Из апологии Афанасия о его бегстве

ГЛАВА 8

Из апологии Афанасия о его бегстве

В то же время Афанасий читал присутствовавшим слово, еще прежде написанное им в защиту своего бегства. Здесь я приведу из него некоторые употребительнейшие и полезнейшие отрывки, а все слово, которое весьма обширно, приобрести и прочитать предоставляю людям трудолюбивым. «Таковы, — говорит он, — дерзкие поступки нечестивых. Совершая это и не устыдившись зол, причиненных нам прежде, они и теперь еще обвиняют тех, которые могли убежать от губительных рук их, или, лучше, горько жалуются, что не истребили нас совершенно. По ненависти они обвиняют нас в трусости, не понимая, что таким криком скорее обращают упрек на себя самих; ибо если худо бежать, то еще хуже преследовать: скрываются для того, чтобы избавиться от смерти, а преследуют для того, чтобы убить; бежать позволено и в Писании, а старающийся убить преступает закон и сам же подает (другим) повод к бегству. Итак, чем поносить им нас за бегство, пусть лучше устыдятся они сами себя за преследование; пусть луч-{142}ше оставят свои козни, — тогда тотчас не будет и убегающих. Но они не оставляют своей злобы и употребляют все усилия, чтобы схватить (нас) зная, что бегство преследуемых есть сильное обличение преследующих; ибо никто не бежит от кроткого и человеколюбивого, но всякий убегает от жестокого и злонравного. Все, обремененные скорбью или долгами, убегали от Саула и приходили к Давиду ¹⁹. Посему-то и они стараются умерщвлять скрывающихся, чтобы не оставалось, думают, обличения злобы их. Но заблудшие, кажется, слепотствуют и в этом; ибо чем открытое бегство, тем виднее задуманное ими убийство и изгнание. Умертвят ли они, — заставят громко вопиять против себя смерти; изгонят ли, — повсюду сами разошлют памятники своего нечестия. Если бы они сохранили здравый смысл, то увидели бы, как сами себя затрудняют и запутываются собственными умствованиями; но так как у них нет более здравого ума; то, преследуя других, себя только обнаруживают, и ища убийств, не видят собственного нечестия. Если они порицают людей, скрывающихся от тех, которые ищут их смерти, и убегающих от тех, которые преследуют их, то что сказали бы, видя Иакова, бегущего от брата Исава, или Моисея, из страха к Фараону, удаляющегося в землю мадиамскую ²⁰? Что сказали бы эти пустословы о Давиде, когда он бежал от Саула, который послал умертвить его, когда он скрывался в пещере и изменил лицо свое, пока не встретился с Авимелехом ²¹ и не избавился от умысла? Что сказали бы эти легкомысленные порицатели, видя, как великий Илия, который призывал Бога и воскресил мертвого, — как этот Илия скрывался от Ахаава и убегал от угроз Иезавели ²²? В то же время, быв преследуемы, убегали и скрывались в авдиевых пещерах и сыны пророческие ²³. Впрочем, может быть, это, как давно минувшее, неизвестно им: почему же не помнят они, что написано в Евангелии? Ведь и ученики (Иисуса Христа), страшась иудеев, разбежались также и скрылись; и Павел в Дамаске, когда искал его градоначальник, быв спущен по стене в корзине, укрылся от рук ищущего ²⁴. Если же св. Писание повествует это о святых, то какое найдут они оправдание своего безрассудства? Станут ли упрекать нас в трусости, — чрез это, как безумные, будут говорить против самих себя; скажут ли нам в укоризну, что мы поступаем против воли Божией, — из этого откроется, что они вовсе не знают Писаний, ибо в законе повелено было даже учредить так называемые грады убежища, где могли бы спасаться те, кому угрожали смертью (Исх. гл. 21, 14). По совершении веков пришедшее на землю, само глаголавшее Моисею Слово Отчее, {143} опять дает следующую заповедь: егда гонят вы во граде сем, бегайте в другий (Матф. 10, 23); и несколько после: егда убо узрите мерзость запустения, реченную Даниилом пророком, стоящу на месте свят: иже чтет да разумеет: тогда сущий во Иудеи да бежат на горы: и иже на крове, да не сходит взяти, яже в дому его: и иже на селе, да не возвратится вспять взяти риз своих (Матф. 24, 15 — 18). Зная это, святые так и поступали в своей жизни, ибо что Господь повелел теперь, то самое говорил он чрез святых еще прежде явления своего во плоти. В этом и состоит правило, ведущее к совершенству: делать то, что повелел Бог. Посему-то и само Слово, соделавшееся ради нас человеком, когда искали его, подобно нам, благоволило скрываться, и когда преследовали, удалялось и уклонялось от умысла, ибо Сыну Божию как алчбою, жаждою и страданиями, так и этим надлежало показать, что он действительно вочеловечился, и что с самого начала сделался человеком, когда, будучи еще ребенком, повелел чрез Ангела Иосифу: востав, пойми отроча и матерь Его, и бежи во Египет: хощет бо Ирод искати отрочате, да погубить е (Матф. 2, 13). А по смерти Ирода, ради сына его Архелая, переселился Он в Назарет и, исцелив сухую руку, явил себя Богом. Фарисеи после сего вышли и держали совет, как бы погубить Его: Иисус же, разумев, отыде оттуду (Матф. 12, 14). Равным образом, от того дне, как Он воскресил Лазаря из мертвых, совещаша да убиют Его, говорит Писание, Иисус же ктому не яве хождаше во Иудеях! но иде оттуду во страну близ пустыни (Иоан. 11. 53–54). Потом, когда Спаситель сказал: прежде даже Авраам не бысть, Аз есм, иудеи взяша камение да вергнут на него Иисус же скрылся, и изыде из Церкве, прошед последе их, и мимохождаше тако (Иоан. 8, 58–59). Видя, или лучше, слыша все это (ибо они не видят), не следует ли им, по Писанию, сгореть во огне за то, что они говорят и умышляют противное делам и учению Господа? Притом, когда Иоанн умер смертью мученика и ученики погребли его тело, Иисус услышал об этом и отиде оттуду в корабли в пусто место един (Матф. 14, 13). Так поступал и так учил Господь. И хотя бы Его-то уже устыдились они. Пусть бы устремляли это безрассудство на людей, только бы не простирали своего безумия далее и не обвиняли в робости самого Спасителя, Которого своим богохульством однажды уже преследовали. Впрочем, кто может терпеть их и независимо от сего безумия! Легко доказать, что они не разумеют и Евангелия, ибо есть основательная и истинная причина такого удаления и бегства, и Евангелисты упоминают, что она находилась в Спасителе, а {144} из этого мы заключаем, что она находилась также и во всех святых, ибо что написано о Спасителе по-человечески, то должно быть относимо вообще ко всему роду человеческому, так как Он принял нашу природу и показал в себе свойства нашей слабости. Об этом Иоанн пишет так: искаху убо да имут Его, и никтоже возложи над него руки, яко не у бе пришел час Его (Иоан. 7, 30). Да и сам Он, пока еще не пришел этот час, сказал сперва матери: не у прииде час мой (Иоан. 2, 4), потом так называемым своим братьям: время мое не у прииде (Иоан. 7, 6). А когда настало это время, Он сказал ученикам: спите прочее и почивайте: се приближися час, и Сын человеческий предается в руки грешников (Матф. 24, 45). Прежде чем пришло оно, Спаситель не допустил взять Себя, а когда наступило — не скрылся, но добровольно предал Себя врагам своим. Так во время гонений поступали и блаженные мученики: быв преследуемы, они убегали и жили скрытно; а открываемые, мужественно шли на смерть». Так говорит Афанасий в защитительном слове о своем бегстве.