Архитектор Петербурга и царского Села

 

В 1817 году по проекту Стасова началось грандиозное строительство: на Марсовом поле возводили казармы Павловского полка. Параллельно зодчий работал над перестройкой соседнего Конюшенного двора. Вместе здания создали изящный архитектурный ансамбль, который к тому же сочетался с окружающими строениями. За выдающееся мастерство император пожаловал Стасову пожизненный пансион в 2000 рублей в год.

Деятельность в Петербурге Василий Стасов совмещал с работой в Царском Селе. Над его архитектурным обликом зодчий трудился с 1811 года — около 20 лет. Замыслы архитектора нашли воплощение в жилых кварталах Царского Села, парках и дворцовых интерьерах для императорской семьи.

В 1827 году архитектора назначили «членом Комитета о возобновлении Преображенской всей гвардии собора по составленному им проекту». В оформлении собора Стасов отразил победы русской армии в Русско-турецкой войне: украсил ограду церкви скованными цепью трофейными орудиями. Одновременно с возведением Спасо-Преображенского собора зодчий строил Троице-Измайловский собор, за который он получил орден Святого Станислава II степени.

В том же году к годовщине Бородинского сражения по проекту Стасова были заложены Нарвские триумфальные ворота. Но строительство надолго приостановилось: архитектор не мог согласовать с новым императором строительные материалы: то они были слишком дорогими, то не подходили по техническим характеристикам. В спорах прошло три года. За это время Василий Стасов составил проект восстановления Десятинной церкви в Киеве и построил дворец генерал-губернатора в Вильнюсе. Только в 1830 году император утвердил проект Нарвских ворот, через четыре года памятник был завершен.

Почти все постройки того времени в Санкт-Петербурге проходили под руководством и по планам Василия Стасова. Архитектор входил в Совет по строительству Исаакиевского собора, возводил комплекс зданий Смольного монастыря, восстанавливал интерьеры Зимнего дворца и Малого Эрмитажа; кроме того, он возглавлял строительство Ямского рынка, складов Инженерного департамента, перестройку здания Училища правоведения. В последние годы жизни зодчий контролировал строительство здания Нового Эрмитажа.

Василий Стасов умер в 1848 году. Похоронили архитектора в некрополе Александро-Невской лавры.

 

Основные творения:

· Спасо-Преображенский собор

· Троице-Измайловский собор

· Московские Триумфальные ворота

· Нарвские Триумфальные ворота

· Китайская деревня в Царском Селе

 

Огюст Рикар де Монферран

Родился 23 января 1786 в Шайо, пригороде Парижа
скончался 28 июня (10 июля) 1858 в Санкт-Петербурге Родившись во Франции, к 1816 году, когда он перебрался в Россию, Огюст Монферран успел закончить Королевскую специальную школу архитектуры в Париже, где учился у архитекторов Ш. Персье и П. Фонтэна — представителей стиля ампир, поучаствовать в Наполеоновских войнах и получить орден Почетного легиона. Приехав в Россию, будущий автор Исаакиевского собора устроился на государственную службу чертежником в Комитет по делам строений и гидравлических работ, начальником которого являлся выдающийся инженер А. Бетанкур; первой его постройкой в России стал дом Лобанова-Ростовского (1817—20).

Когда император Александр I начал искать архитектора для перестройки третьего Исаакиевского собора, Монферран предложил ему прекрасно оформленный альбом с 24 изысканными рисунками будущего собора, изображенного в разных стилях, дабы «выяснить вкусы заказчика». Императору понравился эскиз в классическом стиле и он в 1818 году назначил Монферрана главным строителем 4-го Исаакиевского собора, возводившегося в течение 40 лет. Архитектор дождался окончания строительства и освящения собора, которое состоялось 30 мая 1858 года, и умер менее чем через месяц после него (28.06.1858), завершив главное дело в своей жизни. Занимаясь художественным оформлением собора, Монферран позаботился о том, чтобы его изображение появилось в одном из портиков: мы можем увидеть архитектора с западной стороны собора, с гордо поднятой головой он сидит в римской тоге, держа в руках модель, созданного им творения. Одним из лучших произведений Монферрана считается Александровская колонна на Дворцовой площади (1829—34). По проектам Монферрана были построены особняки Демидова (1835—40), ставшие первыми в России произведениями неоренессанса, и другие здания в Петербурге и провинции. Именно он оформил в Зимнем дворце Тронный, Фельдмаршальский, Петровский, залы (вопреки расхожему мнению, приписывающему ему и Малахитовую гостиную, это работа другого архитектора — А.П. Брюллова). Последняя работа Монферрана — проект памятника императору Николаю I на Исаакиевской площади. В связи с его смертью возведение памятника было завершено архитектором Н. Ефимовым. Творчество Монферрана знаменует в русском зодчестве переход от позднего классицизма к эклектике. Есть легенда о том, что Монферран завещал похоронить себя в Исаакиевском соборе, но этому воспротивился император Александр II. Гроб с телом архитектора обнесли вокруг Исаакиевского собора, в нем же провели панихиду. Отпевание зодчего прошло в костёле Святой Екатерины. Вдова Монферрана увезла тело зодчего в Париж, где он и был похоронен на Монмартре. К сожалению, сегодня никто не может точно сказать, где именно покоится прах великого архитектора.

Анри́ Луи́ Огю́ст Рика́р де Монферра́н (фр. Henri Louis Auguste Ricard de Montferrand; 23 января 1786, Шайо^[fr], предместье Парижа — 28 июня [10 июля] 1858, Санкт-Петербург) — архитектор, строитель Исаакиевского собора и Александровской колонны в Санкт-Петербурге.

На русский манер Рикара Монферрана также называли Август Августович Монферран и Август (Августин) Антонович Монферран.

Биография

Настоящая фамилия его была Рикар (фр. Ricard). Родился в 1786 году, в Шайо (департамент Сены, во Франции), учился в Париже под руководством Ш. Персье, П. Фонтена и Антуана Коммарье (отчим), участвовал в постройке церкви Марии Магдалины.

После окончания Школы архитектуры Монферран в 1813 году поступил на военную службу в наполеоновскую гвардию. Отличившись в сражении при Арно, был награждён орденом Почётного легиона и получил чин старшего квартирмейстера. Вышел в отставку вскоре после Лейпцигской битвы.

Апрель 1814 года коренным образом изменил его судьбу. Монферрану удалось привлечь к себе внимание Александра I, преподнеся ему «Альбом разных архитектурных проектов, посвященных Его Величеству Императору Всероссийскому Александру I», выполненный собственноручно. Это событие произошло сразу же после вступления русских войск в Париж.

Среди рисунков в этом альбоме были проекты конной статуи, колоссального обелиска, Триумфальной арки «Храброму Российскому воинству» и «Колонны в честь всеобщего мира» (в ней прослеживаются мотивы будущей Александровской колонны). Рисунки альбома были аннотированы кратким перечнем необходимых строительных материалов и там же указывалась стоимость затрат.

Показав себя не только как прекрасного рисовальщика, эксперта и любителя классического искусства, но и как технически подкованного специалиста, Монферран добился своего — он получил официальное, но при этом любезное приглашение приехать в Санкт-Петербург. В 1816 году он приехал в северную столицу, не побоявшись изменить свою судьбу. Более 40 лет, до самой смерти, он жил и работал в этом городе.

Монферран в России

                        

Бюст Огюста Монферрана в Исаакиевском соборе,   Дом Монферрана на набережной реки Мойки,

созданный из облицовочных камней,                              86-88

использовавшихся при строительстве собора

 

В 1816 году, будучи рекомендован князю П. М. Волконскому, прибыл в Петербург и получил место архитектора при Кабинете Александра I. Первой его постройкой в российской столице был Дом Лобанова-Ростовского на Адмиралтейском проспекте (позже в нём разместилось военное министерство). Проект Монферрана по перестройке Исаакиевского собора более других понравился Александру I, и он утвердил его 20 февраля 1818 года. Строительство велось в течение 40 лет и было завершено уже во время правления Александра II.

Кроме постройки Исаакиевского собора, он оставил память о себе в России сооружением Александровской колонны (1829—1834) в Санкт-Петербурге и поднятием из земли на прочный фундамент Царь-Колокола в Москве в 1836 году. Последним произведением Монферрана был проект петербургского монумента императора Николая I, который, однако, он не успел достроить, и который был окончен архитектором Д. Е. Ефимовым.

Труд Монферрана был щедро вознаграждён. За строительство Исаакиевского собора он получил чин действительного статского советника, а также 40 тысяч рублей серебром и украшенную бриллиантами золотую медаль на Андреевской ленте, а за возведение Александровской колонны — орден Святого Владимира III степени и 100 тысяч рублей серебром.

Двум главным своим трудам — сооружению Исаакиевского собора и постановке Александровской колонны — Монферран посвятил сочинения: «Eglise cathédrale de Saint Isaac, description architecturale, pittoresque et historique de ce grand monument» (П. и СПб., 1845—48; с гравиров. таблицами) и «Plan et détails du monument consacré à la mémoire de l’Empereur Alexandre» (П. и СПб., 1836; с литографиями).

Огюст Монферран был одарён в различных направлениях изобразительного искусства. Художественная часть первоначального проекта Александровской колонны превосходно выполнена акварельной техникой и свидетельствует о высоком мастерстве Монферрана в этой области. Этот эскиз находится в настоящее время в библиотеке Института инженеров путей сообщения.

Скончался в 1858 году в Санкт-Петербурге «от карбункула»^[3]. Сам зодчий высказывал пожелание быть похороненным в одном из подземных сводов Исаакиевского собора, строительство которого он закончил всего за месяц до своей кончины, однако император Александр II не дал на это разрешения, поскольку Монферран был католиком. В результате похоронная церемония состоялась в католической церкви Св. Екатерины на Невском проспекте, затем траурный кортеж трижды объехал вокруг Исаакиевского собора; впоследствии останки были доставлены во Францию. Точных данных о дальнейшем захоронении архитектора нет; считается, что он покоится на кладбище Монмартррядом с матерью Луизой Фистоньи и отчимом Антуаном де Коммарьё (Antoine de Commarieux)^[4].

Адреса в Санкт-Петербурге

С 1834 года по 28 июня 1858 года — набережная реки Мойки, 86.

Дом О. Монферрана (Я. В. Ратькова-Рожнова) (набережная реки Мойки, 86—88, лит. А) является объектом культурного наследия, включённым в единый государственный реестр объектов культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации

Работы

1817—1822. Нижегородская ярмарка. Спасский (Староярмарочный) собор

В 1817 генерал-лейтенант Бетанкур, который был главным строителем Нижегородской ярмарки, привлёк Огюста Монферрана к проектированию зданий ярмарки. Особое внимание в своём проекте Монферран уделил ярмарочному собору, торжественная закладка которого состоялась 20 августа 1818 года.

Так как в это время Монферран проектировал и Исаакиевский собор, силуэты этих сооружений очень похожи. Постройка новых зданий Нижегородской ярмарки завершилось к 15 июля1822 года. До нашего времени из этих зданий сохранился только Спасский (Староярмарочный) собор.

1818—1858. Собор преподобного Исаакия Далматского

1828—1834 годы. Александровская колонна

Идея строительства Александровской колонны исходила от автора контуров Дворцовой площади и здания Главного штаба Карла Росси. Огюст Монферран разработал проект в рамках предложенных ограничений, но он не был принят императором. Архитектор пытался апеллировать к Николаю I, посвятив ему своё сочинение «Plans et details du monument consacr è à la m é moire de l ’ Empereur Alexandre».

Проект отстоять не удалось, и был разработан другой вариант. С ним не возникло трудностей, и новый проект был высочайше утверждён в 1829 году. Колонну построили к 1834 году. Над украшением пьедестала работал большой авторский коллектив: эскизные рисунки выполнил Монферран, по ним на картоне художники Дж. Б. Скотти, В. Соловьёв, Тверской, Ф. Брюлло, Марков писали барельефы в натуральную величину. Скульпторы Пётр Свинцов и Иван Леппе лепили барельефы для отливки. Модели двуглавых орлов изготовил скульптор Леппе, модели базы, гирлянд и других украшений — лепщик-орнаменталист Евгений Балин.

Барельефы на пьедестале колонны в аллегорической форме прославляют победу русского оружия и символизируют отвагу российской армии; отливка была выполнена на заводе Чарльза Берда. Монолит розового гранита был изготовлен под руководством мастеров Колодкина и Яковлева по методу Самсона Суханова в Пютерлакской каменоломне под Выборгом в 1830—1832 годах. С большими сложностями колонна была перевезена в 1832 году на специально сконструированной для этой цели барже в Санкт-Петербург и поднята 30 августа при помощи подъёмной системы, созданной на базе разработок Августина Бетанкура. Памятник венчает фигура ангела работы Бориса Орловского.

Позже (в 1876 году) архитектор Карл Рахау добавил декоративные фонари у колонны.

Семья

Первая жена — Юлия Морне (в девичестве Гокерель, Морне — фамилия по первому мужу). Брак заключен в 1811 году^[7], окончился разводом.

Обстоятельства и дата развода точно не установлены. Возможно, супруги расстались уже после приезда в Россию, так как есть сведения, что в мае 1831 года Петербург покинула "Юлия де Монферранд, жена архитектора". С другой стороны, Ф.Ф. Вигель называет женщину, жившую с архитектором в первые годы пребывания в России "мнимой мадам Монферран" (т.е. гражданской женой)^[8]. В метрической записи о втором браке Монферран назван холостым, а не второбрачным, как было принято в церковной документации Российской Империи^[9].

А.В. Старчевский описывает портрет первой жены Монферрана, хранившийся в доме архитектора: "красивая, круглолицая, молодая и симпатичная француженка... видно было, что она принадлежала к хорошему обществу и была воспитана вовсе не бедными родителями"^[10].

Вторая жена — Элиза Виргиния Вероника Пик Дебоньер (1797—1868) французская актриса, в 1826—1829 годах гастролировала в Санкт-Петербурге, где познакомилась с Монферраном^[11]. Брак заключен 5 ноября старого стиля 1835 года^[12].

Со второй женой Монферран прожил всю оставшуюся жизнь, после его смерти она возвратилась во Францию.

Пасынок — Анри, племянник второй жены Монферрана. Внебрачный сын её сестры Ирмы и русского предпринимателя Анатолия Николаевича Демидова.

Архитектор, чьё имя навсегда увековечено в истории Санкт-Петербурга как имя гения исключительной величины. Творец, подаривший городу гармонию, блеск и звание самой яркой молодой столицы Европы XIX столетия. Мастер, таланту которого завидовали коллеги и благоволили императоры. Как случилось, что великий Огюст Монферран совершенно забыт на родине во Франции и не нашёл последнего приюта на российской земле, которую славил в своих творениях в течение всей своей творческой жизни?
Юности честное зерцало О частной жизни архитектора Огюста Монферрана известно чрезвычайно мало. Повествующие о нём труды разных исследователей, вполне бойко начиная рассказ о его детстве и первых годах службы в России, впоследствии совершенно сбиваются с описания жизненного пути зодчего на характеристику его творений и процесса строительства его главных детищ – Исаакиевского собора и Александровской колонны. Конечно, совсем без этого обойтись нельзя: эти плоды творчества архитектора были смыслом его жизни на протяжении 40 лет. Однако как случилось, что мастер, о тщеславии которого ходили легенды, который сам издавал альбомы собственных рисунков и эскизов в Петербурге и в Париже, стремясь навечно запечатлеть своё имя в истории, совершенно неизвестен нам как личность? Огюст появился на свет 23 января 1786 года в местечке Шайо недалеко от Парижа. Полное имя будущего архитектора – Анри Луи Огюст Леже Рикар де Монферран – благодаря говорящему «де» даёт предположить, что мальчик происходил из дворянской семьи. Однако это нельзя назвать чистой правдой, хотя мастер никогда не стремился разъяснить окружающим истинное положение вещей и переубедить их в обратном. Мать Монферрана, урождённая Мария Франсуаза Луиза Фистиони, была итальянкой, дочерью негоцианта. Отец, француз Бенуа Рикар, вообще начинал службу в звании берейтора – объездчика лошадей и учителя верховой езды. Впоследствии он далеко продвинулся по карьерной лестнице, получив чин директора Королевской академии в Лионе. Целеустремлённость и жажда признания, стало быть, была генетически унаследована архитектором от папеньки и сыграла весьма весомую роль, когда Монферран всеми силами старался утвердиться при русском дворе. Дарования Монферрана позволили ему в 20 лет стать студентом Специальной школы архитектуры – такое название при Бонапарте получила Королевская академия архитектуры, куда юноша поступил на обучение 1 октября 1806 года. Учению Монферран отдался со всей страстью и самоотдачей, как и всему, чем он впоследствии занимался. Монферран был увлекающимся человеком: любое занятие, способное его заинтересовать, занимало все его мысли, выражалось в невероятной увлечённости и полном погружении, будь то рисование, архитектура, коллекционирование или… война.
Став студентом академии и учеником придворных архитекторов Наполеона – Шарля Персье и Пьера Фонтена – Огюст с головой погрузился в учёбу. Ему открывались невероятные возможности: ведь Персье и Фонтен считаются основоположниками стиля ампир и самыми яркими его представителями во Франции. Эти выдающиеся градостроители, архитекторы и блестящие мастера прикладного искусства оказали большое влияние не только на растущее мастерство Монферрана, но и на его продвижение – возможно, именно по их протекции Монферран был представлен русскому императору после поражения Наполеона и впоследствии получил у него «добро» на работу в Петербурге. Для того чтобы можно было представить масштаб дарования этих двух мастеров, достаточно лишь указать, что они являются создателями Генерального плана Парижа, авторами проекта реконструкции территории между Лувром и дворцом Тюильри с сооружением триумфальной арки Карусель.

Также наставником Монферрана был «господин Молино, архитектор, генеральный инспектор общественных работ департамента Сены и города Парижа». Так архитектор получал возможность учиться не только в стенах своей alma mater, но и на практике у величайших архитекторов современности.
Однако в самом начале учёба Монферрана была прервана войной. Он был призван для участия в итальянской кампании по охране оккупированных территорий. В составе 9-го конно-егерского полка он получает приказ отправляться в непокорную Калабрию. Однако даже на войне Монферран не забывал о своей главной любви – архитектуре: получив должность квартирмейстера, он выкраивал для себя свободное время, и, пока все остальные солдаты отдыхали от длительных переходов и изнывающего южноитальянского зноя, делал зарисовки разнообразных памятников архитектуры, какие только встречались на пути. Так с юного возраста выражалась увлечённость и самоотдача мастера – во всем, за что он только ни брался. И в боевых действиях, несмотря на хрупкую наружность, юный архитектор проявил отвагу и покинул поля брани лишь после нападения мятежников, получив пару сложных ранений в бедро и в голову. Несмотря на такой вынужденный и опасный для жизни характер, путешествие по Италии оказало впоследствии весомое влияние на архитектора, его вкус и авторский стиль. Залечив раны, в 1807 году Монферран возвращается на родину, где благополучно закончил обучение и подвергся очередному наваждению, захватившему всю его пламенную душу – женился. Избранницей Монферрана стала хорошенькая вдова Юлия Морне, урождённая Гокерель. Влюблённость Огюста приобрела характер всепоглощающего пожара: не замечая ничего вокруг, он закончил обучение и пытался (пока не очень результативно) начать строить карьеру. Казалось, ничто было не в состоянии омрачить жизнь новоиспечённого молодожёна. Так бы всё и шло своим чередом, в мире и спокойствии, если бы не война. В 1813 году Огюст был вновь призван на военную службу. В этот раз Монферран отличился ещё больше: возглавляя сформированную им самим под Версалем роту, архитектор проявил недюжинный героизм в сражении при Ханау на Майне. Доблесть Монферрана была удостоена ордена Почётного легиона – неплохо для 25-летнего выпускника архитектурной академии! Так как же получилось, что молодой, подающий надежды архитектор, да к тому же национальный герой, покинул родное отечество и связал свою творческую жизнь со страной, против которой сражался на ратном поле?
Все мы знаем, чем закончился поход Наполеона на Россию. В итоге молодой архитектор оказался перед выбором: остаться на родине, не дающей ни малейших возможностей в реализации масштабных замыслов амбициозного юноши, или отправиться в Санкт-Петербург, который после слома имперского натиска Наполеона превратился в перспективную столицу могущественной европейской империи. К тому же Монферран был протеже главных архитекторов Бонапарте, что тоже отнюдь не добавляло ему очков в период Реставрации. Зодчий никогда не стремился быть архитектором-строителем, воплощавшим чужие проекты. Он мечтал строить собственные здания, и поэтому работы по восстановлению, перестройке и реконструкции зданий пострадавшего Парижа, пусть и под началом королевского архитектора Молино, не слишком прельщали амбициозного Монферрана. Тем не менее, на этих работах он набрался опыта, достаточного для того, чтобы отправиться в длительное морское путешествие к берегам Финского залива.
Неогранённый алмаз Санкт-Петербург встретил Монферрана летом 1816 года праздничным открытием Биржи, построенной по проекту соотечественника Монферрана, архитектора Ж.-Ф. Тома де Томона. Неизвестно, что поразило зодчего больше – само здание или пышная, помпезная церемония, сопутствовавшая его открытию, одно точно: Монферран понял, что сделал правильный выбор.
Архитектор, которому на тот момент исполнилось 30 лет, подготовился к поездке тщательно: составил новый гардероб (встречают по одёжке), собрал свои лучшие эскизы и рисунки. Поселился будущий великий зодчий с супругой в скромной, если не сказать бедной, квартирке в доме Шмита на углу Апраксина переулка и набережной Фонтанки. Монферран и не подозревал, что соседом его окажется Ф.Ф.Вигель – начальник канцелярии Комитета по делам строений и гидравлических работ, где архитектору предстоит трудиться в течение нескольких лет. К начальнику этой комиссии, Августину Бентакуру, он и направился с рекомендательным письмом вскоре после прибытия.

Ещё не зная, что перед ними стоит без пяти минут придворный архитектор Его Величества, Вигель, заставший Монферрана на аудиенции у Бентакура оценил его не слишком лестно. «В одно утро нашёл я у Бентакура белобрысого французика, лет тридцати не более, разодетого по последней моде, который привёз ему рекомендательное письмо от друга его, чиновника Брегета. Когда он вышел, спросил я об нём, кто он таков? «Право не знаю, - отвечал Бентакур, - какой-то рисовальщик, зовут его Монферран. Брегет просит меня, впрочем, не слишком убедительно, найти ему занятие, а на какую он может быть потребу?». Растерявшись и не зная, как бы побыстрее отослать назойливого посетителя, Бентакур велел Монферрану принести какие-нибудь графические работы, чтобы посмотреть, на что он способен. Наверное, маэстро Бентакур думал, что «французик» предоставит весьма посредственные рисунки и окажется где-то среди чиновников средней руки возглавляемого им Комитета, после чего о нём можно будет с чистой совестью забыть.
Однако Монферран в очередной раз удивил всех. Ф.Ф.Вигель описывает события, произошедшие через три дня после достопамятного разговора. «Бентакур позвал меня в комнату, которая была за кабинетом, и, указывая на большую вызолоченную раму, спросил, что я думаю о том, что содержит она в себе? «Да это просто чудо!» - воскликнул я. «Это работа маленького рисовальщика», - сказал он мне. В огромном рисунке под стеклом были собраны все достопримечательные древности Рима, Траянова колонна, статуя Марка Аврелия, триумфальная арка Септима Севера, обелиски, бронзовая волчица и проч., и так искусно сгруппированы, что составляли нечто целое, чрезвычайно приятное для глаз. Всему этому придавали цену совершенство отделки, которому подобного я никогда не видывал». Вот вам и «маленький рисовальщик»!
Теперь уже Вигель лично настаивал на том, чтобы Бентакур немедленно нашёл достойное такого таланта место, настаивая на том, чтобы его сделали начальником чертёжной. Это предложение Бентакур отверг по причине «излишней молодости» соискателя, и сделал его старшим чертёжником – без жалования, но зато с оплатой квартиры и суммой, выдаваемой непосредственно от Комитета «в виде награждения». Вигель, посетив Монферрана с его супругой в их получердачной квартирке, объяснил ситуацию зодчему, «который всё с благодарностью был готов тогда принять, как будто предвидя, что всё это скоро должно перемениться». И сдаётся нам, что «как будто» в этой фразе Вигеля абсолютно лишнее.
Таланты и завистники Молниеносное восхождение Монферрана по карьерной лестнице началось с доверенного ему императором строительства Исаакиевского собора – пожалуй, самого примечательного «долгостроя» в истории Санкт-Петербурга. Стоит лишь сказать, что из 41 года, прожитого архитектором в России, 40 он провёл на стройке Исаакиевского собора.
Однако почему из всех достойнейших архитекторов, работавших в то время в Петербурге – К.И.Росси, В.П.Стасова, А.И.Мельникова, Андрея и Александра Михайловых – выбор пал на «тёмную лошадку» Монферрана? Молодой человек, безусловно, обладал огромным талантом; однако у него не было ни малейшего опыта строительства таких грандиозных зданий – Исаакиевский собор, к слову, является четвертым по величине купольным сооружением Европы.

Проект Исаакиевской церкви архитектора А.Ринальди, рисунок О.Монферрана

Четвёртый по счёту проект собора, задуманного еще Петром I, Монферрану предложил подготовить А.Бентакур по поручению Александра I, окончательно решившегося на перестройку собора в том же 1816 году, вскоре после прибытия зодчего в Россию. Монферран оценил оказанное ему доверие и, не зная, как лучше удивить императора и каков его архитектурный вкус, подготовил «24 прекраснейших миниатюрных рисунка, в которых можно было найти: китайский, индийский, готический вкус, византийский стиль и стиль Возрождения и, разумеется, чисто греческую архитектуру древнейших и новейших памятников». Переплетённые в красивый кожаный альбом рисунки произвели впечатление на императора, который подтвердил назначение Монферрана «императорским архитектором». Можно понять радость и гордость амбициозного француза – едва прибыв в Петербург, он завоевал благосклонность императора и коллег, а также заполучил самую масштабную стройку Российской империи! Есть чем гордиться, однако тщеславие Монферрана вскоре приобрело формы поистине бесстыдные: в 1820 году, всего через 2 года после начала строительства, он выпустил альбом об Исаакиевском соборе под девизом «Non omnis moriam» («Не весь умру»). Немудрено, что очень скоро у архитектора появилась масса недоброжелателей.
Ещё одна причина, по которой проект достался именно Монферрану, заключалась в том, что он единственный в своём плане перестройки учёл требование императора сохранить основную часть третьей Исаакиевской церкви. В предыдущем конкуре 1813 года участовали А.Д.Захаров, А.Н.Воронихин, В.П.Стасов, Д.Кваренги, Ч.Камерон и другие архитекторы, которые настаивали на возведении собора «с нуля», опасаясь брать на себя ответственность за исправление ошибок предыдущего строителя Исаакиевской церкви. Монферран же решил рискнуть – и не прогадал. Однако на пути его ждала ещё масса трудностей.

 

Исаакиевский собор, неосуществленный проект О.Монферрана

Главной загвоздкой в проекте Монферрана было то, что архитектор лишь весьма приблизительно представлял себе, как осуществить возведение огромных колонн и мощного купола. Он не был инженером, он был лишь архитектором, и познаний его явно было недостаточно для реализации проекта. Здесь Монферрану очень помогал инженерный гений Августина Бентакура, который с тех пор и до самой своей смерти стал опорой и поддержкой для «императорского архитектора». Тем не менее, у Бентакура и без стройки Исаакия хватало дел, и ряд вопросов Монферрану приходилось решать самостоятельно, на свой страх и риск.
В октябре 1820 года успехи и похвальба Монферрана окончательно набили оскомину его амбициозному коллеге и соотечественнику М.Модюи. Француз сразу невзлюбил Монферрана, как только тот переступил порог Комитета по делам строений и гидравлических работ. Неизвестно, взбесил ли Модюи хвастливый альбом Монферрана об увековечивающем его имя Исаакиевском соборе, или просто собственные скромные успехи вызывали неудовлетворение, но его «Записка по постройке церкви св.Исаакия и о проекте архитектора Монферрана» не только сочилась ядом и претензиями личного характера, но и указывала на весьма существенные недочеты проекта Монферрана. Модюи не только обвинял более удачливого соотечественника в отсутствии таланта, льстивости и лицемерии, но и в таких недостатках проектирования, как возможность неравномерной осадки здания, сомнения в прочности фундамента и неправильному проектированию купола.
На такие серьёзные обвинения никак нельзя было закрыть глаза, и Академией художеств был сформирован специальный Комитет, который должен был рассудить зодчих и решить, действительно ли проект Монферрана недостаточно профессионален. Итогом работы Комиссии стал конкурс на улучшение проекта Монферрана, в котором победил … сам Монферран. Видимо, обвинения в хитрости, выдвинутые Модюи, не были совсем уж безосновательными. На втором этапе конкурса Монферран, учтя работы своих коллег и оценив их положительные и отрицательные стороны, дополнил их собственными удачными новыми решениями и получил Исаакиевский собор обратно! Рвение архитектора к утверждению своих творческих принципов достойно уважения: ведь вместе с проектом к нему вернулось признание собственного профессионализма и творческой состоятельности мастера. Если бы Монферран не вернул себе Исаакий, его карьеру можно было бы считать вдребезги разбитой из-за записки недоброжелателя.

И уж тем более не состоялось бы триумфального возведения Александровской колонны на Дворцовой площади Санкт-Петербурга, без которой мы сегодня не можем представить северную столицу. 1834 год – год завершения колонны – стал годом окончательного и бесповоротного признания не только таланта, но и мастерства Монферрана. Многие исследователи отмечают, что даже если бы Монферран не построил Исаакиевский собор, одной лишь Александровской колонны было бы достаточно для того, чтобы обессмертить его имя. Однако кто бы доверил возведение самой большой стелы в Европе архитектору-неудачнику?

Г.Гагарин, "Александровская колонна в лесах", 1832-1833 гг.

 

Жаль только, что А.Бентакур не дожил до триумфа своего протеже: в 1824 году мастер скончался, а благодарный ученик, создав ему надгробный памятник на Смоленском лютеранском кладбище, отныне самостоятельно боролся с нападками завистников и коллег.
Надо сказать, что отношение современников к Монферрану было неоднозначным. Многие считали, что он получил крупный заказ незаслуженно, по протекции, не имея достаточного опыта, называли «чертёжником, а не архитектором». В городе даже продавали скульптурные шаржи на Монферрана работы скульптора Лене, задолго до того, как завершилось строительство Исаакиевского собора. Лене специализировался на карикатурных фигурках, и самыми «ходовыми» считались портреты Монферрана, Витали, Неффа и других мастеров, занятых на строительстве Исаакиевского собора

В журнале «Иллюстрация» за 1848 год есть статья, в которой рассказывается о работах Лене, в том числе о скульптурном изображении Монферрана, увенчанного «короной» в виде Исаакиевского собора. Как ни странно, здесь речь идёт не столько о себялюбии мастера и его гордости за собственный талант, но о достоинстве, с которым он справился с таким сложным проектом. «…Вы видите художника, который, увенчав себя лучшим своим произведением, с достаточной лёгкостью и значительным самодовольством держит на голове всю эту ужасную тяжесть в целости. Он мог совершить это, он торжествует над врагами, - а их, как известно, было немало, и все они стремились доказать, что здание Монферрана – здание невозможное, что оно не устоит, а обрушится! Но здание высоко, а враги низко, в виде змея – демона; они попраны художником, и он как воитель, одержавший верх, спокойно и предовольно стоит себе, беззаботно, с некоторой кокетливостью победителя, сунув руки в карман».
Сам Монферран признал себя именно архитектором, а не рисовальщиком или чертёжником, лишь ближе к завершению строительства собора. Несмотря на то, что на протяжении всей жизни Монферран считал себя французом и так и не выучил как следует русский язык, отдельные чертежи, выполненные им в 1840-50х годах, имеют подпись автора, начертанную по-русски. Понимая, что созданные им произведения принадлежат России, он не отделял себя от страны, в которой прошла вся его творческая жизнь, хотя в некоторых высказываниях стремился подчеркнуть свою принадлежность Отечеству, оставленному ради осуществления смелых замыслов. Да и круг общения Монферрана был преимущественно французским: даже жениться второй раз он умудрился на француженке, актрисе королевских театров Элизе Пик Дебоньер, подписавшей в 1826 году ангажемент на выступления в России и укравшей пламенное сердце архитектора на первом же представлении. Жениться на Элизе Монферран, правда, смог лишь через 9 лет после первой встречи, в 1835 году, а на их свадьбе присутствовал печально известный Жорж Шарль Дантес.
Ещё одной страстью Монферрана стало коллекционирование. Характеристика его художественного собрания дана А.В.Старческом в его биографическом очерке о Монферране и занимает около десятка страниц - огромное количество античных и средневековых скульптур (больших и малых), картин и всякого рода редкостей, которые хранились в собственном доме архитектора. Это, кстати, тоже служило основанием для нападок на Монферрана недоброжелателями: некоторые считали, что значительная часть средств от строительства Исаакиевского собора вместо прямого своего предназначения служит улучшению жилищных условий Монферрана. Однако это всё чистейшей воды домыслы недоброжелателей: многие успешные архитекторы имели в то время собственные дома, хотя и не являлись авторами произведений настольк

12	Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: