Пример 1. История Линн

Линн — клиентка, боявшаяся летать и 10 лет не пользовавшая­ся самолетами. Ее направил ко мне бихевиоральный терапевт, ко­торый использовал традиционную для агорафобии десенсибили­зацию. Лечение было успешным в том, что клиентка могла без напряжения представлять все элементы ее иерархии, но она так и не смогла сесть на самолет. Терапевт послал ее ко мне в надеж­де, что когнитивный компонент поможет ей сделать этот послед­ний шаг.

Линн освоила ключевые моменты когнитивной терапии за не­сколько сеансов, но все еще активно сопротивлялась оспариванию своих иррациональных идей. Она хотела узнать теоретические ком­поненты когнитивной терапии так же, как она познавала компонен­ты поведенческой у бихевиорального терапевта, но при этом сопро­тивлялась применению знаний себе в помощь. В течение каждого сеанса она противилась любому директивному предложению или инструкции. Не желая принимать ничьих советов, она верила в то, что в состоянии сама решить свои проблемы. Я решил, что в ро­левой игре ее спорящая натура найдет должное выражение, игра даст клиентке возможность поспорить против собственных ирра­циональных мыслей. Ниже следует выдержка из одного нашего с Линн сеанса.

ТЕРАПЕВТ: Этот сеанс будет немного необычным. Вместо того чтобы вы рассказывали мне о своих иррациональных идеях, а я их оспаривал, мы сделаем наоборот. Я буду выступать за ваши убеж­дения, а вы — против них, хорошо?

ЛИНН: Я не уверена, что поняла, что вы имели в виду. ТЕРАПЕВТ: Давайте начнем, я думаю, по ходу дела вы разбе­ретесь.

ЛИНН: Хорошо.

ТЕРАПЕВТ: Я думаю, что ваша боязнь самолетов обоснована. Это очень странное ощущение, когда ты находишься в этой груде металла на 30 000 футов над землей. И если что-то пойдет не так, ты не сможешь увернуться и убежать.

ЛИНН: Да! Это страшно.

ТЕРАПЕВТ: Нет, я хочу, чтобы вы поспорили со мной.

ЛИНН: Это сложно, потому что я верю в то, что вы говорите.

ТЕРАПЕВТ: Я знаю, но попытайтесь так или иначе поспорить со мной.

ЛИНН: Ну, ничего не произойдет, возможно. Возможно, он не разобьется.

ТЕРАПЕВТ: Возможно, возможно — это не очень убедительно. Кто хочет, чтобы по всему Канзасу были разбросаны запчасти само­лета только потому, что вы недооценили вероятность крушения?

ЛИНН: Мало шансов, что произойдет что-то плохое.

ТЕРАПЕВТ: Может быть. Но разве вы не должны принять все возможные меры предосторожности?

ЛИНН: Какие, например?

ТЕРАПЕВТ: Например, нервничать, не садиться в самолет или сходить с ума, если все-таки ты это сделал.

ЛИНН: Не понимаю, как может беспокойство помочь в послед­нем случае.

ТЕРАПЕВТ: Если ты беспокоишься, ты, по крайней мере, подго­товлен к опасности. Тебе же не хочется, чтобы что-то произошло тогда, когда ты к этому не готов.

ЛИНН: Это глупо. Беспокойство не спасет самолет от крушения. ТЕРАПЕВТ: Ну, тогда, я думаю, это значит, что ты должен дер­жаться подальше от самолетов.

ЛИНН: Тогда ты должен всю свою жизнь оставаться в одном

месте.

ТЕРАПЕВТ: Глупости. Ты можешь сесть за руль, в автобус, даже

пойти пешком, если очень нужно.

ЛИНН: Это займет слишком много времени.

ТЕРАПЕВТ: Что лучше — потратить время или разбиться в ле­пешку?

ЛИНН: О, ради Бога! Никто не собирается разбиваться. Кроме того, автобусы и автомобили чаще попадают в аварии. И можно сломать ногу во время ходьбы.

ТЕРАПЕВТ: Или тебя может убить падающий с неба самолет.

ЛИНН (смеясь): Да! На самолете безопаснее. По крайней мере, вокруг меня будет много металла и меня не застигнут врасплох в открытом воздухе.

ТЕРАПЕВТ: И все же в самолетах гораздо страшнее, чем в любом другом виде транспорта.

ЛИНН: И что же? Страх не убьет меня. А в автокатастрофе я, возможно, могу погибнуть.

ТЕРАПЕВТ: Да, но можно опозориться, если обнаружить свою напуганность соседям-пассажирам.

ЛИНН: Опозориться! Да кому до этого есть дело? Это ничто по сравнению с тем, чтобы быть привязанным всю жизнь к одному и тому же месту. И все из-за того, что не можешь летать.

ТЕРАПЕВТ: Вы хотели сказать, не хочешь летать.

ЛИНН (после паузы): Да! Не хочешь!

Пример 2. История Бартона

 

Ниже следует краткое описание отрывка нашего с Бартоном диалога. Он пришел на консультацию из-за того, что его близкие друзья годами говорили ему, что он мало доверяет людям; они твердили ему, что он, должно быть, параноик. Эта отредактирован­ная запись — почти окончание нашего сеанса ролевой игры, в кото­рой Бартон и я поменялись ролями.

ТЕРАПЕВТ: Та мысль, что людям нельзя доверять, — истинная правда. Есть, наверное, тысячи примеров тому, как вы были обма­нуты тем, кому, как вы думали, можно было доверять. Лучше всего не верить никому, обходиться со всеми людьми так, как будто они пытаются манипулировать вами, и защищаться от этого.

БАРТОН: Но к некоторым людям я относился по справедливости. ТЕРАПЕВТ: До сих пор! Посмотрим, что будет потом. БАРТОН: Чего я добьюсь, если все время буду прикрывать свою задницу? Ни одного друга и множество врагов.

ТЕРАПЕВТ: По крайней мере, вами не будут пользоваться, как это было последние 15 лет.

БАРТОН: Но это плохой обмен. Ни одного друга, много врагов, и что я получу из всей этой предосторожности? Я могу повесить плакат на стену, когда буду умирать, одинокий и без друзей. На нем будет написано: «ОН НИКОГДА НИКОМУ НЕ ДАВАЛ СЕБЯ ОБМА­НУТЬ!» Подумаешь! Это не стоит того.

ТЕРАПЕВТ: Но если ты позволишь кому-либо использовать себя, то покажешь остальным, что ты тряпка, слабак.

БАРТОН: Я только покажу, что что-то выиграл, а что-то проиг­рал, как и любой другой. Настоящая тряпка — тот, кто отказывается от близости только потому, что кто-то может его обмануть. Это было бы действительно глупо!

ТЕРАПЕВТ: Как у тебя может оставаться хоть какое-то самоува­жение, если ты не защищаешь себя от других?

БАРТОН: А есть ли оно у меня сейчас, с моей установкой?

ТЕРАПЕВТ: Это потому, что ты плохо себя защищал.

БАРТОН: Я не знаю никого, кто был бы более осторожен, чем я, и за это заплатил. У меня нет ни друзей, ни любовницы, и, несмотря на все предосторожности, некоторым людям удается все же меня надуть. Это не стоит того. Я лучше перестану постоянно оборонять­ся и откроюсь людям, а если меня обидят — что с того? Все равно будет лучше, чем сейчас.

ТЕРАПЕВТ: Вы сейчас выразили хорошую точку зрения. Я не могу с этим спорить.

 

 

Комментарий

 

Кроме того, что этот метод является хорошей терапевтичес­кой техникой, ролевая игра может также использоваться для оценки того, насколько крепко клиент усвоил новые идеи. Клиенты, которые их просто запомнили, будут не в состоянии спорить с терапевтом. Они быстро сдаются и соглашаются с ним. В вышеприведенных примерах клиенты продемонстрировали понимание новых убеждений — не только слов, но и всей опро­вергающей философии, которая за ними стоит.

Эта техника может оказаться полезной и для клиентов, ко­торые противостоят консультанту, особенно когда создается впечатление того, что это поведение — часть их социального ре­пертуара. Такие клиенты высоко мотивированы на то, чтобы вы­играть спор, даже если для этого нужно отказаться от своих иррациональных мыслей. Когда ролевая игра используется в таком ключе, то это парадоксальная техника. Если клиент и терапевт не меняются ролями, то это техника оспаривания.

⇐ Предыдущая53545556575859606162Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: