ЮЖНЫЕ ДЕСПЕРАДО 3 страница

Но ковырялись ножами эти колоритные арканзасские джентльмены не только в зубах, но и в бренных телах несчастных земляков, чем‑ то вызвавших их праведный гнев. Газеты изобиловали жуткими подробностями подобных инцидентов. В штатах Юга, как и в Испании, каждый мужчина, независимо от возраста, достатка и социального положения, считал себя аристократом духа и в любой момент был готов заставить любого обидчика заплатить за оскорбление, часто гипотетическое, кровью. Среди этих отчаянных дуэлянтов можно было встретить и богатых плантаторов, и высокопоставленных политиков, и трапперов, и пеонов с плантаций. Перефразируя хрестоматийную поговорку, можно сказать, что на Юге всех уровнял не «кольт», а нож боуи.

Однажды, всё в том же Литтл‑ Роке, двое местных лудильщиков – «Уилл» Бёрнс и «Том» Рэй, влюблённые в одну и ту же девушку, решили внести ясность в этот треугольник согласно кодексу чести, то есть в поединке на ножах. Один из них вооружился кинжалом, а другой – мясницким ножом. Уже через пять минут после начала схватки они воткнули ножи друг другу в животы и рванули их вверх. Оба, естественно, не выжил[881]. А в октябре 1885‑ го «Нью‑ Йорк таймс» сообщила об очередной дуэли в Литтл‑ Рок: «Подробности дуэли на ножах дошли до нас из графства Кларк. Похоже, двое юношей, Чарльз Райт и Джозеф Оуэнс, поссорились во время работы на хлопковом поле. Молодые люди вытащили ножи, сделали пару выпадов в сторону друг друга, и началась жуткая резня. Оба получили по нескольку ранений. Дуэль закончилась в тот момент, когда Райт воткнул свой нож в бок противника по рукоятку, и тот рухнул, смертельно раненный. Райт добровольно сдался, утверждая, что действовал в самообороне. У него тут хорошие связи, так как он является сыном Альфреда Райта, уважаемого гражданина графства Кларк»[882].

12 сентября 1888 года всё в том же Арканзасе, и, естественно, снова в Литтл‑ Рок, из‑ за дела чести сошлись учитель и подросток. Преамбула была такова. Учитель школы, расположенной неподалёку от Перривиля, некий Уильям Клинтон, за какую‑ то провинность отстегал маленьким прутиком одну из учениц, четырнадцатилетнюю девочку. Брат девочки счёл, что этим учитель оскорбил честь его сестры, а следовательно, и семьи, и передал учителю, что поймает его на школьном дворе и отхлещет так же, как тот отхлестал сестру. Утром 11 сентября этот юноша вошёл в класс, чтобы осуществить свою угрозу. Увидев его, Клинтон достал нож, то же самое сделал и молодой человек. Они сражались как дьяволы, кромсая друг друга ножами. В поединок вмешались старшие ученики, которым удалось растащить дуэлянтов. Но к этому моменту оба противника уже успели получить смертельные ранения[883].

Достаточно нетипичный поединок на ножах был зарегистрирован в июне 1887 года. В один летний денёк Пит Хэйнли и Джон О'Брайен, заключённые тюрьмы Сан‑ Квентин, поспорили по какому‑ то чепуховому поводу и решили драться на дуэли, выбрав в качестве оружия ножи. Каждый из них раздобыл нож, и, выбрав безлюдное местечко между новыми зданиями, они взялись за дело. О'Брайен целился в лицо Хейнли, в то время как последний старался дотянуться до тела О'Брайена. Кто‑ то из заключённых поднял тревогу, и когда подоспела охрана, то обнаружила дуэлянтов израненными и покрытыми кровью. Врачебный осмотр показал, что О'Брайен получил ранение живота, а кроме этого, его правая ладонь была искалечена порезом от большого пальца к запястью, как если бы он пытался вырвать нож за лезвие. Также нож пронзил его левую руку пониже локтя и был повёрнут в ране, оставив жуткое отверстие. Ранения Хэйнли были относительно лёгкими и располагались исключительно на лице. Хэйнли был тут же связан и получил двадцать пять плетей, после чего его посадили в карцер. О'Брайена перевезли в тюремную больницу, и его раны были зашиты дежурным врачом[884].

Не менее курьёзный случай приводит историк Чарльз Леланд Зонихсен, когда 19 июля 1893 года на Конгресс‑ стрит в Тасконе около девяти часов вечера состоялась дуэль на ножах между двумя полицейским[885].

В сентябре 1880 года «Santa Fe New Mexican» опубликовала отчёт о поединке между индейцами юта и навахо. На дуэли присутствовали приятели индейцев. Юта был убит, а навахо серьёзно ранен. В качестве оружия использовались ножи, а причиной дуэли стала девушка, на которой хотели жениться оба индейца[886].

Поединки на ножах между белыми и индейцами были достаточно редким явлением. Судя по свидетельствам некоторых исследователей, индейцы, вопреки распространённому мнению, не отличались особым мастерством во владении ножом. Видимо, это было обусловлено тем, что их основным оружием ближнего боя традиционно являлись палицы и боевые топоры. Дуглас Мид в своём исследовании истории команчей писал, что универсальный нож этих индейцев имел широкое массивное лезвие длиной от 15 до 30 см с односторонней заточкой и скорее был предназначен для свежевания бизонов, чем для поединка. Он также отметил, что в ближнем бою команчи, как и большинство индейцев, предпочитали томагавк или тяжёлую боевую палицу. Мид писал, что команчи никогда не изучали сложное искусство ножевого боя – они предпочитали держать нож обратным хватом и из этой позиции наносить неуклюжие удары. В редких случаях, когда воин команчей участвовал в поединке на ножах с техасцем, владеющим ножом боуи, то согласно точке зрения Мида, жил он недолго и мучительно[887].

Хотя, существуют и другие свидетельства, опровергающие это утверждение. Так, Эмерсон Хаф в работе «The story of outlaw» приводит историю из биографии героя Дикого Запада, стрелка и игрока Джеймса Батлера Хикока, более известного как Дикий Билл. Согласно Хафу, Биллу как‑ то пришлось драться на ножах с легендарным воином сиу по кличке Мато Ваюхи – Побеждающий Медведь. В результате этого честного и отчаянного поединка Билл был настолько изрезан, что находился между жизнью и смертью. Одно из самых тяжёлых ранений было нанесено в руку, распоротую ударом ножа от локтя и до плеча. А уж такого известного бретёра, как Хикок, вряд ли можно обвинить в неумении обращаться с ножом[888].

Кроме озабоченных вопросами чести южных обывателей, гордых плантаторов и описанных мисс Хьюстон десперадо существовала ещё одна социальная группа, традиционно решавшая спорные вопросы с оружием в руках. Военные. Нередко, в газетных заметках, описывающих поединки на ножах, перед именами погибших или выживших дуэлянтов, мы встречаем воинские звания. Так, например, в 1852 году во Флориде в дуэли на ножах сошлись майор Джоунс и полковник Гронард. Этот поединок закончился смертью Джоунса[889]. А о другом инциденте с участием офицеров сообщила «Нью‑ Йорк таймс». Согласно заметке, 28 февраля 1866 года личные разногласия привели к дуэли на ножах бывших офицеров армии Конфедерации, майора Неда Бернса и полковника Тваймена. Местом для дуэли они избрали Пойнт Чико, укромное местечко на берегу Миссисипи. В качестве оружия были выбраны ножи боуи, а сама дуэль, по словам автора заметки, была «не чем иным, как варварской резнёй». В ходе поединка майор Бернс получил ранение в руку, а полковник Тваймен – три ранения в корпус. Кроме этого, у него был полностью отрублен нос и тяжело пострадал один глаз. Секундант полковника, очевидно, вмешавшийся в ход поединка или пытавшийся разнять дуэлянтов, был легко ранен ножом майора Бернса[890].

Особо прославились привычкой решать дела чести в поединках на ножах подчинённые легендарного генерала армии Конфедерации Джозефа Орвила Шелби. Джозеф, или, как его чаще называли, Джо Шелби, покрыл себя славой на полях сражений Гражданской войны и сделал блестящую военную карьеру, пройдя путь от капитана до бригадного генерала. 9 апреля 1865 года у Аппоматтокса в Вирджинии остатки разбитой армии Конфедерации под командованием генерала Роберта Ли сдались войскам генерала Гранта. 10 мая Конфедерация прекратила своё существование. Но несмотря на это, генерал Шелби, известный своими архаичными представлениями о чести, капитулировать отказался. В июне 1865 года так и не сдавшийся генерал продолжил свою личную войну и с тысячей оставшихся верными ему людей ушёл в Мексику. Благодаря этому поступку подразделение Шелби осталось в народной памяти как «непобеждённые». Согласно свидетельствам очевидцев событий, по дороге Шелби приказал утопить боевое знамя в реке Рио‑ Гранде, у техасского местечка Игл Пасс, чтобы оно не попало в руки войск Федерации[891].

В 1865 году люди Шелби с его согласия и благословения ввели в Миссури моду на поединки на ножах, известные как «миссурские дуэли». Условия поединка были просты. Оба соперника раздевались до пояса, вооружались девятидюймовыми ножами боуи, и каждый из них зажимал в зубах конец красного платка – банданы. Тот, кто отпустил платок первым, считался проигравшим. Согласно газете «Канзас‑ Сити таймс», официально не было зарегистрировано ни одного случая, чтобы кто‑ то из бойцов выпустил бандану. Платки эти, как правило, вытаскивали из судорожно сжатых зубов мёртвых противников. Также газета отметила, что генерал Шелби одобрял дуэли на ножах, «так как это отвечало его представлениям о чести[892].

Несмотря на то, что в армии Техасской республики дуэли были строжайше запрещены, её главнокомандующий Альберт Сидни Джонстон однажды сам показал дурной пример, когда в виде выполнения «общественного долга» принял вызов от вспыльчивого, но популярного генерала Феликса Хьюстона. Хьюстон пришёл в ярость, когда узнал, что Джонстон назначен его командиром. 5 февраля 1837 года они дрались на дуэли, в результате которой Джонстон, будущий генерал Конфедерации, получил пулю в бедро и несколько дней балансировал на краю смерти. Неорганизованная армия Техаса объединилась в надежде на его выздоровление, и, как писал техасский историк Уильям Рэнсон Хоган, «возможно, в данных обстоятельствах это был наилучший результат»[893].

Рис. 15. Легендарный бой Билла Хикока против банды братьев МакКэндлас 16 декабря 1861 г, в котором он один расправился с восемью противниками.

 

Немало миролюбивых людей под предлогом соблюдения кодекса чести было вовлечено в дуэли на ножах бретёрами и профессиональными убийцами. Некоторые техасцы презирали поединки. Так, президент Сэм Хьюстон как‑ то раз вернул вызов на дуэль, заметив: «Это номер двадцать четыре. Разгневанному господину придётся подождать, пока до него дойдёт очередь». Когда бывший президент Дэвид Д. Барнет вызвал старого Сэма, Хьюстон отклонил вызов, заметив: «Никогда не сражался в преклонном возрасте и не собираюсь начинать[894].

Некоторые южные штаты, особенно Техас, славились не только дуэлями, но и кровавыми многолетними вендеттами. Следствием одной из подобных вендетт стала дуэль, произошедшая в 1842 году. Некий Генри Стрикленд, известный как Тенахский Задира, дрался на дуэли на ножах боуи с Джимом Форсайтом по прозвищу Распарыватель. Вот как описывал этот поединок один из очевидцев из Форт Уорс по имени Эф Эггет: «Форсайт был очень твёрдым человеком. Он вышел на площадку с Генри Стриклендом, и у обоих были ножи. Их спросили, готовы ли они, и оба ответили: «Готовы». «Тогда за дело», – прозвучала команда, и никто не отступил. Форсайт угодил Стрикленду в правую руку, чуть выше костяшек, до кости срезав мясо с четырёх пальцев. Стрикленд выронил нож и полностью оказался во власти Форсайта, который рубил предплечья Стрикленда, рассекая плоть до локтей на обеих руках. Он бил его по рукам сверху вниз, называя это «мраморной отделкой». Стрикленд повернулся и побежал, но Форсайт догнал его и разрубил пополам лопатку. После этого он отпустил несчастного, заявив, что Генри в достаточно приличном состоянии, чтобы раскаяться в своих неблаговидных делах. Я думаю, это был крайне великодушный поступок со стороны Форсайта… Форсайт сказал мне, что мог бы убить его, но решил ограничиться увечьями, чтобы из негодяя, паразита, конокрада и нарушителя спокойствия сделать благочестивого человека»[895].

Когда я впервые столкнулся с описанием этой дуэли, то был совершенно уверен, что это один из сотен подобных заурядных поединков, являвшихся следствием не менее банальных ссор за карточным столом или конфликтов из‑ за женщин. Но, как оказалось, это лишь внешняя часть айсберга, и дуэль стала кульминацией многолетней вендетты, вошедшей в историю Техаса как Война регуляторов и модераторов, а оба фигуранта дуэли, как и их семьи, принимали в этом конфликте самое активное участие. Открылось всё совершенно случайно. Изучая свидетельства о вендеттах, бушевавших в Техасе в первой половине XIX столетия, я наткнулся на фамилию Стрикленд, относящуюся к местечку Тенаха, что сразу напомнило мне об одном из участников той злополучной дуэли. И вот что удалось выяснить.

В начале 1840‑ х годов в техасском графстве Шелби началась война между двумя группировками, или скорее между семейными кланами, и легенды об этой войне живы до сих пор. Война регуляторов с модераторами велась в этом округе с 1841 по 1844 год. За этот период произошло несколько стычек между враждующими семьями, в которых гибли люди и уничтожалось имущество. В конце концов по поручению президента Сэма Хьюстона войска Техасской республики под командованием генерала Джеймса Смита навели порядок. И хотя мир был постепенно восстановлен, но вражда ещё долго не затихала. Потомки людей, принимавших участие в конфликте, даже сегодня помнят, на чьей стороне сражались их предки. Хотя в основном эта война велась на территории округа Шелби, в неё также оказались втянуты и соседние округа – Панола, Сан Августин, Харрисон и Сабин[896].

Чарльз Леланд Зонихсен упоминал четырёх братьев Стрикленд из Тенахи: Джима, Амоса, Дейва и Генри, отметив, что худшим из них был Джим Стрикленд по кличке Тигр. Зонихсен также писал, что Генри Стрикленд был изрезан в каком‑ то поединке, после чего перебрался в округ Хант[897]. Это подтверждает моё предположение, что речь идёт именно о том самом Стрикленде, участнике дуэли с Форсайтом. Вскоре после переезда он был убит. Согласно утверждению Клода Дугласа, автора работы «Прославленные Техасские вендетты», неизвестный, называвший себя полковником Шумейкером, выбил Генри Стрикленду мозги в бакалейной лавке, где тот запугивал хозяина и «со звериным рёвом повсюду разбрасывал виски»[898].

Я предположил, что, возможно, и второй участник дуэли, Джим Распары‑ ватель Форсайт, был каким‑ то образом замешан в конфликте модераторов с регуляторами. И в самом деле, в работе Фрэнка Джонсона по истории Техаса я обнаружил, что некий Джеймс Форсайт, уроженец Кентукки 1789 года рождения, в 1819 году поселился в местечке, позже получившем название Шелби[899]. Любопытно, что в дуэли на ножах с Тенахским Задирой он участвовал в возрасте пятидесяти трёх лет, что совершенно не помешало ему с лёгкостью одержать верх над Стриклендом, который, по свидетельствам знавших его людей, был известным в Шелби головорезом, участвовавшим во множестве поножовщин. Вот как некий врач, уроженец Восточного Техаса, описывал свою встречу со Стриклендом после одного из подобных поединков: «Я получил возможность проверить на этом человеке свои хирургические навыки. Хэнс‑ форд Хикс вогнал Стрикленду в правую часть груди старый ржавый кинжал, и когда я добрался до него, он был в горячке и откашливал кровавые сгустки. Я достал из своего медицинского чемоданчика ревень и квасцы, завернул в бинт, затолкал всё это в раневой канал, обернул его тело компрессом из листьев вяза и привёл в порядок его кишечник, установив режим питания. Я готовил ему еду, ухаживал за ним десять дней и в результате поставил на ноги. Более благодарного человека я никогда не встречал»[900].

Кстати, родившийся в 1840 году, за два года до памятной дуэли, сын Джима Распарывателя, также названный Джеймсом в честь отца, участвовал в Гражданской войне на стороне Конфедерации. После войны он в течение восемнадцати лет занимал пост шерифа и стал самым известным гражданином округа Панола[901].

Впрочем, манера выяснять отношения на ножах не была, как это может показаться, монополией белых гринго. Гордые мексиканские потомки конкистадоров ревниво хранили традиции далёкой Испании и свято придерживались архаичных кодексов чести древних кастильских «Партид». Так, весной 1855 года мужчина по имени Фостер был убит мексиканцем. За несколько дней до этого они поругались, и хотя Форестер выстрелил в мексиканца из пистолета, тот мгновенно ринулся на стрелка и убил его ударом ножа. После поединка мексиканец исчез, но ходили слухи, что он был пойман и убит друзьями Фостера[902].

А в 1883 году в техасском Сан‑ Антонио двое мексиканцев, свояки Видал и Канти, поругались из‑ за семейных дел и подрались в субботу, когда отмечали День независимости. Чтобы не нарушать торжество, они решили вооружиться ножами и встретиться в уединённом месте для сведения счётов. План удался, и они сошлись в поединке. Видал действовал энергичней и вывел Канти из строя, ударив его стилетом повыше глаза и порезав спину. Раненого Канти в тяжёлом состоянии перевезли в семейную резиденцию, а Видал был заключён в тюрьму[903].

Вот что о мексиканской традиции поединков писал в 1828 году Джеймс Мойес: «В Сент‑ Луисе пульке продают на каждом углу, и это сразу видно по местным жителям. Изобилие этого и других алкогольных напитков служит частой причиной ссор в городе и множества убийств, как правило, совершаемых выходцами из низших классов, каждый из которых носит нож, спрятанный под серапе, несмотря на то, что официально это запрещено законом. Для того, чтобы один мужчина зарезал другого, достаточно малейшего повода, и лишь в течение одного дня моего пребывания в Сент‑ Луисе произошло два таких убийства. Убийцу обычно задерживают всего лишь на пару дней, а затем выпускают на свободу для совершения очередных гнусностей. Изредка его приговаривают к паре лет в Веракрусе»[904].

Так как в описываемый период всё ещё происходило перекраивание территории, понятие границы между Мексикой и США было довольно размытым, условным и эфемерным. Таким образом, сложно провести чёткий водораздел между дуэлями, происходившими в Мексике, и теми, что случались в приграничных с ней районах США. Поэтому я решил не выделять Мексику в отдельную главу, тем более что независимо от того, по какую сторону границы происходили эти поединки, ни этнический состав участников дуэлей, ни используемое оружие, ни манера боя не имели кардинальных отличий, которые бы заслуживали отдельного упоминания.

Так, например, по обе стороны границы в зависимости от причин драки или степени вины оскорбившей стороны различные типы ранений имели разную символику и несли разную смысловую нагрузку. Например, размашистые секущие удары обычно использовались в ситуации, когда противники столкнулись на равных и убедились, что могут проверить друг друга на мужество. В этом случае часто применялся так называемый метод «apunada» – то есть порезы, наносимые лезвием, зажатым между пальцами как продолжение кисти. Для этого нередко использовались сапожные ножи. Мексиканцы, как и испанцы, старались избегать колющих ударов и предпочитали порезы – «de rasgoncito». Если распарывающий удар был направлен в область желудка, он назывался «sacar el redañ o», или «dar un vacio» – «выпустить кишки». Эффект от такого ранения производил шокирующее впечатление. Мексиканская газета «El Emparcial» описывала настенную роспись в одной из пулькерий, на которой был изображён «бандит… с поднятым ножом, шляпой, служащей ему щитом, которой он прикрывает лицо… следящий за своим противником, только что рухнувшим на пол с выпущенными кишками[905].

Рис. 16. Владелец ранчо в Мексике, 1854 г.

 

Колотые ранения – «picar» наносились в ситуации, когда эмоции, разогретые яростью или алкоголем, брали верх над разумом. Очевидцы вспоминали, что когда в драке перед пулькерией некий Лино Калдерон получил фатальное колотое ранение, он кричал вслед убегавшему противнику: «Ты не должен был так бить! »[906].

«Charrasquear» обозначало «порезать лицо» – многие уличные поединки часто заканчивались ранами на лице. В Мексике, как и во многих других культурах, голова являлась символом личной чести, а шрамы на лице воспринимались как признак склонности к насилию. Так как априори предполагалось, что шрамы на лице мужчины могли быть оставлены только ножом, они служили неоспоримым свидетельством агрессивного поведения их владельца и всегда регистрировались в полицейских и тюремных документах. Но это правило относилось только к мужчинам. Подобные шрамы на лице женщины служили не символом храбрости, а лишь демонстрацией доминирования её мужчины[907].

В Мексике, как и во всех странах с развитой культурой личной чести, дуэльные правила исключали участие женщин в дуэ лях. Когда некий Карлос Моралес дрался в поединке на ножах, его жена, Магдалена Гевара, влезла между бойцами и получила случайное ранение. По возвращении домой, когда Гевара обвинила в своих ранениях мужа, разъярённый Моралес спросил её, какого чёрта она полезла не в своё дело[908].

Женщины частенько становились яблоком раздора и основным поводом для дуэлей мексиканских кабальерос. В январе 1892 года в мексиканской Кордове на дуэли на ножах за сердце девушки сошлись некий Антонио Гомес и его приятель. Дуэль проходила на площади перед собором Святой Девы Гваделупской, где в это время шла служба. Площадь была ярко освещена разноцветными лампами, и в богослужении участвовало более тысячи людей. Хотя за этим поединком наблюдало около двухсот зрителей, никто из них не вмешался, чтобы разнять дуэлянтов. В результате дуэли оба молодых человека получили тяжёлые ранения. Один из них протянул ещё пару дней и умер в жуткой агоний[909].

Вскоре после трагедии в Кордове другая «ла фемме фатал» снова стала причиной кровавой драмы, произошедшей в мае 1893 года в местечке Фреснильо. «Нью‑ Йорк таймс» донесла до нас подробности этого поединка. На этот раз на дуэли встретились граф Джакобо Вальдес, известный и состоятельный молодой торговец, и Плутархо Маргро, подающий надежды адвокат. Оба молодых человека в течение нескольких месяцев были претендентами на руку одной дамы из этого городка. Несмотря на то, что юношей объединяла долгая дружба, любовная драма перевесила чашу весов.

Было решено разобраться традиционным мексиканским способом. Маргро предложил дуэль до смерти, и его вызов был немедленно принят. В качестве оружия они предпочли ножи с 10‑ сантиметровыми клинками. Парни выбрали секундантов и, как стемнело, направились в уединённое место за городом. Была отмерена трёхметровая площадка, и дуэлянты кинулись друг на друга. Они отчаянно сражались в темноте около двадцати минут. В ходе схватки Вальдес убил Маргро ударом в сердце, но и сам при этом был изрезан и настолько ослабел от потери крови, что был привезён с поля боя без сознания. Позже выяснилось, что полученные им раны оказались смертельными. Секунданты этого поединка были арестованы[910].

Одна из самых отчаянных дуэлей произошла 7 августа 1883 года в лагере на реке Пекос, в Нью‑ Мехико, между мексиканским ковбоем по имени Хезус Гарсиа и молодым филадельфийцем Гасом Дэвисом. Их шеи надёжно соединили цепью длиной около 80 сантиметров, на концы которой повесили замок. Каждый из дуэлянтов получил мексиканский кинжал – обоюдоострый нож с 16‑ сантиметровым клинком. Затем товарищи спустили их в ущелье глубиной 75 футов, где они должны были сражаться до тех пор, пока один из них не умрёт. Оба получили ключи от замка, и никто не имел права вмешиваться в ход схватки. После чего ковбои вернулись к работе, как будто ничего и не случилось. В течение нескольких дней о судьбе дуэлянтов ничего не было известно. Наконец вернулся Дэвис, ослабевший и изнурённый, волоча на себе безжизненное тело Хезуса Гарсиа.

Дэвис рассказал товарищам следующую историю. Схватка началась, как только соперники достигли дна ущелья. Так как они были скованы вместе, каждый находился в пределах досягаемости ножа другого. За те несколько мгновений, что они спускались вниз, Дэвис решил, что, если первый же полученный им удар не окажется смертельным, это даст ему шанс выжить. Поэтому он позволил мексиканцу ударить первым, и тот вогнал ему нож в бок. Как только Дэвис увидел, что противник вытянул вперёд руку, он мгновенно перерезал мышцы на его правой руке у плеча. Мексиканец тут же выронил нож. Пока он нагибался, чтобы поднять оружие, Дэвис ударил его в спину. Но до того, как он успел нанести ещё один удар, Гарсиа поднял нож и перерезал ему связки на руках, лишив возможности держать оружие. Несколько мгновений они стояли неподвижно, пока Дэвис не увидел, что его удар поразил мексиканца точно в сердце. Вскоре тело Гарсиа рухнуло на землю в предсмертных судорогах. Цепь была так коротка, что он потянул Дэвиса с собой на землю. Через несколько минут мексиканец был уже мёртв, а Дэвис так ослабел от потери крови, что не мог подняться и лежал на земле рядом с ним. Так они лежали бок о бок пять дней и ночей, пока голод не заставил Дэвиса сделать последнюю попытку выбраться. Несмотря на ранение, ему удалось вскарабкался по стенам ущелья и добраться до лагеря, таща мёртвого Гарсиа на спине[911].

В 1857 году, в игорном доме в Хорнитос, в Калифорнии, мексиканец и чилиец поссорились за картами, обменялись оскорблениями, и вышли на улицу. Там они встали друг напротив друга, на левую руку каждый из них намотал рубашку, а в правую взял длинный и острый нож. Один из очевидцев описал эту схватку следующим образом:

«Каждый из бойцов сделал несколько обманных движений, и нанёс пару ударов, целясь в горло противника. Клинок соперника распорол лицо чилийца по диагонали через щёку и нос, от подбородка до брови. Раненый отчаянно взмахнул ножом, погрузив клинок в плечо мексиканца. Оба гладиатора, страдавшие от сильной боли, яростно бросились вперёд, кромсая друг друга. Наконец, израненные и ослабевшие от потери крови, они сошлись в смертельных объятиях, и каждый из них пытался удержать руку противника, в которой был зажат нож. Вдруг чилиец ослабил хватку и отскочил назад, а его противник, поскользнувшись на покрытом кровью дёрне, упал вперёд на остриё клинка, пробившее его грудь. Чилиец издал торжествующий богохульный выкрик, и, пошатываясь, направился в бар, где он выпил полный стакан бренди, и весь покрытый ранами и кровью снова сел за игорный стол, чтобы продолжить игру. Однако его ранения, на которые он не обратил внимания, как вскоре выяснилось, оказались смертельными, и двух гладиаторов похоронили бок о бок в Ущелье Мертвеца»[912].

У мексиканцев, как и у их далёких предков с Иберийского полуострова, ножи являлись органичной частью мужской культуры и символом самоидентификации. Мексиканские омбрес, как и испанцы, соблюдали все канонические нормы и требования дуэльного кодекса, включая использование дуэлянтами равноценного оружия. Хотя в уличных драках мексиканцы также использовали камни и палки, но всё же наиболее распространённым оружием, которое уже само по себе обеспечивало равенство противников, был нож.

Рис. 17. Мексиканские кабальеро, 1850 г.

 

Независимо от размера или назначения, ножи в первую очередь были не оружием, а хозяйственно‑ бытовыми инструментами, а следовательно легитимными и легкодоступными. Ножи были настолько популярны, что использовались даже для самоубийств. Пока в Мехико‑ Сити не ворвалась мексиканская революция, использование в конфликтах пистолетов было крайне редким явлением. В 1903 году некий Фаустино Гарсиа напал с ножом на полицейского Карлоса Риваса. И несмотря на то, что Ривас получил несколько порезов лица, он использовал свой служебный пистолет лишь для того, чтобы колотить им Гарсиа как дубинкой, а стрелял исключительно в воздух, для вызова подмоги[913].

Ношение и использование ножей являлось в Мексике неотъемлемым элементом личной репутации. Некоторые забияки даже носили по два ножа. Франциско Герреро, прославленный насильник и убийца, известный как El Chalequero – «Швец», в момент ареста в 1881 году имел при себе нож и ножницы. Одной из своих жертв он сообщил, что никогда не выходит без оружия. Проститутка Мария Вилла показала на суде, что она всегда носила с собой складной нож, хотя и не умела им пользоваться. Некая Элпидия Н. делала из мужа посмешище, публично заявляя, что он «росо hombre» – «не мужик», так как «даже не носит нож»[914]. Ножи в мексиканской культуре являлись ключевыми объектами, символизирующими насилие. Например, осуждённая за убийство Мария Вилла, известная как La Chiquita – «Малышка», верила, что, если нож упал на пол, наверняка предстоит драка[915].

В Мексике использование ножа в драке ни для кого не являлось неожиданностью или подлостью. Не считалось это и какой‑ то уникальной традицией преступного мира – нож был традиционным и совершенно легитимным способом защиты личной чести и репутации внутри сообщества. В августе 1898 года именно таким «законным» способом решили защитить честь и достоинство «компадрес» из местечка Кампо Флорида. Согласно «Mexican Herald», двое старых друзей – Франциско Айспурос и Энрике Арана – вследствие интриг их приятелей серьёзно поссорились. Конфликт тянулся месяц. В конце концов они встретились и после взаимных оскорблений решили покончить с разногласиями в поединке на ножах. Условия этой дуэли были крайне просты: никто из участников не имел права покинуть «поле чести», пока один из них не будет убит.

В условленное время оба дуэлянта прибыли на место поединка. Уже вскоре после начала схватки Арана получил удар ножом в левую часть груди и упал в предсмертной агонии. Айспурос попытался скрыться, но был схвачен жандармом номер 1180 по имени Рейес Трухильо, узнавшим о случившемся от одного из очевидцев дуэли. Айспурос был взят под стражу, доставлен в полицейский участок, а Арану перевезли на носилках в больницу Хуарес. Осмотрев его, врачи пришли к выводу, что полученные ранения несовместимы с жизнью[916].

⇐ Предыдущая25262728293031323334Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: