Энергоинформационный контакт прежде всего позволяет как выявлять конкретное распределение триггерных ощущений мишени в коллективном СУП, так и редактировать его в необходимом направлении.

Однако это еще далеко не все.

Вспомним об архитектонике субъективного пространства, особенно его интроецированных областей, спроецированных на ВИП. Центр, собственно, представляющий собой и наблюдателя, и механизмы сознания, поставляющие в СУП реалии внутреннего происхождения, такие как образы, намерения, фигуры, эмоции.

Разумеется, эти реалии также находят свое отражение в коллективном СУП, распространяясь по проективным каналам. Они неразделимы с процессом восприятия – любая фигура или набор фигур существует в нашем сознании в виде комплекса собственно фигур – и эмоциональных индексов, приложенных к каждой из них, намерений – как определенной по умолчанию последовательности рассмотрения этих фигур, определенного отношения этих воспринимаемых фигур с энграммой, то есть предполагаемой фигурой, относительно которой воспринимаемая последовательность и исследуется, и эмоциональных факторов, определяющих направление исследования.

К примеру: машина (хорошо) – дорога (настороженно) как фигуры с эмоциональными индексами, сесть‑поехать (ведь это вращение отношений с фигурами по определенным углам) как намерения, дача (хорошо) как фигура, по отношению к которой проводится выстраивание предыдущих фигур, хочу (позитив) как эмоциональный фактор, определяющий направление работы с фигурами. Любой из перечисленных элементов определяет ход размышления и действия, изменение любого изменит конечный результат. Скажем, если у «машины» стоит индекс «плохо», то и возможность поездки будет зависеть от величины фактора «хочу» («черт с ней, что не едет – хочу вывезти диван на дачу»), и наоборот – отсутствие выраженного «хочу» может все равно привести к поездке при условии выраженности индекса «хорошо» у фигуры машины («на даче скука, так хоть до нее прокачусь с ветерком»). Эти компоненты привязаны к пространственно упорядоченному СУП, соответственно, также пространственно упорядочены, соответственно, проникают по проективным каналам и в коллективное СУП, а оно доступно двустороннему влиянию. Открывается возможность направленного исследования (пассивная регистрация) и взаимодействия (накладывания своего более четкого и выраженного ощущения) и с этими компонентами внутреннего мира человека.

Существует только одна техническая сложность – она состоит в необходимости различения собственных сигналов, естественно генерируемых психикой, – и наведенного сигнала, формирующегося непроизвольно при восприятии собственно собеседника.

Данная сложность преодолевается за счет так называемой редукции сознания до точки «я есмь», то есть сосредоточении именно на ощущениях, регистрируемых наблюдателем. Это позволяет провести границу между собственно «собой» и тем, что поставляет в данный момент психика. Проведение такой границы я не буду рассматривать подробно, поскольку оно достаточно исчерпывающе описано в практической части пособия, скажу только, что оно, в свою очередь, позволяет провести инвентаризацию текущего содержания собственной психики.

Это, в свою очередь, позволяет зарегистрировать дополнительные ощущения, появляющиеся при концентрации внимания на собеседнике (технически выполняется с наложением на его СУП собственной точки «я есмь»). Дополнительные ощущения и являются вкладом собеседника в совместное пространство – и отражают его внутренние реалии.

Прежде всего считывается намерение, особенно намерение, не находящееся в данный момент в состоянии сознательной переработки. К примеру, у человека, идущего по своим делам по дороге, существует намерение, позволяющее ему двигаться в нужном направлении, не утруждая свое сознание. Техника считывания намерения позволяет определить, куда пойдет этот человек: здесь прямо, тут будет переходить улицу, здесь свернет налево, там постоит… и правильность зарегистрированного намерения легко проверить тут же, немного понаблюдав за ним. Как раз в этом состоит одна из практик Школы ДЭИР. В более формализованном эксперименте обычно показывается до 80–90 % точности считывания намерения.

На намерение по очевидным причинам довольно легко повлиять, к примеру, в серии экспериментов невербально и на расстоянии заставить человека взять любой определенный предмет из предложенного набора. Однако изолированно намерение как техника воздействия может применяться только как средство тактического, сиюминутного управления, когда оно определяется индуктором непосредственно при восприятии подразумевающей его ситуации мишенью. Это очевидно: как мы уже упоминали, намерение (схема перебора углов фигуры) вращается, модифицируется в зависимости от эмоционального индекса и эмоционально же обусловленного направления рассмотрения. А это уже другой элемент субъективной реальности, но и его можно выявить и изменить.

Мы говорим о так называемом (в терминологии Школы ДЭИР) элементарном желании – в психологической терминологии это, скорее, просто эмоциональные индексы – положительный и отрицательный. Намерение склонно реализоваться, как мы уже говорили, при превалировании положительного эмоционального индекса. При отрицательном оно подвергается переработке. К примеру, если мы произнесли слово «кафе», сопроводив его намерением «движения», то нам необходимо генерировать дополнительно позитивное желание «хочу» – и мы добились автоматического согласия девушки разделить с нами легкую трапезу.

Комбинация намерения и желания в терминологии Школы ДЭИР называется конструкцией. Кроме того, существуют еще и программы, позволяющие системно изменить набор намерений и желаний в отношении определенного понятия, цели, задачи. Данные технологии исчерпывающе описаны в тексте Дмитрия Верищагина, и я не считаю необходимым здесь подробно рассматривать технологии.

Ценность данных приемов для терапевтической и социальной практики очевидна. Преимущества перед другими, к примеру, эриксонианской и классической суггестией, также очевидны. Это и естественность (для субъекта, знакомого с собственной психической архитектоникой, к примеру, многопозиционное восприятие, диссоциирование, якорение настолько естественно вытекают из наблюдаемой картины мира, что даже образуется легкое недоумение, как эти техники могут засчитываться в открытия какой‑то дисциплины), гибкость (можно направлять пациента по ходу беседы), невербальность (произносить что‑то или подбирать выражения уж во всяком случае не надо, беседа не обязательна, а даже если она есть, то ее контекст может быть любым), легкость (нет затрат ни физических, ни значительных интеллектуальных).

Можно упомянуть и о возможности редактирования и непосредственно содержания ВИП, однако эти технологии уже более сложны, а механизмы описаны мной в части, касающейся использования триггерных ощущений в индивидуальной психике.

Эти технические возможности будут являться темой отдельной подробной публикации. Пока подытожим.

Субъект‑субъектные техники использования сенсорных проекций позволяют осуществлять считывание и воздействие на такие элементы психики «мишени», как триггерные ощущения, намерения, желания и в конечном счете определять систему ее мотивации и направление работы сознания. Они обладают рядом очевидных достоинств перед известными техниками и могут использоваться как в терапевтической, так и социальных практиках.

«Есть мнение, что электрический ток – это направленное движение заряженных частиц. Кто из нас в обыденной жизни их видел? Но ламплочка‑то горит – значит, модель действующая. В наше время принята модель, согласно которой электроны движутся от «минуса» и «плюсу». А когда‑то была модель, по которой все было наоборот. В итоге неважно, что такое электрический ток «на самом деле», но принятая ныне модель удобно многое объясняет. Она потому и принята, что более удобна».

А. Котлячков, С. Горин. Оружие – слово. – М., 2001

Глава 10