 |
Чеботарёва Людмила (Ноф-ха-Галиль, Израиль)
|
|
|
|
ТОСКУЮЩАЯ ПО ВОДЕ
(из цикла цветочных сказок «Фантазии феи Флоры»)
В стране, которую часто называют «Страной восходящего солнца», в стародавние времена жила в одном маленьком горном селении красавица по имени Амайя, что значит «ночной дождь».
Лицо и шея у Амайи — белые, словно снег на вершине «Крутой горы»,
Фудзи. Глаза — точь-в-точь сливовые косточки. Кокетливо изгибаются тонкие чёрные брови. Губы — два нежных лепестка красной камелии. Волосы красавицы — особая её гордость; блестящие, длинные и пышные — чёрной рекой струятся они по спине.
Великая модница Амайя! Каких только нет у неё кимоно — белое и жёлтое, розовое и красное, голубое и синее, сиреневое и фиолетовое… На каждом — вышивка: сказочные птицы, цветы и бабочки. И под стать каждому кимоно — деревянные сандалии на высокой подошве, на скамеечки похожие, гэта называются.
Что больше всего раздражает прекрасную девушку, так это то, что в их селе беспрестанно льют дожди. Выйдет Амайя на прогулку, покрасоваться в новом наряде, и то подол кимоно замочит, то свои сандалии испачкает, то испортит соломенные туфельки-дзори, сплетённые из болотного тростника, то таби, белые носочки с особым чехольчиком для большого пальца, загрязнит.
Сердятся на Амайю односельчане, думают, будто это она своим именем непогоду навлекает.
Однажды серым днём в период «сливовых дождей, цую», когда вместо цветов на деревьях появляется завязь плодов, Амайя, по обыкновению, любовалась своим отражением в воде, приготовленной для чая. Как вдруг раздался стук в дверь: тук-тук-тук…
Разозлилась Амайя — что за непрошеный гость смеет её беспокоить? Глядь, а на пороге странствующий старик-отшельник стоит. Веером обмахивается, словно жарко ему.
|
|
|
— Здравствуй, красавица! Не угостишь ли усталого путника чашечкой чая?
Не может отказать монаху Амайя. Напоила его чаем. Только рисовые лепёшки со сладкой бобовой начинкой к столу не подала, для себя одной оставила. Понял гость хитрость девушки, затаил обиду. Однако поблагодарил хозяйку. А потом спрашивает — будто бы ласково, только глаза, как угли, пылают:
— Отчего печалишься, красавица?
Тут и рассказала ему Амайя про свои напасти. Даже не обратила внимания на то, что у старика красное лицо и очень длинный нос, как у злого духа тэнгу. А того хлебом не корми, только дай навредить людям. Вот он и решил проделать это руками Амайи, особенно когда смекнул, что имя у неё волшебное.
Говорит тэнгу девушке:
— Знаю я, как тебе помочь. Нет ничего легче, просто смени имя.
— На какое? Подскажи мне!
— Ну раз всем так надоели дожди, то называйся, скажем, «дитя солнца» — Йоко.
Обрадовалась бывшая Амайя, ныне Йоко, что всё так просто. Не заметила, как тэнгу, притворявшийся монахом, веером взмахнул — и исчез, будто не было.
Возликовала Йоко, нарядилась в самое красивое кимоно и вышла прогуляться. Погода вдруг ясная такая стала: на голубом небе — ни облачка, солнышко припекает. Народ на улицу высыпал — веселится, празднует. День ликует, неделю торжествует, месяц восторгается, полгода наслаждается…
Вот и год к концу подходит, а с неба ни дождинки не упало. Вокруг земля растрескалась, весь урожай погиб, река обмелела, а после и вовсе пересохла. Люди ещё больше негодуют, ещё сильнее красавицу в своих бедах винят.
И стала Йоко чахнуть. Ни на что у неё нет сил, наряжаться и то больше не хочется. Сидит бывшая красавица на берегу иссякшей реки, льёт слёзы горькие, тэнгу призывает — теперь-то она поняла, что в прошлую встречу это был именно он. Домой вернулась, а на пороге злой дух поджидает. Стоит, веером обмахивается, под длинный нос себе ухмыляется. Уже не просит — командует:
|
|
|
— Ну-ка, налей мне чаю, да поскорей! Гляди, про рисовые лепёшки на сей раз не забудь — люблю сладкое! — по круглому животу себя поглаживает.
Хочешь не хочешь, пришлось подчиниться.
После чаепития разомлел длинноносый, подобрел слегка:
— Чем сейчас недовольна, красавица?
— Ты зачем меня обманул? — пеняет ему Йоко-Амайя. — Солнце незаходящее весь урожай спалило, люди теперь от голода гибнут. И я без дождя умираю. Прошу, верни всё, как было!
— Не могу, ты сама от своего имени отказалась. Теперь, чтобы всё исправить, нужно тебе новое имя придумать.
— Так придумывай поскорей! Видишь, как народу тяжело, как я тоскую по воде?
— А наряды свои замочить больше не боишься? — засомневался тэнгу.
— Ничего мне не страшно, только бы люди снова были сыты и опять могли быть счастливыми, жизни радоваться.
— Ну что ж, так тому и быть: станешь ты отныне Адзисай, «тоскующая по воде».
Сказано — сделано! Веером взмахнул тэнгу и растворился в воздухе.
Тут небо насупилось, солнце спряталось за тяжёлыми тучами, и они обрушились на землю проливным дождём. Льёт дождь день, льёт неделю… Снова ожила земля, зазеленели всходы, расцвели цветы.
Удивляются люди, гадают, куда это запропастилась красавица Йоко-Амайя.
И невдомёк им, что теперь у неё новое имя и новый облик.
Вырос у вновь полноводной реки удивительно красивый кустарник. А на нём цветы все разом распускаются: и белоснежные, и синие, и розовые, и красновато-фиолетовые — точно кимоно Амайи, сродни вехам её взросления.
Сказочные птицы над ними вьются, лёгкие бабочки порхают, голубые стрекозы зависают, трудолюбивые золотые пчёлы жужжат…
Вот как щедро одарила природа Адзисай за принесённую во имя людей жертву.
В Японии до сих пор имя этого изящного цветка — адзисай, «тоскующая по воде». В Европе за то, что он очень любит влагу, называют его гидрангеей, что, в переводе с древнегреческого, значит «сосуд с водой». Мы же с вами привыкли звать его поэтичным именем — гортензия.
|
|
|
