 |
О том, как персы снова наголову разбиты были римлянами
|
|
|
|
ГЛАВА 20
О том, как персы снова наголову разбиты были римлянами
Римский царь, живя в Константинополе и узнав о победе, явно дарованной от Бога, был так добр, что несмотря на успешные действия своих подданных, желал мира. Посему он отправил к войску Илиона, человека очень им уважаемого, и велел ему заключить с персами мирный договор. Илион прибыл в Месопотамию, где римляне для своей безопасности разбили укрепленный лагерь, и с поручением вести переговоры о мире отправил Максимина, мужа красноречивого, который был советником вождя Ардавурия. Приехав к персидскому царю, Максимин сказал, что он прислан для заключения мира, но не от римского царя, а от его вождей; царь же говорил, что он даже и не знает об этой войне, да когда и узнает, то почтет ее ничтожной. Персидский царь с радостью готов был принять это посольство, потому что его войско страдало от голода, но к нему приступили воины, называемые у персов бессмертными, которых считается десять тысяч храбрых мужей, и говорили, чтобы он не прежде принял предложение о мире, как позволив им неожиданно напасть на римлян. Царь склонился на их слова и, заключив посланника в темницу, приказал стеречь его, а бессмертных послал устроить римлянам засаду. Они прибыли к назначенному месту и, разделившись на два отряда, решили окружить одну часть римлян. Римляне же увидели один отряд персов и потому приготовились к отражению его {284} нападения, а другого не заметили, — и он напал на них внезапно. Но в то же самое время, как готово было начаться сражение, вдруг на одном холме, по явному распоряжению Божию, показалось римское войско, предводимое военачальником Прокопием. Видя, что его соплеменники подвергаются опасности, Прокопий напал на персов с тыла, — и таким образом персы, хотевшие окружить римлян, теперь сами явились окруженными. Истребив в короткое время этих, римляне обратились потом к выступавшим из засады и также перебили всех их. Вот как войска, которым персы дали имя бессмертных, все оказались смертными, и народ персидский получил от Христа наказание за смерть многих Его чтителей, мужей благочестивых! Узнав об этой неудаче, персидский царь притворился, будто событие ему неизвестно, и, приняв посольство, сказал послу: «Я соглашаюсь на мир не потому, что уступаю римлянам, а по благосклонности к тебе, которого нахожу благоразумнейшим из всех римлян». Так кончилась война, начатая за персидских христиан. Это было в консульство двух августов, в тринадцатое Гонория и десятое Феодосия, в четвертом году трехсотой олимпиады. Вместе с тем прекратилось в Персии и гонение на христиан 19.
|
|
|
ГЛАВА 21
О том, как поступал с пленными персами епископ города Амиды, Акакий
Тогда же епископ города Амиды 20 Акакий весьма прославился у всех добрым своим делом. Когда римские воины никак не хотели отдать персидскому царю пленных персов, которых они взяли, опустошая Азазину, — а между тем эти пленники, в числе семи тысяч человек, гибли от голода, что немало огорчало персидского государя — тогда Акакий не оставил этого без внимания, но, созвав подчиненных себе клириков, сказал: «Бог наш не имеет нужды ни в блюдах, ни в чашах. Он не ест и не пьет, ибо ни в чем не нуждается. А так как церковь от усердия своих прихожан приобрела много сосудов — и золотых, и серебряных, то ценою их прилично будет выкупить у воинов пленных персов и доставить им пропитание». Объяснив клирикам это и многое подобное этому, он расплавил сосуды и, отдав воинам плату за пленников, доставил им пропитание, а потом, снабдив их нужным для дороги, отпустил к персидскому царю. Такой поступок дивного Акакия чрезвычайно изумил персидского государя; он понял, что римляне постарались победить его и войной, и благотвори-{285}тельностью. Говорят даже, что этот царь пожелал насладиться лицезрением Акакия и просил его посещения, и что Акакий, по приказанию царя Феодосия, действительно был у него. После того, как римляне получили от Бога эту победу, многие отличавшиеся красноречием мужи писали в честь царя похвальные речи и произносили их всенародно. Да и сама супруга царя написала стихи героическим размером, потому что почиталась женщиной умной. Будучи дочерью софиста Леонтия, она была образована и наставлена отцом в науках всякого рода. Когда же царь захотел жениться на ней, то епископ Аттик присоединил ее к христианству и во время крещения вместо Афинбисы наименовал Евдокиею 21. Итак, многие, сказал я, говорили похвальные речи; иной потому, что хотел сделаться известным царю, другой потому, что старался выказать свою способность красноречия и никак не соглашался, чтобы приобретенное многими трудами образование оставалось в неизвестности.
|
|
|
ГЛАВА 22
О прекрасных качествах царя Феодосия младшего
А я — и не стараюсь сделаться известным царю, и не желаю выказывать свое красноречие, но хочу просто, по требованию истины, рассказать о прекрасных качествах Феодосия, ибо и умолчать о них, когда они так полезны, и не знать их, по моему мнению, будет вредно для потомков. Итак, во-первых, хотя он родился и воспитывался в царском дворце, однако от этого воспитания не сделался нисколько изнеженным; напротив, был так рассудителен, что разговаривавшие с ним предполагали в нем лично приобретенную опытность во многих вещах. Притом он отличался такой терпеливостью, что мужественно переносил и холод, и жар, часто также постился, а особенно по средам и пятницам, и это делал потому, что старался жить совершенно по-христиански. В царском дворце он учредил порядок, подобный монастырскому: вставал рано утром и вместе со своими сестрами пел во славу Божию антифоны, поэтому знал на память священное Писание и, встречаясь с епископами, рассуждал, на основании Писания, как давно поставленный священник 22, а священных книг и написанных на священные книги толкований собрал больше, чем некогда Птоломей Филадельф 23. Незлобием и человеколюбием превосходил он всех людей. Царь Юлиан, хотя выдавал себя и за философа, однако не удержался от гнева на тех, которые осме-{286}яли его в Антиохии, но предал Феодора жесточайшим мучениям, а Феодосий, и оставив силлогизмы Аристотеля, показывал философию на деле, — воздерживался и от гнева, и от печали, и от удовольствий. Он не мстил никому, кто оскорблял его, да никто даже и не видывал его разгневанным. Некогда один из ближних спросил его: «Почему ты никогда не накажешь смертью человека, тебя оскорбившего? » «О если бы, — отвечал он — возможно было мне и умерших возвратить к жизни! » А на вопрос другого о том же он сказал: «Не великое и не трудное дело лишить человека жизни, но, раскаявшись, воскресить уже умершего никто не может, кроме одного Бога». И это правило хранил он так твердо, что когда кто совершал преступление, достойное смерти, и его вели на казнь, то преступник еще не достигал и до городских ворот, как человеколюбие царя уже возвращало его. Однажды на константинопольском амфитеатре давал он зрелище звериной травли, — и народ стал кричать, чтобы с диким зверем сразился кто-нибудь из отважных смельчаков. «А вы не знаете, — отвечал он народу, — что мы привыкли смотреть на зрелища человеколюбиво? » — и сказав это, научил народ впоследствии довольствоваться такими зрелищами, в которых нет ничего бесчеловечного. Он был так благочестив, что чтил всех посвященных на служение Богу, особенно же тех, о которых знал, что они более других отличаются набожностью. Говорят, что, по смерти одного хевронского епископа 24, который умер в Константинополе, он отыскал верхнюю его одежду, и несмотря на крайнюю ее ветхость, покрывался ею — в том убеждении, что чрез это позаимствует несколько от святости почившего. В один холодный и ненастный год обычные и установленные зрелища, по просьбе народа, должен был он давать в ипподроме. Случилось, что в то время, как ипподром наполнился народом, холод увеличился и сделалась сильная вьюга. Тогда царь явно обнаружил свое благоговение перед Богом, объявив народу через глашатаев, что гораздо лучше оставить зрелище и всем вместе усердно помолиться Богу, чтобы при наступающей непогоде сохраниться невредимыми. Эти слова еще не вполне были сказаны, как все с величайшей радостью составили в ипподроме молитвенное собрание и начали единогласно воспевать гимны Богу. Тогда весь город соделался одной Церковью, и царь, идя посредине, в простой одежде, управлял поющими. Да он и не обманулся в своей надежде, ибо воздух сделался благорастворенным и, вместо недостатка в пище, Божие человеколюбие даровало всем обилие плодов. Воспламенялась ли когда война, он, по примеру Давида, прибегал к Богу, {287} зная, что Бог распоряжает войнами, и своей молитвой счастливо оканчивал ее. Для примера я расскажу, как он, вскоре после войны с персами, по смерти царя Гонория, в консульство Асклепиодота и Мариана, в пятнадцатый день месяца августа, возложив надежду на Бога, победил тирана Иоанна. Тогдашние события я считаю достопамятными, ибо, что случилось при Моисее с евреями 25, когда они переходили через Чермное море 26, то же было и с его вождями, когда он послал их против тирана. Постараюсь рассказать об этом кратко, а описание великого события, для которого требуется особенное сочинение, предоставляю другим.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
