Судебный контроль при применении мер процессуального принуждения

В силу ст. ст. 10, 118 и ч. 3 ст. 123 Конституции РФ, а также конкретизирующих их ст. ст. 15 и 243 УПК РФ суд не является органом уголовного преследования и не выступает на стороне обвинения или защиты; решая задачи, стоящие перед ним как органом правосудия, суд в то же время создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. В целях охраны прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства и надлежащего проведения судебного разбирательства в разумный срок суд, в том числе по собственной инициативе, обязан проверять обоснованность применения обеспечительных мер, включая меру пресечения в виде заключения под стражу, а также обеспечивать своевременное рассмотрение вопроса о продлении содержания под стражей до истечения его срока, установленного предыдущим судебным решением.

Ставя и решая по собственной инициативе вопрос об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу или о продлении срока содержания под стражей, суд по смыслу ст. 108 УПК РФ не освобождается от обязанности выслушать мнения сторон, а стороны не могут быть лишены возможности привести свои доводы. Это не означает, что суд принимает на себя функции стороны обвинения, поскольку правовые и фактические основания для избрания меры пресечения связаны не с поддержкой, а тем более признанием обоснованным выдвинутого в отношении лица обвинения в совершении преступления, а с необходимостью обеспечения условий дальнейшего производства по уголовному делу.

Иное понимание положений, содержащихся в ч. 10 ст. 108 УПК РФ, ч. ч. 10 и 11 ст. 109 и ч. 1 ст. 255 УПК РФ, могло бы привести к нарушению прав участников уголовного судопроизводства, гарантированных ст. 22, ч. 1 ст. 46 и ч. 3 ст. 123 Конституции РФ.

На сегодня статистика свидетельствует о том, что ежегодно в следственные изоляторы России поступает почти 500 тысяч арестованных. После пребывания под стражей от 4 до 6 месяцев 25% из них освобождается в связи с изменением меры пресечения или осуждением с наказанием, не связанным с лишением свободы. Между тем в ст. 9 (3) Пакта о гражданских и политических правах говорится, что содержание под стражей лиц, ожидающих судебного разбирательства, не должно быть общим правилом. Об этом упоминается в Принципах, касающихся задержания, а Токийские правила были приняты с целью поощрить применение мер, не связанных с содержанием под стражей, в частности в период, предшествующий судебному разбирательству.

Можно отметить, что законодатель нормативно не определился в центральном вопросе судебной проверки о пределах контроля. В отличие от соответствующих норм УПК РСФСР (ст. ст. 220.1 и 220.2), в нормах ст. 108 УПК РФ законодатель "забыл" указать, что судебному контролю подлежит именно "законность" и "обоснованность" применения мер процессуального принуждения. Категория "обоснованность", правда, используется законодателем, но лишь в контексте того, что к ходатайству следственных органов прилагаются материалы, подтверждающие обоснованность вносимого следователем ходатайства (ч. 3 ст. 108 УПК РФ). Процедура судебной проверки, предусмотренная ч. ч. 1 - 14 ст. 108 УПК РФ, осталась фактически беспредметной, что не могло не сказаться на эффективности применения данного института.

На сегодня есть определенные проблемы в тех вопросах, которые составляют суть и основное содержание деятельности суда по проверке законности и обоснованности применения к обвиняемому не только меры пресечения - заключения под стражу (ч. ч. 3 - 14 ст. 108 УПК РФ), но и домашнего ареста (ст. 107 УПК РФ), а также продления срока применения названных мер (ст. 109 УПК РФ).

Как показывали проведенные автором исследования, отдельные судьи, отметив, что арест является законным и обоснованным, освобождали заявителя по мотивам целесообразности. В то же время в судебном заседании должны быть исследованы только те фактические данные, которые касаются необходимости временной изоляции подозреваемого и обвиняемого от общества.

Именно проблема точного определения содержания категорий "законность" и "обоснованность" применения той или иной меры процессуального принуждения подчиняет себе остальные вопросы судебной проверки, является сердцевиной имеющегося или потенциально возможного спора сторон. Спора, ради разрешения которого инициируется сама процедура проверки, реализуются усилия суда и сторон, благодаря которому удается в определенной мере согласовать конфликт интересов государства и личности в сфере применения мер процессуального принуждения.

Представляется, что поводом для обжалования решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу могут быть не только законность и обоснованность ее применения, но и возникновение новых обстоятельств, учитываемых при избрании меры пресечения. Так, например, могут отпасть основания для ареста, но появиться новые данные о личности обвиняемого, делающие его содержание под стражей необоснованным и нецелесообразным.

Следует отметить, что утверждение о незаконности любого ареста невиновного не соответствует закону. УПК РФ допускает заключение под стражу в качестве меры пресечения в отношении подозреваемого и обвиняемого, которые в силу ст. 49 Конституции РФ до вступления в силу обвинительного приговора суда считаются невиновными.

Как верно отметил Конституционный Суд РФ в Постановлении "По делу о проверке конституционности положений ст. 133, ч. 1 ст. 218, ст. 220 УПК РСФСР в связи с жалобами граждан В.К. Борисова, Б.А. Кехмана, В.И. Монастырецкого, Д.И. Фуфлыгина и общества с ограниченной ответственностью "Моноком" от 23.03.1999, досудебная проверка необходима в отношении тех действий и решений органов расследования, которые не только затрагивают собственно уголовно-процессуальные отношения, но и порождают последствия, выходящие за их рамки, существенно ограничивая при этом конституционные права и свободы личности. Отложение проверки законности и обоснованности таких действий до стадии судебного разбирательства может причинить ущерб, восстановление которого в дальнейшем окажется неосуществимым. "Вместе с тем, - подчеркивается в указанном Постановлении, - суд при проверке в период предварительного расследования тех или иных процессуальных актов не должен предрешать вопросы, которые впоследствии могут стать предметом судебного разбирательства. Иное противоречило бы конституционному принципу независимости суда (ст. 120 Конституции РФ), гарантирующему в условиях состязательного процесса объективное и беспристрастное осуществление правосудия по уголовным делам".

В плане оптимизации применения процессуальной формы судебного контроля, предусмотренного ст. 108 УПК РФ, законодатель использует признак исключительности, практически не поясняя при этом его качественные и содержательные характеристики. Критерий исключительности использован законодателем: достаточно неопределенно - в нормах ст. 100 УПК РФ (по отношению к подозреваемому) и нормах и ч. 2 ст. 108 УПК РФ (по отношению к несовершеннолетнему обвиняемому, к которому применяется данная мера); более или менее определенно (с конкретизацией признаков подобной исключительности) - в нормах ч. 1 ст. 108 УПК РФ; вновь неопределенно - при регламентации системы условий продления срока содержания под стражей свыше 12 месяцев (ч. 3 ст. 109 УПК РФ).

Е.Б. Мизулина указывает на то, что, судя по общему смыслу норм ст. 108 УПК РФ, заключение под стражу есть мера исключительная. Она применяется только при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения (ч. 1 ст. 108 УПК РФ). Поэтому судья, давая свое согласие на заключение обвиняемого под стражу, обязан мотивировать свое решение: почему нельзя ограничиться более мягкой мерой пресечения. В данной связи признак исключительности объективно проявляет себя и в этом моменте.

В том же контексте даны разъяснения исключительности избрания указанной меры в п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. "О применении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации". Вместе с тем Пленум не дал соответствующие разъяснения признаков исключительности применительно к системе названных выше норм, несмотря на то, что указанные признаки исключительности явно не могут использоваться в одном смысловом контексте в каждом из названных нами случаев. Законодателю либо Пленуму Верховного Суда РФ целесообразно определиться в этом вопросе, обеспечив единообразное применение закона и практики. Названные положения закона (ст. 108 УПК РФ) уже были достаточно неадекватно восприняты судебно-следственной практикой.

Уголовно-процессуальный закон определяет, что заключение под стражу как мера пресечения осуществляется лишь в отношении обвиняемого и подозреваемого. Причем в отношении последнего применение данной меры носит исключительный характер (ст. 100 УПК РФ), что требует соответствующего обоснования в ходатайстве следственных органов. В то же время нет единства на практике и в обосновании исключительности избрания данной меры в отношении подозреваемого. Данное обстоятельство, как правило, обосновывалось тем, что в отношении подозреваемого необходимо провести ряд дополнительных следственных действий.

Названное "обоснование" вряд ли можно отнести к исключительным и действительно обосновывающим заключение лица под стражу, ибо подобная исключительность должна относиться либо к обстоятельствам, указанным в ч. 1 ст. 97 УПК РФ, либо к исключительным обстоятельствам, негативно характеризующим личность подозреваемого (ст. 99 УПК РФ), либо к исключительным свойствам совершенного им деяния, либо эти обстоятельства должны быть учтены и приведены в ходатайстве следственных органов в комплексе.

Особо следует подчеркнуть, что суть судебно-контрольного действия заключается не в анализе судом представления органов предварительного расследования о необходимости заключения подозреваемого, обвиняемого под стражу, а в непосредственном изучении судом доказательств, подтверждающих данную необходимость. Судья в результате изучения ходатайства о заключении под стражу и приобщенных к нему материалов в ходе судебного разбирательства должен удостовериться в том, что вина доставленного к нему лица органами предварительного расследования доказана хотя бы по одному эпизоду обвинения, необходимые для этого доказательства в уголовном деле имеются, закреплены надлежащим образом. Принятие решения о заключении подозреваемого, обвиняемого под стражу только на основании вменения лицу статьи обвинения недопустимо.