 |
Маски. Песня про первые ряды. I. Певец у микрофона. II. Песня микрофона
|
|
|
|
МАСКИ
Смеюсь навзрыд – как у кривых зеркал, —
Меня, должно быть, ловко разыграли:
Крючки носов и до ушей оскал —
Как на венецианском карнавале!
Вокруг меня смыкается кольцо —
Меня хватают, вовлекают в пляску, —
Так-так, мое нормальное лицо
Все, вероятно, приняли за маску.
Петарды, конфетти… Но всё не так, —
И маски на меня глядят с укором, —
Они кричат, что я опять – не в такт,
Что наступаю на ноги партнерам.
Что делать мне – бежать, да поскорей?
А может, вместе с ними веселиться? …
Надеюсь я – под масками зверей
Бывают человеческие лица.
Все в масках, в париках – все как один, —
Кто – сказочен, а кто – литературен…
Сосед мой слева – грустный арлекин,
Другой – палач, а каждый третий – дурень.
Один себя старался обелить,
Другой – лицо скрывает от огласки,
А кто – уже не в силах отличить
Свое лицо от непременной маски.
Я в хоровод вступаю, хохоча, —
И все-таки мне неспокойно с ними:
А вдруг кому-то маска палача
Понравится – и он ее не снимет?
Вдруг арлекин навеки загрустит,
Любуясь сам своим лицом печальным;
Что, если дурень свой дурацкий вид
Так и забудет на лице нормальном?!
Как доброго лица не прозевать,
Как честных отличить наверняка мне? —
Все научились маски надевать,
Чтоб не разбить свое лицо о камни.
Я в тайну масок все-таки проник, —
Уверен я, что мой анализ точен:
Что маски равнодушья у иных —
Защита от плевков и от пощечин.
1971
ПЕСНЯ ПРО ПЕРВЫЕ РЯДЫ
Была пора – я рвался в первый ряд,
И это все от недопониманья, —
Но с некоторых пор сажусь назад:
Там, впереди, как в спину автомат —
Тяжелый взгляд, недоброе дыханье.
|
|
|
Может, сзади и не так красиво,
Но – намного шире кругозор,
Больше и разбег, и перспектива,
И еще – надежность и обзор.
Стволы глазищ – числом до десяти —
Как дула на мишень, но на живую, —
Затылок мой от взглядов не спасти,
И сзади так удобно нанести
Обиду или рану ножевую.
Может, сзади и не так красиво.
Но – намного шире кругозор,
Больше и разбег, и перспектива,
И еще – надежность и обзор.
Мне вреден первый ряд, и говорят —
От мыслей этих я в ненастье ною.
Уж лучше – где темней – в последний ряд:
Отсюда больше нет пути назад,
И за спиной стоит стена стеною.
Может, сзади и не так красиво,
Но – намного шире кругозор,
Больше и разбег, и перспектива,
И еще – надежность и обзор.
И пусть хоть реки утекут воды,
Пусть будут в пух засалены перины, —
До лысин, до седин, до бороды
Не выходите в первые ряды
И не стремитесь в примы-балерины.
Может, сзади и не так красиво,
Но – намного шире кругозор,
Больше и разбег, и перспектива,
И еще – надежность и обзор.
Надежно сзади, но бывают дни —
Я говорю себе, что выйду червой:
Не стоит вечно пребывать в тени —
С последним рядом долго не тяни,
А постепенно пробирайся в первый.
Может, сзади и не так красиво,
Но – намного шире кругозор,
Больше и разбег, и перспектива,
И еще – надежность и обзор.
1971
I. ПЕВЕЦ У МИКРОФОНА
Я весь в свету, доступен всем глазам, —
Я приступил к привычной процедуре:
Я к микрофону встал как к образам…
Нет-нет, сегодня точно – к амбразуре.
И микрофону я не по нутру —
Да, голос мой любому опостылит, —
Уверен, если где-то я совру —
Он ложь мою безжалостно усилит.
Бьют лучи от рампы мне под ребра,
Светят фонари в лицо недобро,
И слепят с боков прожектора,
И – жара!.. Жара!.. Жара!..
Сегодня я особенно хриплю,
|
|
|
Но изменить тональность не рискую, —
Ведь если я душою покривлю —
Он ни за что не выпрямит кривую.
Он, бестия, потоньше острия —
Слух безотказен, слышит фальшь до йоты, —
Ему плевать, что не в ударе я, —
Но пусть я верно выпеваю ноты!
Бьют лучи от рампы мне под ребра,
Светят фонари в лицо недобро,
И слепят с боков прожектора,
И – жара!.. Жара!.. Жара!..
На шее гибкой этот микрофон
Своей змеиной головою вертит:
Лишь только замолчу – ужалит он, —
Я должен петь – до одури, до смерти.
Не шевелись, не двигайся, не смей!
Я видел жало – ты змея, я знаю!
И я – как будто заклинатель змей:
Я не пою – я кобру заклинаю!
Бьют лучи от рампы мне под ребра,
Светят фонари в лицо недобро,
И слепят с боков прожектора,
И – жара!.. Жара!.. Жара!..
Прожорлив он, и с жадностью птенца
Он изо рта выхватывает звуки,
Он в лоб мне влепит девять грамм свинца, —
Рук не поднять – гитара вяжет руки!
Опять не будет этому конца!
Что есть мой микрофон – кто мне ответит?
Теперь он – как лампада у лица,
Но я не свят, и микрофон не светит.
Мелодии мои попроще гамм,
Но лишь сбиваюсь с искреннего тона —
Мне сразу больно хлещет по щекам
Недвижимая тень от микрофона.
Бьют лучи от рампы мне под ребра,
Светят фонари в лицо недобро,
И слепят с боков прожектора,
И – жара!.. Жара!..
II. ПЕСНЯ МИКРОФОНА
Я оглох от ударов ладоней,
Я ослеп от улыбок певиц, —
Сколько лет я страдал от симфоний,
Потакал подражателям птиц!
Сквозь меня многократно просеясь,
Чистый звук в ваши души летел.
Стоп! Вот – тот, на кого я надеюсь,
Для кого я все муки стерпел.
Сколько раз в меня шептали про луну,
Кто-то весело орал про тишину,
На пиле один играл – шею спиливал, —
А я усиливал,
усиливал,
усиливал…
На «низах» его голос утробен,
На «верхах» он подобен ножу, —
Он покажет, на что он способен, —
Но и я кое-что покажу!
Он поет задыхаясь, с натугой —
Он устал, как солдат на плацу, —
Я тянусь своей шеей упругой
К золотому от пота лицу.
Сколько раз в меня шептали про луну,
Кто-то весело орал про тишину,
На пиле один играл – шею спиливал, —
А я усиливал,
усиливал,
|
|
|
усиливал…
Только вдруг: «Человече, опомнись, —
Что поешь?! Отдохни – ты устал.
Это – патока, сладкая помесь!
Зал, скажи, чтобы он перестал!.. »
Всё напрасно – чудес не бывает, —
Я качаюсь, я еле стою, —
Он бальзамом мне горечь вливает
В микрофонную глотку мою.
Сколько лет в меня шептали про луну,
Кто-то весело орал про тишину,
На пиле один играл – шею спиливал, —
А я усиливал,
усиливал,
усиливал…
В чем угодно меня обвините —
Только против себя не пойдешь:
По профессии я – усилитель, —
Я страдал – но усиливал ложь.
Застонал я – динамики взвыли, —
Он сдавил мое горло рукой…
Отвернули меня, умертвили —
Заменили меня на другой.
Тот, другой, – он все стерпит и примет, —
Он навинчен на шею мою.
Нас всегда заменяют другими,
Чтобы мы не мешали вранью.
…Мы в чехле очень тесно лежали —
Я, штатив и другой микрофон, —
И они мне, смеясь, рассказали,
Как он рад был, что я заменен.
1971
* * *
Поздно говорить и смешно —
Не хотела, но
Что теперь скрывать – все равно
Дело сделано…
Все надежды вдруг
Выпали из рук,
Как цветы запоздалые,
А свою весну —
Вечную, одну —
Ах, прозевала я.
Весна!.. Не дури —
Ни за что не пей вина на пари,
Никогда не вешай ключ на двери,
Ставни затвори,
Цветы – не бери,
Не бери да и сама не дари,
Если даже без ума – не смотри, —
Затаись, замри!
С огнем не шути —
Подержи мечты о нем взаперти,
По весне стучать в твой дом запрети, —
А зимой – впусти.
Холода всю зиму подряд —
Невозможные, —
Зимняя любовь, говорят,
Понадежнее.
Но надежды вдруг
Выпали из рук,
Как цветы запоздалые,
И свою весну —
Первую, одну —
Знать, прозевала я.
Ах, черт побери,
Если хочешь – пей вино на пари.
Если хочешь – вешай ключ на двери
И в глаза смотри, —
Не то в январи
Подкрадутся вновь сугробы к двери,
Вновь увидишь из окна пустыри.
Двери отвори!
И пой до зари,
И цветы – когда от сердца – бери,
Если хочешь подарить – подари.
Подожгут – гори!
|
|
|
1971, р. 1973
|
|
|
