Структура и основные институты гражданского общества

Очевидно, что процесс институционализации социокультурных различий в форме деятельности структур гражданского общества, являющихся носителями ценностей, интересов, целей различных социальных групп и осуществляющих их трансляцию лицам и органам власти, принимающим решения, в современной России весьма жестко связан и во многом определяется политическими условиями. Даже для того, чтобы добровольное объединение граждан приобрело формы коллективного и организованного социального действия необходим определенный политический контекст. Отсюда возникает необходимость опереться на весьма давно разработанный в рамках социологии общественных движений теоретический подход, который определяется как «структура политических возможностей» и применяется для анализа политических условий формирования общественных движений (данное понятие перекликается с понятием структурной проводимости как одним из факторов возникновения общественного движений, выдвинутым Н. Смелзером).

Варианты операционализации структуры политических возможностей чрезвычайно многообразны. Одни определяют ее как политическую среду в целом и способность государства претворять политические решения в жизнь. Открытость и закрытость политической системы, а также сила и слабость режима определяют соответственно вероятность возникновения движений определенного типа и ход их развития. Другими учеными структура политических возможностей характеризуется более узким набором показателей, которые включают лишь те характеристики политического режима, которые в самом деле могут выступать ресурсами, т.е. могут быть использованы движениями для достижения целей и мобилизации поддержки.

С. Тэрроу выделяет три группы показателей структуры политических[4] возможностей: 1) степень открытости политической системы; 2) степень стабильности расстановки политических сил; 3) наличие союзников движения в рамках политической системы.

Отталкиваясь от этих определений, проанализируем элементы структуры политических возможностей, которые существуют в современной России и то, как они влияют на самоорганизацию населения и развитие структур гражданского общества.

Степень открытости. Открытая политическая система характеризуется высокой «степенью отзывчивости» по отношению к требованиям, выдвигаемым снизу. Наши исследования местной прессы в пяти регионах России показали, что существуют три модели «открытости» властей.

Первая — практически авторитарное правление, при котором СМИ транслируют только ту информацию, которую позволяет администрация, и ее же позиции. Материалы о деятельности неправительственных организаций или о самодеятельной активности населения практически отсутствуют. В таких случаях общественность вынуждена создавать свои печатные органы, объединяя усилия различных общественных организаций (например, в Новгородской области в районном центре Пестово газета издается совместно общественной организацией малого бизнеса и эко НПО). Иными словами, авторитарный, т.е. закрытый политический режим ведет к мобилизации гражданской активности и объединению усилий существующих неформальных структур. Но для закрытой системы характерны репрессивные меры по отношению к инициативам и коллективным действиям любого рода, и в данном случае мы наблюдаем жесткий конфликт власти с общественностью.

В той же Новгородской области существует район с демократически ориентированным правлением. Контент - анализ местной прессы свидетельствует о том, что власти уже не контролируют подачу информации жестко, их собственных публикаций значительно меньше, но также немного и материалов о самоорганизации местного сообщества и статей, подготовленных активистами неправительственных организаций. Таким образом, этот режим представляется сделавшим лишь только первый шаг к открытости, который пока не принес возможности обществу получать необходимую информацию и реагировать на нее.

Большая открытость власти обнаружена в регионах повышенной экологической опасности, например, в районах России, пострадавших от Чернобыля. Там власти стараются вступать в диалог с местным сообществом, в том числе на страницах местной прессы. Более того, местная администрация стала соучредителем газеты, которая была основана неправительственной организацией. Практически, это следующая стадия открытости, которая достигает того уровня, когда действия общественного движения кооптируются в существующие властные структуры, а его требования в определенной степени усваиваются политическими институтами. Хотя говорить о полной открытости рано, но, как показал опыт деятельности местных НПО, представители власти уже готовы к сотрудничеству.

Наибольшая активность неправительственных организаций и, в частности, экологических, наблюдалась нами в Карелии. В Медвежьегорском районе при полном бездействии власти (ее активность не проявлялась ни в одном из направлений хозяйственной деятельности) на страницах местной прессы публиковались высоко критичные материалы и разворачивался диалог предприятии - загрязнителей с экологической общественностью. Это означает, что при беспомощной власти неправительственным организациям приходится действовать активно, ибо никто больше не выступает в качестве агента, решающего текущие проблемы[5].

В социологической литературе выделяются несколько показателей степени открытости политической системы. К ним относится, во - первых, число политических партий, фракций и прочих объединений, которые способны переводить требования различных социальных групп на язык официальной парламентской политики. Чем их больше, тем менее вероятно формирование общественных движений, требования которых не вписались бы в политический спектр требований, выдвигаемых политическими партиями. Для России важным сегодня является не столько количество партий (их совсем недавно насчитывалось множество), сколько их способность представлять интересы социальных групп. До недавнего времени это производилось ими малоэффективно, а потому существующие и активные неправительственные организации и движения вынуждены были напрямую влиять на структуры исполнительной власти, временами даже поставляя своих лидеров в качестве сотрудников этих структур (так, советником президента Б.Н. Ельцина был старейший лидер экологического движения академик А.В. Яблоков, а в Нижегородской области лидер экологического центра «Дронт» был директором департамента охраны природы при областной администрации). Сегодня ситуация резко изменилась.

По свидетельству лидеров экологического движения, оказывать влияние и даже вступать в какое - либо взаимодействие со структурами исполнительной власти стало абсолютно невозможно или бесполезно.

Партийная реформа и возможность провести своих депутатов в представительные органы заставляют общественные движения заниматься созданием собственных политических партий (это осуществляют сегодня такие движения, как «Комитет солдатских матерей», экологическое и правозащитное движение)[6].

Вторым показателем степени открытости является разделение исполнительной и законодательной власти. Поскольку законодательная власть непосредственно подотчетна избирателям, она более чувствительна к требованиям населения, а значит и структур гражданского общества, по сравнению с исполнительной. В современной России проблема заключается в том, что законодательная власть не обладает таким политическим весом, как исполнительная. И, тем не менее, структуры гражданского общества на протяжении всего периода реформ сотрудничают с этой ветвью власти весьма активно: принимая участие в разработке законов, участвуя в общественных слушаниях, проводимых этими органами, в информировании их о происходящих в стране нарушениях. Однако более эффективно это производить изнутри, например, через депутатов, потому и предпринимаются усилия по партийному строительству.

По утверждению ученых, следующий (третий) показатель открытости — это наличие механизма объединения и согласования требований, выдвигаемых различными социальными и политическими субъектами. Открытость системы уменьшается, если в ней не разработан механизм формирования политических компромиссов и консенсуса. Здесь мы практически находимся в самом начале пути. Единственный подобный механизм, который до сих пор существовал — это общественные палаты при областных и районных администрациях. Многолетний опыт работы показал их малую эффективность, а, кроме того, не вошедшие в такие палаты неправительственные организации или сомневающиеся в их значимости продолжают активно действовать неформальными методами, правда, в основном конвенциональными[7].

Отсутствие такого механизма подтвердила попытка проведения пенсионной реформы: пенсионеры вынуждены были применять прямые действия, т.е. выходить на улицы, чтобы транслировать власти свое мнение. Конечно, это движение было стихийным, неорганизованным, возможно, со временем оно могло бы преобразоваться в легитимную неправительственную организацию либо быть использованным существующими, подчас не слишком добросовестными структурами.

Вспомним и об Общественной палате при Президенте РФ, создание которой воспринимается неоднозначно. Основное сомнение заключается в том, что может возникнуть неравенство между неправительственными организациями по критерию вхождения/невхождения в ее состав, а также в том, что ее деятельность приобретет символический характер, как это часто происходит с соответствующими организациями на региональном уровне.

Для нашей страны одним из элементов структуры политической возможности является патернализм государства по отношению к различным социальным группам и структурам гражданского общества.

Например, ликвидация патернализма в отношении малочисленных коренных народов Севера вызвала в эпоху трансформаций бурный рост общественных организаций и гражданских инициатив во многих сообществах (вплоть до самых удаленных поселков), преобразовавшихся в сетевую организацию «Ассоциация коренных малочисленных народов Севера» со штаб-квартирой в Москве и региональными отделениями во многих субъектах РФ. Патернализм государства в отношении структур гражданского общества ведет к утрате этими структурами взаимодействия с населением и вследствие этого, к прекращению их деятельности по представительству интересов социальных групп, такие организации становятся «симулякрами». Чтобы взаимодействие гражданского общества и государства было эффективным, эти отношения должны быть не патерналистскими, а партнерскими.

Однако это возможно только при относительном равенстве сторон, о чем говорить, без сомнения, преждевременно.