 |
Террор в Крыму продолжается 10 глава
|
|
|
|
Питанiе арестованных соотвeтствовало всeм другим условiям поeздки... За 12 дней проведенных нами в вагонe был выдан всего 8 раз хлeб (иногда не болeе ½ фунта), 2 раза сырое мясо (хорошо, что собственными усилiями добыли печи) по небольшому кусочку, 2-3 раза по нeсколько ложек крупы, 2-3 раза по ложкe растопленнаго масла, 2-3 раза по 3-4 картофелины, 2 раза по кусочку селедки, 2 раза кофе, 2 раза песку сахарн., 1 раз соли и 1 раз махорки (по 2 папиросы на человeка) и одну коробку спичек на вагон. Даже при наличiи печек не всe могли готовить: не всe имeли с собой для этого котелки; на печкe готовить на всeх 35 человeк требовало очень много времени и при долгом ожиданiи полученiя продуктов нeкоторые буквально болeе суток ничего не eли, наконец, не всегда была вода для кипяченiя. Положенiе нeкоторых облегчалось тeм, что они смогли захватить с собой кое-какiе продукты из лагеря и этим дополнить казенную пищу. Тeм, которые таких продуктов не имeли, приходилось или голодать или, если имeли деньги или лишнiя вещи для обмeна (что было далеко не у всeх), покупать или обмeнивать их на продукты (начиная с 3-4 дня пути, когда въeхали в хлeбородную полосу Вятской губ.). На деньги почти ничего прiобрeсти было нельзя. В товарообмeн пускали все, начиная с ниток, мыла, карандашей, мeдной и жестяной посуды, лишняго бeлья и кончая буквально рубашкой, снятой с тeла за неимeнiем лишней, тужурками, одeялами, простынями. В результатe такого товарообмeна и утоленiя голода на нeсколько часов люди продолжали это {259} путешествiе без послeдних предметов теплой одежды».12
Я думаю, что человeку, недостаточно знакомому с условiями политическаго быта Россiи наших дней, трудно себe даже вообразить большевицкую тюрьму с заключенными младенцами 3 лeт до старцев 97 лeт (в Бутырках сидeл восьмилeтнiй шпiон); эти толпы ссыльных -- мужчин, женщин, дeтей и стариков...
|
|
|
Тюрьма в теперешней Россiи дeйствительно один сплошной ужас. И не только для самих заключенных; быть может, еще больше для их родных. Они случайно узнают о смерти близких. Сколько родителей и до сих пор не знают: погибли ли их дeти или нeт. И живут надеждой открыть дорогое существо в каком-нибудь заброшенном концентрацiонном лагерe сeвера. Родственники лишены даже послeдняго утeшенiя—похоронить труп любимаго человeка.
Бывает и другое. Я знаю случай в Москвe, зарегистрированный оффицiальным документом 1920 года, когда родителям Ч. К. сообщила, что их 16-лeтнiй сын, арестованный по дeлу о клубe лаунтенистов, разстрeлен 4 декабря. Между тeм точно установлено, что он был разстрeлен лишь 22-го. Такую справку дали, чтобы родители «не хлопотали» за сына. Хлопоты, по мнeнiю Лациса, мeшают планомeрной работe -- поэтому Лацис нерeдко спeшил разстрeлять тeх, о которых ходатайствовали.
Родные обивают пороги чекистских учрежденiй в надеждe что-либо узнать о заключенных, a свeдeнiй им не дают – даже о том, гдe находятся заключенные. «Справки о заключенных в В.Ч.К. вообще перестали давать родственникам» – говорится в упомянутой бумагe Краснаго Креста. «В положенiи {260} полнаго невeдeнiя относительно арестованных находятся родственники иной раз цeлыя недeли; напримeр, родственники лиц, арестованных 14 -- 15 апрeля (1921 г.) распоряженiем Секретнаго Отдeла в количествe многих десятков людей (до 400) в теченiе трех недeль не могли передать своим близким вещей (т.е. прежде всего eду) и даже узнать о их мeстопребыванiи».
Вообразите себe психологiю этих лиц, ищущих заключенных в дни, когда идут разстрeлы? A вeдь эти дни так часто повторяются! Что же это не пытка своего рода, распространенная с индивидуума еще на ряд близких ему людей?
|
|
|
Трудно представить себe все разнообразiе поводов для арестов, иногда массовых, которые практикуются Чрезвычайными Комиссiями. Показывая гуманность Совeтской власти, Лацис в своей статистикe приводит цифру арестов Ч.К. на 1918-1919 гг. в 128 т. человeк. «И это по всей широкой Совeтской Россiи! Гдe же тут тот необузданный произвол, о котором при каждом удобном случаe кричат наши обыватели!» Если принять во вниманiе, что по оффицiальным же свeдeнiям вмeстимость тюрем в Россiи в 1919 г. равнялась 36 т. человeк, то и цифра, приведенная Лацисом, будет не мала. Но как и статистика смертей, так и статистика арестов, несмотря на ея внeшнюю разработанность и рубрикацiю до нельзя минiатюрны. И в самом дeлe, если какая нибудь маленькая Кинешма имeет концентрацiонный лагерь на 1000 заключенных (тюрьмы теперь никогда не пустуют13; если около одного Омска концентрацiонные лагери числят 25 т. заключенных, то ясно, что приходится говорить о сотнях тысяч, раз рeчь заходит о всей Россiи, гдe едва ли не большинство прежних монастырей превращены в тюрьмы. {261}
При своеобразном методe арестов, практикуемом Ч.К., или все равно Г.П.У., когда арестуются сотни невиновных людей на всякiй случай, тюрьмы всегда должны быть переполнены.
В своих статьях Лацис отмeчал, что в 1918-19 гг. болeе половины арестованных были освобождены, «но нас спросят, откуда же такая масса невинно арестованных?» «Происходит это потому, что когда цeлое учрежденiе, полк или военная школа замeшаны в заговорe, то какой другой способ, как арестовать всeх, чтобы предупредить возможную ошибку и в процессe тщательнаго разбора дeла выдeлить и освободить невинных?»
Вeроятно, к такому методу выясненiя виновных во всем мiрe пришла только большевицкая власть. Что же касается так называемой неприкосновенности личности, то вeдь это не больше, как «буржуазный предразсудок». Цeлый полк, цeлое учрежденiе... И мы в Москвe являлись свидeтелями того, как дeйствительно арестуется в одну ночь, напримeр, 1000 служащих Жилищных Отдeлов за злоупотребленiя, или в какой-нибудь квартирe или учрежденiи арестовывается сотня попавших в засаду.14 «Нельзя не указать на уродливыя формы, в который выливается иногда широко примeняющаяся система засад, когда схватывается масса случайных людей, не имeющих никакого отношенiя к политикe, при чем люди эти надолго задерживаются в тюрьмe. Мы можем привести большое количество случаев, когда арестованные в засадах болeе мeсяца не подвергались допросу», -- так говорилось в докладной запискe Политическаго Краснаго Креста. Так, напримeр, при засадe в магазинe художественных вещей Дацiаро в Москвe в Ч. К. привели 600 покупателей. В Бутырскую тюрьму {262} как то привели цeлую свадьбу -- с гостями, извозчиками и т. д. По дeлу о столовой на Никитском бул., гдe происходила спекуляцiя, захватили до 400 человeк. Так было во всeх городах. Эти облавы иногда принимали характер гиперболическiй. Напр., говорят, что в Одессe в iюлe 1921 г. было арестовано при облавe до 16 тысяч человeк. Арестованных держали три дня. Корреспондент «Общаго Дeла»15 объясняет эти массовые аресты желаньем устранить нежелательные элементы во время выборов в Совeт. «Послeднiя Новости»16 со слов прибывшаго из Новороссiйска передавали, что в этом городe перiодически устраивался особый «день тюрьмы», когда никто из обывателей не имeл права выходить из своего жилища. В этот день производились массовые аресты и цeлыя толпы людей всeх возрастов и состоянiй отводились в чрезвычайки.
|
|
|
В «Совeтской Россiи» – писал в оффицiальном документe Раковскiй -- люди арестовываются только за опредeленный поступок. Так можно было писать только в оффицiальном документe. Жизнь ни на одну iоту, конечно, не соотвeтствует этому утвержденiю.
«Постановленiе Президiума В.Ц. И.К. 1-го февраля 1919 г. – констатирует записка Краснаго Креста – по которому слeдователям В.Ч.К. предписывалось оканчивать слeдствiя по дeлам в теченiе мeсячнаго срока, рeшительно не соблюдается».
Так было всегда. Так было в 1918 г., когда Петерс заявлял, что из 2000 арестованных (29 окт.) всe допрошены, и когда в дeйствительности люди мeсяцами сидeли без допросов, а сама Ч. К. в существующем хаосe не могла разобраться; так было в 1919 г.17, так было и при реорганизацiи в 1922 г. {263} Ч.К. в Государственное Политическое Управленiе. Так осталось и теперь, хотя оффицiально в соотвeтствующем декретe В.Ц.И.К. провозглашалось, что арестованные должны быть допрошены в теченiе 48 часов, что им не позднeе двух недeль со дня ареста должно быть предъявлено обвиненiе, что в теченiе двух мeсяцев должно быть закончено слeдствiе и арестованный или освобожден или предан суду, что для задержанiя на срок, большiй, чeм два мeсяца, должно быть испрошено спецiальное постановленiе высшаго законодательнаго органа в Совeтской Россiи.
|
|
|
Наивен будет тот, кто повeрит совeтскому «habeas corpus act». В этой области нeт даже исключенiй, Пожалуй и не может быть.
Что касается статистики арестов, то даже оффицiальныя данныя самих большевиков, как они не преуменьшены18, показывают, что произвол в области арестов нисколько не уменьшается. Из данных докладов Комиссарiата Внутренних Дeл и Комиссарiата Юстицiи, представленных к 10-у съeзду Совeтов, вытекает, что на 1 декабря 1922 года числилось в административной ссылкe 10.638 политических; политических заключенных считалось 48819 человeк.19 Эти свeдeнiя касаются лишь центральной Россiи. На 1 iюля 1923 года по спискам Главнаго Управленiя мeст заключенiя арестованных считалось 72.685 -- из них двe трети приходилось на политических.20 Не измeнился в сущности и {264} состав заключенных по сравненiю с нашей статистикой смерти в 1918 г. Из осужденных 40% приходилось на рабочих и крестьян.21 Террор и до наших дней не носит классоваго характера. Это лишь система властвованiя, отмeчающая деспотiю.
Ссылка с 1922 г. стала принимать небывалые размeры.22 Возстановлено все старое. И Туруханскiй и Нарымскiй край, и Соловецкiе острова. «На дальнем сeверe или в голодном Туркестанe, в глухих городишках и деревнях, оторванные от близких, лишенные хлeба и элементарных признаков культуры, многiе ссыльные буквально обречены на гибель» -- говорит послeднее воззванiе берлинскаго Общества помощи политическим заключенным и ссыльным в Россiи.
«Еще недавно всеобщее вниманiе было привлечено Портаминским концентрацiонным лагерем, расположенным на берегу Сeвернаго моря. Туда с конца прошлаго (1922 г.) года начали свозить большiя партiи заключенных из Москвы и других городов.
Вот как описывают ссыльные общiя условiя жизни в Портаминскe: «Лагерь устроен в старом полуразвалившемся зданiи бывшаго монастыря, без печей, без нар, без прeсной воды, которую выдают в очень ограниченном количествe, без достаточнаго питанiя, без всякой медицинской помощи». Два раза в год Портаминск во время распутицы долгими недeлями отрeзан от всякаго сообщенiя и ссыльные обречены на полную оторванность от близких»....23 {265}
|
|
|
Но Портаминск оказался недостаточным. Центральным мeстом ссылки за послeднiй год стали Соловецкiе острова. Вот описанiе новаго мeста ссылки, гдe сейчас томится свыше 200 заключенных.
«Заключенным отведена на островe одна десятина земли; выход за ея предeлы строго запрещен и стражe отдан приказ стрeлять без предупрежденiя в нарушителей этого правила...
С прекращенiем навигацiи остров будет отрeзан от всего прочаго мiра.
Обрекая людей на физическую и духовную смерть, власть «коммунистическая» с особой жестокостью создает условiя существованiя, неслыханныя даже в трагической исторiи русской каторги и ссылки».
Характеристику этой «красной каторги» на Соловецких островах мы найдем в письмe из Россiи, напечатанном в No. 31 «Революцiонной Россiи».24
«Главное ея отличiе от дореволюцiонной каторги состоит в том, что вся администрацiя, надзор, конвойная команда и т. д. -- все начальство от высшаго до низшаго (кромe начальника Управленiя) состоит из уголовных, отбывающих наказанiе в этом лагерe. Все это, конечно, самые отборные элементы: главным образом чекисты, приговоренные за воровство, вымогательство, истязанiя и прочiе проступки. Там, вдали от всякаго общественнаго и юридическаго контроля, в полную власть этих испытанных работников отдано безправное и безгласное населенiе «красной» каторги... Эти ходят босые, раздeтые и голодные, работают минимум 14 ч. в сутки и за всякiя провинности наказываются по {266} усмотрeнiю изобрeтательнаго начальства: палками, хлыстами, простыми карцерами и «каменными мeшками», голодом, «выставленiем в голом видe на комаров»...
Саватьевскiй скит, гдe заключены соцiалисты, находится в глубинe острова, он занимает десятину земли и кусочек озера и окружен колючей изгородью. «Там, в домe, разсчитанном человeк на 70, живет в настоящее время 200 человeк соцiалистов разных оттeнков и анархистов. В предeлах этого загона им предоставлена полная свобода: они могут голодать, болeть, сходить с ума и умирать совершенно безпрепятственно, без малeйшей попытки администрацiи вмeшаться в их внутреннiя дeла. Разговоры с начальником управленiя Ногтевым до послeдней степени просты, откровенны и циничны. На попытку предъявить ему требованiя он отвeтил приблизительно так: «Вам давно пора понять, что мы побeдили, а вы – побeжденные. Мы совсeм и не собираемся устраивать так, чтобы вам было хорошо, и нам нeт дeла до вашего недовольства». На угрозу массовой голодовки он отвeтил: «По-моему вам гораздо проще сразу повeситься, до такой степени это безнадежно». Трудность и продолжительность пути на Соловецкiе острова лишает родственников возможности оказывать им сколько-нибудь существенную матерiальную поддержку, а казеннаго пайка хватает только, чтобы не умереть с голоду. Тяжело больные и помeшанные совершенно лишены возможности пользоваться медицинской помощью и находятся в общих камерах, среди шума и тeсноты. Добиться же их перевода на материк совершенно безнадежно. На островe имeется больница, но врачи в ней опять-таки штрафные чекисты...
Но страшнeе всего для заключенных не условiя содержанiя, a ожиданiе прекращенiя сношенiй с мiром на 8 мeсяцев. Что произойдет за это время, неизвeстно. И теперь письма из Соловков почти не {267} доходят по назначенiю. И теперь с.-р. сибиряков связанными увезли насильно на другой остров, в пустынный скит, гдe они совершенно отрeзаны от товарищей из Савватiева»...
Прошло лишь полтора мeсяца послe выхода моей книги. И ожидавшееся «страшное» совершилось. Мы узнаем о самоубiйствe на Соловках; мы узнаем даже из оффицiальнаго извeщенiя о массовых избiенiях со смертными исходами. В No. 34 «Извeстiй» за нынeшнiй год (10-го февраля) мелким шрифтом напечатано сообщенiе «по поводу событiй в Соловках»: «19-го декабря 1923 г. в 18 ч. во дворe Савватьевскаго скита соловецкаго лагеря имeл мeсто печальный инцидент, выразившiйся в столкновенiи заключенных с отрядом красноармейцев, карауливших названный скит, в котором помeщаются заключенные». В результатe столкновенiя -- как сообщает предсeдатель комиссiи по разслeдованiю происшествiя, член Президiума Ц.И.К. С.С.С.Р. Смирнов – шесть человeк убито и умерло от ран; двое ранено «не опасно».
Из факта созданiя спецiальной комиссiи по разслeдованiю и ея краткаго оффицiальнаго сообщенiя мы можем судить о дeйствительных размeрах трагедiи, разыгравшейся там, на далеком, оторванном от всего мiра, Сeверe. Такова судьба соцiалистов. А судьба других политических заключенных на Соловках?...
Нам все скажет описанiе, даваемое корреспондентом «Соцiалистическаго Вeстника».25
«Кромe концентрацiонных лагерей для соцiалистов на Соловках существует еще особая тюрьма, так наз. «Кремль»... «Кремль», совершенно отдeленный от мeст заключенiя соцiалистов, это -- совсeм особый мiр. Здeсь сосредоточена старая уголовщина с ея старым бытом, старыми нравами и старою моралью. Сюда направляют и так называемых «экономистов», т.е. людей, осужденных по «хозяйственным {268} дeлам» за взяточничество, хищенiя и т. д. Но здeсь же помeщаются и политическiе: священники, «контр-революцiонеры» и т. д.
Ужасы режима в «Кремлe», несмотря на открытыя камеры, превосходят всякое описанiе. Бьют нещадно. Бьют работающих за малeйшее упущенiе. Палками снабжены не только надзиратели, но и старосты работающих партiй. Наказанiя инквизиторскiя: ставят «под комаров» голыми (лeтом) или сажают на недeлю-двe в темное помeщенiе, гдe нельзя лечь (так оно узко) или, зимою в башню, гдe держится лед от холода. Кормят ужасно, ибо паек раскрадывается.
Положенiе женщин поистинe отчаянное. Онe еще болeе безправны, чeм мужчины, и почти всe, независимо от своего происхожденiя, воспитанiя, привычек, вынуждены быстро опускаться. Онe -- цeликом во власти администрацiи, которая взымает дань «натурой»... Женщины отдаются за пайки хлeба. В связи с этим страшное распространенiе венерических болeзней, наряду с цынгой и туберкулезом.
Одним словом -- самый настоящiй рабовладeльческiй лагерь с полным безправiем заключенных, с самыми ужасными картинами быта, с голодом, с побоями, истязанiями, надругательствами...
Этот режим -- величайшiй позор для большевиков, даже если бы он примeнялся лишь к самым тяжким уголовным преступникам. Когда-же в такiя условiя ставятся побeжденные политическiе враги, то нeт достаточно негодующих слов, которыми можно было бы заклеймить эту подлость.
И эти люди смeют судить за поруганiе человeческаго достоинства политических заключенных – каких-то Сементовских и Ковалевых! Да чeм же они сами лучше этих палачей?»
Нeт хуже, во сто крат хуже! Там по крайней мeрe не было столь грубаго лицемeрiя. A здeсь {269} судят «палачей царской каторги», посылают торжественные протесты «против насилiй и репрессiй», имeвших мeсто в Финляндiи, Латвiи, Польшe, Францiи и т. д.; пишут громовыя статьи о насилiях над коммунистами в буржуазных тюрьмах и... творят неслыханныя по размeрам насилiя над человeческой личностью и человeческой жизнью!...26
В Соловках возстановлены знаменитые «каменные мeшки», существовавшiе в монастырe чуть-ли не со времен Грознаго. В эти мeшки (узкiя и глубокiя отверстiя в каменных стeнах, совершенно без свeта, куда втиснуть человeка можно только «под углом»), сажают нынe заключенных на «недeлю, а иногда и на двe».27
Невольно хочется сопоставить слова, взятыя из дневника поэта Полонскаго и относящiяся к турецким звeрствам 1876 г. и постановленныя нами в качествe эпиграфа к страницам, на которых излагались кошмарныя насилiя, с заявленiем французскаго {270} коммуниста Паскаля в брошюрe о Россiи, изданной коммунистическим Интернацiоналом в Петроградe: «Террор кончен» – писал он.
«Собственно говоря, его никогда и не было. Это слово террор, представляющее для француза такое опредeленное понятiе, всегда вызывает у меня смeх, когда я наблюдаю сдержанность, кротость, -- я бы сказал— добродушiе этой «ужасной чрезвычайки». «На человeческой бойнe»—назвал свою статью по поводу моей книги А. С. Изгоев.28 «Когда вы читаете этот синодик человeческаго звeрства... у вас колеблются самыя основы понятiй о человeчности и человeческом обществe»... Как убeдился, я думаю, читатель, жестоко ошибалась столь чуткая всегда к человeческому насилiю Е. Д. Кускова, писавшая 6-го сентября 1922 г. в. «Послeдних Новостях»: «Вот уже два года, как прекратились открытые ужасы».
Примечания
1 Memorandum съeзда членов Учредительнаго Собранiя в Россiи. Париж, стр. 12. В этой запискe собран большой матерiал о положенiи политических заключенных.
2 Это происходило в Москвe, то же отмeчают кiевскiя сестры милосердiя – заставляли чистить погреб, гдe происходили разстрeлы.
3 «Соц. Вeстн.», No. 15.
4 «Соц. Вeстн.» 1923 г., No. 5.
5 «Рев. Россiя» 1924 г., No. 33 -- 34.
6 В послeдующiе годы хлeба в тюрьмах дают от ½ -- 1 ф. Насколько этой пищи достаточно, свидeтельствует письмо одного тамбовскаго крестьянина, заключеннаго в Петроградe: «получаем один фунт на три дня, а щи не щи, а помои; соли совсeм не кладут, и помои без соли противны» («Пути Революцiи» 338). Петроградское «Революцiонное Дeло» (No. 2) в февралe 1922 г. в таких словах охарактеризовало положенiе 2000 тамбовских крестьян, в том числe женщин и дeтей, содержавшихся в петроградской выборгской тюрьмe: «По тюрьмe ходят не люди, a какiя то страшныя тeни. Цeлые дни стоит сплошной стон... Идет буквально вымиранiе людей с голода. Умирают «каждый день по нeсколько человeк».
7 Во многих тюрьмах практиковалась еще система обобществленiя передач. Онe шли в общiй раздeл. Легко себe представить, что из этого получалось. В Петроградe, кажется, в одиночках и до настоящаго времени существует такой обычай: передача идет в общiй раздeл или поступает в пользу стражи.
8 «Изв.», 26-го декабря 1918 г.
9 4-го декабря 1918 г.
10 Эти обструкцiи соцiалистов, сопровождающiяся всегда избiенiями,
высылками и пр., стали систематическим явленiем, в Бутырской тюрьмe онe были в 1918, 19, 20, 21 и 22 гг. Описанiя их мы не воспроизводим, так как о них писалось много в зарубежной печати.
11 «Анархическiй Вeстник», No. 3 -- 4.
12 Документ этот в полном видe напечатан в «Соцiалистическом Вeстникe»
20-то мая 1921 г.
13 В Бутырской тюрьмe, разсчитанной на 1000 заключенных, число послeдних доходило временами до 3 ½ т.
14 Недаром из своих тюремных скитанiй КЈн вынесла впечатлeнiе, что в больших городах из 10 жителей восемь побывали в Че-Ка.
15 9-го ноября 1921 г.
16 1920 г., No. 131.
17 Ср. выше со статьей коммуниста Дьяконова.
18 При «ликвидацiи» меньшевиков в маe 1923 г., было арестовано свыше 3000 человeк, при чем в одной Москвe болeе 1000. Такая «ликвидацiя» была произведена в 30 городах; в iюлe пронеслась новая «волна репрессiй», захватившая сотни, а, может быть, и тысячи жертв... (Воззванiе «Общества помощи политическим заключенным и ссыльным в Россiи» в Берлинe – сентябрь 1923 г.)
19 Данныя были приведены корреспондентом «Дней».
20 А тысячи, высылаемых в центральныя губернiи с Дальняго Востока? Тысячи заложников, томящихся в тюрьмах Тифлиса, Кутаиса? и т. д.
21 Такой же итог дает и упомянутая статистика дeятельности Верховнаго Революцiоннаго Трибунала за 1923 г.: Интел. 34, крестьяне 29, буржуазiя 26, рабочiе 11. («Звено» 1923 г. 18. VI.)
22 В ссылку отправлены, напр., 12 врачей, позволивших себe критиковать дeйствiя власти в связи с голодом.
23 Описанiе почти диких звeрств, имeвших мeсто в портаминском и холмогорском концентрацiонных лагерях, см. выше в главe: «Истязанiя и пытки». Мы выдeлили это описанiе, так как оно превосходит все возможное в обычном тюремном быту. Это пытка, самая настоящая, только длительная пытка.
24 Октябрь-ноябрь 1923 года.
25 11-го февраля 1921 г.
26 В таких условiях, как противно и в то же время горько читать торжественныя резолюцiи и обращенiя к «борцам революцiи, томящимся в буржуазных тюрьмах» от имени русскаго «Общества бывших политических каторжан», принятыя на торжественном засeданiи общества 12-го марта 1923 г. под предсeдательством «коммунистов» Теодоровича, Виленскаго-Сибирякова и Краморова. В них выражалась увeренность, что «близко время, когда под напором революцiоннаго пролетарiата распахнутся двери тюрем и казематов, в которых буржуазiя держит своих классовых врагов». Общество создает международную организацiю революцiоннаго «Краснаго Креста для помощи узникам капитала», которая будет продолжаться до тeх пор, пока «двери тюрем не откроются во всем мiрe», как это было 6 лeт назад в Россiи. Противно -- потому что невыносимо это лицемeрiе. Больно -- так как к этому лицемeрiю оказываются причастными люди, к которым испытывал всегда глубочайшее уваженiе и подчас сердечную любовь...
27 «На Совeтской каторгe». Письмо с Соловков. «Соц. Вeст.», 8-го марта 1924 г.
28 «Руль», 13-го февраля 1924 г.
VIII. «Краса и гордость»
«Растлeнное всeх партiй и оттeнков естественно стекается
и бродит в тюльерiйском дворцe».
Герцен. 1850 г.
«Чрезвычайная Комиссiя краса и гордость коммунистической партiи» -- сказал однажды Зиновьев. Всякiя оцeнки субъективны, и нам кажется, что болeе прав Лацис, констатировавшiй, что «чрезвычайка это лучшее, что наши совeтскiе органы могут дать». С нашей точки зрeнiя это приговор всему большевицкому режиму.
Безспорно, тe циническiя формы самаго безудержнаго произвола и насилiя, в который вылилась повсемeстно на практикe дeятельность Чрезвычайных {271} Комиссiй, в значительной степени объясняется личным составом работающаго в них персонала. Никаким политическим фанатизмом нельзя объяснить то, что мы могли прочитать на предшествующих страницах. Только маньяки и садисты по природe, только отверженные жизнью общественные элементы, привлеченные алчностью и возможностью властвованiя, могли итти и творить свое кровавое дeло в таких размeрах. Я думаю, что и здоровая психика должна была надорваться в удручающей атмосферe кровавых оргiй, ареной которых была Россiя за истекшiя пять лeт.
Для психолога, да и для историка, представляет, конечно, исключительный интерес изученiе тeх типов чекистов и чекисток, которые дала нам жизнь. Всe эти Яковлевы, Стасовы, Самойловы, Островскiя и др. -- идейные коммунисты и коммунистки, облекшiеся в чекистскiя тоги1, пожалуй, представляют собой еще недостаточно изученную страницу общественной психологiи и общественной паталогiи. Но эти вопросы не входят пока в сферу нашего, скорeе статистическаго изложенiя. Только садист, творя свое кровавое дeло, может услаждаться еще этой кровью и воспeвать ее в стихах, как сдeлал это автор тифлисскаго прославленнаго нынe навeки сборника «Улыбка Чека». Для него
Нeт больше радости, нeт лучших музык,
Как хруст ломаемых жизней и костей.
Вот отчего, когда томятся наши взоры,
И начинает буйно страсть в груди вскипать,
Черкнуть мнe хочется на вашем приговорe
Одно безтрепетное: «К стeнкe! Разстрeлять!» {272}
Чувствительность и жестокость так часто сопряжены друг с другом. И Эйдук* -- поэт, склонный к лирической сантиментальности, может во имя «революцiоннаго дeла» собственноручно убивать людей...
Особую главу из исторiи общественной паталогiи могли бы составить характеристики другого типа чекистов, вышедших из кругов аристократiи и буржуазiи. И такiе есть. Но, может быть, о них еще преждевременно говорить, так как ошибки здeсь могут быть роковыми.
Несомнeнно только то, что Чрезвычайныя Комиссiи неизбeжно должны были пропитаться с первых дней своего существованiя преступными, просто-напросто уголовными элементами.
Карательный аппарат «революцiонной власти» -- говорил Дзержинскiй в своей запискe от 17-го февраля 1922 г. -- «должен был представлять кристально-чистый институт народно-революцiонных судей и слeдователей, снабженных чрезвычайной властью». Слишком поздно было уже в 1922 г. говорить о том, что должно было быть, слeдовало уже говорить о том, что вышло. «Сотрудники Ч. К.»—утверждал дальше шеф этого института -- «выбирались заботливо из состава партiи и состояли из идейно чистых и в своем прошлом безукоризненных лиц, ибо только при таком качественно-преобладающем элементe своих служащих Ч.К. была в состоянiи выполнить порученный ей революцiонным пролетарiатом (?!) обязанности». Даже, если бы это было так в дeйствительности, то атмосфера произвола, установленная самими творцами новой политической полицiи в Россiи, неизбeжно развратила бы лучшiе даже элементы. Исторiограф Ч. К. Лацис сам должен был признать, что необходима постоянная смeна работающих: «как бы честен не был человeк, каким хрустальным сердцем он не обладал, работа Ч.К., протекающая в условiях, исключительно дeйствующих на нервную систему и притупляющих чувства этическiя, дает себя {273} знать. Только рeдкiе сотрудники внe влiянiя этих условiй работы». Дeятельность Ч.К., по свидeтельству Лациса, повлiяла разлагающим образом «на многих, не окрeпших характером молодые коммунистов».
В Ярославской губ. Ч.К. был слeдователь, бывшiй водопроводчик. В началe он «работал хорошо, а потом начал пить». «Был у него друг-гармоньщик, с которым они вмeстe пьянствовали. Вот он напьется и идет допрашивать арестованных. А чтобы ему не скучно было, он с собой и друга своего брал. Этот допрашивает, а тот на гармошкe наигрывает... Был он малограмотный. Писать настоящаго заключенiя не мог и только выводил каракулями: «белай расхот». Эта эпическая картина из быта Ч. К. нарисована одним из бывших слeдователей той же Ярославской губернской Ч.К., сидeвшим в подвалe губчеки с автором статьи «Штрихи тюремнаго быта» в сборникe «Че-ка»...
Чекисты – это привиллегированные во всeх отношенiях элементы новаго «коммунистическая» общества -- и не только по полнотe власти, но и по внeшним матерiальным условiям быта.
В. Ч. К. в Москвe это своего рода государство в государствe. У нея цeлые кварталы реквизированных домов -- нeсколько десятков. Есть своя портняжная, прачечная, столовая, парикмахерская, сапожная, слесарная и пр. и пр. В подвалах и складах огромные запасы съeстных продуктов, вин и других реквизированных вещей, идущих на потребу служащих и часто не подвергающихся даже простому учету... В голодные дни каждый чекист имeл привиллегированный паек—сахар, масло, бeлая мука и пр. Каждый театр обязан присылать в В. Ч. К. даровые билеты и т. д.
|
|
|
