 |
Часть вторая. Герои известные и неизвестные. Страницы славы
|
|
|
|
Часть вторая
ГЕРОИ ИЗВЕСТНЫЕ И НЕИЗВЕСТНЫЕ
СТРАНИЦЫ СЛАВЫ
Всенародно известным стал сейчас подвиг героев Бреста. Можно без преувеличения сказать, что оборона Брестской крепости принадлежит ныне к тем страницам истории Великой Отечественной войны, которые особенно дороги сердцу нашего народа. Недаром теперь нередко приходится слышать или читать, что героическую защиту Брестской крепости сравнивают или ставят в один ряд с такими важнейшими событиями минувшей войны, как оборона Одессы, Севастополя, Ленинграда, Сталинграда.
«Как же так? » – может возникнуть недоуменный вопрос у человека, хорошо знакомого с историей нашей борьбы против гитлеровской Германии. Разве справедливо сравнивать защиту Брестской крепости с обороной городов-героев? Одесса и Севастополь, Ленинград и Сталинград приковали к себе и перемололи огромные силы врага. Борьба за эти города представляла собой решающие сражения, которые сыграли большую стратегическую роль, оказали важное влияние на ход и исход единоборства фашистской Германии и Советского Союза. А знаменитая битва на Волге стала осью, поворотным пунктом всей второй мировой войны. Разве можно отнести оборону маленькой Брестской крепости к числу таких крупных исторических событий?
Конечно, по своим масштабам и военному значению бои, происходившие в июне – июле 1941 года в старой приграничной крепости на берегу Западного Буга, не могут идти в сравнение с этими важнейшими битвами Великой Отечественной войны. Гарнизон Брестской крепости при всём своём героическом упорстве не мог существенно задержать или заметно ослабить наступление мощных сил врага – для этого он был слишком мал, и его сопротивление осталось лишь мелким эпизодом в грандиозной борьбе 1941 года.
|
|
|
Но почему же тогда героическая оборона Брестской крепости заняла особое, почётное место в истории Великой Отечественной войны? Почему наш народ, лишь пятнадцать лет спустя узнавший о том, как сражался легендарный гарнизон, так высоко оценил подвиг защитников Бреста?
Быть может, один исторический пример лучше всего ответит на этот вопрос.
27 января 1904 года, в первый день русско-японской войны, близ корейского порта Чемульпо русский крейсер «Варяг» встретился в море с большой японской эскадрой. Героические моряки " Варяга " приняли бой против врага, который в десятки раз превосходил их силой. Под страшным огнём всей эскадры противника, презирая смерть, сражались они, гордо не спуская военного флага, и, когда корабль был непоправимо повреждён, затопили его, чтобы он не достался врагу.
Этот славный бой одинокого русского корабля против целой эскадры, конечно, не оказал и не мог оказать какого-нибудь влияния на ход и исход русско-японской войны и остался только маленьким эпизодом. Стратегическое значение его было равно нулю. Но подвиг героического экипажа навсегда вошёл в сокровищницу нашей воинской доблести, и для каждого русского, для каждого советского человека само слово «Варяг» остаётся бесконечно дорогим. Это слово стало символом безграничной храбрости и отваги русского воина. И мы до сих пор с гордостью поем чудесную " Песню о «Варяге», подвиг которого и сейчас, спустя шестьдесят лет, так же волнует наши сердца.
Брестская крепость была таким же нашим советским «Варягом» – «Варягом» Великой Отечественной войны. Подобно одинокому русскому кораблю, она приняла на свою каменную грудь мощный огневой удар врага, и защитники её гордо сражались и гибли, не спуская боевого флага, как и моряки легендарного крейсера.
|
|
|
Бывает так, что в ходе великих исторических событий появляется какой-то маленький и сам по себе незначительный эпизод, в котором вдруг с особой, исключительной яркостью воплотятся главные, самые существенные черты всего происходящего, как порой в капле воды видишь ясное отражение большой картины окружающего тебя мира. Брестская крепость явилась одной такой яркой каплей бушующего, ураганного океана грозных событий 1941 года.
То был самый трагический и самый героический период войны, этот незабываемый 1941 год, который до сих пор горит, как жестокий рубец боевой раны на теле народа. Сколько тысяч вдов и матерей ещё хранят пожелтевшие, со следами слез листки с коротким «пропал без вести» или с более длинным, но менее понятным и до боли обидным: «В списках убитых, раненых и пропавших без вести не значится»! И мы бессильны облегчить хоть чем-нибудь это горе – таковы были трагические условия нашей борьбы в 1941 году. Сколько за этими скупыми словами официального сообщения скрыто, и, быть может, навсегда, удивительных подвигов, сколько скрыто безвестных, порою не похороненных героев, сражавшихся до последнего вздоха во вражеском тылу и сложивших голову в лесах и болотах Белоруссии, в степях Украины, на прибалтийской земле!
Именно там, в до предела напряжённых, трагических событиях 1941 года, надо искать ключ ко всей войне, к её дальнейшему перелому, к нашим славным победам 1943-1945 годов, к тому, что за границей тогда нередко называли «русским чудом».
Чудо это, в то время ещё незаметное, родилось именно в страшных испытаниях 1941 года. В час смертельной опасности, оставляя свою землю врагу, обращаясь мыслями к судьбе наших людей, нашего великого дела, за которое мы уже столько отдали, с леденящим ужасом думая о том, что, может быть, мы, как никогда до этого, ощутили всю глубину нашей любви к своей Советской Родине, всю нашу неразрывную, кровную связь с идеей, живым воплощением которой стала наша страна. И мы поняли, что это «может быть» – невозможно. Там, на горьких путях отступления, в окружениях, в арьергардных боях, в дыму пожаров и в пыли дорог, ведших на восток, созрела наша решимость бороться не на живот, а на смерть, исчезли последние остатки благодушия и беспечности, мы разглядели и поняли нашего жестокого и сильного врага, и в наших сердцах родилась та ненависть, которую могла утолить только победа.
|
|
|
В том памятном году уже проявилась во всей своей широте героическая самоотверженность нашего воина. Лишь немногие факты сейчас известны нам. Мы не знаем имён тысяч героев пограничного сражения, бесчисленных боев на промежуточных рубежах, яростных схваток в окружениях, не знаем потому, что имена эти были смыты валом фашистского нашествия и люди погибли в безвестности вражеского тыла или попали в гитлеровские концлагеря.
Этот удивительный массовый беззаветный героизм народа, когда не одиночки, но десятки и сотни тысяч людей совершали подвиги один величественнее другого, и составляет самую главную, характерную черту всей войны вообще, и 1941 года в частности. И, пожалуй, именно подвиг гарнизона Брестской крепости с особой силой воплотил в себе эти лучшие качества советского человека и советского воина, так ярко раскрывшиеся в годы Великой Отечественной войны. Вот почему эти два слова – Брестская крепость – навсегда останутся дорогим сердцу народа символом героической стойкости, гордого презрения к смерти, неиссякаемой воли к борьбе защитника социалистической Отчизны. Вот почему этот подвиг по праву стоит в одном ряду с высочайшими вершинами народного героизма, и сравнение обороны Брестской крепости с прославленными делами защитников городов-героев вполне закономерно.
Отрезанная, окружённая врагом, засыпаемая снарядами и бомбами, Брестская крепость и в самом деле была как бы маленькой Одессой и маленьким Севастополем. Защитники крепости, ведя свою неравную борьбу, переносили такие же трудности, такие же тяжкие лишения, какие испытывали в дни блокады наши героические ленинградцы. На развалинах цитадели они дрались так же упорно, так же ожесточённо, как два года спустя на камнях города-героя сражались участники великой Сталинградской битвы.
Но Одесса и Севастополь, Сталинград и Ленинград каждый день, каждый час ощущали живую, ни на миг не прерывающуюся связь со всей страной. Они всегда чувствовали, что рядом с ними в этой борьбе стоит весь наш советский народ.
|
|
|
Все действия войск, оборонявших эти города, постоянно направляла уверенная, твёрдая воля нашего Верховного Командования. Страна заботилась, чтобы защитники городов-героев испытывали как можно меньше трудностей в своей борьбе. По воздуху, по воде им перебрасывали оружие, боеприпасы, продовольствие, медикаменты. О них писали в газетах, говорили по радио, их славные дела становились тотчас же известны всему миру, и имена героев были на устах нашего народа.
Всего этого были лишены защитники Брестской крепости. В самый суровый, тяжёлый для Родины час, когда сердце каждого советского человека было полно тревоги за судьбу всего народа, за судьбу своих родных и близких, – в это самое время крепость оказалась наглухо отрезана, как стеной отгорожена от внешнего мира, и единственными известиями, доходившими до крепостного гарнизона извне, были лживые, хвастливые сообщения гитлеровских радиоагитаторов, которые твердили им о том, что Красная Армия капитулировала, Москва пала, и т. д. и т. п.
Им не сбрасывали с самолётов боеприпасов и продовольствия. О них не писали в газетах, не говорили по радио. Родина даже не знала о том, что они ведут свою героическую борьбу.
Нелегко, глядя в лицо смерти, погибнуть героем. Но ещё труднее погибать героем безвестным, когда ты уверен, что твой подвиг не останется в памяти людей, что твоего имени никто никогда не узнает и героический поступок твой не озарит даже твоих родных и близких.
Именно так, безвестными героями, «не ради славы, ради жизни на земле», погибали защитники Брестской крепости. Именно так, не сохранив для нас ни своих подвигов, ни даже своих имён, безымянными рядовыми бойцами Родины почти все они полегли на крепостных камнях. И только правильно оценив особые и неимоверно тяжкие условия, в которых протекала их борьба, можно понять, почему так долго нашему народу не было известно об этом героическом подвиге.
Могут возразить, что ведь погибли не все участники этих боев и о событиях, происходивших в крепости, можно было узнать у тех, кто остался в живых. Но, во-первых, их осталось очень мало, и сейчас по всему Советскому Союзу мы знаем немногим более 300 уцелевших участников обороны. Эти люди, освобождённые из гитлеровских лагерей или демобилизованные из армии, после войны разъехались по всей нашей бескрайней стране, ничем не напоминая о себе.
Нужно учесть и то, что большинство защитников крепости прошли через гитлеровский плен. В самом начале схватки они оказались во власти врага и лишились возможности участвовать в дальнейшей борьбе своего народа на фронтах Великой Отечественной войны. Уже один этот факт угнетал их. Кроме того, в гитлеровском плену они пережили столько тяжких, невыносимых испытаний, что многие вернулись домой с глубокими и незаживающими душевными ранами.
|
|
|
Следует сказать, что и у нас, на местах, не всегда правильно подходили к этим людям. Не секрет, что в годы культа личности Берия и его приспешники насаждали неправильное, огульное отношение к бывшим военнопленным, сплошь и рядом совершенно не считаясь с тем, как вели они себя в гитлеровском плену все эти годы.
Конечно, все то, что перенесли эти люди в дни обороны Брестской крепости, было для них неизгладимым, священным и страшным воспоминанием. Каждый из них порой рассказывал о пережитом своим родным, близким, друзьям, но воспоминания эти долго не становились достоянием общественности.
Все эти причины и сказались в том, что до недавнего времени мы так мало знали об обороне Брестской крепости, все это и привело к тому, что обстоятельства героической борьбы легендарного гарнизона были до последних лет окутаны тайной.
Совсем недавно герой Брестской крепости Анатолий Виноградов рассказал мне, как в 1945 году, демобилизовавшись из армии, он приехал в Брест, чтобы разузнать о судьбе своей семьи. Он пришёл навестить старую крепость, и там, на развалинах её, ему встретилась группа советских офицеров, которые пришли осмотреть эти руины. И когда Виноградов стал рассказывать им о том, что пережил он здесь в 1941 году, офицеры начали смеяться. Один из них сказал ему:
– Не рассказывайте нам сказок! Если бы здесь действительно происходили такие события, то весь наш народ знал бы о них. А нам ничего не известно об этих боях.
И, как ни доказывал Виноградов свою правоту, ему так и не поверили, сочтя его фантазёром и лгуном.
Первые известия об обороне Брестской крепости, появившиеся в печати после войны, ещё мало приоткрывали тайну. Они были основаны, можно сказать, на полулегендарном материале и нередко направляли читателя по ложному пути.
Так, в первых статьях на эту тему, напечатанных в белорусских газетах и журналах в 1948 году, говорилось, например, что обороной Восточного форта крепости командовал какой-то военный врач, который якобы потом погиб при бомбёжке, и фамилия его так и осталась неизвестной. А в качестве главного руководителя обороны центральной цитадели называли имя некоего полкового комиссара Рублевского.
Сейчас мы уже знаем, что гарнизон Восточного форта возглавил вовсе не военный врач, а командир 44-го стрелкового полка майор Гаврилов, который ныне благополучно здравствует и о судьбе которого я рассказал выше. Что же касается полкового комиссара Рублевского, то он оказался никогда не существовавшей мифической личностью, и в дальнейшем вместо него появилась исторически достоверная фамилия полкового комиссара Ефима Фомина.
Как известно, мы узнали впервые фамилию полкового комиссара Е. М. Фомина из найденных под камнями крепости обрывков «Приказа э 1». В этом приказе, как вы помните, значились ещё три фамилии командиров, руководивших обороной центральной цитадели, – капитана Зубачева, старшего лейтенанта Семененко и лейтенанта Виноградова.
Пока были только фамилии. Предстояло ещё разузнать об этих людях, предстояло выяснить их судьбу. И постепенно это удалось сделать.
Кто же были они, командиры, которые в тяжкий час испытаний в огневом кольце врага возглавили и организовали эту беспримерно трудную оборону? Что сталось с ними потом?
|
|
|
