Глава 1. ДРАМА ГЕОПОЛИТИКИ

Предисловие

Уникальное время на рубеже веков и тысячелетий пронизано тревожной полифонией переживания граничной ситуации, насыщенной всевозможными предсказаниями от «конца истории» до «конца Света». Возникает повышенный интерес к будущему. Не случайно, предсказания событий мировой истории от Нострадамуса до нынешних прорицателей привлекают общественное внимание. Возможно, французский астролог, современник эпохи Великих географических открытий и небывалого передела мира, был раскрепощен в полетах мысли в будущее. История имеет циклический характер, и в этом Нострадамус будет всегда прав.
На раскаленных горизонтах пространства и времени одни видят восходящую зарю либерально-демократических ценностей и глобального мирового порядка, другие — закат — социальные, экономические и экологические катастрофы, приближающие столкновение цивилизаций. Стремительно и непредсказуемо меняющийся мир требует профессиональных ответов на вопросы о будущем.
И здесь обнаруживается, что ушедшее столетие торжества научно-технического прогресса не успело воздвигнуть фундамент науки, позволяющей логически и квалифицированно рассуждать и строить выводы о последствиях глобальных перемен для каждой страны и жителей планеты Земля. Образовался дефицит профессиональных политиков, обладающих стратегическим видением, способных глобально мыслить и локально действовать в данном месте и социальном времени. Самое удивительное, что такая наука была рождена и скомпрометирована двадцатым столетием и теперь, возрождаясь, пытается дать человеку ориентиры на будущее. Имя этой науки — «геополитика».
Геополитика занимает важное место в современных международных отношениях. Без геополитических прогнозов невозможно представить будущее страны. В многополярном мире с открытыми и закрытыми обществами и экономиками государственный деятель обязан обладать геополитическим мышлением. Но геополитика важна не только для президентов, депутатов или сенаторов, она становится составной частью общеобразовательной культуры. Представления о геополитике нужны каждому человеку, стремящемуся занять активные позиции в обществе.
Парадокс современности. На Западе среди действующих президентов и глав правительств мало ярких личностей. По классическому определению демократия — власть посредственности. Но тогда почему же на Западе «терпят» такую демократию? Здесь исторически произошло разделение труда на лично свободных граждан, обладающих чувством экономического достоинства, и власть, которая не мешает развитию в человеке главных ценностей, которые дает семья и вера. Здесь высшая власть принадлежит Закону. А избранные главы государств должны лишь следить, чтобы принимаемые законы соответствовали совести. Но эту модель нельзя слепо копировать. Когда в бедной стране самым демократическим путем к власти приходит та же посредственность, но ставящая себя выше закона — это грозит большими бедами.
Проблемы становления новых независимых государств, образовавшиеся в конце ХХ века, не имеют чисто экономического решения. Здесь особенно остро ощущается дефицит государственных деятелей и профессиональных аналитиков.

В Советском Союзе геополитика была объявлена вне закона, что и засвидетельствовано в 3-м издании Большой Советской Энциклопедии. Здесь геополитика трактуется как буржуазная, реакционная наука, использующая извращенно истолкованные данные физической и экономической географии для обоснования и пропаганды экспансии империалистических государств. При этом утверждается решающая роль физико-географических условий в жизни человеческого общества и неравноценности рас (расизм), используются теории социал-дарвинизма и мальтузианства. Однако, как это часто было в советской действительности, геополитика являлась неизменным атрибутом государства. Она изучалась в закрытых учебных заведениях и применялась в разведовательно-аналитических центрах, а Иосиф Сталин вошел в историю как один из крупнейших геополитиков ХХ века.
В 60-е годы автор, учащийся в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова, получил некоторые представления о запретом плоде, которые были в последствии использованы при написании кандидатской диссертации. В ней речь шла о рубежной контактной зоне — «жизненном пространстве» исторического и экономического развития России и Китая. На историко-экономико-географической работе был поставлен гриф «Для служебного пользования», чтобы не сыпать «соль на рану» в непростые в те годы советско-китайские отношения. То же самое произошло и в середине 80-х годов с докторской диссертации о береговой зоне Мирового океана, которую нельзя было рассматривать в открытой печати с геополитических позиций.

Возрождение геополитики идет с большими трудностями. Многие фундаментальные понятия, положенные в основу геополитики были сформулированы еще в Х1Х веке и требуют уточнений. Небывалый интерес к геополитике сопровождается размыванием её контуров. Как нам представляется, наиболее блестящее определение традиционной геополитики дал Карл Хаусхофер, рассматривающий науку как умение использовать географические знания для выработки и обоснования политики государства, как искусство руководства практической политикой: «Геополитика — это географический разум государства». Но это определение уже устарело.
Современные исследователи различают фундаментальную (глобальную) и прикладную геополитику; геополитику и политическую географию. Фундаментальная геополитика рассматривает теории и концепции жизненного пространства, мировой революции, осевого пространства, морского могущества, атлантизма, евразийства, теорию сдерживания и многие другие. Важным понятием науки является представление о геополитическом положении, отличающимся от географического. Каждая страна занимает определенное географическое положение, но может не имеет геополитического, зависящего от мощи государства (политической, военной, экономической, информационной и т.д.).
Прикладная геополитика анализирует широкий спектр политико-экономико-географических проблем, таких как появление и распад суверенных государств, возрождение национализма, глобализация и регионализация, транспортные коридоры и зависимость от энергетических ресурсов, возрастающая роль международных организаций и финансовых институтов, геополитические аспекты реализации конкретных международных инвестиционных проектов и многие другие проблемы.
В условиях глобализации усилилось влияние геополитических процессов не только на макрорегиональном (межгосударственном) уровне, но и в региональной политике. Поэтому наряду с глобалистикой происходит становление регионалистики, учитывающей влияниене только внутренних, но и внешних факторов на региональное развитие.
Некоторые исследователи не видят принципиальной разницы между геополитикой и политической географией и рассматривают эти понятия как синонимы. По нашему убеждению, различия существуют. Политическая география исследует влияние пространственно организованных элементов на развитие политических процессов и может рассматриваться наряду с экономической и физической в рамках классической географии. Традиционно политическая география изучает государства и их границы на макроуровне. Политическая (электоральная) география изучает преимущественно особенности расстановки политических сил в конкретном пространстве (страна, штат, избирательный округ и т.п.), вскрывает пространственные различия в результатах голосования. В правовых демократических государствах с сложившимся институтом выборов предметом изучения электоральной географии является вся политическая система, включая выборы (голосование, электорат, нарезка избирательных округов), институты власти и проводимая политика.
Геополитика требует знаний на границах географии, истории, экономики, этнологии и других наук, необходимых профессиональному аналитику не только для квалифицированного анализа пространственных явлений, но и для разработки прогнозов, сценариев и тенденций развития событий и возможных стратегий. При этом исследователь должен обладать, как свидетельствуют классики геополитики, высокой общеобразовательной культурой и, самое главное, быть генератором новых идей. Поступательное развитие геополитики идет по включению в её сферу не только политических, но и экономических, социокультурных, экологических и других аспектов, что, возможно, приведет к формированию геофилософии или политико-географической философии на основе представлений о многомерном (геополитическом, геоэкономическом, социокультурном и др.) пространстве и его рубежной энергетике. Фундамент такого подхода был заложен в классической европейской философии, согласно которой увидеть то, что есть на самом деле можно через пограничные состояния.
Цель учебника — формирование аналитического мышления, способствующего проведению эффективной политики в условиях геополитической трансформации и противоречивых процессов глобализации и регионализации. Главная задача учебника заключается в попытках преодоления географического и экономического детерминизма геополитики за счет расширения набора базисных факторов, определяющих поведение государств на международной арене. В отличие от формационного подхода делается упор на цивилизационный подход в международных отношениях и формирование нового мирового порядка. Поэтому в учебнике отражена трансформация геополитической мысли. Различается традиционная геополитика, новая (экономическая) геополитика (геоэкономика) и новейшая цивилизационная геополитика.
В учебнике даны представления о мировых цивилизациях и государствах и отдельных региональных державах. Центральным геополитическим объектом является Восточная Европа (или Хартленд в широком смысле), включая зоны этнонациональных и этноконфессиональных конфликтов. Здесь актуальным становится развитие экономической и цивилизационной геополитики. Особое внимание уделяется американской, европейской и китайской геополитике. В учебнике приводятся биографические данные об ученых и политических деятелях. Это способствует более глубокому пониманию истоков геополитической мысли.
В геополитике сложилась традиция использовать географические понятия, которые приобретают другой смысл. Например, Запад, Восток, Север, Юг, Море, Континент. В учебнике эти слова употребляются с заглавной буквы. Многие западные понятия в восточноевропейском пространстве подверглись существенной трансформации, поэтому по возможности приводится новое реальное содержание термина, часто компрометирующее его первоначальную основу.
В учебнике на основе разрабатываемой автором Теории больших многомерных пространств дана попытка дать ответ на вопрос о главном богатстве государства. Оно заключается не в простых решениях и зарубежных заимствованиях, а в выявлении высокого энергетического потенциала многомерного коммуникационного пространства. Только политическая культура в сочетании с интеллектом способна преодолеть мифологический хаос в обществе и выявить стратегический ресурс развития. Казалось бы, так просто выбрать зарубежную модель «экономического чуда» — и процветание обеспечено. Но именно при этом возникает одно из основных противоречий — стремление обеспечить достойное человека качество жизни путем несбыточных желаний импортировать западноевропейскую или даже восточную (китайскую) модели развития. Особое распространение получил миф о простых экономических решениях. При становлении государственности нельзя полагаться только на «хорошего» президента или самую передовую науку, промышленность или торговлю, свободные экономические зоны или еврорегионы, зарубежные инвестиции или фондовый рынок и приватизацию. Необходим поиск общественной формы, где все должно быть в соотнесении и пропорциях.

Будущее рождается сегодня и его ориентиры необходимы для выработки современных решений. Восхождение к нему начинается на рубежах чувственного и рационального восприятия мира, где может разгореться пламя созидания или разрушения. К этим раскаленным горизонтам, таящим неизвестность — алую зарю или багровый закат — направлено движение мысли. Сможет ли оно наполнить паруса знания, судить тем, кто отважится разделить этот путь. Ведь так просто, принять бушующий океан иллюзий за царство истины. Но именно этого автор обещать не вправе.

Глава 1. ДРАМА ГЕОПОЛИТИКИ

Интеллектуальные истоки. Властители трагического века войны и мира. Секретные протоколы. Великое противостояние. Евразийская доктрина.

У истоков геополитики стояли ученые-интеллектуалы, характерной особенностью которых было умение генерировать новые идеи. Большинство из них даже не подозревало о существовании науки по имени «геополитика», которой ХХ век приготовил тяжелое испытание. Не каждый мог представить «гремучую смесь», образуемую на границе интеллекта и практической политики. Может быть, вера в разум настолько затмила человека, что он перестал прислушиваться к голосу истории. Казалось бы, еще Платон и Аристотель не только в философии, но и в практической деятельности постигли трагическую взаимосвязь власти и интеллекта. Еще меньше стоящие у истоков геополитики ученые представляли время, когда вошедшие во власть физические лица возьмут на себя функции интеллектуалов, образуя разрушительную энергию социальных маргиналов. Но кто были эти люди, чьи мысли и идеи волнуют современного человека?

Интеллектуальные истоки

Обратимся к главным действующим лицам, стоящим у истоков геополитики. Это немецкий географ Ф. Ратцель, английский географ и историк Х.Маккиндер, американский адмирал А.Т.Мэхен, шведский государствовед Р.Челлен и немецкий генерал К. Хаусхофер.
Немецкий географ, этнограф и социолог Фридрих Ратцель (1844-1904) получил образование в знаменитом Гейдельбергском университете, когда революционная концепция Дарвина решительно смела старые парадигмы, объясняющие процесс эволюции. Не случайно диссертация Ратцеля была посвящена именно доказательству значения дарвинских идей. Волнующим событием, повлиявшим на научные занятия Ратцеля, стало объединение Германии в 1871 г. Преисполненный чувством национальной гордости, Ратцель все больше внимания уделяет жизни немецкого народа в стране и за рубежом. Он посетил Венгрию, Трансильванию, Италию, Соединенные Штаты и Мексику, где познакомился не только с жизнью немецких меньшинств, но и других диаспор. В Калифорнии, где кроме немцев отличались деловой активностью другие не местные народы, у Ратцеля зародились представления об особенностях заселения и хозяйственного освоения географических районов в условиях этнического контакта маргинальных субкультур, относящихся к различным цивилизациям. Отсутствие акта понимания, сопровождаемое агрессивностью, склонных к экспансии людских групп, вынуждало других сдавать свои позиции. Ратцель отмечает примеры хищнического использования пионерами-поселенцами земель американского Запада.
Вернувшись в 1875 г. в Германию, Ратцель полностью посвящает себя преподавательской деятельности. С 1880 г. и до самой смерти он профессор Лейпцигского университета. Ратцель был блестящим лектором и генератором идей. В 80-х годах им были заложены основы школы антропогеографии, обосновывающей определяющее влияние природы на культуру и социально-политические отношения. Эта концепция оказала существенно влияние на формирование геополитики. Среди «обобщающих идей» Ратцеля была попытка применить дарвинскую биологическую концепцию к человеческому обществу. По аналогии с растениями и животными людские сообщества должны вести жесткую борьбу за существование в тех или иных условиях окружающей среды. Ратцель находился под сильным влиянием английского философа Герберта Спенсера (1820-1903), в трудах которого наиболее рельефно прослеживаются идеи социального дарвинизма. Спенсер подчеркивал близкое сходство сообществ людей и животных организмов, приводя параллели в управляющей, энергетической и распределительных системах: центральная нервная система и система правления, пищеварительная и экономическая системы, вены/артерии и дороги/телеграф.
Ратцель издает труды «Антропогеография» в двух томах (1882-1891) и «Народоведение» в трех томах (1882-1888). В 1897 году выходит «Политическая география», а после смерти ученого — второе издание, значительно дополненное «Политическая география или география государств, торговая и военная» (1903), «Пространство и время в географии и геологии» и незаконченный фундаментальный труд по сравнительному землеведению «Земля и жизнь». «Народоведение» и «Земля и жизнь» были изданы в начале ХХ века в Российской империи, что способствовало формированию геополитического мышления у отечественных ученых.
В «Политической географии» были заложены основы будущей геополитики. Ратцель сравнивает государство с организмом, правда, всячески подчеркивая, что эту аналогию нельзя воспринимать буквально: такое сравнение всего лишь иллюстрация, а не научная гипотеза. Но тем не менее, ученый стремился показать, что государство, подобно живым организмам, обязано либо расти, либо погибнуть. Расширение границ за счет другой страны есть отражение энергетики внутреннего напряжения. Сильные государства должны иметь пространство для своего роста. И так, концепция «жизненного пространства» или «Лебенсраум» готова.
Ратцель уделяет первостепенное внимание значению естественных границ в жизни государства. Он выводит зависимость степени выгодности естественных границ государства от их протяженности. Выгодность сухопутных (орфографических, гидрографических и др.) границ характеризуется обратно пропорциональной зависимостью от их длины, а морских границ - прямо пропорционально их протяженности. Ратцель относит морские берега к важнейшему типу политических границ: «берег дает нам в соседи природу, и этот сосед, несмотря на прибой волн и всякие бури, удобнее, чем наиболее дружественно расположенные соседи». Ученый открыл уникальность контактной, барьерной и ресурсной функции морской границы, что в дальнейшем найдет отражение в концепциях береговой зоны морей, контактной зоны суша-море. Морская граница служит естественным барьером для врага, изрезанность береговой линии, наличие удобных бухт создает предпосылки для строительства портов, международной торговле и использования морских природных богатств.
Ратцелем была разработана одна из первых геополитических схем. На карте Восточного полушария ученый выделяет отдельные «круги народов», носителей различных социокультурных типов — западный (от Атлантики до Тихого океана), восточно-азиатский, персидско-индийский и эритрейский (афроазиатский). Образуемые «кругами» узлы границ будут присутствовать во многих последующих геополитических концепциях. Это в первую очередь, ближневосточный узел на стыке западнохристанского, православного и мусульманского миров и центральноазиатский узел на стыке китайского (конфуцианско-буддистского), христианского, мусульманского и индуистского миров.
Идеалом естественного положения государства ученый считал занятие им целого «мирового острова» - континента от моря и до моря. На политической карте мира немного таких стран среди которых Россия и две в Северной Америке имеют самые протяженные морские границы.
Хотя сам Ратцель никогда не высказывал расистских взглядов, но его некоторые последователи расширили применение идей ученого до опасных пределов. Концепция «жизненного пространства» отца геополитики была использована более поздними географами для псевдонаучного обоснования политики немецких нацистов, права «высших» людей расширять свое жизненное пространство за счет «низших» соседей.
В конце Х1Х века рождается геополитическая теория талассократии или «морского могущества». Американский адмирал Альфред Т. Мэхен (1840-1914) опубликовал в 1890 г. труд «Влияние морской силы на историю (1660-1783)», где утверждал, что «обладание морем или контроль над ним и пользование им являются теперь и всегда были великим фактором в истории мира». Книга имела огромный успех, выдержала в США и Великобритании 32 издания и была переведена почти на все европейские языки, включая русский. Труд называли «евангелием британского величия» и «философией морской истории». Особыми поклонниками адмирала Мэхена стали кайзер Германии Вильгельм II и военная элита Японии.
Согласно главной идее Мэхена морская мощь в значительной мере определяет исторические судьбы стран и народов. Этим объясняется мировое превосходство Великобритании в конце Х1Х века. Важные условия морской мощи — географическое положение страны, её природные ресурсы и климат, протяженность береговой линии, численность населения, национальный характер и государственный строй. При благоприятном сочетании этих факторов образуется формула морского могущества: военный флот + торговый флот + военно-морские базы.
На примере Римской империи адмирал наглядно показал, что обладание морем ведет к победе. Морское могущество определяется не только военным соперничеством, но и благами торговли. Путешествие и перевозка товаров морскими судами всегда были легче и дешевле, чем сухопутным транспортом. Но морская торговля нуждается в защите военного флота. Стремление держав к монополизации торговли и захвату морских коммуникаций вело к войнам, «история морской силы... есть в значительной мере и военная история».
Мэхен придает первостепенное значение географическому положению морских наций, когда нет сухопутных границ и необходимости вести изнурительные войны за континентальное расширение страны. С военной непосредственность адмирал пишет: «Географическое положение страны может не только благоприятствовать сосредоточению её сил, но дать и другое стратегическое преимущество - центральную позицию и хорошую базу для враждебных операций против её вероятных врагов».
Особое внимание в книге уделяется местоположению Соединенных Штатов Америки, где внутренние районы надежно связаны развитой коммуникационной сетью, а «слабейшая граница», Тихий океан, далеко отодвинула от самого опасного из возможных врагов. Адмирал, предвидя будущее США, пишет пророческие слова: «Глаза нашей страны были в течение четверти столетия отвращены от моря,... но можно смело сказать, что для благосостояния всей страны существенно важно, чтобы условия торговли оставались, насколько возможно, нетронутыми внешней войною. Для того чтобы достигнуть этого, надо заставить неприятеля держаться не только вне наших портов, но и далеко от наших берегов». Мэхен обосновал мысль о необходимости превращения США в могущественную морскую державу.
Альфред Мэхен опубликовал так же книги «Влияние морской силы на Французскую революцию и Империю (1793-1812 гг.), «Заинтересованность Америки в морской силе в настоящем и будущем», «Проблемы Азии и её воздействие на международную политику» и «Морская сила и её отношение к войне».
Теория «морского могущества» стала программным документом идеологов и политиков талассократии, не потеряла своей актуальности в конце ХХ века. Может быть она обогатиться новым фундаментальным трудом «Как утратить морскую мощь государства в мирное время и без помощи внешних врагов». Обширный материал на эту неисследованную тему накоплен в России и Украине. Утрата морской мощи - это не количество проданных или списанных судов, которые можно построить, а нечто большее - начало разрушения коммуникационного каркаса державы. Утрата морской мощи как разрушительный «цунами» вызывает цепную реакцию и дисбаланс основных геоэкономических коммуникационных осей (столица и крупные промышленные центры - главные морские порты, уменьшение транзитных грузов, сужение хинтерланда и форланда, утрата градообразующих функций портовых городов) и в конце концов ухудшает геостратегическое положение страны, её возможности мирохозяйственной интеграции. Разрушение геополитической оси суша - морские рубежи может привести к усилению центробежных тенденций в пограничных районах.

Теория «поссибилизма» — геополитическое учение знаменитого французского ученого Видаль де ла Блаш Поль (1845-1918), который, став во главе кафедры географии Сорбонны (Парижский университет), в своей актовой речи в 1899 г. призвал ученых сосредоточить усилия на изучение взаимодействия человека с природной средой в локальных местностях. В каждой такой однородной местности, называемой во Франции «пеи» (pays), человек использует возможности природы в соответствии с культурно-историческими традициями, целями и организацией. Таким образом, были заложены основы «поссибилизма», акцентирующего внимание на использовании человеком возможной, «дремлющей энергии» природы (географического положения) и социокультурного кода для оптимального развития государства. В результате происходит становление «возможной страны». Поссибилизм сыграл важную роль в развитии геополитических идей. Способствовал преодолению географического детерминизма традиционной геополитики. Созданная французская школа «географии человека» заложила основы геополитической экономики, получившей признание в конце 20 века. В Западной Европе воплощается идея трансграничного сотрудничества путем создания «еврорегионов». Теория поссибилизма является предвестницей цивилизационной геополитики.
В труде «Восточная Франция», написанном Видаль де ла Блашем в 1919 г., ученый предвосхитил свое время, выдвинув идею превратить пограничные земли в зону взаимного сотрудничества между странами. Во второй половине ХХ века именно здесь основан один из политических центров объединенной Европы и начнется воплощаться идея трансграничного сотрудничества путем создания «еврорегионов».
Видаль де ла Блаш одним из первых подчеркнул роль коммуникационной геоэкономической оси в становлении Франции: «Уже в глубокой древности на нашей территории стало сказываться влияние близко подступающих друг к другу Средиземного и Северного морей. Географически это влияние выражается и закрепляется в дорогах, дальних линиях сообщения. Торговая ось всей Франции, исходившая из Прованса и заканчивающая в Англии или Фландрии, отличается замечательной устойчивостью. Именно вдоль этой линии размещались главные средневековые ярмарки — в Бокере, Лионе, Шалоне, Труа, Париже, Аррасе, Торхауте и Брюгге». В зарождении единой Франции велико значение водного пути Рона — Сона — Сена/Рейн. Интенсивное движение судов вверх и вниз по торговой трассе воплощали в себе порывы средиземноморской цивилизации к северу, сближение и взаимопроникновение культур. Коммуникации играли важную объединяющую культурно-политическую роль в цивилизационном становлении Западной Европы.
Французская школа «географии человека» внесла существенный вклад не только в формировании геополитических идей, но и наметила ориентиры дальнейшего синтеза. По мнению Камиля Валло, география не только обладает своей собственной философией, но и «является своего рода философией мира человека». Фундаментальная геополитика, возможно, в ХХ1 век станет тождественной геофилософии.

Шведский государствовед и географ Рудольф Челлен (1864-1922) предложил термин «геополитика» для описания особой роли географического фактора в политике. В книге «Государство как форма жизни», опубликованной в 1916 г. в Стокгольме, он сформулировал главную задачу науки, как учение о государстве — географическом и биологическом организме, стремящемся к расширению. Челлен считал, что «государства, как мы их наблюдали в истории,... являются, подобно людям, чувствующими и мыслящими существами». Труд ученого через год появился на немецком языке в Германии, где стал весьма популярными.
Авторство многих основополагающих понятий в области геополитики принадлежит одному из блистательных умов своего времени, британскому географу и историку, теоретику международных отношений Хэлфорду Джону Маккиндеру (1861-1947). Получив образование в Оксфорде, он длительное время преподавал географию в этом и Лондонском университетах. В 1903-1908 гг. Маккиндер занимал престижный пост директора Лондонской школы экономических наук. Он был одновременно ученым, политиком и деловым человеком: членом парламента с 1910 по 1922 г., председателем «Импириал шипинг компани» с 1922 по 1945 г. В 1919-1920 гг. Маккиндер был британским верховным комиссаром по Югу России, представляя британскую корону при белогвардейской армии Деникина.
В центре научных интересов Маккиндера доминировали мировые проблемы, поэтому неслучайно среди его крупных работ «Британия и британские моря» (1902) и «Демократические идеалы и реальность» (1919/1942). Однако наиболее сильный резонанс в научном мире вызвал его доклад в Королевском географическом обществе 25 января 1904 г. «Географическая основа (в других переводах, - ось) истории». Доклад стал знаменитым и основополагающим для фундаментальной геополитики. В нем впервые были обнародованы понятия «хартленд», «осевой регион», страны «внешнего полмесяца» или зоны «внутреннего океана» и многие другие оригинальные идеи. При советской власти этот труд был малоизвестен, так как идеологи коммунистического режима считали, что концепция Маккиндера легла в основу агрессивных геополитических притязаний гитлеровской Германии, США и НАТО на советские территории. Геополитическая теория Хартленда неоднократно корректировалась самим ученым в соответствии с развитием собственной мысли и реалиями мировой политики, но именно первоначальный текст доклада стал неотъемлемой составляющей классической литературы по политических наукам.
Доклад Маккиндера в Королевском обществе отражает прежде всего рубежную ситуацию, сложившуюся в науке в начале ХХ века, когда в основном завершилась «эпоха Колумба» в географических исследованиях Земли. Большинство географических объектов было открыто и описано, а экспедиции Нансена и Скотта в районы обоих полюсов значительно уменьшили возможность для новых и невероятных открытий. Началось утверждение географии как академической науки, когда значение экспедиционных исследований стало падать. Хотя еще в 1899 г. сам Хелфорд Маккиндер, чтобы утвердить себя в звании географа, совершил пионерное восхождение на вершину африканской горы Кения (5199 м).
И так, настало время покорять иные вершины науки. Многие считали, что географию следует свести исключительно к тщательному обзору или к философскому синтезу. Маккиндер делает акцент на установление связей между широкими географическими и историческими обобщениями. Предлагается некая формула, выражающая определенные аспекты географической причинности мировой истории, с помощью которой можно вычислить перспективу развития некоторых конкурирующих сил современной международной политической жизни.
Формирующие нацию идеи обычно принимаются «под давлением общего несчастья, либо же при общей необходимости сопротивляться внешней силе». Только благодаря давлению внешних врагов Европа сумела создать свою цивилизацию. Значит европейская история зависима по отношению к Азии и её истории.
В геополитической теории Маккиндера выделяется понятие «Мировой остров», включающий континенты Евразию и Африку. Саму недоступную часть мирового острова он назвал хартлендом, где реки впадают во внутренние моря, либо в Северный Ледовитый океан. Хартленд - стержневое пространство (Сердцевина Земли или Евразия), недоступное для морских держав. Таврида рассматривалась как геополитический центр хартленда. Наряду с хартлендом, как правило, редко заселенным и труднодоступным с океана, по краям его выделяются коустленды (прибрежные земли). Это, прежде всего, европейский коустленд и так называемый муссонный коустленд, оба легко доступные с океана. Африку к югу от Сахары Маккиндер обозначил как южный хартленд, стратегически малозначимый, но недоступный с моря. Маккиндер отмечает повторяющиеся в истории вторжения в пределы коустлендов выходцев из хартленда, остающегося неуязвимым и недосягаемым для морской державы.
Маккиндер был, прежде всего, генератором идей и, будучи профессиональным историком, подчеркивал необходимость рассматривать процесс освоения Земли человеком во временной перспективе. По убеждению ученого география изучает настоящее в свете прошлого, а мировая история есть непрерывная борьба двух начал, двух цивилизаций - океанской и континентальной. Отсюда и сегодня берут истоки геополитические концепции «атлантистов» и «евразийцев».
Подобно любой теоретической модели, обобщение географических и исторических знаний осуществлялось на основе чрезмерного упрощения. Модель основывалась на нескольких примерах географического местоположения и причинно-следственных связей событий. Формализованная модель, пытающаяся осмыслить сложную последовательность событий, в руках политиков могла превратиться в опасную горючую смесью, что не заставило себя ждать. Упрощение так удобно! Если оно и не отражает реальную действительность, то по крайней мере разрешает все проблемы.
После окончания первой мировой войны Маккиндер доказывал необходимость создания буферной зоны из небольших государств, разделяющих Германию и Россию. Взгляд на глобальную стратегию ученый изложил в ставшем знаменитым изречении: «Тот, кто правит Восточной Европой, господствует над хартлендом; тот, кто правит хартлендом, господствует над Мировым островом; тот, кто правит Мировым островом, господствует над миром». Если Германия и Россия вступят в союз или Германия сможет завоевать Россию, то создадутся условия для мирового господства. О союзе двух стран, располагавшем огромными природными, трудовыми ресурсами и передовыми технологиями, еще мечтал «железный канцлер» и объединитель Германии Отто фон Бисмарк. Союз Германии с Россией мог положить конец мировому господству Британской империи.
В разгар второй мировой войны Маккиндер, уже находящийся в почтенном возрасте, подверг значительной ревизии свою концепцию хартленда. С учетом новых реалий — союза СССР, Великобритании и США он включает в хартленд Северную Атлантику, ставшую новым «средиземным океаном». Это пространство он рассматривает как опорный регион Земли, противовесом которого может стать другой, муссонный регион Индии и Китая (Юго-Восточной Азии). Здесь автор отказался от жесткого дихотомического противопоставления сухопутных и морских держав. Геополитические оси Берлин - Рим - Токио и Москва - Лондон - Вашингтон подрывали его прежние конструкции. Маккиндер призывает западные державы сообща отстаивать ценности «атлантической цивилизации». Это практическое завещание ученого было реализовано западными лидерами в создании военно-политического блока НАТО.
Маккиндер был профессиональным историком и в его концепциях просматривается определенная закономерность выделения эксцентированных открытых к внешнему миру систем. Древнегреческий микрокосмос был эксцентрированной системой вокруг Эгейского моря, созвездием множества открытых к внешнему миру полисов, одинаково выгодно расположенных по отношению к морским коммуникациям. По мере технического прогресса эта модель была воспроизведена Римской империей в Средиземноморье. Таким образом, устроена в конце ХХ века «атлантическая цивилизация», а по мере того как сжимается экономическое расстояние, в будущем возможна «тихоокеанская цивилизация». Формирующиеся полюса экономического и технологического развития в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Калифорнии служат этому подтверждением.

В начале ХХ века и, особенно в период между мировыми войнами развитие получила германская геополитика. Второй рейх был обязан своим возникновением индустриальной и военной мощи Пруссии и блистательной дипломатии «железного канцлера» и объединителя Германии Отто фон Бисмарка. Синтез германских идеологических мифов с мощью государства способствовал формированию геополитической концепции «Среди<

Воспользуйтесь поиском по сайту: