стороны, или полного контроля, с другой стороны. Наилучшее решение заключается, возможно, в том, чтобы понять истоки мотивации, признать необъективность наших желаний и ставить перед собой скромные цели, которые создают порядок в нашем сознании, не привнося большого беспорядка в наше социальное и материальное окружение. Пытаться достигнуть меньшего, чем это, значит, упустить возможность развить свой потенциал, а пытаться достигнуть большего, чем это, значит, обрекать себя на поражение.

 

Третья составляющая нашего сознания – это познавательные мыслительные процессы. Мышление – это на столько сложный вопрос, что мы не можем углубиться в него в рамках этой книги. Однако мы упростим этот вопрос с тем, чтобы говорить о нем в отношении к нашей повседневной жизни. То, что мы называем мышлением, также является процессом, который упорядочивает нашу психическую энергию. Эмоции концентрируют наше внимание, мобилизуя нашу психическую энергию на притяжение к чему-либо или на отталкивание от чего-либо. Цели делают это в результате воображения результатов наших желаний. Мысли упорядочивают нашу энергию, производя последовательность образов, которые соотносятся друг с другом с каким-то смыслом.

Например, одной из основных мыслительных операций является соединение причины и следствия. Как мы впервые с ней сталкиваемся можно рассмотреть на примере младенца, который впервые открывает, что, протянув ручку, он звонит в колокольчик, висящий над его кроваткой. Это простая связь – образец того, как впоследствии формируется мышление. Со временем связь между причиной и следствием становится все более абстрактной и оторванной от конкретной реальности. Электрик, композитор или биржевой брокер прокручивают в голове одновременно сотни возможных связей между символами, которыми они оперируют – ватты и омы, ноты и ритмы, цены покупки и продажи акций.

В настоящее время известно, что эмоции, намерения и мысли не проходят через сознание как отдельные элементы нашего опыта. Они непрерывно связаны между собой и изменяют друг друга. Молодой человек влюбляется в девушку и испытывает все эмоции, связанные с любовью. Он намеревается завоевать ее сердце и думает, как ему достигнуть этой цели. Он воображает, что, купив новую шикарную машину, он привлечет ее внимание. Таким образом, в рамках цели завоевания сердца девушки появляется цель заработать деньги. Однако необходимость больше работать может помешать планам сходить на рыбалку и привести к отрицательным эмоциям, что в свою очередь может привести к изменению целей в соответствии с эмоциями… Поток нашего опыта несет в себе одновременно многие подобные единицы информации.

Чтобы осуществлять более или менее глубокие мыслительные операции, каждый человек должен научиться концентрировать свое внимание. Если мы не концентрируем внимание, наше сознание находится в состоянии хаоса. Нормальное состояние сознания представляет собой картину информационного беспорядка: случайные мысли следуют одна за другой, вместо того чтобы выстраиваться в логическую причинно-следственную цепочку. Пока человек не научится концентрировать свое внимание и не будет прикладывать к этому усилий, его мысли будут разбегаться, не приводя ни к какому заключению. Даже мечтание наяву, что есть соединение приятных образов с тем, чтобы получить определенную подвижную картинку в уме, невозможно без способности концентрировать внимание. На самом деле многие дети никогда не приобретают способности концентрировать внимание в достаточной степени, чтобы мечтать наяву.

Концентрация внимания требует намного больше усилий, когда ей противостоят наши эмоции и мотивация. Студенту, который ненавидит математику, намного сложней сконцентрировать свое внимание на учебнике и ему потребуется больше времени, чтобы запомнить содержащуюся в нем информацию. Соответственно, для этого ему потребуется сильная мотивация (например, он хочет сдать экзамены за этот курс). Обычно чем более сложной является задача, тем труднее на ней сконцентрироваться. Однако когда человеку нравиться то, что он делает, и у него есть мотивация, то ему легко сконцентрировать свое внимание, даже если объективные трудности велики.

Часто когда говорится о мышлении, люди считают, что речь идет об интеллекте. Их интересуют индивидуальные особенности мышления, такие как: «Каков мой IQ[1]?» или «Он гений в математике». Интеллект относится к разнообразным мыслительным процессам; например, как легко человек может представлять цифры и манипулировать ими в уме, или насколько хорошо он воспринимает информацию, выра

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...