(а) Материал биографии. (б) Постижение жизни личности на основании ее биографии. (в) Границы отдельной жизни (биоса) и ее описания

(а) Материал биографии

Сюда относятся любые факты, которые можно узнать о человеке. Не существует фактов, не принадлежащих к области биографики, не имеющих значения для того или иного момента биографии индивида или даже для всей его жизни в целом. Точные календарные даты переживаний, событий, действий – все это суть части целостной биографической картины.

(б) Постижение жизни личности на основании ее биографии

Временной аспект биографических данных – это не столько чередование сменяющих друг друга событий (количественный момент), сколько формирование пребывающего во времени гештальта из тех элементов, которые составляют жизнь (качественный момент). Мы познаем этот временной гештальт, во‑ первых, в последовательности биологических событий, во‑ вторых, в истории внутренней жизни и, наконец, в‑ третьих, в конкретных действиях и достижениях личности.

1. Всякому живому существу (в том числе и человеку) свойственна определенная типичная продолжительность жизни, способная варьировать в достаточно широких пределах, но имеющая конечный непреодолимый предел. Этот временной отрезок членится на типичные возрастные периоды и критические стадии. Таков временной гештальт «биологического» человека, претерпевающего изменения в ходе биологического процесса.

2. На этой основе происходит внутреннее развертывание каждой данной, единственной в своем роде жизни – тесно связанной со своим началом, с первыми переживаниями, с преобладающими элементами опыта. Из беспредельного множества возможностей, имеющихся в самом начале жизни, отдельные возможности исключаются одна за другой по мере своего осуществления – пока, наконец, сама возможность данной жизни не исчерпывается ее завершающим осуществлением. Вокруг компактного множества того, что было воплощено в действительность, лежит поле отвергнутых, упущенных, потерянных возможностей.

3. Для истории внутренней жизни индивида существенно важны действия и достижения, в которых данный индивид объективирует себя, принимая участие во всем, что имеет общезначимый характер.

Все это развитие имеет место в спокойном процессе становления, роста и взросления; но в этом же процессе происходят критические перевороты, внезапные вторжения нового, когда продвижение вперед начинает осуществляться уже не шагами, а скачками.

Биография – это всегда описание единственной и неповторимой человеческой жизни, взятой в совокупности временных связей: биологических (наследственность индивида), психологических (взаимоотношения индивида с семьей, близкими, обществом), духовных (место индивида в объективной традиции ценностей). Следовательно, биографический аспект выводит на просторы более широкого исторического подхода, при котором человек видится внутри обширного потока событий – с точки зрения онтогенетического развития (как неповторимый индивид), с точки зрения филогенетического развития (как представитель своего вида) и, наконец, с точки зрения собственной личностной истории в контексте традиций человечества в целом и той культуры, к которой данный человек относится. Мы стремимся увидеть высшее единство, внутри которого индивид пребывает и развивается, в котором он, претерпевая свое становление, принимает участие, которое он, так сказать, представляет, отражает и воспроизводит своей биографией. Но мы ничего не знаем о филогенетической истории человеческой души; нам почти ничего не известно и о первобытной душе. Единственное, чем мы располагаем – это более или менее значительный багаж знаний об истории нескольких последних тысячелетий и о нашем собственном народе, а также кое‑ какие сведения о развитии в детском возрасте и о наследственных связях. Крупномасштабные генетические аспекты исторической картины, исчезающей во мгле первобытного мира, равно как и заявления о том, что этот мир оказывает свое воздействие на психику современного человека, в общем смысле, конечно, верны; но, будучи взяты в любом конкретном, более или менее определенном смысле, они обладают всеми признаками фантастичности. Биографика должна ограничиваться историями жизни отдельных индивидов; из множества фактов, способных пролить свет на наследственность и традицию, она может выбирать только те, которые находятся в непосредственной связи с конкретной, отдельно взятой жизнью.

(в) Границы отдельной жизни (биоса) и ее описания

Мы стремимся обнаружить единство, завершенность и полноту осуществления в рамках отдельно взятой жизни. Но лишь немногие жизни завершаются естественным образом (большинство людей умирает преждевременно); и ни одна жизнь не осуществляется в полной мере. Многое объясняет то, каким мы видим человека в момент его смерти. С наступлением конца картина жизни данного человека трансформируется для нас в некую незыблемую целостность. В течение жизни всегда сохраняются какие‑ то возможности; то, что еще предстоит, чревато новыми реалиями и новыми действиями, способными придать новое значение тому, что происходило в прошлом. Смерть наносит удар понятиям, с которыми мы подходили к живому. Но если мы станем рассматривать живого человека так, словно перед нами мертвец, это будет выглядеть антигуманно и сделает взаимный контакт невозможным. Мы не должны подводить черту под человеком и вести себя так, будто хороним его заживо (аналогично, мы не должны относиться к текущему событию как к чему‑ то такому, что всецело относится к прошлому, дистанцироваться от жизни, как если бы вся она уже пребывала в истории, отказаться от активного соучастия ради пассивного наблюдения). Формируя для себя образ умершего, мы ощущаем, во‑ первых, незаконченность – особенно если речь идет о ранней смерти («непрожитая жизнь вспыхивает и сгорает…»– Майер [C. F. Meyer])– и, во‑ вторых, незавершенность: ни одна жизнь не реализует свои возможности в полной мере. Не существует такого человека, который мог бы стать «всем». В процессе самоосуществления человек может только делаться все меньше и меньше. «Завершенности» человек может достичь только через понимание, созерцание и любовь ко всему тому, чем он никогда не сможет стать. Таким образом, единство и целостность отдельно взятой жизни – это всегда не более чем идея.

Но совокупное содержание жизни невозможно выявить в рамках биографии. Фактическая сторона биографии бесконечна. Она включает все, что нам удалось проанализировать в форме отдельных фактов психической жизни, понятных и причинных связей. Она коренится в конституции, которая никогда не может быть постигнута до конца; она определяется случайными жизненными обстоятельствами, постоянно меняющимися ситуациями, разного рода неожиданностями и внешними событиями. Она включает в себя внутреннюю переработку, усвоение или отвержение вещей, построение или разрушение души и ее мира, подчинение ходу событий или его активное планирование, всю эту внутреннюю деятельность, диалектика которой пронизывает исторический аспект всякой человеческой жизни. Как бы активно мы ни стремились к постижению такой жизни во всей ее целостности, мы никогда не продвинемся на этом пути хоть сколько‑ нибудь далеко. Никакое знание о жизни не может проникнуть за пределы эмпирического и постижимого в отчетливых, ясных терминах, по ту сторону которых мы неизбежно теряемся в туманных спекуляциях. Размышляя о воззрениях философов, от Плотина до Шопенгауэра, на человеческую жизнь, Бинсвангер справедливо замечает: «Мы сталкиваемся с идеей божественного миропорядка, в котором все течение внутренней жизни человека, все жизненные функции, все, даже самые незначительные события внешней жизни каким‑ то образом предопределены и взаимосвязаны. На долю нашего материалистического века выпала задача рационального, научного исследования этих частных областей человеческой жизни… задача, предполагающая обостренное внимание к их методологическому смыслу, без чего невозможно понять задачу и смысл научного поиска в пределах каждой из этих областей». Иными словами, абсолютная биография означала бы картину личности, взятой в ее истинной сущности, во всей целостности охватывающего ее и движущего ею метафизического бытия. Но нашего эмпирического знания недостаточно, чтобы исчерпать бесконечное множество частных фактов каждой отдельной жизни и, таким образом, в полной мере осуществить задачу составления биографии отдельной личности с точки зрения вечности. Эмпирическая биография, сообщающая нечто о данной личности и пытающаяся, так сказать, обобщить итог ее жизни, должна удерживать человека в рамках биографических категорий частного характера, которые ни в коем случае нельзя считать исчерпывающими. Будучи сторонниками рационального познания, мы должны сохранять верность биографическим описаниям «открытого» типа, не пытающимся «охватить» и «укротить» целостность жизни и те глубины «человеческого», которые уже не доступны психологическому познанию и в которые дано заглянуть одним только поэтам и философам. Самое большее, что мы можем сделать в области биографики – это дать единственный в своем роде отчет о жизни конкретной, неповторимой личности. Что же касается непознаваемого, то его можно будет прочувствовать на основании рассказанного.