Странствия, встречи, выступления

 

Первое выступление шестнадцатилетнего Мессинга состоялось в венском Луна‑ парке. Трехмесячные гастроли в музыкальной сто­лице Европы стали настоящим «гвоздем сезона», тепло восприня­тые венцами и гостями города. Среди приезжих был и великий физик Альберт Эйнштейн, который в один из вечеров побывал на выступлении молодого телепата.

Мессинг настолько заинтересовал знаменитого ученого, что тот пригласил его на дружескую встречу. С волнением пересту­пил Вольф порог квартиры самого Эйнштейна. В первую оче­редь его поразило обилие книг: они были повсюду, начиная с пе­редней. В кабинете Мессинга встретили сам хозяин квартиры и его гость – Зигмунд Фрейд, прославленный австрийский врач и психолог, создатель теории психоанализа. Фрейд – пятиде­сятилетний и строгий – посмотрел на собеседника исподлобья тяжелым, неподвижным взглядом. Он был, как всегда, в черном сюртуке, накрахмаленный воротник словно подпирал жилис­тую, уже в морщинах шею. Эйнштейн был одет проще: в вязаном джемпере, без галстука и пиджака. Фрейд сразу же предложил приступить к опытам, взяв на себя роль индуктора.

В следующую минуту «прозвучало» мысленное приказание Фрейда: подойти к туалетному столику, взять пинцет и, вернув­шись к Эйнштейну... выщипнуть из его великолепных пышных усов три волоска. Уловив тайную мысль психоаналитика, Вольф взял пинцет, подошел к великому ученому и, извинившись, со­общил, что приказал его ученый друг. Эйнштейн улыбнулся и тут же подставил щеку....

Второе задание было проще: подать Эйнштейну его скрипку и попросить поиграть на ней. Мессинг выполнил и это безмолвное требование Фрейда. Эйнштейн засмеялся, взял смычок и заиграл. Вечер прошел непринужденно, весело, несмотря на огромную раз­ницу в возрасте и пропасть в знаниях. На прощание Эйнштейн сказал: «Будет плохо – приходите ко мне... »

В 1917 г. Цельмейстер сообщил, что принял решение о прове­дении большого турне, маршрут которого охватывал чуть ли не весь земной шар. За четыре года Мессинг и его импресарио побывали в Японии, Бразилии, Аргентине...

В 1921 г. Вольф Мессинг вернулся в Варшаву. За те годы, что он провел за океаном, многое изменилось в Европе. В России про­изошла революция, на перекроенной карте Европы обозначилось новое государство – Польша. Местечко, где родился Вольф и где жили его родители, оказалось на территории уже другой страны. Как следствие – воинский призыв в польскую армию.

Прошло несколько месяцев. Однажды рядового Вольфа вызвал к себе командир и сказал, что его приглашает сам «начальник Польского государства» Юзеф Пилсудский.

Когда‑ то, в 1920 г., став диктатором Польши, Пилсудский начал под давлением Антанты войну против Советской России. Он был революционером и социалистом, поклонником Фридриха Энгель­са, руководителем Польской социалистической партии, но глав­ным пунктом в его политической программе была «глубокая не­нависть к России». В 1926 г. Юзеф Пилсудский совершил военный переворот, упразднив многопартийность, гарантированную поль­ской Конституцией 1921 г. Формально занимая пост военного министра, он, по сути, руководил всем государством.

Вот с этим человеком и предстояло Мессингу вести беседу. Адъютанты ввели медиума в роскошную гостиную, где собралось высшее общество – блестящие военные, роскошно одетые дамы. Сам же Пилсудский был одет в подчеркнуто простой полувоен­ный костюм без орденов и знаков отличия.

Начался сеанс. За портьерой был спрятан портсигар, который необходимо найти. Эту простенькую задачку Мессинг виртуозно решил за пятнадцать секунд, после чего аудитория разразилась аплодисментами... Более близкое знакомство с Пилсудским состоя­лось позднее в личном кабинете.

В чем заключалась личная просьба Пилсудского, Мессинг ни­когда не рассказывал, но в то время по всей Польше активно обсуждался роман Пилсудского с молодым врачом Евгенией Левицкой. Возможно, просьба личного характера как раз и касалась этой щекотливой темы. Однако польского диктатора могли ин­тересовать не только собственные любовные интриги, но и вра­ги внутри страны и планы набирающей мощь Германии.

По окончании военной службы Мессинг снова вернулся к опы­там. Его новому импресарио господину Кобаку было пятьдесят лет. Это был человек нового склада – деловой, предприимчивый, хорошо понимающий запросы и настроения публики. Вместе с ним Вольф совершил множество турне по различным странам Европы, выступая со своими опытами в Париже, Лондоне, Риме, снова в Берлине, Стокгольме. По возможности он стремился всячески разнообразить программу выступлений. Так, в Риге ездил по улицам на автомобиле с завязанными черной лентой глазами. Дорогу Мессингу мысленно указывал настоящий во­дитель, сидевший рядом. Этот опыт, поставленный на глазах у тысяч зрителей с чисто рекламной целью, был, однако, интересен тем, что ни до, ни после этого медиум за руль автомобиля даже не держался.

Из бесчисленного калейдоскопа встреч особенно запомнилась ему встреча с выдающимся политическим деятелем Индии Мо­хандасом Карамчандом Ганди. В его учении, как известно, при­чудливо переплелись отдельные положения древней индийской философии, толстовства и разнообразнейших социалистических учений.

Ганди потряс Мессинга удивительной простотой, сочетающей­ся с подлинной гениальностью. Запомнилось его лицо мыслите­ля, тихий голос, неторопливость и плавность движений, мягкость обращения с окружающими.

Во время опыта, который Мессинг демонстрировал, Ганди был индуктором. Он продиктовал следующее задание: взять со стола и подать музыканту флейту. Тот взял ее, поднес к губам – и не­жные звуки задрожали в воздухе. И вдруг из стоящей у его ног корзины с узким горлышком начала выплывать серо‑ пестрая лента змеи. Ее движения четко повторяли ритм, заданный флей­тистом. Это был настоящий танец, не менее точный и прекрас­ный, чем человеческий.

Находясь в Индии, Мессинг не мог, конечно, упустить возмож­ности собственными глазами увидеть искусство йогов с их вир­туозным умением управлять своим телом благодаря ежедневной тренировке. Особенно интересно было наблюдать погружение в глубокое каталептическое состояние, длящееся иногда по не­скольку недель. Мессинг вынужден был признать, что ему никог­да не удавалось добиться столь длительного пребывания в этом состоянии.

К нему нередко обращались и с личными просьбами самого разного характера: урегулировать семейные отношения, обнару­жить похитителей ценностей и т. д. При этом магистр психологии руководствовался только одним принципом: вне зависимости от того, богатый это человек или бедный, занимает ли он в обществе высокое положение или низкое, стоять только на стороне правды, делать людям только добро.

Один из таких случаев произошел в 1927 г. в старинном родо­вом замке графов Чарторыйских. Это была очень богатая и очень известная в Польше семья, владевшая многими поместьями, рас­полагающая огромными средствами. Сам граф Чарторыйский был в стране человеком весьма влиятельным.

И вот в этой семье пропадает старинная, передававшаяся из поколения в поколение драгоценность – бриллиантовая брошь. По мнению видевших ее ювелиров, она стоила не менее 800 тысяч злотых – сумма поистине огромная. Все попытки отыскать ее были безрезультатными. Никаких подозрений у графа Чарто­рыйского не было: чужой человек пройти в хорошо охраняемый замок практически не мог, а в своей многочисленной прислуге он был уверен. Это были люди, преданные семье графа, работав­шие у него десятками лет и очень ценившие свое место. Пригла­шенные частные детективы распутать дело не смогли.

Граф Чарторыйский прилетел к Мессингу на самолете и, пове­дав ему свою печальную историю, предложил заняться поиском бесценной вещи. На следующий день спутники были в Варшаве, а через несколько часов входили в графский замок. С утра меди­ум приступил, как он говорил, к «выбору натуры». Перед ним прошли все служащие графа до последнего человека, он позна­комился со всеми владельцами замка, но ни в одном из них «не ощутил» похитителя. И лишь об одном человеке Вольф не мог сказать ничего определенного. Он не чувствовал не только его мыслей, но даже настроения. Впечатление было такое, словно тот закрыт от «детектива» непрозрачным экраном.

Это был слабоумный мальчик лет одиннадцати, сын одного из слуг, давно работающего в замке. Он пользовался в огромном доме, хозяева которого жили здесь далеко не всегда, полной свободой, мог заходить во все комнаты. Ни в чем плохом замечен не был, и поэтому внимания на него не обращали. Даже если это он совер­шил похищение, то без всякого умысла, непреднамеренно и без­думно. Это было единственное, что Мессинг мог предположить.

Медиум остался с ним вдвоем в детской комнате, заполненной множеством игрушек, и сделал вид, что рисует что‑ то в своем блок­ноте. Затем вынул из кармана золотые часы и покачал их в воздухе на цепочке, чтобы заинтересовать беднягу. Отцепив часы, положил их на стол, вышел из комнаты и стал наблюдать. Как и предпола­галось, мальчик подошел к часам, покачал их, а затем ловко спря­тал их в пасти чучела гигантского медведя, стоявшего в углу. Да, никаких сомнений – это и был невольный похититель вместе со своим безмолвным «сообщником».

Чучело медведя пришлось разрезать. Оттуда, к изумлению домочадцев, высыпалась целая груда блестящих предметов – по­золоченных чайных ложечек, елочных украшений, кусочков цвет­ного стекла от разбитых бутылок. Была там и фамильная драго­ценность графа Чарторыйского, чему он был несказанно рад.

По договору граф должен был заплатить Мессингу 25 процен­тов от стоимости найденных сокровищ – всего около 250 тысяч злотых, ибо общая стоимость всех найденных вещей превышала миллион злотых. К удивлению графа, Мессинг отказался от денег. Взамен же попросил Чарторыйского употребить свое влияние в сейме для отмены постановления, принятого польским прави­тельством незадолго до этого и ущемляющего права евреев. Не слишком щедрый владелец бриллиантовой броши немедлен­но согласился на такое предложение. Через две недели произош­ло то, чего пожелал Мессинг.

Психологически интересный случай произошел в Париже. Это было нашумевшее в 20‑ е годы дело банкира Денадье. Будучи в преклонных годах, он после смерти первой супруги женился на молодой женщине, прельстившейся его богатством. Была у банкира и дочь, недовольная скаредностью отца. Все трое яв­лялись единственными обладателями дорогой виллы.

И вот в доме начали происходить странные вещи. Однажды вечером оставшийся в одиночестве Денадье вдруг увидел, что висящий в комнате портрет его первой жены качнулся сначала в одну, потом в другую сторону. В испуге банкир уставился на портрет. Ему показалось, что покойная жена чуть двинула голо­вой, руками, раскачивая всю раму.

Легко представить, какое впечатление произвела такая мис­тика на суеверного человека. С тех пор портрет стал качаться каждую ночь с жутковатыми стуками в стене. По характеру зву­ков казалось, что они рождаются внутри стены. И еще одна де­таль: обычно вся эта чертовщина происходила именно тогда, когда ни жены, ни дочери дома не было.

Полиция была бессильна, и тогда Денадье обратился к Мес­сингу, сообщив попутно, что в доме никого нет: жена и дочь уе­хали в театр. Зайдя в комнату, медиум сразу же почувствовал, что вилла отнюдь не пуста, в ней кто‑ то есть. И почти тотчас же раздался стук в стену, а портрет начал сам собой раскачиваться. Обмякший Денадье бессильно лежал в кресле...

Осторожно пробираясь вдоль стены, Мессинг вышел в кори­дор, пробрался к находившейся за стеной комнате дочери и рез­ко распахнул дверь. И тут же понял весь тайный механизм пре­ступления.

Дочь и мачеха, оказывается, давно уже нашли общий язык. Обеих не устраивал тот скромный образ жизни, который они вынуждены были вести из‑ за скупости отца и мужа. Мечтая ов­ладеть миллионами банкира, женщины избрали, как им казалось, наиболее легкий и безопасный способ: довести больного челове­ка до сумасшествия. Для этого был сконструирован тайный ме­ханизм, приводивший в движение висевший в комнате Денадье портрет. В ту же ночь по телефонному вызову прибыли полицей­ские и арестовали обеих преступниц...

Подобных историй в практике Мессинга было немало. Это вовсе не означает, что он занимался одним лишь «пинкертон­ством», были и другие, более серьезные случаи, включая и рас­крытие преступлений. Но все они свидетельствуют о том, что Мессинг действительно умел проникать в чужую психику, читать чужие мысли, благодаря чему его личность и была столь попу­лярной.

 

⇐ Предыдущая682683684685686687688689690691Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: