 |
ГЛАВА ВТОРАЯ 4 страница
|
|
|
|
Романов сел за стол и несколько минут просматривал записи в журнале радиста. Потом он развернул на столе карту и начал водить по ней пальцем.
– Они сейчас должны быть здесь. Ждут колонну.
Олег подсел и всмотрелся в карту. Он уже более или менее понимал в топографических знаках, и вполне мог представить, где сейчас сидит группа в ожидании эвакуации.
– Юрий Борисович, а я буду ходить на боевые задания? – тихо спросил Олег.
– C чего ты взял? – Романов повернулся к переводчику.
– Я просто понимаю, что вы ничего просто так не делаете, а раз приказали мне не стричь бороду, значит, у вас есть задумка.
– Задумка есть, но ты не подготовлен для боевой работы.
B этот момент вошел Иванов, и встал у порога. Он слышал последнюю фразу командира отряда.
– A что я должен уметь? – спросил Олег.
– Представь ситуацию, – сказал с порога Иванов, – Ты идешь в группе, и вдруг на группу выходит одинокий пастух. Пастуху семьдесят лет. Этот человек в жизни никого не обидел. После того, как группа пройдет дальше, он побежит к первому же полевому командиру и все ему расскажет. Через час группу обложат co всех сторон. Еще через час группа перестанет существовать. Как не допустить гибель группы?
Романов посмотрел в глаза Нартову:
– Да, как бы ты поступил в подобной ситуации? Это ключевой момент подготовки разведчика к действиям в тылу противника.
– Ну, я не знаю. Может связать пастуха, и спрятать его где‑ нибудь? – предположил Олег.
– Развяжется, – жестко ответил Иванов.
– Взять его с собой?
– Он откажется идти. Скажет, мол, ноги больны, да стар стал. A нести его – только скорость движения снизится. Ну, так что?
Олег уже понял, что от него ждут, и медлил. Но офицеры тоже молчали. Они хотели, чтобы Олег сам озвучил правильный выход из ситуации. Командир отряда и командир роты в упор смотрели на молодого офицера.
|
|
|
– Его надо убить? – спросил Олег.
– Верно, – кивнул Романов. – Зачет сдал…
– Но ведь он ничего плохого не сделал группе?
– He сделал, пока не дошел до ближайшего полевого командира. Когда дойдет, уже будет поздно думать о плохом или хорошем, – сказал, усмехнувшись, Иванов.
Олег молчал. Он знал, что это так должно быть для сохранения скрытности группы в тылу враждебно настроенного населения и возможной близости баз боевиков. Но знать и понимать – это совершенно разные вещи.
– A что нужно делать с пленным, которого разведывательная группа захватила в тылу противника, допросила, и тот перестал представлять для разведки интерес?
– Что, его тоже нужно убить? – спросил Олег.
Глеб усмехнулся и вдруг достал из‑ за отворота бушлата небольшую книжицу. Раскрыв книжку он прочитал цитату из нее:
– …пленный, после проведенного первичного допроса, направляется к вышестоящему командованию… – Иванов закрыл книжку и показал ее Нартову.
Олег успел прочитать название: «Наставление по разведке…»
Подполковник откинулся на спинку стула и махнул радисту, чтобы тот покинул палатку. Когда тот вышел, Романов сказал:
– Есть у меня одна задумка. Если ее реализовать, то мы будем брать боевиков и схроны с оружием голыми руками. Для тебя в этой операции отводится первая роль.
B этот момент Олег шмыгнул носом и Романов увидел перед собой не лейтенанта, которому он решил доверить особо важное задание, а простого мальчишку, который только‑ только начал входить в самостоятельную жизнь. Подполковнику вдруг захотелось отменить задуманное, отбросить все наработки по этому делу, но Олег жадными глазами смотрел на своего командира и Романов решился:
– Тебе придется сыграть роль араба. Возможно, тебе придется убивать людей. Ты готов к этому?
|
|
|
– Думаю, что я не хуже всех остальных офицеров спецназа, – с пафосом сказал Олег.
– Это ты так думаешь. Но с тобой все же надо провести определенную психологическую работу. Ты многого еще боишься. Ты много чего еще не умеешь делать. A без определенных навыков задача для тебя будет просто невыполнима.
– Что я должен уметь? – прямо спросил Олег.
– Ты должен уметь контролировать себя. Ты должен уметь не бояться смотреть в глаза смерти. Это я воспитываю у своих бойцов в период учебы на базе бригады, и они многого достигли. Но ты не проходил спецподготовку, и поэтому сейчас я не знаю, на что ты способен и насколько ты смел. To, что тебя рвало на трупы, не есть хорошо. Это надо исправить. Трупов ты еще увидишь много. Будь готов к этому. И еще будь готов убить человека. Любого. Ты меня понял? Или скажи сразу, и я отправлю тебя обратно в бригаду.
– He надо в бригаду, – быстро сказал Олег, сам не зная почему.
– Тогда… – Романов покачался на стуле, и снова откинулся на спинку: – Тебя тошнило потому, что у тебя богатая фантазия. Ты просто представил себя не месте убитого. A так делать не надо. На войне остаются в здравом уме либо только совершенно тупые люди, которые не могут осознать, что они делают, либо люди очень умные, полностью отдающие себе отчет в том, что они делают, которые уверены в своей правоте. Как мне кажется, ты – человек умный. B жизни разбираешься не плохо. Так что решай.
Романов встал, показывая этим, что разговор закончен.
Олег посмотрел на время. Пора было поднимать отряд. Нартов нажал кнопку и над расположением отряда взвыл гудок. Начался новый день войны.
Романов ушел, а спустя пару минут, в палатку заглянул начальник медицинской службы капитан Кириллов.
– Разведка вернулась? – спросил он.
– Нет еще, – отозвался Олег.
– Я не помешаю? – спросил Саша, намекая на то, чтобы остаться в теплой палатке, а не ждать группу на морозе.
– Располагайся… – махнул Олег рукой.
Кириллов присел на лавку, и спросил:
– Ты оклемался?
– Да. ‑ Олег заполнял журнал дежурства, и мало обращал внимания на Сашу.
Закончив заполнять журнал, Олег повернулся к Саше:
– Товарищ капитан, а как вот вы, врачи, привыкаете к трупам?
|
|
|
– B институте нас с первого курса водили в морг. Там на первом вскрытии полгруппы в обморок упало. Я так долго смеялся…
– A сейчас страшно?
– Труп для меня примерно как для тебя разобранный автомобиль, или открытая книга.
– A если труп разворочен?
– A если автомобиль разворочен, или книга разорвана? Тебе от этого становится плохо? – отозвался Кириллов вопросом на вопрос.
– Понятно.
Олег улыбнулся. B душе у него немного полегчало.
Вскоре все вышли встречать разведку. Колонна проехала ворота, развернулась на поле перед жилыми палатками, и вплотную подошла к палатке штаба. Разведчики спешились и построились. Олег встретил тяжелые, усталые и обозленные взгляды вернувшихся разведчиков…
Романов принял доклад Лунина, а потом махнул Олегу рукой. Нартов подошел.
– Поступаете в распоряжение капитана Иванова. Все его приказания выполнять неукоснительно. Ясно?
– Так точно, – отозвался Олег, пока не понимая, к чему это идет.
Иванов хлопнул Олега по плечу:
– Возьми у разведчика автомат и садись в «двушку».
Ближайший разведчик снял с плеча AKMC и протянул его лейтенанту. Потом вынул из разгрузочного жилета пару автоматных магазинов, которые Олег рассовал по карманам.
– На машину! – приказал Иванов, тоже вооружившись.
Нартов, Иванов, Лунин и подошедший с видеокамерой в руке Шумов, запрыгнули на БМП‑ 2, и боевая машина пехоты тронулась. Вскоре они выехали за пределы базы.
– Мы куда? – спросил Олег Иванова.
– Сейчас узнаешь. Здесь не далеко… – пространно отозвался Глеб.
БМП проехала мимо того места, где ночью сидели двое неизвестных, по которым стрелял из снайперской винтовки лейтенант Мишин. За кустами и бугорком никого не было. Олег снова ощутил в груди холодок от осознания того, что ночью, здесь, на его глазах чуть не произошло убийство.
Машина остановилась на опушке леса. Шумов и Иванов спрыгнули на землю и осмотрелись. Тихое и холодное утро только начинало побеждать ночь. Где‑ то далеко, видимо в Махкеты лаяли собаки. Со стороны Сельментаузена крикнула птица.
|
|
|
– Вытаскивай чечена! – махнул майор рукой Лунину.
Дима спрыгнул с брони и, открыв заднюю дверцу, вытащил из десантного отделения, связанного по рукам, парня лет двадцати. Тот задергался, но Лунин с силой дал ему несколько раз по ребрам и чеченец затих. Он стоял и дико озирался по сторонам. Чем‑ то он был неуловимо похож на гордого волка‑ борза, обитающего в местных горах. На парне был надет потрепанный спортивный костюм и камуфлированная натовская куртка. Под глазом красовался большой синяк. Видимо разведчики уже постарались.
– Нартов, сюда! – скомандовал Иванов.
Олег спрыгнул с машины и подошел к Иванову.
Капитан спросил:
– Разговор не забыл?
Олег помотал головой.
Шумов тем временем подошел к чеченцу и спросил как его фамилия.
– Хамхоев, – отозвался нохча.
– Как зовут?
– Дукус.
– Все сходится, – усмехнулся Иванов.
– Что же ты, Дукус Хамхоев, в российском государстве живешь, а по российским законам жить не хочешь? – спросил Шумов.
Чеченец непонимающе посмотрел на начальника штаба. Выдержав паузу, Иванов громко сказал Олегу:
– Убей чеченца.
– Зачем? – спросил Олег.
– Так велит наставление по специальной разведке. Я же тебе зачитывал это положение.
– Товарищ капитан, вы мне прочитали, что пленного нужно доставлять вышестоящему командованию. Зачем же его убивать?
– Хорошо, – Иванов пожал плечами и подошел к чеченцу. Спросил: – Кто твой командир?
– У меня нет командира. Я не боевик… – отозвался горец.
– Вот только этого мне здесь говорить не нужно, – усмехнулся Глеб. – Тебя взяли с оружием в руках в лагере боевиков. Так что о твоей принадлежности у нас сомнений нет… ну, так кто твой командир?
Парень молчал. Подошедший Лунин с силой ударил его ногой в солнечное сплетение, и тот повалился на землю.
– Вставай, сука! – Дмитрий ухватил чеченца за шиворот, и поднял на ноги.
Олег зажмурился. Ему было непривычно смотреть, как здоровые и сильные мужики бьют связанного, беззащитного парня.
– Кто руководит твоими действиями? – спросил Иванов.
– Моими действиями руководит Аллах, – тихо отозвался чеченец.
Глеб с видом победителя повернулся к Олегу:
– Слышал? Аллах им руководит. Выходит, мы должны отправить его к Аллаху. B наставлении все правильно написано…
– A почему я?
– Потому что я так хочу. Ты же офицер спецназа. Ты должен быть готов сделать это.
– Я не нанимался работать палачом, – ответил Олег.
– Я тебе говорил, что способность убить человека, в том числе и совершенно невиновного – ключ к подготовке бойца спецназа! Так что вперед… – Иванов указал рукой на чеченца. – Убей его.
Парень дико озирался, смотрел по сторонам, будто ища на стороне помощь. Но помощи ему ждать было не откуда…
|
|
|
Нартов почувствовал, как забилась в висках кровь. Ему стало совсем не по себе. Иванов сказал:
– Начнем с простого. Ударь его.
Олег подошел к чеченцу. Он чувствовал, как кровь била по вискам с оглушительным хлопаньем. Это было не с ним, это было не реально, это все только сон!
– Чего ты ждешь? Бей. Этот боевик убил много наших солдат. A ты жалеешь его! Бей!
Олег нехотя пнул парня ногой в живот.
– Сильнее! – приказал Иванов. – Посмотри, он просто смеется над тобой. Пойми, Олег, здесь, на Кавказе, уважают только силу. Он думает, что ты не жалеешь его, а просто боишься. Поверь, он просто насмехается над тобой…
Олег ударил сильнее. Парень что‑ то лопотал по‑ чеченски. По‑ русски он попросил не убивать его.
– Я не боевик, – начал выть он. – Я не убивал ваших солдат.
– Ага! – усмехнулся Шумов. – Прорезался голос разума!
– A кто ты? – спросил Иванов. – Скажешь, что ты мирный житель?
– Да. Я здесь живу. B Сельментаузене!
– Ты боевик. Ты мочил наших десантников под Улус‑ Кертом! Я знаю это точно! На тебя есть оперативная информация.
Парень опустил голову. Видимо, он понял, что все его слова будут звучать в пустоту…
Иванов с размаха ударил чеченца по почкам, и тот захлебнулся от боли. Глеб повернулся к Нартову:
– Кончай его. Быстрее.
– Я не могу. Зачем его убивать?
– He убивайте меня! – снова заговорил чеченец. – За что вы меня убиваете? Что я вам такого сделал?
– За то, что ты чеченец. За то, что из‑ за таких как ты мне приходится быть здесь, в этой долбаной Ичкерии, за то, что вместо жены у меня спальник, за то, что я теряю здесь свое здоровье, а иногда и своих друзей! – на одном дыхании выкрикнул Иванов.
Олег подумал, что войной в основном движет чувство мести. Эта мысль закрепилась в его сознании, и он сам себе пообещал когда‑ нибудь додумать ee, втиснуть ее в рамки философии и общепринятых норм морали…
Иванов подхватил парня за связанные руки и поволок к кустам. Нохча понял, что для него все закончилось, и протяжно завыл. Он извивался, но против крепких рук капитана ничего сделать не мог. Шумов и Лунин бросились на помощь. Лунин крикнул высунувшемуся из люка механику‑ водителю:
– A ну, закройся! И не выглядывай!
Тот спустился в БМП и закрыл над головой люк.
Шумов приставил чеченца к дереву и ладонью уперся в лицо.
– Стой и не дергайся!
Олег молча смотрел на происходящее и ничего не мог понять. Все так закрутилось…
– Hy? Чего ты стоишь как истукан? – Иванов хлопнул Олега по спине: – Стреляй в него.
Олег покачал головой.
– Я не буду убивать невиновного…
– Что‑ o? – по блатному спросил Иванов. – Ты отказываешься стрелять?
– Нет закона убивать мирных жителей, – тихо сказал Олег.
– A они вспоминали про закон, когда мочили здесь роту десанта? A? – вдруг заорал Глеб прямо в лицо лейтенанта.
Олег отступил на шаг:
– Но я не подписывался кого‑ то убивать…
– Может, ты еще и присягу не давал?
– Присягу давал.
– Выполняйте приказ, товарищ лейтенант!
Олег помотал головой. Вспомнились слова Романова, что скоро ему придется привыкнуть к трупам. Вот, значит, что они означали…
B этот момент Нартов думать уже не мог. Ему больше всего на свете вдруг захотелось каким‑ нибудь волшебным способом оказаться у себя дома на мягком диване и забыть про войну, про чеченца, про спецназ. Как дома было хорошо! Сидел на диване, ничего этого не видел, и видеть не хотел…
– Ну, – требовательно сказал Шумов. – Живее!
– Давай! – сказал Глеб. – Нажми спуск. Все через это прошли, и ты пройдешь…
– Зачем? – спросил Олег Иванова, глядя на того стеклянными глазами.
– Ты мне уже надоел, – Глеб подошел ближе и ударил Олега кулаком в лоб.
Олег отлетел к борту БМП и ударился о фальшборт.
– Давай! Стреляй! Потом лучше будет! Поверь.
– Нет, я не буду… – Олег растерянно помотал головой. Автомат жег ему руки, и единственным желанием сейчас было отбросить автомат в сторону.
– Эх ты! – сказал Иванов, и, вырвав из рук Нартова автомат, быстро прицелился в голову чеченца и дал короткую очередь.
Автомат оглушительно выстрелил прямо над ухом Нартова, и Олег шарахнулся к борту боевой машины пехоты, ударился спиной о фальшборт, сполз на землю и закрыл глаза. Ему совершенно не хотелось смотреть на то, что осталось от чеченца, которому в голову попала автоматная очередь…
– Ну и что ты развалился? – строго спросил Шумов, а потом резко рявкнул: – Встать, лейтенант!
Олег подскочил на ноги, и к своему удивлению увидел, что чеченец стоит живой. Над его головой кора дерева была разбита пулями. Иванов только имитировал расстрел.
Лунин ухватил чеченца за подбородок, повернул его голову к себе:
– Что, Дукус, отпустить тебя? Или все же привалить прямо здесь? Смотри, твое село не так далеко. Вот будем умора, когда твой труп здесь найдут!
– A ведь война скоро кончится, – добавил Иванов. – Все будут строить новую, мирную жизнь. A твои останки в это время будут гнить под землей…
– A я с тебя, мертвого, еще и штаны спущу, а в зад ветку вставлю. Будешь похож на русалку. Все село хохотать будет! – добавил Лунин, подняв с земли подходящую палку. ‑ Ты этого хочешь?
– Нет, – в шоке чеченец помотал головой.
– A знаешь, что надо для того, чтобы я оставил тебе жизнь? – спросил Шумов.
– Что? – спросил Хамхоев.
– Я хочу от тебя знать о боевиках все. Фамилии командиров. Количество личного состава. Схроны с оружием и боеприпасами. Явки. Замыслы. Противоречия между командирами. Если я буду получать от тебя эту информацию, тогда живи. Согласен?
Иванов мгновенно вскинул автомат на уровень глаз и практически упер срез ствола в переносицу Дукуса. Ствол автомата источал запах пороха, который в данное время ассоциировался только с запахом смерти. Это не могло не повлиять на горца.
– Я согласен, – быстро кивнул Хамхоев.
– Сейчас ты можешь наговорить мне всего, что только придет в твою головенку. A как только мы тебя отпустим, ты мгновенно про нас забудешь… – сказал Шумов.
– Я сделаю все, что скажете, – глухо отозвался чеченец.
– Знаешь, я тебе почему‑ то верю, – кивнул Шумов. – Но я все же подстрахуюсь немного. Говори в камеру: я – Дукус Хамхоев, добровольно соглашаюсь сотрудничать с главным разведуправлением…
Шумов начал снимать на видео.
– Я, Дукус Хамхоев, добровольно соглашаюсь сотрудничать с главным разведуправлением…
Шумов выключил видеокамеру. Этого было достаточно.
– Вот так, Дукус. Теперь, если ты попытаешься меня хоть в чем‑ то обмануть, эту запись увидит весь твой тейп. Как ты думаешь, они похвалят тебя за это? Станут больше уважать твою семью и весь твой род?
Чеченец посмотрел на Шумова глазами, налитыми ненавистью. Дукус был похож на жалкого, перепуганного, поджавшего хвост шакала. Сейчас он ничем не напоминал гордого борза.
– Если ты что‑ то узнаешь, то приходишь на это место и ставишь ветку вот в этот пень. Это будет служить сигналом. После этого мы организуем зачистку деревни, и дома разговариваем с тобой. Так тебя никто не раскроет, потому что говорить мы будем с очень многими. Первые пять докладов бесплатно, потом ты будешь за результативные доклады получать деньги. Если по твоей наводке наши люди попадут в засаду, или подорвутся на мине, о твоем добровольном сотрудничестве узнает вся твоя деревня, весь твой тейп и вся Ичкерия. Последствия тебе известны. Свои же тебя и грохнут. Все усвоил?
Чеченец кивнул.
– Сейчас есть что сказать о боевиках?
– Я слышал, что в Сельментаузене в разных домах лежат на излечении раненные ваххабиты. Где именно, я не знаю.
– Понял. Если информация подтвердится, считай, что первый доклад тебе засчитан… а теперь проваливай!
Чеченец подскочил и быстро направился в чащу леса, с каждым шагом ускоряя движение.
– Да, еще один момент! – вослед крикнул Шумов, – разница между докладами не более двух суток!
Чеченец кивнул.
– Поехали, – махнул рукой Шумов.
Офицеры забрались на броню. Лунин постучал каблуком по крышке люка:
– Трогай!
Люк открылся. Высунулась голова механика‑ водителя. БМП захлопала выхлопом двигателя, дернулась и с места в карьер рванула в направлении базы отряда.
– Ну что, киллер? – спросил Иванов. – Как настроение?
– Да уроды вы все… – грубо отозвался Олег и отвернулся.
Иванов громко рассмеялся.
|
|
|
